«Мы являемся крупнейшей правозащитной группой Израиля – и мы называем это апартеидом» — Хагай Эль-Ад для The Guardian
Нельзя прожить ни одного дня в Израиле-Палестине без ощущения, что этот край постоянно управляется так, чтобы дать привилегии одному народу, и только одному народу: еврейскому народу. Однако половина тех, кто живет между рекой Иордан и Средиземным морем, - палестинцы. Пропасть между этими живыми реальностями наполняет воздух, кровоточит, есть везде на этой земле.
Я не просто имею в виду официальные заявления, в которых это изложено – и их достаточно, например, заявление премьер-министра Биньямина Нетаньяху в 2019 году о том, что “Израиль не является государством всех своих граждан”, или основной закон “национального государства”, закрепляющий “развитие еврейских поселений как национальную ценность”. То, к чему я стремлюсь, - это более глубокое понимание людей как желательных или нежелательных, а также понимание моей страны, которое постепенно открылось мне со дня моего рождения в Хайфе. Теперь это осознание, которого уже нельзя избежать.
Хотя между двумя народами, живущими здесь, существует демографический паритет, жизнь устроена так, что только одна половина пользуется подавляющим большинством политической власти, земельных ресурсов, прав, свобод и защиты. Поддерживать такое бесправие - настоящий "подвиг". Тем более успешно позиционировать ее как демократию (внутри "зеленой линии" - линии перемирия 1949 года), к которой прилагается временная оккупация. На самом же деле только одно правительство управляет всеми и всем между рекой и морем, следуя одному и тому же принципу везде под его контролем. То есть оно работает над продвижением и увековечиванием превосходства одной группы людей – евреев – над другой – палестинцами. Это апартеид.
На территории, контролируемой Израилем, нет ни одного квадратного дюйма, где палестинец и еврей были бы равны. Единственные первоклассные люди здесь - это еврейские граждане, такие как я, и мы пользуемся этим статусом как внутри границ 1967 года, так и за их пределами, на Западном берегу. Разделенные разнообразными личными статусами, выделенными им, и многими вариациями неполноценности, которым Израиль подвергает их, палестинцы, живущие под властью Израиля, объединены тем, что все они неравны.
В отличие от южноафриканского апартеида, применение нашей версии – апартеида 2.0, если хотите, – позволяет избежать некоторых видов уродства. Так, на скамейках вы не найдете надписей “только для белых". Здесь “защита еврейского характера" общины-или самого государства - является одним из тонко завуалированных эвфемизмов, используемых для того, чтобы скрыть правду. Но суть одна и та же. И то, что израильская идентичность официально не зависит от цвета кожи, — не имеет существенного значения: речь идет супрематической реальности (Совесть: идея превосходства одних над другими) – и она должна быть побеждена.
Так достигается и применяется еврейское превосходство по обе стороны "зеленой линии".
Мы демографически проектируем состав населения, работая над увеличением числа евреев и ограничением числа палестинцев. Мы допускаем еврейскую миграцию с автоматическим гражданством в любое место, контролируемое Израилем. Для палестинцев верно обратное: они не могут получить личный статус в любом месте, контролируемом Израилем, даже если их семья родом отсюда.
Мы создаем власть через распределение – или отрицание-политических прав. Все еврейские граждане имеют право голоса (и все евреи могут стать гражданами), но менее четверти палестинцев, находящихся под властью Израиля, имеют гражданство и, таким образом, могут на практике голосовать.
23 марта, когда израильтяне пойдут голосовать в четвертый раз за два года, это не будет “празднованием демократии”, как часто называют выборы. Скорее, это будет еще один день, когда бесправные палестинцы будут наблюдать, как их будущее определяется другими.
Мы создаем земельный контроль, экспроприируя огромные участки палестинской земли, не давая им возможности развиваться – или используя их для строительства еврейских городов, кварталов и поселений. Внутри зеленой линии мы делаем это с тех пор, как государство было создано в 1948 году. В Восточном Иерусалиме и на Западном берегу мы делаем это с начала оккупации в 1967 году. В результате, палестинские общины – в любом месте между рекой и морем – сталкиваются с реальностью разрушения, перемещения, обнищания и перенаселения, в то время как те же земельные ресурсы выделяются для нового еврейского развития.
И мы проектируем – или, скорее, ограничиваем-передвижение палестинцев. Большинство из них, которые не являются ни гражданами, ни резидентами, зависят от израильских разрешений и контрольно-пропускных пунктов на въезд и выезд из одного района в другой, а также на международные поездки. Для двух миллионов жителей Сектора Газа ограничения на поездки являются самыми жесткими— это не просто бантустан, так как Израиль превратил его в одну из крупнейших тюрем под открытым небом на Земле.
Хайфа, мой родной город, была бинациональной реальностью демографического паритета до 1948 года. Из примерно 70 000 палестинцев, живших в Хайфе до Накбы (массового исхода палестинского населения после образования Израиля), после нее осталось менее 10 000. С тех пор прошло почти 73 года, и теперь Израиль-Палестина-это бинациональная реальность демографического паритета. Я родился здесь. Я хочу – я намерен-остаться. Но я хочу – я требую-жить в совершенно ином будущем.
Прошлое - это травма и несправедливость. В настоящее время постоянно воспроизводится все больше несправедливостей. Будущее должно быть радикально иным-отказ от превосходства, основанный на приверженности справедливости и нашей общей человечности. Называть вещи своими именами-апартеид-это не момент отчаяния: скорее, это момент моральной ясности, шаг на долгом пути, вдохновленном надеждой. Увидеть реальность такой, какая она есть, назвать ее, не дрогнув, – и помочь осуществить справедливое будущее.