Игорь Иртышов - маньяк-проститутка

Иртышов Игорь Анатольевич родился 16 августа 1971 года в Краснодарском крае, на хуторе Красный, в семье, где и мать, и отец были хроническими алкоголиками, к тому же отец рано бросил семью. Появившееся на свет от таких родителей чадо не могло не стать классическим примером так называемого «пьяного зачатия». К тому же в 81-м году, в десятилетнем возрасте, он стал жертвой автомобильной катастрофы, в результате которой получил тяжелую черепно-мозговую травму. Долго лечился, однако до конца оправиться от этой травмы так и не смог. В конечном итоге ему поставили диагноз «олигофрения в степени умеренной дебильности», после чего мать отдала его в специнтернат и в дальнейшем особого интереса к судьбе сына не проявляла. Об этих заведениях и нравах, царящих в них, в прессе написано немало. В данном случае Игорь Иртышов, как говорят, даже не был способен самостоятельно читать, зато прошел «полный курс» сексуального образования. В интернате у Игоря произошли и первые гомосексуальные контакты, там он получил и первый опыт насилия — когда Иртышову было 16 лет, его во время пьянки изнасиловал приятель.

Иртышов окончил ПТУ и приобрел квалификацию столяра, однако гробиться за верстаком вовсе не входило в его жизненные планы. Его всегда влекла красивая жизнь. После окончания учебы он долго скитался по стране, нигде постоянно не работая и надолго не задерживаясь. В один из очередных визитов в Москву он познакомился с неким Андреем, петербуржцем, тоже отличавшимся пристрастием к мужчинам. Андрей, работавший проводником на железной дороге, пригласил его к себе в гости, Иртышов приехал в Питер, где и решил остаться.

Здесь Игорь поступает на работу в кафе «Пегас» — одно из популярных мест встреч гомосексуалистов. Работал сначала — посудомойщиком, а затем «дорастает» до официанта. Однако платили ему мало, а поэтому в свободное время он подрабатывал проституцией, обслуживая немолодых, но состоятельных геев. По словам Иртышова, работал на панели он не столько из-за денег, сколько ради удовольствия, хотя и брал «гонорар» 100-200 тысяч за ночь.

О себе он был довольно высокого мнения, считал себя «эффектным и привлекательным», тщательно следил за своей внешностью, одевался явно не на зарплату посудомойщика. Сослуживцы, вспоминали, что он был истеричен, обидчив, злобен и одновременно труслив, держался особняком. Совсем иной была характеристика, которую давали ему партнеры по сексу. Рассказывают, что особым успехом он пользовался у гомосексуалистов с мазохистскими наклонностями, среди которых он был известен особой жестокостью и неистощимой фантазией.

Но Иртышов не захотел ограничиваться только связями с партнерами, которые сами искали его расположения. А стал выслеживать малолетних мальчиков и, уловив момент, насиловал их, как пишут в милицейских протоколах, «в извращенной форме». В период с декабря 1993 по сентябрь 1994 Иртышов совершил в лифтах и подъездах жилых домов Приморского и Выборгского районов Санкт-Петербурга 8 нападений на мальчиков в возрасте от 9 до 15 лет с целью сексуального насилия над ними. Некоторые нападения привели к инвалидности и гибели потерпевших.

Впервые (из того, что известно оперативникам и следствию) маньяк напал на детей в декабре 1993 года. Гуляя днем в Сосновском парке, он заметил десятилетнего и одиннадцатилетнего братьев Колю и Сережу Д. Убедившись, что рядом никого нет, садист под угрозой ножа повел мальчиков в отдаленное место парка. Затем вытащил из кармана фляжку и заставил школьников поочередно сделать из нее несколько глотков. Как позже рассказывали дети, жидкость имела неприятный вкус и острый, резкий запах. Подавив волю детей, сначала заставил лечь на снег и изнасиловал Колю. Сережа был вынужден смотреть. Потом изнасиловал второго брата, причинив при этом серьезные телесные повреждения, после чего благополучно скрылся.

Зачем он это сделал? «Не знаю. Захотелось и все!» — говорит Иртышов. Но именно тогда маньяк внезапно испытал удовольствие, которого раньше не испытывал никогда. Теперь он стал насиловать мальчиков регулярно. Непреодолимое желание, как он говорит, возникало с периодичностью в несколько недель. Самое удивительное, что каждый раз Иртышов оставался незамеченным, хотя все известные следствию преступления были совершены им в промежутке от 12 до 18 часов. Выбор жертв был спонтанным, и определялся главным образом тем, что мальчик должен быть достаточно маленьким и слабым, чтобы не оказать никакого существенного сопротивления насильнику. Иртышов был слишком труслив по своей природе, и его смелости хватало лишь на то, чтобы нападать на детей.

Второе преступление, как утверждает Иртышов, он совершил почти случайно. 18 февраля 1994 года он выпивал у себя дома в поселке Металлострой (пригород Санкт-Петербурга). Изрядно захмелев, вышел прогуляться — проветриться на свежем воздухе. По трагической случайности ему встретился 9-летний Женя Казанцев. Иртышов последовал за ним до дома N 21 на Садовой улице Колпинского района, в общежитие, где жил мальчик. Вместе они вошли в лифт. Когда кабина остановилась, насильник схватил мальчика за шею, вытащил на лестничную площадку и зажал ему рот и нос руками. Ребенок потерял сознание, после чего Иртышов изнасиловал беспомощную жертву, одновременно продолжая душить. В конце концов, мальчик задохнулся. Как говорит сам маньяк, тогда убивать он не собирался — просто спьяну не рассчитал силы. Оставив труп на лестнице, Иртышов спокойно вернулся домой. Все произошло средь бела дня, около 16 часов, однако насильника никто не видел, и преступление осталось нераскрытым.

В Санкт-Петербурге заговорили о появлении маньяка. Оперативники просматривали ежедневные сводки, искали схожие преступления, пытаясь выйти на след убийцы. Были даны установки негласным сотрудникам милиции, проверялись лица, ранее привлекавшиеся к уголовной ответственности за подобные правонарушения. Но маньяк заявил о себе лишь три месяца спустя, в мае 1994 года. Десятилетнего Женю Ш. маньяк заманил на чердак дома N 25 по Рижскому проспекту посмотреть птичек. На этот раз Иртышов не ограничился насилием. Придушив мальчика так, что он потерял сознание, и, удовлетворив сексуальный аппетит, Иртышов руками р��зорвал ему промежность. Ребенок получил страшные раны, навсегда сделавшие его инвалидом. Произошло это в 12 часов дня, и снова извращенцу удалось ускользнуть незамеченным.

Прошел еще месяц, и новое преступление заставило заговорить об опасном убийце-извращенце. На этот раз жертвами стали ученики младших классов — одиннадцатилетний К. и двенадцатилетний А. Маньяк изнасиловал их на берегу Невы, между мостом Володарского и Речным причалом.

Милиция вычислить злодея не могла. Ни одна из версий проверку не выдерживала, подозреваемые, после подтверждения их алиби, выходили на свободу, отцы города требовали немедленных результатов, а газеты строили догадки, где на этот раз заявит о себе гомосексуалист-насильник.

Седьмой жертвой едва не стал ��ятнадца��илетний 3. Преступник набросился на него в кабине лифта 29 сентября 1994 года. Подросток получил несколько ударов по лицу, но сознания не потерял и, воспользовавшись тем, что лифт остановился и двери автоматически открылись, вырвался из кабины и бросился бежать. Испугавшись шума, убийца предпочел скрыться, но намерений своих не оставил. Именно в тот день, как он потом признался следователю, разозлившись из-за неудачи с 3., садист искалечил свою последнюю, восьмую, жертву.

Около 4 часов дня 9-летний Костя Кузьмин возвращался из школы в свой дом на Богатырском проспекте. Снизу, от входа в подъезд, он позвонил маме, та открыла дверь. По сведениям, восстановленным на основании показаний и следственных действий, выяснилось, что в это время, за второклассником, возвращавшимся из школы, уже следил Иртышов. Вместе с Костей он вошел в лифт. Когда лифт тронулся, Иртышов схватил Костю за шею и стал душить. Мальчик потерял сознание. Маньяк затащил его в подсобное помещение на 15-м этаже и изнасиловал. Затем Иртышов руками разорвал ему промежность и выдернул кишечник. Очнувшись. Костя с трудом спустился на свой 13-й этаж. Когда мать, бегавшая по дому в поисках сына, увидела кровавую кашу под его брюками, ей стало плохо. Вырванные органы — два фрагмента кишечника длиной 4,5 и 6 метров — оперативники обнаружат потом у мусорного бачка. Как потом объяснил Иртышов, он вырвал кишечник из любопытства, испытав при этом наслаждение.

Из медицинского заключения следует, что у Кости полностью отсутствовал кишечник, были разорваны промежность и уретра. Мальчик был доставлен в больницу в критическом состоянии. Петербургские врачи шесть часов бились за его жизнь у операционного стола и им удалось сотворить чудо — мальчик после таких тяжелых травм остался в живых, хотя ему нужны были и последующие операции.

Практически в тот же день по каналу местного телевидения С. -Петербурга было передано обращение ко всем жителям города. Девятилетнему Косте Кузьмину срочно была необходима сложнейшая операция по трансплантации кишечника, иначе мальчику грозила неминуемая смерть. Подобные операции, или, точнее говоря, — целая серия операций на тот момент могли сделать только в Соединенных Штатах, к тому же ее стоимость такова, что редкие из самых состоятельных американцев могут пойти на нее. К этому добавлялись необходимые средства для приобретения билетов ребенку и родителям, оплата пребывания в чужой стране, уход за больным. В общем, легко догадаться, о каких суммах могла идти речь. И, тем не менее, меньше чем за десять дней на указанный в передаче банковский счет была перечислена вся необходимая сумма. Находившемуся при смерти мальчику помогали всем городом. Вскоре мальчик уже пересек океан и в одной из лучших больниц города Питсбурга, и ему было сделано более 30 операций по реконструкции кишечника. К сожалению, жизнь этого маленького страдальца закончилась трагически — не дожив до очередной из целой серии операций, он умер

Сотрудники правоохранительных органов использовали телевидение и для обращения к согражданам с просьбой о помощи в розыске человека, подозреваемого в совершении этого и многих других тяжких преступлений. Уже 30 сентября по телеэкрану и на страницах газет был опубликован фоторобот, составленный по описаниям пострадавших мальчиков и свидетелей. Причем портрет оказался настолько похожим на оригинал, что сам разыскиваемый узнал себя и принял свои меры для того, чтобы исчезнуть из поля зрения милиции, — перекрасил волосы и попытался бежать из города, чтобы отсидеться в глухомани, пока не минует опасность для него.

Кстати говоря, эта неизбежная опасность при публикации фотороботов в открытых источниках постоянно является предметом споров среди профессионалов, многие из которых считают неоправданным предварительное оповещение подозреваемых о том, что на их след вышли и за ними ведется охота. Однако преступникам, оказывается, не так легко скрыться от сотен заинтересованных глаз, и потому польза от обращения к общественности бывает, как правило, большей, чем минусы.

Так произошло и на этот раз. Изображенный на составленном по описаниям портрете Игорь Иртышов, заблаговременно узнавший о грозившей ему опасности, просидел месяц с лишним в Мурманске и вернулся в Питер лишь через несколько недель, окончательно разругавшись с приятелем, у которого жил. В Санкт-Петербурге поселился у знакомых в общежитии. Впрочем, «знакомыми» этих мужчин вряд ли можно назвать, точнее это были его клиенты, которым он оказывал сексуальные услуги. Приятели-гомосексуалисты его кормили, поили, по необходимости одевали и подкидывали денег.

А нашли маньяка по «оперативным разработкам» — сыщики начали искать преступника в голубой тусовке Питера. Один из опытнейших сотрудников петербургского уголовного розыска А.В. Кубарев располагал агентурными данными о том, что садист приволок приметный рюкзачок с зелеными черепашками-ниндзя, принадлежащий пострадавшему Косте Кузьмину, в общежитие сразу после кровавого преступления и хвастался им перед приятелями.

Сотрудники 13-го отдела ГУВД Санкт-Петербурга при розыске и задержании Игоря Иртышова проявили подлинный профессионализм. Была проделана колоссальная работа и уже к моменту задержания они точно знали, что Иртышов это именно тот маньяк, который совершил изнасилование Кости Кузьмина и еще нескольких малолетних мальчиков. Они точно знали, адрес квартиры, на которой тот надеялся найти пристанище. Его взяли без шума и осложнений 28 ноября 1994 года.

Несколько месяцев — вплоть до апреля 1995 года Иртышов все отрицал. Однако в больнице, куда его возили на экспертизу, ему понравилось. И он изменил тактику: полностью во всем признался, одновременно стараясь изобразить сумасшедшего. Как рассказывают следователи, он постоянно впадал в истерику, то плакал, то вдруг становился спокойным. Больше всего на свете Игорь Иртышов просился в больницу. «Я ведь ненормальный, раз такое натворил… Точно ненормальный! Я не хочу в тюрьму, положите меня в больницу, навсегда!», — чуть не плача твердит он при каждом удобном случае.

Желание вполне понятное, и, кстати говоря, лишний раз подтверждающее, что с головой у него все не так безнадежно — уж он-то точно знает, какая судьба ждет его на зоне, такие, как он, там долго не живут. Да и на то, чтобы полгода водить за нос следствие, отрицать все предъявленные ему обвинения, опровергать результаты экспертиз и показания пострадавших, у него ума хватало.

Впрочем, мечта о больнице для него так и осталась мечтой. Врачи долго проводили психиатрическую экспертизу, однако вынесли такой приговор: отклонения есть, но вполне вменяем, несмотря на весь ужас его преступлений. В конце концов, он вынужден был признать неопровержимые факты, и был отправлен в камеру-одиночку в знаменитых Крестах. Впрочем, это только так говорится: камера-одиночка. По тем временам даже таким отъявленным подонкам, как Иртышов, на подобный комфорт рассчитывать не приходилось, и сидел он вместе с еще одним сокамерником, о котором тоже в свое время немало писалось в прессе. Это Тихонов, который бежал из армии, прихватив с собой, как называют зэки, «консервы» — товарища, которого при случае и съел.

Процесс над Иртышовым начался в мае 1996 года и шел в Городском суде Санкт-Петербурга за закрытыми дверями, что вполне понятно и объяснимо: жертвы насильника должны быть ограждены от досужего любопытства, а сам он — от угрозы самосуда, которого, впрочем, по-человечески вполне заслужил. Но — «закон есть закон».

Прокуратура города утвердила предварительное обвинительное заключение, предъявленное Игорю Иртышову по 15 статьям Уголовного кодекса. Иртышову были предъявлены обвинения в убийстве, покушении на убийство, нанесении тяжких телесных повреждений, мужеложстве и совершении развратных действий.

За несколько искалеченных мальчишеских жизней Иртышову был вынесен беспрецедентный приговор — он был дважды приговорен к смертной казне, хотя впоследствии ее и заменили на пожизненное заключение.

Это наказание его отправили отбывать в зону особого режима в пос. Сосновка, Мордовия. Колония особого режима в «Дубровлаге» относится к так называемым «красным» мордовским зонам — здесь у нас нет ни «паханов», ни «петухов» только «мужики». Воры эти места не любят: вспарывают вены и животы еще на пересылках. Здесь мотают запредельные сроки самые кровавые убийцы, маньяки, насильники.

Здесь сидит знаменитый Ряховский — большой и свирепый зверь. Где-то в соседней камере обитает Игорь Иртышов, маленький 30-летний человечек. Три года он ждал расстрела и еще сейчас панически боится, что приговор будет приведен в исполнение. У него женское лицо и женский голос. Он похож на беззащитного обиженного ребенка. Однако внешность обманчива.

— Исключительно мерзкий тип,- говорят о нем охранники.- Вечно кривляется, визжит как юродивый. Говорят, когда еще в тюрьме сидел, контролеров какашками своими закидывал.

Его сосед по камере, также убийца-смертник, боится Иртышова, говорит, что этот голубоглазый подросток-переросток может быть необузданно агрессивным и крайне опасным. В его особую опасность как-то не очень верится. Непонятный Иртышов все время горько, трагически плачет, дрожит и ежится. Постороннему человеку непонятно, зачем этого постаревшего мальчика в наручниках постоянно сопровождают три охранника.

Вот что рассказывает сам о себе Игорь Иртышов:

— Я родился в Краснодаре, жил с родителями в Мурманске. Когда приехал в Ленинград, попал в притон к «голубым». Там меня сразу оформили по полной программе (изнасиловали). Выходные были только в субботу, обслуживал ежедневно по 2 клиента. В основном меня использовали артисты Мариинского балета. Они все были очень хорошие и никогда меня не обижали. Боялся я только «черных» и «синих» (кавказские преступники и русские уголовники). Я не хотел быть с ними, а они все время делали мне больно. Меня заставляли отдаваться им. Тетя Таргиева и тетя Ардаева угрожали вытащить мне кишки. Без кишок я не смог бы зарабатывать деньги. Сейчас они все меня предали, даже на суд не пришли, противные. Я, когда там работал, волосы обесцвечивал и делал стрижку «каре». Меня нельзя обижать. Мама сказала, что заберет меня домой отсюда. Мне здесь очень страшно. Дяденька, не убивайте меня, пожалуйста. Детей я много убивал и душил, потом, когда милиционеры возили меня по адресам, многие из них оказывались живы. Их родители со мной судились. Женщин я не люблю, мне папа запрещает заниматься глупостями. Проституцией давно занимаюсь. Детей убивал, потому что они меня обижали. Когда мне было плохо и одиноко, я их душил, потом вытаскивал кишки руками. Нет, дети меня не обижали, обижала Таргиева. Кишки я не ел, их же нельзя есть. Кишки я только кусал зубами. Смерти я очень боюсь, меня мама с папой ждут в общежитии. Я здесь по школьному проездному.

Это только часть «потока сознания» маньяка. Слушать это страшно. Может быть, Игорь просто несчастный человек. Но убийцы и милиционеры его боятся. У него текут слезы, но глаза не плачут. Он притворяется и страшно подумать, что может случиться с теми, кто поверит его лжи.