Il est venu le temps des quarantines

Удивительно устроен человек.

Год назад началась пора карантинов

(Il est venu le temps des quarantines [le monde est entré dans une étrange décannie]). И самые оптимисты, привыкшие видеть лучшее даже в четырёх стенах, питомца и родственника, наивно заявляли, что вот сейчас-то, на удалёнке, заживём! Выкроим время на любимые хобби, займёмся фитнесом и диетой, прочтём непрочитанное, уберём неприбранное, доделаем временное (которого нет ничего постояннее).

Я в коем-то веке была настроена категорически пессимистично — мучилась паническими атаками, дезинфицировала всё подряд (в процессе почти сумела обзавестись привычкой регулярно вытирать пыль хотя бы на собственном столе), на кнопку домофона нажимала сквозь спиртовую салфетку (и то не каждый день, только когда нужно было выкинуть мусор) и бесконечно боялась (прежде всего — непоследовательности властей). Ещё я страдала — весна в прошлом году была прекрасна, и первые несколько недель удалёнки мужа я достаточно регулярно оставляла его в одиночестве, отправляясь колесить по ВДНХ и окрестностям. Но единственную мою отраду, спорт на свежем воздухе, вскоре запретили, на пару месяцев закрыв все парки в радиусе n километров. На расстоянии n+1 от нас, правда, начинаются бескрайние просторы Лосиного Острова (куда я отправляюсь ради приступов ностальгии - местами он неуловимо напоминает некоторые уголки ботанического сада СО РАН), но туда нужно ехать через шесть светофоров, три нерегулируемых и один подземный переход, и в одну из немногих вылазок наружу мы видели в отдалении десяток полицейских машин, что отнюдь не добавило мне душевного спокойствия.

Короче говоря, по причине лени ли или паники, самый карантинный карантин я провела столь контрпродуктивно, что единственное времяпровождение, которое я могу вспомнить — бесконечное общение в Skype с так же скучающей в четырёх стенах роднёй.

[мы пару раз весьма бодро собрались с родственниками по матери, а потом с ними же последовательно отпраздновали дни рождения брата, мужа, меня и мамы — между первым и последним прошло менее месяца, так уж нам повезло с датами]

Потом завертелось — лето, Новосибирск, дача, Алтай, урожай. Минула осень — новое обострение внутренней паники, периодические приезды в гости подруги детства, всякие дела, которые многие годы откладывались на потом, а значит когда, если не сейчас и рефреном — «как же всё это надоело». Зима — скверная погода, бесконечные снега, опять Новосибирск, подруга детства наведывается с ночёвкой не реже раза в месяц, я внезапно учусь готовить пиццу в газовой духовке (жуткий агрегат!).

И вот минул год. Жизнь почти вернулась в старое русло (только за год берега нормальности слегка оплыли и стал непривычным фарватер). Привычка протирать продукты, вернувшись из магазина, теперь кажется как минимум странным чудачеством, а зачастую вызывает злость — мол, сколько можно нагнетать! Удалёнки тоже подходят к концу, люди с нетерпением ждут возможности вновь каждое утро и вечер толкаться в метро и жаловаться, что дорога до офиса занимает слишком много времени. На душевные порывы творчества и хобби вновь можно забить — некогда.

А я внезапно за неделю написала целый авторский лист. Казалось бы — мелочь, но я давно уже так не писала. Вдумчиво, неспешно, выверяя каждое слово и твёрдо следуя намеченному плану.

И внезапно вновь заполошно бьётся сердце, пьётся литрами чай, слушается старая музыка (французские мюзиклы, оттого я и глупо хулиганю, переиначивая текст на заголовок) и ласкается под измозоленными с непривычки пальцами клавиатура.

(А на диване с тяжёлым пятнадцатидюймовым msi оказалось не менее удобно, чем со старым ультрабуком от Samsung).

p.s. И пусть перо моё ещё долго будет лёгким.