РАЗЪЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ АМЕРИКИ

Кристин М. говорит, что ее отчим вернул авиабилет, по которому собирался лететь на ее свадьбу, в связи с их разными политическими взглядами ( она против президента Трампа, он - за него).

Джастин М. не наденет свою шляпу с логотипом MAGA (слоган Трампа: Сделаем Америку снова великой) в своем родном Бостоне из опасений быть униженным. Ричард ДЖ., не имеющий политических предпочтений, живет в районе Трампа. И он повесил на свою дверь табличку: “Не политическая зона” после того, как несколько несколько поддерживающих Трампа коллег вызвали его на обсуждение последних политических заголовков.

Марио Бенавенте, республиканец из Северной Каролины объясняет это просто: “Политические дебаты сегодня - кровавый спорт”.

Эти люди - только скриншот реальности, отображающий американцев сегодня.МНогие родители больше не хотят, чтобы их дети сочетались браком с людьми из других политических партий - это 3% республиканцев и 45% демократов, чтобы быть точными. Работники, такие как Ричард, чувствуют, что людям, не интересующимся политикой нет места в офисе. Большинство американцев пугает мысль об обедах в День Благодарения с участием членов семьи, которые могут принести сувениры с символикой Президента Дональда Трампа. Многие на самом деле обеспокоены тем, что мы на пороге Гражданской войны.

В 2019 году, есть лишь одна вещь, которая нас объединяет: то, насколько мы считаем себя разобщенными. Фактически, согласно исследованиям Института Общественных Религий, 91% чувствуют, что мы поляризованы и 74% - что мы очень поляризованы.

Добро пожаловать в Разъединенные Штаты Амeрики. В этих сериях, в течении следующих трех недель, мы исследуем новый ландшафт поляризованной Америки и изучим способы выходы за ее рамки, с помощью помощью лидеров мнений, часто появляющихся на CNN и многих новых голосов, включая наших читателей.

ВРЕД, КОТОРЫЙ ВСЕ ЭТО НАНОСИТ

Политика сегодня - основной источник стресса для американцев. Согласно данным нового исследовательского центра, почти 50% республиканцев и около 6% демократов Говорят о том, что когда они обсуждают актуальные темы - будь то аборты, миграция или контроль над оружием - получают стресс и разочаровываются. Выросший уровень стресса приводит к возрастанию риска возникновения боли в груди, головной боли и проблем со сном. Поэтому неудивительно, что многие американцы сообщили также о бессоннице и опыте борьбы с депрессией из-за политической напряженности.

Но становится хуже. Политическое разделение повышает риск насилия. Как только человек определяет свою принадлежность к той или иной партии, он изолирует себя и может стать более радикальным в своих взглядах. Согласно данным двух национальных опросов, 15% тех, кто идентифицирует себя республиканцами и 20% - демократами, считают, что страна была бы лучше, если бы члены оппозиционной партии “просто умерли”. И почти 10% людей, идентифицирующих себя, как принадлежащих одной из этих партий, считают насилие приемлемым, в случае,если кандидат от оппозиционной партии одержит победу в президентских выборах. В то время, как это меньшинство участников исследования, на самом деле, то, что есть избиратели, мыслящие в таком ключе - вызывает тревогу.

МЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ РАНЬШЕ

Конечно, это не первый случай, когда страна переживает политическое разделение. Во время основания США, президент Джордж Вашингтон опасался пристрастности - заявляя в своем прощальном письме: “Они агитируют общество в необоснованной ревности, разжиганию бунта и порой восстаниям”.

И его страхи воплотились в ужасающую реальность меньше чем через 100 лет. Когда проблема рабства привела к вспышке Гражданской войны. США потеряли 750 тысяч жизней или примерно 2% населения в той войне. Но окончание войны в 1865 году не принесло единого видения будущего.

От Великой Депрессии до Вьетнамской войны, XX век отмечен периодами разделения по экономическому неравенству, политическому неравенству и применению вооруженных сил. Однакоа документалист Кен Бернс объяснил CNN: “Существенный момент, касательно истории, в том что она накопила столько несправедливостей и унижений, что они показывают нам непосредственно американский пример возвращения обратно к центру”.

Сейчас, в таком случае, маятник качнулся к крайностям.

КАК МЫ ЗДЕСЬ ОКАЗАЛИСЬ

Просто на секунду остановитесь и подумайте о городе, который называете родным. Сколько из ваших соседей на последних президентских выборах проголосовали также, как вы? Возможно, большинство. А если нет, согласно результатам исследований, возможно, в ближайшее время вам придется подумать о переезде.

Всего 40 лет назад, большинство районов США были “шатающимися”. Сейчас таковыми остались меньше половины из них. И непохоже, что в ближайшее время что-то изменится, потому что все больше и больше людей принимают взгляды соседского окружения, чтобы избежать конфликтов на этой почве.

Так что же произошло за последние десятилетия. Журналист Билл Бишоп объясняет, что мы занимаемся самоопределением с 1970-го года, когда когда уровень образования стал расти географически неравномерно. Это значит, что люди, окончившие колледжи сконцентрировались в больших городах, а менее образованные люди остались в сельской местности. Соответственно мигрировали и специальности, технологии и промышленность привлекли новых городских жителей.

За этой кластеризацией последовал рост партийных СМИ, социальных сетей и рынка, который был построен буквально на угождении этим подразделениям. Другими словами, целые идентичности - определяемые этой диетой, моделями СМИ и размером дома - были созданы вокруг партийной принадлежности. И, как объясняют социологические исследования, место и даже привычки потребления стали способом создания идентичности и передачи ее миру - или, по крайней мере, нашему ближайшему соседу.

ОПАСНОСТИ САМОСОРТИРОВКИ

Эта форма политической идентичности несет в себе опасность - она ​​изолирует и толкает людей в соответствующие политические “племена”. В этих “племенах” они не обязаны строго выстраивать собственные системы убеждений.

Отождествление с нашими племенами не является плохим по своей природе, отмечает SE Cupp. «Трайбализм, в конце концов, является частью нашей эволюционной ДНК. Необходимость отождествления себя с группой, принадлежности к единомышленникам и общения с ними не только биологическая - это то, что помогло мотивировать наше желание и преданность всем видам важных культурных учреждений, от организованной религии до спортивного фанатства».

Что не естественно - это возросшее значение, которое мы придаем политике, или жесткая преданность определенному политическому племени - и неправильное восприятие другой стороны, которая его сопровождает.

Наше столь значительное разделение, или наш воспринимаемый уровень дискомфорта с противостоящей стороной - воображаемы. Для многих либералов слушание речи Теда Круза - гвоздями по доске или чуть менее болезненно, чем корневой канал. Что касается консерваторов, то же самое можно сказать и о Берни Сандерсе. Тем не менее, исследователи из Гарварда обнаружили, что негативное ожидание обеих сторон об этом опыте намного превзошло результат. Когда обе группы были вынуждены слушать Круза и Сандерса, они сказали, что это гораздо более терпимо, чем они ожидали.

Но либералам, консерваторам и даже независимым людям, которые, как показывают исследования, обычно имеют пристрастные склонности, трудно осознать это, поскольку они живут в своих эхо-камерах, которые часто усиливают их существующие убеждения и делают их еще более поляризованными. Все это обходится дорого - создавая огромный разрыв в восприятии между тем, что, как подозревают американцы, думают их политические оппоненты, и реальностью.

Другая цена? Неловкие семейные посиделки - будь то на праздники, свадьбы или похороны. Люди чувствуют себя все более неловко из-за своего деда, любящего Fox News, или их внучки, подписавшейся в New York Times. И исследования показывают, что решение этой проблемы - просто не участвовать в политических дебатах. Придерживайтесь спорта или погоды. Но не стоит упоминать о Белом доме или его нынешнем обитателе.

ЕСТЬ И ХОРОШИЕ НОВОСТИ

Большинство американцев не являются гипер-партийными. Они составляют «изможденное большинство», пишет ученый Даниэль Юдкин. Они гибки в своей политике и открыты для компромиссов, особенно если это означает продвижение законодательства по таким вопросам, как реформа оружия.

И может быть способ вовлечь их в политический процесс. Дебора Фаллоус рекомендует начинать на местном уровне. В то время как наше национальное правительство может казаться парализованным в большинстве случаев. Города - большие и маленькие - «часто и решительно действуют сообща, сталкиваются со своими проблемами, обсуждают их решения и принимают меры для блага своих общин», - говорит она.

Причина довольно проста. На местном уровне люди узнают, что деньги прекращаются вместе с ними, и они не могут ждать, пока кто-то еще их «спасет». Если школа приходит в упадок, если ломается мост, именно они сами могут двигаться быстрее, чтобы разрешить ситуацию.

У Кена Бернса есть еще одна идея - делиться историями. «У всех нас есть истории. И иногда они возвращают нас к эмоциям и чувствам, которые у нас общие», - объясняет он. Это может потребовать выхода из наших красных и синих бункеров и выпить пива (“Coors” - напиток, который предпочитают обе стороны) с кем-то, кто придерживается других политических убеждений.

Но это также подразумевает откровенное обсуждение наших основных американских ценностей.

КАКОВЫ НАШИ ОСНОВНЫЕ ЦЕННОСТИ

На ужине «В поисках Америки», организованном Новой американской экономикой, Школой по связям с общественностью Американского университета в Историческом музее Эль-Пасо, гостей попросили принести предмет, который иллюстрирует их связь с их сообществом.

Андреа Белтран, либеральная писательница и поэт, поделилась картой пересечения границы между нерезидентами и иностранцами, принадлежавшей ее прабабушке 1920 года, в которой содержится единственная фотография, на которой Белтран изображает семейного матриарха. Она объяснила, что на карточке изображена идея идентичности, «которую трудно найти и еще труднее определить». В этой атмосфере того, что она называет «тяжелым патриотизмом и национализмом», ее прабабушка напоминает ей о том, как может быть сложно и даже опасно - определять, кто американец, а кто - просто по рождению.

Джон Мойе, умеренный республиканец и менеджер по развитию жилищного управления, опубликовал в 1944 году в газете El Paso Times статью, в которой рассказывалось об опыте его отца, который был военнопленным в нацистской Германии. Его отец, который поступил на военную службу на следующий день после Перл-Харбора, прожил 10 месяцев в качестве военнопленного, прежде чем в конечном итоге вернуться в Техас. Мойе подчеркнул, что в статье показано, сколько людей в разгар Второй мировой войны «по-настоящему отдавали себя и мало просили взамен», и он беспокоится, что этот вид патриотизма американцы сейчас теряют.

Хотя Белтран и Мойе на протяжении всей жизни являются эль-Пасоанцами и имеют прочные связи с городом, который они называют домом, их предпочтения отражают их различные взгляды на фундаментальные ценности этой страны. Белтран выбрал карту-нерезидент, чтобы подчеркнуть сложность, а также красоту американской идентичности. Это не единственное число - оно грязное, многоязычное и построено на спинах иммигрантов. И попытка узко определить это вредит нам как нации.

Мойе использовал газетную вырезку, чтобы продемонстрировать важность четкого формулирования национального самосознания - единственной идеи, оправдывающей жертвенность народа. Его выбор отражает ностальгию по ушедшей в прошлое эпохе - и, вероятно, по тому поколению жителей США, для которого долг перед страной был на первом месте.

Тогда разрозненные части американского общества сплотило воедино общее дело - у населения было развито сильное чувство товарищества, единения. И сегодня этот баланс - под угрозой.

Разногласия Белтрана и Мойе по поводу того, какой должна быть национальная идея Америки сегодня - лишь один из примеров раздробленности настроений в стране. В то же время их способность найти консенсус по важнейшему вопросу - луч надежды в темном царстве безверия и отчаяния. Америка традиционно сильна способностью принимать самые разные точки зрения, а не соблюдением единообразности унифицированной идеологии.

Белтран сформулировала для себя это так: "самое лучшее в нашей беседе за ужином было напоминание о важности человеческого общения. Мойе поддержал ее, отметив при этом, что, хотя он и не согласен с некоторыми взглядами Белтран, он безмерно благодарен тому, что наконец-то было создано пространство для таких непростых бесед. Этой стране их нужно больше.”