࿁ ₊ ۫ Повтор 𖥔 ࣭
Главная дорога, ветер, наушники в ушах. Всё гармонировало между собой, вызывая приятное ощущение лёгкости и свободы. Он мчался по встречной полосе с неимоверной скоростью, испытывая неимоверный кайф от происходящего. И вот он уже припарковался у подъезда и шаркнул внутрь. Тело сковало волнение от предстоящей встречи.
Лестничный пролёт и, наконец, входная дверь. Ему сразу открыла мама. Хотя мамой её уже не назовёшь после такого, но всё же.
— О боже, Юрочка! — женщина кинулась ему в объятия, а у юноши от неожиданности замерло сердце. Это сейчас собственная мама его обнимает? Что? Юноша помрачнел, увидев сзади матери силуэт отчима. Человека, который вынудил его скитаться по городу.
У него всегда останется ненависть к этому человеку, несмотря ни на что.
И вот уже родной запах бросился в нос: аромат цветов, табака и чего-то сладкого. Юноша уселся на диване, то и дело водя взглядом по помещению. Ничего особо не поменялось.
Вдруг к нему подбежал мальчишка, мигом усаживаясь на его колени и радостно крича: «Юрочка!» Этот детский голосок заставлял сердце Юры вновь сжаться. «Юрочка!» — эта фраза и этот голос принадлежали его братцу Мишеньке. Как же Исаковский был рад слышать и видеть брата! Он уже подрос.
Мальчик обнял брата, широко улыбаясь и прижимаясь к нему. Миша так давно его не видел.
— Юра, представляешь! Я уже пошёл в первый класс! — радостно кричал Исаковский младший, поднимая личико на брата.
— Какой ты молодец, Миш! — старший провёл ладонью по волосам мальчика и улыбнулся.
Ну вот уже и до боли знакомая комната. Всё на своих местах, даже тетрадь, которая ещё тогда была открыта, так и осталась. Он уселся за свой стол и принялся рассматривать всё, что было на столе. Он ждал, пока мама приготовит чай.
Дома приятно пахло блинами, знакомо шипела сковородка. Это даже побудило капитана улыбнуться.
—Привет, мам! - негромко крикнул Тихонов и получил ответное приветствие.
Отцу он так не привык кричать. Тот часто был занят. Вот если они столкнутся с папой напрямую, Илья поприветствует его. Мешать не хочется. Кстати об отце: он даже не проверил пока дневник за эту неделю. Странно, но это не могло не радовать. Хотя, может, он ещё спохватится.
Кареглазый уселся за свой рабочий стол, включил лампу и уставился на разложенные учебники и тетради, прикидывая объём домашней работы. На завтра переносить всё он не желал. Надо хоть что-то успеть сегодня.
Кареглазый переписывал текст из упражнения по русскому языку. Несложные орфограммы, одним словом, монотонная расслабляющая работа.
Дверь открылась, кто-то переступил через порог. Эти шаги принадлежали отцу, Илья узнавал их с ходу. Он повернул голову.
- Давно пришëл? —голос отца по прежнему был холоднее погоды в Питере
- С возвращением. Надеюсь, порадуешь меня?
Тихонов взял со стола дневник, раскрыл его на нужном развороте и протянул мужчине. На этой неделе была одна четвëрка, но парень смог тут же еë исправить, поэтому в дневник она не пошла. Остальные "отлично" красовались на страницах.
- Хорошо. - монотонно произнëс Александр, кладя дневник на стол сына, после чего ушëл.
Юноша всë не мог перестать думать о возлюбленном. Он схватил телефон и мгновенно открыл нужный чат, настрочив:
Прошло всего пару десятков минут. Мама позволь мальчиков к столу и Исаковские вместе направились за стол . Миша, Юра, мама и папа. Казалось бы, обычная семья. Но внутри неё происходил ад. Самый настоящий. Родителям лишь бы пить. У Исаковского было так много вопросов. Как вообще Миша с ними живёт?
— Милый, держи. Наконец ты вернулся домой, — женщина протянула парню кружку с чаем и присела напротив вместе с мужем.
— Почему? Мы думали, ты вернёшься к нам, — с досадой говорила девушка, нервно водя пальцами по кружке.
— Вы думали, что я вернусь к вам после всего, что вы сделали?
— Но Юра, мы же твоя семья. Так нельзя.
— Вы никогда не были мне семьёй и не станете. — Голос был настолько жёстким, что Миша даже испугался и положил ладошки на колени брата, делая грустное личико.
Тут в разговор вступил он — мужчина, который готов был уже убить Исаковского за то, что он заставляет его жёнушку нервничать.
— Гадёныш, у тебя хоть совесть есть? Мы тебя вырастили, а ты так к нам относишься! — мужчина привстал и подошёл к старшему сыну, на что кудрявый встал, убирая руки брата.
— И что же? Что же ты сделаешь? Рядом, к сожалению, бутылки нет, пап, — последнее слово было произнесено с издёвкой, он вложил в это слово всю ненависть.
— Ну же, что, не можешь? — Исаковский делал это специально. Такой вот у него характер: он всегда скажет всё, что думает, и припомнит всё.
Вдруг тяжёлая рука, держащая что-то, врезалась в его и без того пораненную щёку. Бокал. Жидкость сильно шпарила по и без того горячей щеке. Не больно, но обидно. Юра сжал руку в кулак и ударил в ответ, ударил так, как будто бил куклу.
Махнув рукой вниз, Исаковский лишь шикнул и удалился.
Вновь дорога. Юра почувствовал вибрацию телефона ещё перед уходом, но было не до этого. Он еле сдерживал злость. Хотелось разорвать всех. Рана на щеке кровоточила, но было всё равно. Ноги давили на газ всё сильнее, ускоряясь до максимума.
Исаковский ехал к себе, а может, и просто в гараж, чтобы полежать там на плитке и остыть, выпустить всю злость.
Юра наварачивал круги по городу и наконец приехал к дому. Поставив мотоцикл в гараж, юноша вытер перчаткой уже засохшую кровь. Было противно от самого себя. Говорил всем, что драться не будет, а сам ударил. Так ещё и как… Костяшки правой руки сильно ныли.
Юра не стал подниматься в квартиру, а лишь прикрыл гараж изнутри и плюхнулся на плитку. В гараже, слава богу, было чисто, так что за одежду волноваться не стоило.
Он наконец достал телефон, включая его и тыкая пальцами на сообщения от Ильи. И вот уже телефон перебрался в чат, и пальцы печатали неторопливое сообщение.
"Всё нормально. Прости, ездил на мотоцикле."
Что-то отталкивало Юру от разговора с Ильёй на тему поездки. Не хотелось говорить. Что-то жгло горло, не давая даже подумать об этом.
"Если будешь приходить утром, то я в гараже."
Илья давно лежал в кровати на животе. Локти сложены на подушке, голова находится на руках и повернута вбок. А что же сбоку? Там, в нескольких сантиметрах от лица, лежит телефон экраном вверх. Кареглазый всё ждал и ждал, пока экран зажжётся от входящего сообщения. Глаза не смели слипаться, пристально наблюдая за телефоном. Но ничего. Он понял, что если названивать, то возлюбленный может разнести телефон, поэтому за всё это время бросил лишь несколько сообщений.
Юноша поднялся с постели и зашагал в ванную. Он принялся чистить зубы, чтобы хоть чем-то себя занять. Уроки уже не хотелось делать, а из хобби были лишь волейбол и прогулка на свежем воздухе под музыку. Но родители ещё не спали. Они не выпустят, ведь капитана и так не было 2 ночи подряд. И к Юре не сходить из-за этого, не посмотреть, что с ним, где он.
Тихонов вернулся к себе и взял телефон, в надежде, что там он увидит что-то новое. И увидел! Целых два сообщения. Прогресс. Парень открыл чат и облегчённо выдохнул, после чего ответил:
"Если будешь так пугать, я тебя отдам Вадиму."
"Шучу, ты от меня не отделаешься. Спокойной ночи, придурок мой."
Блондин отложил телефон и стал размышлять о чём-то своём. Он довольно скоро погрузился в сон, слишком устал от нервов.
Отложив телефон, Юра тяжело вздохнул и, немного полежав на плитке, заснул.
А во снах — прошлое. Тот самый противный голос отчима, треск стекла и кровь… Как не хотелось вспоминать всё это, но сознание не давало забыть. Не давало забыть той боли, которую перенёс Юра тогда, но сейчас. Сейчас эта боль была сильнее. Исаковский во сне облокотился на стену и машинально провёл щекой по кирпичам, заставляя недавно подпекшуюся рану вновь кровоточить.