Как Фонд Андрея Рылькова работает в самоизоляции

В конце января в России зафиксировали первый случай заболевания COVID-19, в марте вирус добрался до Москвы. Уже через месяц ограничения начали расти как снежный ком: от запрета на массовые мероприятия до электронных пропусков на выходе из дома, слежки за заболевшими и штрафов за “нарушение социальной дистанции”. Всё это вместе с 40-дневными путинскими “каникулами” поставило под угрозу работу фондов и благотворительных организаций. Проблема не только в том, как официально доказать право на работу в новых условиях, но и в том, что режим самоизоляции мешает людям получать необходимую помощь. Вопреки этому Фонд Андрея Рылькова (ФАР) продолжает работать.

Введение режима самоизоляции значит для ФАР то, что он не может в полную силу заниматься основными направлениями своей деятельности: выезжать на аутричи, то есть раздавать на улицах материалы (чистые иглы, шприцы, мази и лекарство от передозировок опиатами Налоксон), активно тестировать людей на ВИЧ и гепатит, восстанавливать документы и помогать юридически. И все-таки свернуть всю работу фонда оказалось невозможно. Люди исчезли с улиц, но проблемы у них остались. Поэтому ФАР постарался приспособиться к правилам нового времени.

Ежедневных аутричей сейчас нет. Вместо этого несколько сотрудников 3-4 раза в неделю выезжают в районы Москвы и раздают профилактические материалы, наборы для самотестирования на ВИЧ и гепатит. Все это необходимо для борьбы с распространением вирусов, носителей которых в России куда больше, чем заболевших COVID-19: более 1 миллиона россиян живут с ВИЧ, более 3 миллионов — с гепатитом.

Такие выезды происходят по предварительной договоренности: самый активный участник сообщества звонит в ФАР, называет свой код, коды друзей, перечень материалов, которые им нужны, и договаривается о месте встречи, куда приедет автобус с заранее собранными материалами. Код — это первые две буквы имени человека, дата рождения и первые две буквы имени мамы. С помощью кодов участники могут сохранять анонимность, а сотрудники ФАР — вести статистику и учет материалов.

“Многие люди до сих пор звонят и спрашивают: “А вы сегодня приедете? Нет? Как так?”. Они привыкли, что во вторник и четверг мы стоим в Марьино. И карантин — это для них что-то реально далекое, что только косвенно влияет на их жизнь, — говорит координатор ФАР Максим Малышев. — Участники не понимают, почему из-за карантина фонды перестают работать. И они на самом деле правы”.

Кейс-менеджеры фонда продолжают помогать людям получать лечение в СПИД-центре или наркологической больнице, но только тем, у кого есть документы. МФЦ ушли на “каникулы”, а без паспорта человек не может обратиться в СПИД-центр или встать на учет. Не работают и суды.

“У меня есть дело, по которому я выступаю общественным защитником, но из-за карантина его отложили до 8 мая”, — объяснила кейс-менеджер ФАР Екатерина Селиванова. — Скорее бы уже сняли запреты. Чувствую, будет очень много работы. Нуждающихся в помощи людей меньше не стало”.

Сейчас работает только одна наркологическая клиника №19. ННЦ наркологии закрыли, а больницу №17 перепрофилировали под заболевших коронавирусом.

Консультацию психолога, как и юридическую помощь, на самоизоляции можно получить только онлайн или по телефону. Для этого нужно позвонить или написать на Наркофон ФАР +7 926 887 90 87 (есть в Telegram и WhatsApp). По этому же номеру сотрудники отвечают на любые вопросы о снижении вреда: что делать в случае передозировок, как справиться с задувами, язвами, опухолями из-за внутривенного употребления психоактивных веществ (ПАВ), и что делать, чтобы они не появились.

Последние 10 лет ФАР занимается профилактикой ВИЧ и гепатита, помогает наркопотребителям и борется за гуманную наркополитику в России, а именно за легализацию заместительной терапии, безрецептурную продажу Налоксона (лекарства от передозировок опиатами) и соблюдение прав людей, употребляющих наркотики. В прошлом году в ФАР обратились более четырех тысяч человек.

автор: Тамара Муллаходжаева