Про #COVID-19 и агитацию за вакцинацию
Обозначу свою позицию сразу: я сугубо «за» вакцинацию, во всех её видах, формах и образах. Думаю, что любой, кто не пропускал уроки биологии в школе и открывал на досуге соответствующий учебник или справочник — тоже. Для рационалиста тут никакой дилеммы нет. Но классовое общество — актор иного порядка. И здесь стоит понимать, что в таком обществе, где ржавым рупором властвующей идеологии выступают всякие Лукьяненко, не стоит ждать того, что до 40% его индивидов не окажутся «антипрививочниками». И «антипрививочники» в кавычках тут не случайно. Давеча лично вёл тематический разговор с такой «антипрививочницей». И, в общем, насколько я смог понять, основа её мотивации — недоверие властям и медицине. Вот так абстрактно и безлико, да. Но если задуматься, то очень даже конкретно, ибо что может быть конкретнее идеологии подавления разума ежедневными «прививками» от него: безработицей, ложью, бессмысленным насилием, расчеловечиванием общественных институтов, иррационализмом и, в конце концов, лишением человеческого образа самого быта? Поэтому я не вижу причин не экстраполировать такую точку зрения на широкие массы.
Эвристическую аналогию о пренебрежении прививками можно провести с пренебрежением в современном российском обществе учителями (и тогда нам откроется нечто большее, чем просто стихийное антипрививочное движение): общеизвестный факт — учителям не доверяют именно как учителям и педагогам, не воспринимают их всерьёз, т.к. сложно серьёзно относиться к лакею и тем более брать с него пример. Горькая и конкретная абстракция одновременно. И горько, прежде всего, тем, кто пожинает плоды собственного равнодушия к педагогическим процессам, к педагогической запущенности себя и своих детей. Да, горько и бессмысленно. Но вот что важно понимать: это пренебрежение в основе своей имеет ту же природу, что и недоверие к общественной медицине. Какую? Позорный уровень зарплат, никчёмный правовой статус, бюрократическое разложение, нравственная затюканность, полукрепостная политизированность и многое, многое другое. Разве не известны эти разлагающие факты родителям и ученикам? Известны. Точно так же, как известны все основные пороки государственной медицины и чиновничества пациентам и гражданам. Авторитет субъекта власти может проистекать из его способности объяснить и мотивировать то, что он делает, какие решения принимает, убедить в необходимости действовать так, а не иначе. Но нет и не может быть властного авторитета там, где слова расходятся с делами. Силовое, финансовое, материальное и т.п. формы подчинения могут быть, но сознательного содействия со стороны народных масс — нет уж, извините.
Другими словами, провал вакцинации сегодня — это провал всей социально-экономической политики неолиберализма последних тридцати лет по выстраиванию чёткой вертикали властных отношений (а ведь есть примеры в относительно недавнем прошлом как можно сделать по-человечески). Не мытьём, так катаньем дешёвая рабочая сила будет сохранена в должном количестве и качестве (вместе с армией полуздоровых безработных), т.е. большинство будет привито. Собственно, со сферы услуг (из которой, к слову, сфера образования специально уже даже не выделяется) только что было положено начало этим процессам. Ну, а дальше-то что?..
Здесь хочется вспомнить заметку годовалой давности (что-то в ней устарело, но главный вопрос, как мне кажется, всё ещё актуален):
Не отчаивайся, один из воров был спасен.
Не обольщайся, один из воров был проклят.
— Блаженный Августин (Сэмюэл Беккет — Гарольду Гобсону, 1956)
Говорить сегодня о коронавирусе публично — значит впадать в такое же противоречие, в какое всякий раз впадает платоновский Сократ, когда мы читаем диалоги с его участием. Нам приходится в очередной раз извиняться за поднятую тему не потому что она заурядна, но потому что мы в ней ничего по существу не смыслим. Но мы вынуждены задаваться вопросами и проблематизировать заданную тему, чтобы вообще хоть что-то понять. Мы можем и не найти удовлетворительных ответов на свои вопросы вовсе. Или же эти ответы окажутся идеалистическими, а проблема надуманной. В любом из случаев, дело не в том, что мы хотим услышать, а в том, что нам объективно необходимо предпринять в сложившейся ситуации; в том, что нам с этой ситуацией надо как-то себя соотнести (помимо того, что мы уже в ней каким-то образом есть); в том, что каждый из нас каким-то образом уже самоопределяется. И дело не в абстрактных сетованиях на абстрактный капитализм и даже не в сравнении динамики развития ситуации в Италии и Китае. Дело не в том, что ЕС отвернулся от Сербии, а Бразилия возвращает кубинских врачей, которые до того были высланы из страны только лишь за свои взгляды. Дело в том, что сам момент вмещает в себя слишком многое.
К примеру, формально, можно выделить четыре типа реакции среди интеллектуалов на COVID-19: 1) оптимисты (Жижек), 2) скептики (Агамбен), 3) циники (Бродбенд) и 4) реалисты (Нанси, Бадью, Сотирис). Все остальные «интеллектуалистические» точки зрения — лишь эклектичные вариации обозначенных. Но если отвлечься от того, что там думают по известному поводу высоколобые гуманитарии, то останутся лишь общие рекомендации ВОЗ/Минздрав Китая/России и классовый характер лёгкой промышленности (распределения её продуктов) и системы здравоохранения (распределения аппаратов ИВЛ). Чисто технически, простейшее правило философского коммунитаризма – помоги другому (в том числе, как выясняется, и бездействием) — оказывается бесполезным: рыночная реальность заведомо выстроена таким образом, который предполагает выбор жертвы; вернее, она предполагает выбор спасаемых на основе чисто количественных характеристик. Однако, вместе с тем, сегодня каждый из нас может побывать в повседневной шкуре коммуниста — достаточно (что на самом деле, конечно, не так просто, как может показаться на первый взгляд) лишь сознательно выстроить свою стратегию поведения: пресечь панику внутри семьи, лишний раз напомнить друзьям в социальных сетях о необходимости соблюдения личной гигиены, привезти продукты родителям и т.д. А что делать коммунистам? Стоит ясно понять: капитализм никуда не денется, эпидемия его только усугубит. И каждый коммунист ещё обретёт свою победу на классовом поле брани. Но для этого нужны сами носители идеи. Это не значит бежать от людей, это значит максимально активно использовать человеческий ум, помогать людям сообразно обстоятельствам, встать на точку зрения «конкретно-всеобщего». Не могу не вспомнить в этой связи одну ирландско-британскую чёрную трагикомедию Джона Майкла Макдонаха. Фильм называется «Голгофа» (2014). (Эпиграф заметки, кстати, является и эпиграфом фильма). Если кратко, то содержание картины такое: священник, которому однозначно дали понять — его убьют через неделю за чужие грехи, продолжает заниматься своими делами вплоть до финального воскресенья. Поверхностное понимание такого сюжета — несёт в крайней степени мелкобуржуазную модель этики человека, оказавшегося в квазинепреодолимых обстоятельствах: fais ce que dois, advienne, que pourra. Лично у меня нет сомнений в том, что это по-христиански понятый сценарий жизни и смерти Прометея. Но христианская теология выворачивает наизнанку суть сознательного отношения к общественной жизни. Об этом — в правильном (т.е. в противоположном) прочтении и эпиграф к фильму. Фильм вообще стоит читать с противоположной стороны (как, например, и реализм книг Чарльза Буковски): со стороны нереализованных отношений и симптомов социальных болезней. Правильное прочтение фильма таково: жизнь человека — не только жизнь индивида, она принадлежит обществу. Верно, что это же общество несправедливо и больно насилием, педофилией или коронавирусом. Но также верно и то, что символический суицид отдельного человека в состоянии изменить мир к лучшему только в кино или Библии. Суицидальный фатализм не равен марксистскому гуманизму, он ему противоречит. Другими словами, ситуация заслуживает того, чтобы мы были последовательными не внутри своей собственной логики морали (которая утверждает ценность личности искуплением чужих преступлений, но отрицает ценность истории ограниченным мировоззрением этой личности), но последовательными с точки зрения самого общества. Это значит разумное антитеологическое поведение и пропаганду.
COVID-19 — не Апокалипсис и пока даже не внутренний кризис капитализма; но это также лакмусовая бумажка системных противоречий капитализма и бессилия предрассудков перед своими следствиями. COVID-19 — непреднамеренный фактор воспитания и самовоспитания классового сознания, т.к. в нём нет ничего общечеловеческого, кроме его биологической основы, но в нём масса классового. Думаю, не стоит напоминать о том, на чьи плечи ложится основной груз смертности, политических и экономических издержек (если это можно так назвать). Врачи в этой ситуации безусловно герои, но их героизм — не сценарный героизм Justice League, он имеет конкретный характер, выраженный в том, что сегодня отчасти на их опыте и организации держатся общества. Но, как и всякий героизм, он тоже может быть обессмысленным, если не хватает аппаратов ИВЛ только лишь в силу политэкономических причин. В конечном итоге, «голая жизнь» есть не заслуга, а закономерность этого мира. У мира нет заслуг, но внутри этого мира есть человек; у человечества есть Голгофа, но нет необходимости в ней. Наша задача — протиснуться в разлом между миром и Голгофой. Возможно ли это? Поживём — увидим.
Так что же можно сказать теперь, год спустя? Выбор между биологией, человеком и Голгофой сместился сегодня от своего центра к теологическому. «Человеческое, слишком человеческое» вышло из тени маргинального. Вернее, его оттуда выволокли за волосы. Что мы можем противопоставить этому? Ответ прост: классовую борьбу и вакцинацию.