"Крылья во тьме"
Глава 1
Астрид, не решаясь сделать шаг, внимательно рассматривала небольшую каменную церковь, что одиноко возвышалась на длинном и пологом холме перед ее родным городом Угольные Копи. Она топталась на месте и теребила кончик косы, в которую были сплетены ее пшеничные волосы. И костерила последними словами Сопатого Вига, надоумившего ее в час волка убежать из безопасного дома, прокрасться по темным улицам засыпающего города, используя дыру в стене, через которую вытекали сточные воды и нечистоты, выбраться из Копий, и все только для того, чтобы доказать, что она не трусиха.
Конечно, она могла и не стоять здесь за час до полуночи, если б вместе с остальными мальчишками попыталась украсть кусок медовика из лавки пекаря Джозефа под носом у стражников, чтобы Виг соизволил допустить ее в свою банду.
В последний момент она испугалась, что не такая быстрая, как остальные, и законники легко поймают девочку. Для ее отца Дидерика Баирса, главы гильдии денежных ростовщиков Угольных Копий, это стало бы огромным несмываемым пятном на репутации. Откуда маленькая семилетняя девочка знала это слово и понимала его значение? Так отец каждый вечер за семейным столом говорит ей и ее пятерым старшим братьям, что репутация самое главное в их семье. А когда она чиста, то и работает уже за вас, а не вы за нее.
Вот поэтому она и переминалась с ноги на ногу в кожаных башмачках за стенами города, рядом с воняющей лужей нечистот, натекшей из сточного отверстия, и разглядывала старую заброшенную церковь, в которой по слухам в конце каждого вергоса, второго месяца осени, появляются самые настоящие призраки. Часто, те кто живут с этой стороны города по ночам видят темные силуэты, которые бесцельно блуждают вокруг здания или мелькают огни в окнах. Ходило много легенд, почему церковь теперь заброшена и привидения обитают в этом некогда святом месте, но истинную правду уже почти сто лет пустующей святыни никто и не помнит.
Задача перед Астрид была простая. Ей нужно было взять свечу, огрызок которой лежал сейчас у нее в кармане не по размерам сшитого плаща, подбитого изнутри собачьим мехом и застегивающего у горла, одной пойти в церковь, зажечь ее у окна, что глядело на город, пробыть в ней всю ночь и вернуться утром в час петуха с какой-нибудь вещью в качестве доказательства. Таким образом обмануть Вига у нее не было наималейшего шанса.
Но не сам поход в полуразрушенную церковь, держал ее в страхе, а появившееся в Угольных Копях чудовище, которое за прошедшие две недели успело похитить одного мальчика и трех девочек прямо из-под носа у родителей из зажиточных семей наоров, их изуродованные и распотрошенные тела обнаружили прямо в сточных канавах на окраинах города. Говорят, что бургомистр даже нанял какого-то бродячего монстробоя, чтобы убить чудовище. Одно успокаивало Астрид. Она была в безопасности, ведь ее семья родом не принадлежала к дворянам. И многие простые люди в городе, судачили, что это Высшие ниспослали кару наорам за их алчность.
Девочка попыталась, как другие мальчишки из банды Вига, смачно сплюнуть. У нее это не получилось, плевок даже не соизволил упасть подальше от ее ног, приземлился ей на передник платья. Она грустно вздохнула, вытерла ладонью слюну, оставив мокрый след на бурой вышивке, и осторожно вышла из кустов к старой тропинке, протянувшейся от северных ворот города к церкви между скудными зарослями рябины. Листья их уже давно стали желтыми, а мелкие ягоды налились ярким красным цветом, но ни эта красота, ни то, что почти засыпанная влажными из-за недавнего дождя листьями дорожка имела следы чьих-то ног, не придавала ей храбрости. Ни для кого в Угольных Копях не было секретом, что церковь давно перестала быть святым местом, и молодые парочки позволяли себе там свидания. Правда было это при свете дня, когда вся нечисть прячется от гибельных лучей солнца. Даже сам Виг хвастался, что зажимал там дочку шорника Бельта, в чем конечно Астрид сильно сомневалась, да и Ханна это отрицала. Он и ей предлагал там «зажаться», вместо ночевки в одиночку, конечно девочка послала его к срамной щели. Она не знала что это такое, отец часто ругался подобными словами, но на Вига это подействовало.
Едва поднимавшийся ветер в городе, за стенами Угольных Копий вступил в свои полные права. Под его натиском упругие стволы деревьев раскачивались, прямые длинные ветви трещали, кроны листьев шумели, отчего Астрид казалось, что они переговариваются и шепчутся, а то и смеются над глупой и трусливой девчонкой, возомнившей, что может стоять наравне с остальными мальчишками городской банды толстого Вига. Но все равно она шла, прикрываясь желтыми кронами, чтобы стражники со стен не заметили ее и сжимая в кармане огарок свечи, одновременно жалея, что не догадалась и не рискнула выкрасть у отца его красивый кинжал, который ему подарил сам голова Угольные Копий. Прекрасный прямой обоюдоострый клинок с гравировкой герба города у самой рукояти из оленьего рога. Отец всегда его носил с собой, выставляя на показ кожаные ножны, украшенные красной тесьмой и ощущая себя наором. Да, не каждый в Копях мог быть удостоен таким вниманием самого градоправителя, их можно было сосчитать по пальцам одной руки лесопильщика, как хвастался отец. Именно с таким оружием ей были б не страшны призраки церкви и городской монстр. Жаль, что этот кинжал по наследству перейдет старшему брату Квинтусу, которого за глаза она прозвала Свинтус-Жиртус из-за его необъятных размеров. Опора и надежда семьи Баирс, в гневе девочка сломала веточку ближайшего куста можжевельника, край которого имел неосторожность высунуться у нее на пути. Жирный боров, который считать то мог с трудом, когда она семилетняя девочка уже умела сносно писать и складывать в уме большие суммы.
Церковь возникла перед ней внезапно, освещаемая скудным светом полумесяца, зависшего прямо над ней. Половину невысокого заборчика, в свои лучшие годы едва достающие до пояса взрослого человека, снесло то ли ветром, частым гостем в их окраинах подле Тигрового Хребта, то ли другим рукотворным способом.
Сама горная гряда, цепью острых и неприступных копейных пик, вздымалась сразу за бывшей святыней, и на некоторых уже виднелись белые шапки. В Угольных Копях говорили, что если снег появился на вершинах Тигрового Хребта, то зима пришла в северный Зальдар. Астрид, осторожно, стараясь не оступиться на выступающих булыжниках, обошла церковь сбоку, чтобы убедиться, что в ней никого нет.
Чувствуя, как с каждым шагом все нутро охватывает леденящий страх, девочка перевела взгляд с темных провалов, которые раньше были окнами церкви, на горы. Перед самой грядой простиралась испещренная рудниками и глубокими котлованами равнина намного тысяч миль, освещаемая огнями фонарей небольших деревянных домиков тамошних рабочих и всяких других шахтёрских сооружений, названия которых она не знала. Астрид было известно только то, что Копи являлись основным добытчиком бурого угля в Зальдарской Империи. Всматриваясь в острые пики, она пыталась выглядеть хоть один намек, что там живут люди. Знаменитые горцы-кочевники, не дающие покоя угледобытчикам и войнам знаменитой горной Четвертой дивизии Агреста, которых прозвали «черными бражниками» из-за изображения на их знамени. Только представив, как эти смуглые люди в меховых шапках и с кривыми саблями, а вместо лошадей у них большие горные козлы, считавшие эти земли своими, выживают в столь сложных условиях, у девочки волосы на голове зашевелились от благоговейного возбуждения. Это тебе не в заброшенную церковь пробираться тайком от родителей ночью. А что говорить о гномах, по слухам, у которых все внутренности горной цепи испещрёнными подземными городами. Сама она там, конечно, не была никогда, но обязательно будет. Ведь она не собиралась всю жизнь провести в этом городишке, как ее мама. Возможно это и была та самая причина, из-за которой она на самом деле отважилась идти в церковь. Поборов свой страх перед страшными сказками о бывшей святыне, и доказав Сопатому Вигу, что не трусиха, она будет готова уже на взрослые решения.
В церковь она попала без труда, вместо дверей торчали остатки ржавых петель.
Осторожно переступая через порог, она чуть не вскрикнула от неожиданности, когда подошва ее ботиночек с хрустом раздавила каменную крошку, осыпавшуюся с косяка. Но, ощущая, как оставляет следы от влажных пальцев на теплом восковом теле свечи, она сдержала возглас, обозвав себя дурехой. Отчего-то ей, казалось, что ее крик услышит, каждый в Угольных Копях, обязательно прибежит отец и не станет ее ругать, а, наоборот, будет над ней смеяться. А рядом с ним будут Виг и Свинтус-Жиртус.
Внутри пахло затхлостью, в потолке имелись дыры, и на полу, среди кусков отделки и черепицы, отражали звезды большие лужи. Дождь оставил и здесь свой след. Девочка подошла к одной из них и в отражении увидела свое худое лицо с закругленным вниз носиком и слегка косящими карими глазами, широко раскрытыми от страха. Зубы ее отдавали трель, и не от холодного ветра, что беспрепятственно залетал в пустую церковь.
Слева от входа на колокольню вела лестница, но она давно обвалилась. С потолка свисала рыжая цепь, которая должно быть в давние времена держала люстру, но ее кто-то с большей вероятностью, украл. Вокруг цепи наматывала круги черная ночная бабочка. Впереди на полукруглом выступе виднелся старый каменный алтарь, треснувший посередине и с отколотыми углами.
Астрид стояла возле полусгнивших скамеек, где раньше сидели прихожане и следила за безмятежными полетами насекомого. И это подействовало на нее успокаивающе. Может это знак Высших, что ее охраняет живое воплощение Агрестовой дивизии?
- И нет здесь никаких призраков,- смело сказала она вслух, и тут же сжалась, будто ожидая оплеуху по затылку. Ее детский голосок громогласно отдался об стены, на которых кое-где еще оставались прорисовки силуэтов икон.
Голос жреца Высших здесь звучал очень мощно и сильно на проповедях.
Астрид подошла к одному из окон, что смотрело на город. Стекол уже давно не было, деревянные рамы превратились в труху. Отсюда хорошо виднелись городские, вечно покрытые копотью и пылью от рудников, стены и дома.
Девочка достала кусок свечи и огниво.
Вот тебе, Виг. Я не трусиха, фыркнула девочка и зажгла фитилек. Огонек весело замерцал в тени, а потом заплясал, даря этому унылому и пустому месту свет. Осталось дело за малым, просидеть здесь до часа петуха и это будет плевое дело, она уверена в этом. Напряжение потихоньку начало спадать.
Конечно другим мальчишкам и тем более Сопатому, она не расскажет правду об этом месте, даже преувеличит. У нее есть вся ночь, чтобы выдумать страшных сказок о призраках, что она якобы видела в стенах бывшей святыни.
Об одном она только сожалела. Зря она не догадалась взять с собой хотя бы хлеба с луком. Ночка будет не только холодной, но и голодной.
- Что может делать маленькая девочка ночью в таком месте, как это?- голос, что прозвучал со стороны алтаря, звучал мягко и бархатно, но он все равно заставил девочку резко развернуться, вместо возгласа из ее внезапно пересохшего горла вырвался всего лишь хрип. Она не могла пошевелиться, ее тело словно сковал цепями страх.
Прямо напротив нее стоял самый настоящий призрак, силуэтом походивший на нахохлившегося ворона.
Краем взметнувшегося плаща она задела огарок свечи, тот упал на пыльный пол и огонек погас, погрузив храм в темень.
-Тише, тише, девочка, не бойся,- высокий и сутуловатый мужчина, приблизившийся к ней, успокаивающе вскинул руки,- Я не причиню тебе вреда.
Теперь Астрид видела, что на самом деле это был не призрак или городское чудовище.
Неизвестно откуда появившийся старик, был одет в длинную черную рясу, опоясанную широким поясом с фиолетовой окантовкой. Внизу одеяния имелись грязные следы, будто мужчина ползал на коленях. На шее у него висел железный знак Высших в виде восьмилучевого солнца, с загнутыми под углом влево лучами. Голова его была не покрыта, почти лысая с седыми висками, лоб весь испещрен морщинами, под глазами мешки от недосыпа.
- Ты должна знать меня, девочка. Я вормуд из Ксэйта, ты же знаешь этот город, не так ли?- дегтярные глаза внимательно изучали Астрид, трясущеюся перед ним, руками схватившуюся за подоконник за своей спиной,- Он в ста тридцати милях от Угольные Копий на юг,- он продолжал разъяснять девочке, стараясь быстро ее успокоить.
Девочка часто закивала головой. Она помнила, что отец рассказывал, что в Угольные Копи приехал блюститель веры Высших из большого города председателем особой комиссии, с целью проверки деятельности городского храма по расходованию казны бертхардской Всевеликой Церкви. Уж кто, а Дидерик Баирс знал все, что происходит в Копях, особенно если это касалось денег. Часто говорил, что церковники зажрались.
- Меня зовут отец Еремиас Абихт, а тебя как, девочка?- видя, что она потихоньку успокаивалась, жрец остановился в трех шагах от нее, опустил руки. Он не стал подходить еще ближе, чтобы не привести девочку в панику.
- А…А…Астрид,- ответила малышка, едва справляясь с неизвестно откуда появившемся заиканием,- Баирс,- дальше стало получаться лучше, дрожь почти ушла, от осознания того, что святой отец не может причинить ей боль, ведь служители Высших обязаны были защищать молящихся им,- Дочь Дидерика Баирса.
На старом лице отца Еремиаса промелькнуло выражение узнавания, и он улыбнулся сухими и узкими губами. Странно, но для человека его возраста, хотя Астрид еще не умела на глаз определять сколько человеку лет, но понимала, что священник уже давно в летах, у него были довольно крепкие и белые зубы.
- И что же славная дочь главы копийских ростовщиков делает в этом страшном месте, да еще и так поздно и без родителей?
Астрид замялась. Она стыдливо опустила косящие глаза в пол, уцепившись взглядом в маленький кусочек выцветшей черепицы у ее правого ботиночка, на мгновении задумавшись какого цвета изначально была крыша старой церкви.
- Не бойся,- ласково и как-то приторно произнес жрец,- Я никому не раскрою твой секрет,- и странно проглотил слюну, словно готовился вкусить очень вкусную снедь,- Я же священник, а мы обязаны хранить в тайне исповеди своих прихожан.
Дочь ростовщика подняла голову, уставившись на него чуть сбоку. Еремиас возвышался над ней, и девочке казалось, что он настолько высокий, что касается лысой макушкой уцелевшей части потолка, а на самом верху темнели его глаза, которые отчетливо виделись даже в неосвященном светом церковном зале.
И Астрид рассказала. Все рассказала этому доброму человеку, несшему волю Высших и защищавшему простых людей от демонов Той Стороны. Поведала все, на одном дыхании, даже то, как подумывала украсть кинжал отца для этой вылазки. А святой отец выслушал ее молча, лицо его сохраняло участливое выражение и не единым движением не выдал, своего пренебрежения к желанию девочки стать членом уличной банды мальчишек и что-то доказать самой себе.
- Эх, дети, дети,- он покачал головой, снова улыбнувшись, когда Астрид закончила говорить,- В вашем возрасте мы совершаем столько поступков, от воспоминания, которых в старческом возрасте начинаем краснеть. Главное, чтобы со временем мы осознали свои ошибки и встали на путь истинный.
Дочь ростовщика удивленно глядела на жрец. Она ожидала, что вормуд будет отчитывать ее и погонит обратно домой.
- Все мы совершали что-то подобное,- дополнил он, видя как на него смотрит маленькая девочка.
- Конечно,- ответил Еремиас, облизнув сухие губы. Маленький острый язычок на мгновение выскользнул наружу, словно жало змеи попробовало воздух на вкус,- Уверен, что и отец твой совершал подобные вещи в детстве, пока не повзрослел.
Девочка стояла, открыв от изумления рот. Она не могла поверить, что ее всегда собранный и строгий отец, мог быть когда-то ребенком. Таким же, как она или даже Сопатый Виг.
- Ладно, Астрид, дочь Дидерика, давай я тебе помогу, чтобы потом ты могла с гордостью сказать своим друзьям мальчишкам, что ночь провела одна в заброшенной церкви.
Жрец осторожно подошел к ней, наклонился рядом и взял узким, похожими на ветви деревьев пальцами, потухший огарок свечи. Поднимаясь он глубоко вдохнул носом воздух, словно пытался что-то учуять, и выпрямился, выдыхая.
- Ох, спина уже не такая гибкая, как раньше,- пояснил он, потирая поясницу сзади,- Вечерние прогулки на осеннем морозе не могут пойти на пользу моим старым костям. Завтра поутру наведаюсь к лекарю,- он протянул свечу девочке.
И тут, услышав слова вормуда, Астрид осенило, что так и не задала своего вопроса, испугавшего ее еще в начале их встречи. Не решаясь взять огарок из руки священника, она осторожно спросила:
- Отец Еремиас, а что вы делает тут?- она окинула косящими глазами зал церкви.
Жрец замер и как-то странно взглянул на нее сверху вниз. Его лицо на мгновение побледнело и заострилось, глаза страшно сверкнули, будто вскрылась какая-то страшная тайна, отчего сходство с вороном стало еще больше, но это было всего лишь один удар сердца, и Астрид уже думала, что с ней сыграли злую шутку темень и луна, заглядывающая в церковь через окно за ее спиной.
- Ты, не поверишь, дочь моя,- он растеряно взмахнул руками,- Но это единственная возможность ознакомиться с вашей легендарной заброшенной церковью. Я уже две недели с комиссией работаю в Копях, а так и не удалось выкрасть время посмотреть на нашу бывшую святыню. Вот думаю, что можно вернуть ее в лоно Всевеликой Церкви Высших и их Святых. Ты знаешь настоящую историю этого места?
Астрид отрицательно покачала головой, вряд ли кто сейчас из живущих в Угольных Копях мог поведать правду о заброшенной святыне. Все просто знали, что она была брошена еще до появления города.
- Эх, очень жаль,- огорченно вздохнул вормуд.
- А здесь точно нет призраков? А вы не боитесь чудовища?- вдруг спросила девочка.
Отец Еремиас загадочно изучал лицо девочки, приобрётшее забавное выражение лица, словно мордочка любопытной лисички. Она все же была симпатичной для своего возраста, даже чутка косящие глаза не портили впечатление.
- Клянусь Высшими, дочь моя,- засмеялся жрец так громко, что казалось его услышат стражники на стенах Угольных Копий,- Призраков здесь отродясь не было, это все детские сказки. В каждом городе есть свои страшные легенды, по факту оказывающиеся всего лишь выдумкой. А на счет чудовища, Астрид, что ж это страшно действительно. Но сомневаюсь, что оно нападет на служителя веры, или того, кто рядом с ним. Тем более я знаю, что бургомистр Аррунт уже нанял какого-то бродячего охотника. Копийская церковь, конечно, его отговаривала и просила отправить запрос в Святой Бертхард за храмовником, но он не стал ждать. Его можно понять, ведь и у него есть дети.
Жрец говорил так уверенно и спокойно, с силой в голосе, что дочь ростовщика успокоилась еще сильнее.
- Ну давай, зажигай свечу и пойдем со мной. Нечего сидеть на морозе. Я тут обнаружил старую ризницу за алтарем, где раньше хранили церковную утварь и одежду. Слава Высшим она уцелела почти целиком. Там тепло и сухо. Пересидишь ночь с комфортом, хоть и завещали нам Высшие терпеть тяготы и невзгоды, но я уже стар, а ты еще молода,- и он заговорщицки подмигнул ей,- Поэтому вынести испытания еще успеешь, когда повзрослеешь. И поешь, я взял с собой немного еды. Не на голодный же живот изучать местное достояние.
Он первым направился в сторону алтаря, даже не оглянувшись, чтобы удостовериться, что девочка пойдет за ним. Астрид быстро подожгла огонек на фитильке свечи, убедилась, что она крепко стоит и не упадет, поспешила за вормудом, уверенная, что рядом с отцом Еремиасом она будет в безопасности. Главное, только позже выйти и проверить, что огонь продолжает гореть.
Ризница действительно была в хорошем состоянии, хотя время и ее потрепало. Располагавшееся в задней части храма, закрытое со всех сторон помещение, если не считать небольшую дверь, через которую выходил священнослужитель к прихожанам.
Пусть здесь было почти пусто, грязно и пыльно, но ветер, все больше усиливающийся, не пробивался сюда. Раньше куполообразный потолок имел какую-то мозаику, но теперь все некогда цветные камушки осыпались и тихо хрустели под ногами. Удивительно, что их до сих пор не подобрали и не унесли местные за столько лет. Одна стена имела арочную нишу, раньше там было что-то вроде шкафа с полками, где хранились предметы церковной утвари, иконы и символы Высших, священные книги и другие дародержатели. Края арки украшала лепнина, но она давно потеряла свой вид и Астрид не смогла рассмотреть, что узор представлял собой. На основании стенного шкафа стоял горящий фонарь, который хорошо освещал ризницу. Остальную мебель, если она была таковая, давно украли.
Девочка, которой святой отец уступил дорогу внутрь, первой перешагнула за порог и застыла, как вкопанная.
На полу лежал расстеленный старый плащ, но не он напугал дочь ростовщика. Плащ мог принести жрец и подготовить его для отдыха.
Рядом лежала завалившаяся на бок большая походная сумка, будто ее внезапно бросили в спешке, когда отвлеклись чем-то. Тесемки горловины были развязаны и часть содержимого вывалилось наружу.
И это была не еда, о которой ей говорил блюститель веры.
Моток крепкой веревки, со странными темными пятнами, странный кривой нож в ножнах и сложенный вдвое плотный мешок. В таком отцу приносили пойманных в силки зайцев.
Спиной она почувствовала, как над ней навис жрец Высших, дышавший часто, будто возбужденный чем-то.
- Не стой, дочь моя,- теперь голос его звучал страшно и мерзко,- Не расстраивай святого отца Еремиаса,- он ехидно засмеялся,- Не хочу тебе делать больно раньше времени.
Девочка вскрикнула и отскочила внутрь ризницы, на ходу оборачиваясь, жрец вошел и закрыл за собой дверь. Он был абсолютно уверен, что маленькая дочка ростовщика не сможет убежать из ризницы и даже не задвинул уцелевший засов.
- Отец Еремиас, что…- Астрид отступала назад, с широко раскрытыми от непонимания глазами, которые даже косить перестали.
Жрец стоял у выходя, ссутулившись и наклонив голову вбок, словно стервятник, рассматривающий лежавшую перед ним сочную и благоухающую тухлятиной тушу мертвого животного. Тонкие скрюченные пальцы его дрожали от волнения, теребили полы рясы на бедрах, на лице блестели капли пота, хотя в помещении было вовсе не жарко. Темно-коричневые глаза беспокойно метались, они изучали тело маленькой девочки.
- Худенькая, еще не сформировалась,- бормотал он шепотом, но не таким тихим и до нее долетали его слова, быстро обретающие смысл,- Не такая, как другие, кожа да кости,- он будто говорил сам с собой, решаясь на что-то ужасное,- Но это и лучше. Новые ощущения,- из уголков губ потекла на подбородок тонкая струйка слюны, он облизнул в предвкушении губы, отчего они стали влажными, Астрид вздрогнула. Она продолжала отступать,- Главное чистая и опрятная, пахнет мылом. Это хорошо.
- Отец Еремиас, что происходит? Вы пугаете меня.
Вормуд вышел из оцепенения и направился в сторону мешка.
- Ты не одна такая, сладкая Астрид,- он не сводил с нее своих страшных глаз, - Они все боялись. И от этого еще слаще играть с ними.
Жрец взял в руки кривой нож и освободил из кожаных ножен, бросил их к своим ногам. Поднес клинок к глазам, завороженно рассматривая его. От удовольствия, даже высунул мокрый язык.
- Но если ты не будешь сопротивляться, сладкая дочь моя, то все пройдет безболезненно,- он скосил взор с клинка на девочку.
Астрид продолжала отступать под его алчущем взором, пока не уперлась в угол ризницы. По впалым щекам текли слезы, она уже не сдерживала рыдания, губы кривились в страхе. Почувствовав спиной твердую обшарпанную стену, она ощупала ее ладонью, не оборачиваясь и застонала, понимая, что выхода для нее не существовало. Дверь из церковной кладовой находилась далеко и между ними стоял этот ужасный человек в жреческой рясе.
- Я получу, то что желаю, а ты умрешь быстро.
- Отец Еремиас, я не понимаю вас. Пожалуйста, умоляю, отпустите меня. Я же ничего плохого не сделала. Клянусь Высшими, я не кому не расскажу, что видела вас в церкви,- она поднесла руки к груди, сложив ладони в молитвенном жесте. Она даже готова была упасть на колени перед ним.
- Высшие,- блюститель веры презрительно скривился,- Если б богам было дело до нас, то они избавили меня от моих помыслов и желаний. Им плевать на наши молитвы.
- Мои друзья знают куда я пошла этой ночью,- попыталась напугать его девочка, голос ее срывался, но ей с трудом, но все же получалось формировать слова,- Если завтра меня не будет, то они расскажут моему отцу. Он придет сюда, найдет следы и узнает правду. Вас сожгут на костре!- последнее она почти прокричала.
Еремиас истерично рассмеялся. Стены ризницы глушили звуки, но смех его от этого звучал еще ужасней. О Высшие, ведь ее крик никто не услышит из-за этих стен.
- Глупая, глупая девочка,- он направил серповидное лезвие в ее сторону,- Посмотри, какую игрушку я себе сделал. Она не просто так имеет такую форму. Это словно коготь асланистанского тигра. Его лезвие легко распарывает мягкие ткани, а следы оставляет не как обычный нож,- он загадочно глядел на дочку ростовщика, ожидая чего-то.
- Чудовище, убившее детей наоров, это вы?!- внезапно догадалась Астрид. От снизошедшего на нее озарения девочка пошатнулась, едва не упав. В худеньких ножках почувствовалась пустота, их словно отняли.
- Умничка,- облизнулся жрец, медленно направившись к ней,- Они такие чистенькие и сладкие. Я так люблю играть с ними, чувствовать их. Ты тоже чистая, и я тоже поиграю с тобой.
Девочка закричала от ужаса и бросилась к выходу, так быстро, как позволяли ее не слушающиеся ноги. Она почти успела проскочить мимо страшного жреца к спасительному выходу. В момент, когда руки девочки коснулись обшарпанной поверхности деревянной двери, жрец успел схватить ее за воротник куртки и с силой, неизвестно откуда взявшейся в теле старика, отшвырнул ее к арочному шкафу.
Астрид сильно приложило к камню, сверху на нее посыпались кусочки лепнины. Парочка завалилась за шиворот, но она не ощущала их колкость. Еремиас присел возле нее на корточки. Он обеспокоенно смотрел на дочку ростовщика, переживая, что переборщил и убил ее раньше времени. Когда девочка застонала, он выдохнул облегченно.
Кривое лезвие почти коснулось ее носа, сквозь пелену боли, отдававшуюся в ее маленьком теле, она смогла увидеть глубокую выемку на утолщенном лезвии с внутренней стороны. Точно, как коготки домашней кошки Ханны.
- Не надо так делать, сладкая моя. Ты меня напугала,- голос звучал очень близко, в лицо брызгали капельки слюны,- Я уж начал думать, что придется все таки идти в город за новой игрушкой.
Жрец ударил ее звонкой пощечиной слева, Астрид взвизгнула.
- А ты сладко звучишь,- снова хлесткий удар, на этот раз слева, девочка снова вскрикнула,- Кричи, кричи, моя радость, это заставляет меня жить!
Он хлестнул ее по щеке в третий раз, но Астрид уже не кричала, а только застонала. Она попыталась оттолкнуть его ногами, но не видела куда била из-за слез и промахнулась.
- Какая ты боевая, моя конфетка,- слышала она почти над ухом.
Тяжелое тело священника навалилось на нее, сбив дыхание. Она пыталась скинуть его, но старик был намного сильнее маленькой девочки. Дочь ростовщика ощущала, как его ладонь щупает ее, скользит по тонким ручкам и худым бедрам. Больно сжали там, где у нее в будущем должна была вырасти грудь.
- А ты даже получше многих изнеженных детишек наоров,- страшно просипел жрец,- Такая крепкая и сбитая,- он рванул ее плащ, деревянная застежка на горле с треском не выдержали натиска,- Давай посмотрим на тебя без одежды. Думаю, что я не разочаруюсь.
Еремиас сунул колено ей между ног, с силой раздвигая их в стороны. Его лицо оказалось рядом с ее, она ощущала его неприятное кислое дыхание. Влажный язык прошелся по горящей от пощечины щеке, оставляя вязкий и липкий след. Астрид на границе сознания поняла, что именно он хочет с ней сделать и как именно поиграть, истошно закричала, сжала пальцы в кулаки и стала беспорядочно бить ими. Она попадала по нему, удары прилетали в лицо, голову и плечи, но разве семилетняя девочка могла причинить сильный вред чудовищу, прячущемуся в черной рясе священника.
- Ах, ты волчица!- радостно и страстно визжал священник, покрывая поцелуями ее лицо и свободной рукой пытаясь порвать на ней платье,- Я не ошибся в тебе! Ты намного лучше других,- он почти задыхался от возбуждения,- Я буду помнить о тебе всегда и даже оставлю напоминание, мой сладкий леденец.
И тут его рука зажала ей рот, сдавив ей челюсть. Так сильно, что Астрид ощутила, как хрустят ее зубы и кости челюсти. Вормуд замер, перестал щупать ее и срывать с нее одежду.
- Но ка, тихо, сука!- приказал он, коснувшись острием ножа под подбородком.
Она не видела, что он делает, потому что не могла найти в себе силы открыть сильно зажмуренные глаза, но поняла, что блюститель веры к чему-то прислушивается. И поняла, что тоже это слышит.
Звук трескавшейся черепицы под ногами, обутыми в подкованные сапоги, в такой ситуации не спутаешь ни с чем. Отчего-то она догадалась, что тот кто появился в заброшенной церкви делал это намеренно. Он хотел, чтобы его услышали. В душе затеплился огонек надежды на спасения.
- Молчи,- теперь голос жреца звучал напугано, почувствовав, что Астрид готова закричать. Он надеялся, что гость, так неожиданно объявившийся, забрел сюда случайно и скоро уйдет.
Он почти лежал на ней, вдавливая ее тщедушное тельце в пол. Что-то твердое, ранее упиравшееся ей в бедро, быстро обмякло.
Шаги замерли у алтаря, девочка знала, что незнакомец остановился именно там. И мысленно молилась, надеясь, что незваный гость услышит ее беззвучные возгласы.
Тишина и неизвестность тянулась несколько тягостных мгновений, словно жидкий деготь, стекающий с лопатки конопатчика, заделывающего щели между досок лодочной палубы.
А потом шаги раздались снова, и уверенно направлялись они прямо к ризнице.
- Твою мать,- прошипел Еремиас, он уже не думал, что девочка может закричать, и вскочил на ноги, в готовности к атаке развернувшись к выходу. Рука с ножом тряслась. То ли от возбуждения, то ли от страха.
Астрид тихо скуля, как побитый щенок, смогла с усилием открыть глаза, превозмогая боль в побитом теле подобралась, ощущая спиной опору в виде стены под арочным шкафом, запахнула плащ и подтянула острые коленки к груди, используя их, как щит. Вытерла ладонью слезы и сопли под носом, размазав их по лицу. Священник стоял к ней спиной, но она боялась пошевелиться.
Дверь открылась и в проеме появилась худая и поджарая фигура.
- Так и знал, что не прогадал с церковью,- голос незнакомца прозвучал холодно, такой вряд ли захочешь услышать где-нибудь в безлюдном проулке и тем более ночью.
- Кто ты такой и что тебе здесь надо?- Еремиас смог совладать с собой, и теперь угрожающе поднял нож в сторону гостя.
Мужчина вышел на свет и Астрид едва смогла сдержать крик, а Еремиас прошептал: "О, Темноликий Анрейг, Хранитель Врат, неужели ты пропустил тварь с Той Стороны?!"
Лицо незнакомца не могло принадлежать человеку. Оно было белее, чем гашеная известь, которой красят бордюры каждой весной и осенью в городе. Возле черных, как смола, и ввалившихся глубоко в глазницы черепа глаз расходились набухшие, почти синие вены, похожие на порванную паучью сеть. Справа на щеке темнел двузубой вилкой глубокий шрам. Легкая небрежная щетина резко контрастировала с белой кожей, как и коротко стриженные русые волосы.
Одежда на нем была хорошая, хоть и старая. Такую любят носить вольные наемники, которых нанимают купцы для охраны своих обозов. Из качественной телячьей кожи куртка с плотным воротником-стойкой, перетянутая на груди широким ремнем, была укреплена вставками на плечах, локтях и предплечьях. Ладони защищали короткие перчатки с поблескивающими железом набойками в виде кастета. Штаны тоже добротные, и тоже имели утолщения на коленях. Небольшая сумка для мелочей висела на поясе и дополнительным ремнем крепилась к левому бедру. Крепкие сапоги с ремешками на боку, для подгонки по голени, и толстыми потертыми носами.
Над правым плечом страшного незнакомца торчала рукоять длинного меча с навершием в виде ощерившейся головы кошки из поблескивающего серебром металла.
- Неважно, кто я такой,- странно было ощущать, что отвечал живой человек, настолько звучал голос безжизненно,- Главное, какая моя цель. И видя, что здесь происходит, я уверен, что пришел куда надо. Приносить детей в жертву и выдавать, будто это дело когтей ночной твари, ты мог обмануть городскую стражу, но не меня.
Он смотрел на жреца, подобно змее, и это было невероятно жутко, ведь страшный гость даже не моргал. В его черных озерах прекрасно отражался дрожащий священник. И до сих пор он не сделал ни одного движения, стоял не шевелясь, как каменный истукан. Астрид снова задалась вопросом, а живой ли перед ними мечник.
- Ты не так все понял,- священник внезапно поменялся в лице, оно приняло почти плаксивое выражение, нож опустился вниз,- Ты же тот самый бродячий монстробой, которого нанял бургомистр? Как я рад, что ты во время подоспел. Я хотел изучить заброшенную церковь и случайно обнаружил эту маленькую девочку запертую в ризнице, а рядом этот нож.
Астрид отчаянно замотала головой, чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, но она не могла позволить обмануть своего внезапного спасителя. Священник говорил так убедительно и она боялась, что он сможет обмануть монстробоя, как смог перехитрить и ее. Девочка попыталась подняться, но худенькое тело так сильно болело, что, казалось, у нее сломаны все кости. Она до сих пор ощущала на себе пальцы жреца. Дочь ростовщика снова бессильно опустилась на пол, но так и продолжала мотать головой из стороны в сторону.
- Хвала защите Высших, что мы оказались рядом, монстробой, страшно представить, что могло произойти с Астрид не найди мы ее.
- Астрид?- спросил незнакомец,- Не сладкий леденец?
Еремиас и девочка одновременно застыли. Жрец страшно уставился на гостя с бледным лицом, пораженный сказанным. Он не мог этого слышать, ведь тогда его еще не было в ризнице, да и в церкви тоже.
Святой отец осторожно сделал шаг навстречу к неподвижному незнакомцу, сохраняя на лице удивление, в очередной раз поразив Астрид тем, как он умеет обманывать людей.
- Не знаю о чем ты говоришь, но…
Жрец напал внезапно, сохраняя всю ту же маску непонимания, молниеносно взмахнув кривым ножом снизу вверх, пытаясь достать незнакомца одним ударом. Распороть ему горло, как уже делал наверняка не раз. Как делал со всеми теми маленькими и беззащитными детьми. Астрид даже показалось, что клинок нашел свою цель.
Но так и не поняла, как монстробой оказался сбоку от священника. Она не моргала, и не могла упустить того, как ее неожиданный спаситель уклонился от смертельного удара. А он так быстро двигался, что казалось наемник просто исчез в мгновение, как острие воткнулось ему в горло, и возник справа от вормуда с замершей рукой над плечом у рукояти меча.
- Подожди-ка…- и вот теперь она смогла разобрать в словах незнакомца сомнение.
Еремиас тоже был поражен, как и Астрид, тому что нож не нашел свою цель. Но ему нельзя было раздумывать над этим, промедление означало разоблачение его тайных извращенных пристрастий и мучительная смерть, при чем такая, что сожжение на церковном костре будет казаться милосердием. Его могли просто заживо замуровать в одной из келий под Церковью в Бертхарде, где бы он мучился до самой смерти от голода. Жрецу нужно было, как можно быстрее убить этого проклятого и странного наемника.
Он резко обернулся, определяя, где стоит его противник и с отчаянным криком ударил ножом сверху вниз. Его оружие, что он лелеял и любил, в этот раз оказалось плохим помощником. Оно не имело острого лезвия с внешней стороны и поэтому он мог им только колоть.
Монстробой с черными глазами легко увернулся, однако сделал это намного медленней, Астрид прекрасно видела это. Просто, словно в каком-то незнакомом танце, крутанулся вокруг вормуда в нескольких дюймах от смертельного замаха. А ведь клинок просвистел очень близко с незнакомцем, и тот уже стоял за спиной Еремиаса. Теперь он не держал руку у рукояти меча, касался ею чего под курткой на груди, будто пытаясь почувствовать что-то.
- Да ты ведь не поехавший крышей маг!- осенило страшного незнакомца, даже огорчение послышалось,- И детей ты не убивал ради своих ненормальных ритуалов.
Вдруг монстробой повернул голову на дрожащую Астрид, она в буквальном смысле ощутила этот тяжелый взгляд. Он давил на нее тяжелой кузнечной наковальней, она сильнее обняла колени, желая сжаться в маленький клубок и забиться в темный угол. Не моргающие чернящие глаза изучали девочку, видели краснеющие щеки от ударов, сорванную застежку плаща, порванное в нескольких местах платье, следы на полу от возни двух тел.
- Ах ты, мразь,- почти не разжимая губ прошипел бродящий убийца чудовищ, до него мгновенно дошло, что делал с маленькими беззащитными детьми этот мерзкий ублюдок, прикрываясь шкурой блюстителя веры Высших и подставляя все, как будто орудует страшный зверь.
Он сжал пальцы в кулаки с такой силой, что заскрипел материал перчаток.
А священник воспользовался возникшим замешательством наемника. Видя, что тот не смотрит на него, а отвлекся на девчонку, бросился вновь в атаку, едва сдерживая очередной возглас гнева. Сейчас он убьет этого неудавшегося спасителя, а потом отблагодарит Астрид за помощь.
Дочь ростовщика, в отличии от страшного незнакомца, видела отчаянный рывок и то, что черноглазый поглощен вниманием на нее. Все надежды на спасения рушились в мгновение, она хотела закричать, чтобы тот обернулся, но не успела.
Крик так и затих, не успев зародиться в ее горле.
Как монстробой успел среагировать, девочка снова не поняла. Вот его испещрённое венами лицо смотрит на нее, и вот она уже видит его затылок.
Незнакомец и жрец замерли напротив друг друга. Ладони в перчатках с набойками-кастетами в перекрестье лежали поверх запястий отца Еремиаса, остановив удар кривым ножом-когтем снизу. Вормуд хотел воткнуть его прямо в живот под куртку и распороть одним привычным для него движением вверх. Выпустить кишки, чтобы этот возомнивший о себе невесть что наемник с изумлением смотрел, как те болтаются у его ног, а теперь ошарашенно сам пялился на невозмутимое лицо противника. Пытаясь перебороть мертвую хватку, давившую на его запястья, он силился протолкнуть клинок еще выше, прозвучал плаксивый скулеж.
Монстробой слегка ослабил захват и ловким движением переместил свои ладони вниз, под руки Еремиаса, а затем, словно блюститель веры и не вовсе не сопротивлялся, прижал того спиной к стене, не давая ему шанса на побег.
Бледное лицо бродячего убийцы чудовищ поравнялось с перекошенным от напряжения лицом святого отца.
- Нравится насиловать детей?- прозвучал вопрос страшно, будто приговор из уст палача.
Теперь кривой нож стал подниматься вверх, но не к животу наемника, а медленно, словно смакуя процесс, к подбородку жреца. Тот снова заскулил, из глаз брызнули слезы. Он пытался вырвать клинок из хватки противника, но все было безуспешно. И бросить рукоять оружия он не мог, иначе страшный незнакомец завладел бы им. Еремиас трясся и дергался из стороны в сторону, кричал от ужаса, брызжа слюной, а ужасный стальной коготь необратимо приближался.
- Пощады!- сквозь ужасные вопли священника, Астрид, которая заворожённо смотрела за тем, как блестящий кончик острия почти касался ямочки под подбородком, едва могла разобрать мольбу,- Ты же…убийца чудовищ! Я человек. Мне…требуется суд!
- Так я и убиваю чудовище,- просто ответил монстробой.
Дегтярные глаза выпучились и полезли из глазниц, когда стальной коготь без усилий проколол кожу под подбородком и медленно начал погружаться в плоть. На встречу ему хлынула алая и горячая кровь, поднимая клубы пара, быстро залила перчатки наемника, стремительным потоком оросила черную рясу и железное солнце, висевшее на груди у священника. Наемник продолжал медленно толкать нож дальше вверх, пока маленькая гарда не уперлась в кость нижней челюсти. Визг отца Еремиаса мгновенно сменился хрипом, из рта на подбородок плескануло густым бардовым сгустком.
Капли крови отбивали барабанную дробь на каменном полу, быстро скапливаясь в одно целое и превращаясь в большую лужу, в которой стояли монстробой и священник.
Тело блюстителя веры обмякло, тонкие руки отпустили рукоять ножа и безвольно упали вниз.
Наемник стоял еще пару ударов сердца, изучая мертвое лицо святого отца, а потом тоже отпустил рукоять и отступил на четыре шага назад, оставляя за собой кровавые отпечатки от подошвы сапог на полу. Неудерживаемое больше ничем тело Еремиаса упало в лужу собственной крови.
- Курва,- незнакомец посмотрел на испачканные перчатки, сплюнул и опустился на корточки, принялся вытирать руки об черную рясу жреца,- Мало того, что испачкал меня, так еще и эликсиры истратил в пустую,- ругался он,- Ладно, сам виноват. Надо было сначала разобраться в чем дело, а потом пить.
Астрид пошевелилась, ища опору рукой чтобы встать. Ее колотила дрожь, а тело не хотело слушать ее.
- Не вставай,- услышала она приказ убийцы чудовищ и сразу же подчинилась.
Она со страхом смотрела, как страшный незнакомец подходит к ней и присаживается рядом с ней на одно колено. Он осторожно кончиками пальцев приподнял ее голову за подбородок, от его перчаток отвратительно пахло медью и еще они были влажные. Монстробой повернул ее голову сначала влево, потом вправо.
- Астрид, так тебя зовут?- страшный человек отпустил ее подбородок.
Она медленно кивнула, подтверждая свое имя.
- Отлично. Что-нибудь болит, так, что не можешь пошевелить этим? Дышать легко?
Девочка сначала помотала головой, а потом кивнула.
- Вот и хорошо. Должно быть ничего не сломано. Давай так, Астрид. Ты поспи пока, а я тут закончу, а потом отведу тебя домой,- странно было слышать добрые слова, которые произносила маска смерти.
Дочь ростовщика попыталась возмутиться. Интересно, как она заснет после того, как с ней такое произошло. Ее теперь будут всю жизнь мучить кошмары. Но в этот момент незнакомец сложил пальцы левой руки в непонятном знаке и провел ими перед ее глазами.
- Спи,- сказал он и она не могла противиться этому приказу, но перед тем, как ее веки сомкнулись, она успела увидеть, что наемник встал, вынул длинный кинжал из ножен на поясе, висевших за спиной, и направился к мертвому телу святого отца Еремиаса.