Народное образование дунган и ликвидация неграмотности

Обучать народ — значит делать его лучше; просвещать народ — значит повышать его нравственность; делать его грамотным — значит цивилизовать его.

Автор: Виктор Мари Гюго

Истоки образовательной системы дунган

Дунгане (хуэй) сформировались в народность на территории Китая в связи с проникновением в Китай мусульманской религии, которое шло двумя путями: по морю (VII–XII вв.) и по суше, через Туркестан (с XIII в.).
Ислам консолидировал народы различного происхождения, прибывших в Китай из разных стран мира, но исповедующие одну религию. Он стал основой развития национального самосознания и моральных ценностей дунганского народа. Под его воздействием формировались культурные традиции, идеология, нормы быта и морали, стереотипы поведения и мышления, а также материальная и духовная куль-
тура дунган. Одна из важных функций мечети — организация обучения и воспитания подрастающего поколения. Поэтому развитие просвещения у дунган всегда было связано с исламом.

Просвещенной и влиятельной частью дунганского общества всегда были деятели религии, наиболее образованные из которых помимо религиозных знаний обладали еще и научно-философскими. И согласно канонам ислама религиозное образование детей начиналось с 5–6-летнего возраста, поскольку для чтения Корана необходимо было изучать арабское письмо.

Из исторических источников имеются сведения о том, что в XVI в. в провинции Шэньси ученый и педагог Ху Дэнчжоу ахун впервые разработал и внедрил систему религиозного обучения при мечети. Система имела три ступени: 1. Высшая — предназначалась для воспитания духовных деятелей (ахун); 2. Заочная — для обучения взрослых мусульман; 3. Начальная — для обучения детей. Основными предметами изучения были 13–14 канонических книг, включая Коран, святой наказ, и его толкование, познание Аллаха и учения ислама, грамматика арабского языка, философия религии, этика, литература и др.

Образование в период переселения 70– 80-х гг. ХIХ в.

Переселившись на территорию современного Узбекистана, Киргизии и Казахстана в и оказавшись в среде мусульман-единоверцев, дунгане легко восприняли некоторые элементы их материальной и духовной культуры, в частности, это коснулось системы и методов религиозного обучения. В России, как и в Китае, дунганская мечеть, помимо совершения богослужений и проповедей, решения бытовых и семейных споров, сбора средств в счет погашения государственной ссуды, следила за выполнением дунганами воинской повинности решала другие повседневные вопросы. Основной же функцией мечети оставалось распространение религиозных знаний и элементарной грамоты, обучение и воспитание подрастающего поколения. Для популяризации и толкования мусульманской науки, обучения нормам быта и морали, обрядовым ритуалам ислама при мечетях открывались мусульманские школы (щүǝтон), подобные мектебам и медресе тюркских народов Средней Азии и Казахстана. Точное количество мектебов, действовавших у семиреченских дунган, было трудно определить даже современникам. Данные об их количестве и числе учащихся крайне противоречивы. Это отчасти объясняется тем, что многие из мектебов носили временный характер.

Программ и методик обучения не существовало, срок обучения и начальный возраст учеников строго не регламентировался, посещение мектеба дети обычно начинали с 6–7-летнего возраста, и учеба иногда продолжалась 4–8 лет. Мектеб воспитывал скромность и вежливость, почитание старших, честность в отношениях между людьми.

Барон К. П. фон Кауфман — генерал-губернатор Туркестанского края в 1867–1882 гг., в отличие от своих предшественников, предпринял попытки изоляции духовных школ и объединения школ с совместным обучением народов населявших край с русскими. Вопреки его мнению предложенный метод был ошибочным.

В этих условиях возник вопрос о необходимости реорганизации мусульманских школ путем введения в них преподавания государственного русского языка и придания конфессиональной школе светского характера. Так, в 1883 г. в Каракунузе жили 674 семьи дунган. В 1885 г., после расселения и обустройства, дунгане с. Каракунуз на собственные средства построили и оборудовали русско-туземную школу. 22 августа 1894 г. начала работать школа в с. Мариинском (Ырдык, Киргизстан), содержавшаяся дунганской общиной, в 1911 г. здесь же была построена школа на 3 тыс. рублей. Подобные русско-дунганские школы функционировали во всех районах компактного проживания дунган, в том числе в с. Александровском Пишпекского уезда. Открытие русско-дунганских школ было сопряжено с большими трудностями материального характера. Недостаток средств стал причиной отсутствия необходимых условий для занятий и острой нехватки учителей. Трудности материального характера усугублялись откровенным нежеланием дунган учить детей в новых школах. В первое время обучение велось только русскими учителями по программе и учебникам, разработанным для русских училищ,— книгам для чтения С. М. Граменицкого и Д. И. Тихомирова, задачникам С. М. Граменицкого и А. И. Гольденберга. Потому даже под сильным нажимом местных властей в эти школы удавалось привлечь только небольшую часть дунганских детей. Так как у детей не было возможности общаться с русскими, а в школах отсутствовала программа, рассчитанная на местное население, полный курс обучения проходили лишь немногие дети, но полученные ими знания,
не находя применения в жизни, быстро забывались. Даже по окончании школы дети, если и могли читать по-русски, не понимали смысла прочитанного, т. е. практически не овладевали русским языком.

В сложившихся условиях власть понимала, что прийти к культурному преобразованию можно лишь через бережное отношение к национальным и религиозным чувствам среднеазиатских народов и учет уровня их экономического и культурного развития.
Вместе с тем проникновение в край капиталистических отношений привела к созданию определенной прослойки из представителей местного населения, владеющей русской грамотой и языком. Она и стала связующим звеном между русской администрацией и населением Туркестана. Так правительство начинает более активные действия по расширению и укреплению сети начальных русско-туземных школ и предпринимает ряд мер по повышению доверия местных народов к ним.
Преобразования в процессе просвещения дунганского народа Туркестана начались с подписанием Высочайшего указа от 20 июня 1886 г., которым разрешалось открывать в крае русско-туземные школы и определять в них учителей из местного населения. В школах вводились, помимо русского языка и арифметики, уроки религиозного воззрения и родной грамоты, которые должен был проводить местный мулла. В 1887 г. вышла инструкция для заведующих русско-туземными училищами Туркестанского края, в которой рекомендовалось:

Самое гуманное обращение с учащимися и совершенное устранение каких-либо наказаний их, а иметь с тем мягкость в сношениях с туземцами, уважение к их религии и обычаям.

Русским учителям рекомендовалось изучать местные языки и обычаи, обеспечивать свободный допуск в училище посетителей местного населения. На уроках рисования предлагалось избегать изображения одушевленных предметов, так как это не одобрялось мусульманской религией.

Учеников в русско-туземной школе обучали два учителя — русский и местный мулла — по два часа в каждом классе. В отличие от старометодных и новометодных мектебов, все школы работали по единой программе, разработанной в 1887 г. и усовершенствованной в 1910 г. Обстановка «туземного» класса, как и содержание обучения, ничем не отличалась от мектеба. В «русском» же классе дети сидели не
на полу, а за партами, обучение здесь велось на русском языке. Низкое качество обучения, отсутствие условий для применения полученных знаний, трудности быта приводили к тому, что около половины учащихся русско-туземных школ бросали учебу, абсолютно забыв то немногое, что было ими получено. Но все же к началу ХХ столетия наблюдался определенный рост числа русско-туземных школ и учащихся в них, однако посещаемость оставляла желать лучшего.

Планомерное научное изучение дунганского языка началось с конца 1920-х годов, прежде всего благодаря известным отечественным синологам А.А.Драгунову и Е.Д.Поливанову.