Музыкальныйинтеллект - ЛиннХелдинг

The Musician's Mind: Teaching, Learning, and Performance in the Age of Brain Science - Lynn Helding.

Предисловие: О системных сбоях и мозгах музыкантов

Линн Хелдинг начинает книгу с личной и глубоко показательной истории. Как студентка, pursuing оперную карьеру в начале 1980-х годов, она столкнулась с серьёзной проблемой: начала терять голос после занятий с новым преподавателем. Этот личный "системный сбой" стал для неё катализатором для глубокого изучения науки о голосе и педагогики. Она осознала, что, подобно тому, как несчастный случай с Финеасом Гейджем (железнодорожником, повредившим лобную долю мозга) стал поворотным моментом для нейронауки, её собственный голосовой кризис стал "драгоценной возможностью" для изучения внутренней работы "здоровой" системы.

В то время как её первый преподаватель придерживался традиционной "доктрины накопления" ("чем больше знаешь, тем лучше поёшь и учишь"), Хелдинг быстро поняла, что простого знания недостаточно. Она усвоила, что, хотя обширные знания о физиологии голоса и вокальной акустике, несомненно, важны (и это она называет "Доктриной накопления"), истинная проблема заключалась в том, как эти знания передавались и усваивались. Её опыт привел её к убеждению, что "что человек знает, имеет наименьшее значение; наиболее важно то, что человек делает со знанием". Эта ключевая идея – переход от "что" к "как" – становится центральной темой всей книги.

Автор подчеркивает, что музыкальная педагогика, особенно в академической среде, часто уходит корнями в европейскую модель "мастер-ученик", где технические знания передаются субъективно и идиосинкразически. Однако, как отмечает Хелдинг, для многих учителей и студентов понимание биомеханики тела (например, запястья, мышц лица, дыхания) является критическим для продвижения, самообслуживания и предотвращения травм. Здесь она ссылается на древнюю клятву Гиппократа: "Primum non nocere" ("Прежде всего, не навреди"), призывая к гуманному и эффективному музыкальному преподаванию, основанному на науке.

"Десятилетие мозга" 1990-х годов, провозглашенное президентом США, стимулировало взрывной рост когнитивной и нейронаук. Хелдинг погрузилась в эти исследования, видя в когнитивной науке (как мозг обрабатывает информацию) логическое место для примирения науки о голосе и вокального искусства. Она предлагает, что необходим парадигматический сдвиг во всей музыкальной педагогике: смещение акцента с того, насколько хорошо учат учителя, на то, насколько хорошо учатся студенты. Это означает переход от фокусировки на том, что знают музыканты, к тому, как их тренировать.

Книга предназначена для всех музыкантов – учителей, учащихся и исполнителей, независимо от инструмента, жанра или уровня мастерства. Хелдинг объясняет, что в когнитивных терминах самое большое разделение приходится на письменные и устные практики в музыке. Однако когнитивная наука предлагает плодотворную основу для сближения этих различных практик, поскольку она исследует общие ментальные гимнастики, лежащие в основе всех сложных когнитивных задач. В книге основное внимание уделяется когнитивной науке (как мозг обрабатывает информацию), а не нейронауке (анатомия мозга). Таким образом, читатель не столкнется с подробностями строения мозга.

Хелдинг подчеркивает, что информация о продуктивных методах практики, представленная в книге, исходит из области моторного обучения и экспертных исследований. Эксперты постоянно стремятся к совершенствованию, что требует рефлексивного мышления, планирования и мониторинга. Она вводит понятие "ищущие экспертности" (expertise-seekers), подчеркивая, что многие преданные музыканты-любители могут получить пользу от книги.

Она также объясняет используемую терминологию: "музыкант" относится как к певцам, так и к инструменталистам, а "спортсмен" относится ко всем исполнителям моторных навыков, включая музыкантов и танцоров.

Глава 1: Наука, искусство и недостающий разум

Первая глава более подробно останавливается на историческом контексте психологии, особенно на её развитии с конца 19 века. Первоначально физиологические объяснения человеческого поведения начали вытеснять философские. Американские экспериментальные психологи стремились вывести психологию из области философии и связать её с биологией, чтобы легитимировать её как научную дисциплину. В этом процессе разум и его "побочные продукты" – эмоции и интроспекция – были изгнаны из серьёзного научного исследования, а материальный мозг оставался под властью науки.

Однако в начале 1960-х годов произошла когнитивная революция, освободившая мозг. К 1990-м годам мозг был воссоединён с "недостающим разумом" и, благодаря нейровизуализации, стал "звездой бала". Такие технологии, как фМРТ, ПЭТ и МЭГ, теперь могут освещать активность мозга в реальном времени, когда он занимается человеческим поведением, культурными феноменами (например, музыкой) и даже зависимостями. Главный тезис новой науки о разуме: "Разум – это то, что делает мозг".

Хелдинг критикует "нейроболтовню" и "мозговую порнографию", которые используют увлекательные изображения мозга для продажи сомнительных продуктов. Она приводит примеры заголовков СМИ, которые упрощают сложные научные открытия ("Учёные обнаружили "Божью точку" в человеческом мозге").
В рамках когнитивной нейронауки музыки основное внимание уделяется музыке и эмоциям и восприятию музыкальных структур. Автор указывает, что большинство исследований фокусируются на слушании музыки, а не на том, как мозг влияет на то, как мы создаём музыку или как мы можем улучшить её создание. Она отмечает, что такие вопросы, как "Почему люди создают музыку?", более увлекательны для учёных, чем "Как?".

Хелдинг решительно выступает против пренебрежительного отношения к музыке как к "слуховому чизкейку" (Steven Pinker), которое предполагает, что музыка "бесполезна". Она утверждает, что музыкантам не нужно научное подтверждение внутренней ценности музыки.

Один из самых тревожных аспектов главы – это обсуждение музыки как оружия. Хелдинг приводит шокирующие подробности использования музыки военными США для пыток заключённых в Гуантанамо. Работа музыковеда Сюзанны Кьюсик показывает, что музыка использовалась для "акустической бомбардировки" и "проникновения в разум", оставляя "невидимые следы". Это поднимает серьёзные этические вопросы о "тёмных искусствах" психологии и необходимости осторожности в принятии новых научных открытий.

Далее Хелдинг обращается к историческим этапам в образовании и философии, которые имеют отношение к музыкантам. Она обсуждает концепцию "двух культур" К.П. Сноу (искусство против науки), где Сноу критиковал "литературных интеллектуалов" за их невежество в науке. Автор также рассматривает попытки Джона Брокмана создать "третью культуру", объединяющую учёных, но отмечает, что это часто приводило к доминированию науки.
Затем вводится теория множественного интеллекта (MI theory) Говарда Гарднера, которая оспорила традиционные представления о едином интеллекте, сосредоточенном на математике и языке. Гарднер выделил различные типы интеллекта, включая музыкальный, что позволило искусству занять своё место в академической психологии. Однако автор отмечает, что даже Гарднер изначально не предполагал такого влияния своей теории, а позже признал, что слово "талант" вместо "интеллект" привлекло бы меньше внимания.

Глава 2: Основы: Нейромифы и мозговые аферы

Вторая глава начинается с разоблачения нейромифов, которые подпитывают "мозговые аферы" и сомнительную продукцию. Хелдинг подчеркивает, что мозг является "самым сложным объектом во Вселенной", и нейробиологи только "стоят у подножия великой горы".
Наиболее известным нейромифом, связанным с музыкой, является эффект Моцарта – миф о том, что простое прослушивание классической музыки делает вас умнее. Хелдинг подробно описывает, как первоначальное исследование Фрэнсиса Раушера (скромное улучшение пространственных задач у студентов после 15 минут Моцарта) было раздуто СМИ до заявления о повышении общего интеллекта у младенцев. Это привело к "эффекту Бэби Эйнштейна" и даже к законодательным инициативам, таким как раздача CD с классической музыкой новорожденным в Джорджии. Автор отмечает, что реальная польза связана не с пассивным прослушиванием, а с активным занятием музыкой.

Критически важный момент в этой главе – это развенчание дихотомии левого-правого мозга. Хелдинг объясняет исторические корни этого мифа, начиная с исследований повреждений мозга (lesion-deficit analysis), таких как случай Финеаса Гейджа, который повредил левую лобную долю, и работы Поля Брока и Карла Вернике, выявивших области мозга, отвечающие за речь в левом полушарии. Эти открытия привели к теории функциональной специализации и латерализации мозга, что в итоге было искажено в популярной культуре в идею о "доминирующем" левом полушарии (логика, язык) и "отсталом" правом полушарии (эмоции, творчество).

Хелдинг приводит пример художницы Бетти Эдвардс и её бестселлера "Рисование правой половиной мозга", который популяризировал этот нейромиф, предполагая, что творчество блокируется "вербальным, аналитическим" левым полушарием. Однако автор подчеркивает, что нейронаука опровергает этот упрощенный взгляд, показывая, что мозг функционирует как взаимосвязанная сеть.

В противовес мифам, Хелдинг переходит к обсуждению реальных достижений в области наук о мозге, особенно в области нейропластичности (способности мозга меняться в ответ на опыт) и нейрогенеза (роста новых клеток мозга). Она ссылается на исследования Готфрида Шлауга, который назвал музыкантов "слухо-моторными спортсменами". Шлауг обнаружил, что мозг опытных музыкантов имеет структурные различия (например, увеличенное мозолистое тело, соединяющее полушария) и что музыкальное обучение на самом деле индуцирует пластичность мозга, делая его "более восприимчивым к обучению". Она также приводит пример Мелодической Интонационной Терапии (МИТ), которая использует пение для восстановления речи у пациентов с повреждением мозга, демонстрируя поразительную пластичность мозга.

Глава 3: Как работает обучение

Эта глава является центральной для понимания основной механики обучения. Хелдинг определяет обучение как "фундаментальное человеческое занятие" и разбивает его на трёхступенчатый процесс: внимание, само обучение и память.

1. Внимание: Это "предпосылка обучения". Без внимания обучение невозможно, и у внимания есть ограниченная способность. Хелдинг описывает четыре компонента системы внимания:

o Режим по умолчанию (default mode): состояние, в которое мозг возвращается, когда не занят когнитивной задачей. Оно связано с мечтанием и творчеством.

o Исполнительное внимание (executive attention): сознательный контроль внимания, необходимый для выполнения задачи. Эти два режима взаимоисключающи: когда один активен, другой – нет.

o Переключатель внимания (attentional switch): направляет ресурсы мозга между режимами.

o Фильтр внимания (attentional filter): отслеживает периметр сознания, предупреждая об опасности или отвлечении.

Вспомогательные средства внимания: Эмоции и Желание: Хелдинг утверждает, что эмоции играют ключевую роль в возбуждении желания, которое, в свою очередь, зажигает внимание. Она объясняет, что сильные эмоции помогают закрепить опыт в долговременной памяти.

Вспомогательные средства внимания: Мотивация и Награды: Автор решительно критикует использование наград (сладости, похвала, деньги) для стимуляции желания и мотивации. Основываясь на исследованиях Альфи Кона, она показывает, что награды контрпродуктивны, поскольку они сосредоточены на внешней мотивации и препятствуют развитию внутренней. Награды – это о власти и манипуляции, они приводят к тому, что учащиеся фокусируются на цели (награде), а не на качестве или творчестве. Она приводит в пример пианиста Ланг Ланга, чья история показывает, что, несмотря на жестокое внешнее давление, его истинная мотивация к практике исходила изнутри.

Вспомогательные средства внимания: Постановка целей (Goal-Setting): Это эффективный инструмент для поддержания мотивации. Цели должны быть конкретными, реалистичными и достижимыми. Важно иметь как краткосрочные, так и долгосрочные цели. Учащийся должен сам ставить свои цели, чтобы они были ценны для него.
Вспомогательные средства внимания: Сон: Сон является критическим этапом обучения. Недостаток сна ухудшает внимание. Мозг очищается через глимфатическую систему во время сна, удаляя токсичные отходы. Синаптическая обрезка (укрепление сильных нейронных связей и удаление слабых) происходит во время сна. Также сон способствует консолидации памяти, переигрывая кратковременные воспоминания и укрепляя нейронные пути.

2. Само обучение: Это динамический процесс, в котором новая информация поглощается, обрабатывается и объединяется с существующими знаниями.

o Кратковременная память (short-term memory): временное хранилище информации.

o Рабочая память (working memory): активный процесс сортировки и манипуляции информацией. В каждый момент времени она может удерживать около четырёх блоков информации.

o Конструктивная память (constructive memory): процесс, в котором новая информация рекомбинируется с существующими воспоминаниями. Она позволяет нам использовать прошлый опыт для изменения настоящего и прогнозирования будущего.

o Разбиение на блоки (chunking): процесс объединения отдельных битов информации в более крупные, осмысленные единицы. Это увеличивает объём рабочей памяти и улучшает способность к запоминанию.

3. Память: Конечный результат обучения, когда информация надёжно хранится и может быть извлечена.

o Правило Хебба: "Нейроны, которые срабатывают вместе, соединяются вместе". Это биологическая основа обучения. Повторная активация одних и тех же нейронов (через практику) создает нейронный путь – память.

o Нейропластичность: Открытие того, что мозг постоянно перестраивается в ответ на опыт и мысли. Это опровергло старую теорию "фиксированного мозга" и показало, что мозг может изменяться на протяжении всей жизни.

o Пластический парадокс: Хотя новые нейронные пути могут быстро формироваться, чем более укоренившаяся привычка, тем труднее от неё избавиться. Тем не менее, изменение возможно через целенаправленное внимание и сильное желание.

o Кросс-модальная пластичность: способность одной сенсорной системы брать на себя нагрузку поврежденной.

Глава 4: Освоенное движение: Моторное обучение

В этой главе Хелдинг углубляется в моторное обучение (ML) – область психологии, которая занимается тем, как движение усваивается. Автор подчёркивает, что для успешной передачи физического навыка (будь то в спорте, танцах или музыке) главное не что учитель знает, а как он передаёт эти знания. Эта "проблема как" особенно актуальна для экспертов, которые могут столкнуться с "проклятием знаний" – трудностью передачи своих интуитивных навыков начинающим.

Моторное обучение определяется как "процесс, который подразумевается, а не непосредственно наблюдается, и приводит к постоянным изменениям в привычке в результате практики". Это определение подчеркивает три ключевых аспекта:

1. Процесс: Моторное обучение – это континуум, требующий времени (часы, дни, годы), чтобы наращивать как нейронные пути, так и мышечную силу/гибкость.

2. Подразумеваемый: Обучение не может быть непосредственно наблюдаемо; оно проявляется через относительно постоянные изменения в движении, которые стабильны в различных условиях.

3. Результат практики: Изменения в привычке происходят в результате активного выполнения, а не простого опыта или размышлений.

Различия между обучением и исполнением: Хелдинг проводит критическое различие между обучением (динамичным, нестабильным, беспорядочным) и исполнением (отполированным, статичным, ориентированным на лучший результат). Смешение этих целей вредит обоим. Обучение требует готовности совершать ошибки и выглядеть "нелепо". Исполнение – это демонстрация отточенных навыков. Для учителей важно масштабировать свои вмешательства в зависимости от режима ученика (обучение или исполнение).

Три правила эффективной практики:

1. Распределённая практика более эффективна, чем массовая: Регулярные, короткие сессии (например, один час в день) более полезны, чем менее частые, но более длительные (например, 3,5 часа два раза в неделю). Это связано с когнитивной пользой отдыха и сна, а также с предотвращением травм.

2. Варьируемая практика более эффективна, чем постоянная: Варьирование условий практики (например, игра в разных темпах, артикуляциях, жанрах) укрепляет конкретный навык и способствует обобщаемости – способности применять навык в новых ситуациях. Это особенно полезно для "открытых навыков" (open-skill tasks), таких как джазовая импровизация или пение с актёрским мастерством.

3. Произвольно упорядоченная практика более эффективна, чем блокированная: Вместо многократного повторения одной и той же задачи (блокированная практика) произвольное чередование задач для долгосрочного обучения. Хотя блокированная практика может улучшить краткосрочную производительность (для начинающих), она не способствует долговременному усвоению.

Образность движения: Размышления о действии (Motor Imagery): Хелдинг представляет ментальную практику (визуализацию, образность движения) как мощный инструмент. Она объясняет, что простое мышление о действии активирует соответствующие моторные программы в мозге (функциональная эквивалентность). Это полезно для:

Практики, когда физическое выполнение невозможно (например, в путешествии, при травме).
Укрепления когнитивных субстратов движения и улучшения мышечной силы (как показано в исследованиях).
Формирования "ментальных репрезентаций" – внутренних представлений о задаче, которые необходимы для экспертного исполнения.

Для эффективной ментальной практики важно использовать внутреннюю образность (чувствовать движения изнутри), а не внешнюю (наблюдать за собой).

Контролируемые против автоматических процессов: Обсуждается различие между контролируемой обработкой (сознательное внимание к механике) и автоматической обработкой (бессознательное выполнение). Хотя автоматизм является целью для экспертов, "чрезмерное обдумывание" может вредить исполнению.

Обратная связь: Это ключевой компонент моторного обучения. Хелдинг разделяет её на:

Изначальная обратная связь (Inherent Feedback): То, что учащийся воспринимает сам (проприоцепция – чувство движений тела, и экстероцепция – зрение и слух). Для певцов это особенно сложно из-за когнитивного диссонанса, вызванного одновременным восприятием звука через воздух и через кости.
Дополненная обратная связь (Augmented Feedback): Информация, предоставляемая внешним источником (учителем, видеозаписью).

Одновременная дополненная обратная связь (Concurrent Augmented Feedback): Предоставляется во время выполнения задачи. Хелдинг предостерегает от её чрезмерного использования, так как она может создавать зависимость, блокировать внутреннюю обратную связь и замедлять долгосрочное обучение ("гипотеза руководства").
Конечная обратная связь (Terminal Feedback): Предоставляется после выполнения задачи. Задержка в предоставлении обратной связи (несколько секунд) может быть полезной, позволяя учащемуся сначала обработать собственную внутреннюю обратную связь.
Частота обратной связи: Частая обратная связь полезна для начинающих, но должна постепенно "уменьшаться" по мере освоения навыка ("обратная связь по ширине полосы").

Этическая сторона: Автор также затрагивает этические вопросы, связанные с физическим манипулированием (hands-on) со стороны учителей. Из-за асимметричных отношений власти и потенциала злоупотреблений, Хелдинг предлагает учителям демонстрировать движения на себе или предоставлять подробные письменные инструкции, позволяя ученикам самостоятельно чувствовать ощущения.

Теория фокуса внимания (Attentional Focus Theory): Эта теория исследует, куда исполнители должны направлять своё внимание. Габриэль Вульф (Gabriele Wulf) утверждает, что внешний фокус (на эффекте движения) улучшает производительность и обучение по сравнению с внутренним фокусом (на движениях тела). Эта идея лежит в основе принципа "просто делай" ("just-do-it"). Хелдинг, однако, критикует это как упрощение, особенно для экспертов, которые должны уметь использовать гибкое внимание, переключаясь между внешним и внутренним фокусом, когда это необходимо для творчества или решения проблем.

Глава 5: Исследования производительности

Эта глава открывает один из самых обсуждаемых вопросов в области обучения и исполнительства: является ли талант врождённым или приобретенным? Хелдинг решительно поддерживает точку зрения, что "врождённые таланты – это вымысел, а не факт", опираясь на революционное исследование Майкла Хау, Джейн Дэвидсон и Джона Слободы "Врождённые таланты: реальность или миф?". Их вывод оспаривает идею о том, что исключительная компетентность зависит от наличия врождённых атрибутов.

Вместо таланта, Хелдинг подчеркивает важность усилия, среды и целенаправленной практики. Она подробно разбирает концепцию целенаправленной практики (deliberate practice), предложенную К. Андерсом Эрикссоном. Это не просто "играть" или "проводить время", а "усиленная деятельность, предназначенная для оптимизации улучшения".

Автор критикует широкое распространение "правила 10 000 часов" Малкольма Гладуэлла, указывая на то, что Гладуэлл неверно истолковал исследования Эрикссона. Истинный смысл в том, что важно качество практики, а не только количество. Например, элитным пианистам может потребоваться 20 000–25 000 часов, а не 10 000. Важно не "бездумно прогонять" репертуар, а целенаправленно работать над трудностями, иначе можно "практиковать ошибки".

Хелдинг описывает "идеальную" должностную инструкцию для учителя и ученика, придерживающихся принципов целенаправленной практики:

Учитель: Должен быть знаком с историей обучения, различными методами, уметь разрабатывать режимы усиленной практики, основываясь на индивидуальных потребностях ученика, и предоставлять честную, но эмпатичную обратную связь.
Ученик: Должен быть готов к трудолюбию, сфокусированному вниманию, конфронтации со своими слабостями и работе в одиночку.

Она предостерегает от двух распространённых ошибок учителей:

1. Быть "слишком милым": Отказ от "желаемых трудностей" в обучении, которые, хотя и могут вызвать дискомфорт, необходимы для глубокого усвоения. Хелдинг подчёркивает, что "строгость не должна путаться с жестокостью" и приводит историю пианиста Ланг Ланга, чтобы показать разрушительное влияние психологического насилия.

2. "Слепота по невниманию" (inattentional blindness): Тенденция учителей видеть одни и те же ошибки у всех учеников или придерживаться шаблонного обучения, игнорируя уникальные потребности.

Когнитивные требования целенаправленной практики: Она включает в себя формирование ментальных репрезентаций (внутренних "картин" того, что нужно делать). Эти ментальные структуры, как и "разбиение на блоки", важны для рабочей памяти и навыка. Важна домен-специфическая практика – целенаправленные движения, специфичные для конкретной дисциплины (например, скрипачу не нужно учиться кататься на лыжах).

Эмоциональные требования целенаправленной практики: Автор утверждает, что музыканты должны не только практиковать технику, но и эмоции. Она приводит пример виолончелистки Тани Лисбоа, которая использовала "исполнительские подсказки" (performance cues) не только для памяти, но и для более выразительного исполнения. Аналогия с методом актёрской игры (Станиславский, Мерил Стрип) показывает, как актёры "практикуют", как чувствовать, чтобы воплотить персонажа.

Глава 6: Игры разума

Эта глава посвящена музыкальной тревожности исполнения (MPA) – широко распространённому явлению, которое затрагивает музыкантов на всех уровнях. Хелдинг отмечает, что MPA варьируется по симптомам и степени тяжести, но её распространенность удивительно высока. Диана Кенни, ведущий исследователь MPA, определила её как "стойкое тревожное предчувствие, связанное с музыкальным исполнением", возникающее из-за биологических или психологических уязвимостей. Она подчеркивает, что MPA часто путают с социальной фобией, но это отдельное расстройство.

Причины MPA: Согласно исследованиям Кенни, главной причиной MPA как у студентов, так и у профессионалов является "давление со стороны самого себя". Другие важные факторы включают "недостаточную подготовку к исполнению" и "неумение управлять физическим возбуждением".

Физиологическая основа MPA: Хелдинг объясняет роль автономной нервной системы (ANS), состоящей из симпатической нервной системы (SNS) ("газ") и парасимпатической нервной системы (PNS) ("тормоз"). SNS вызывает реакцию "бей или беги" в ответ на воспринимаемую опасность (повышение пульса, потоотделение, мышечное напряжение). Люди обладают уникальной способностью активировать SNS чисто через воображение (предвкушение выступления или болезненные воспоминания о прошлых ошибках).

"Замирание под давлением" (Choking Under Pressure): Это явление, когда опытные исполнители необъяснимо ошибаются в публичных выступлениях. Замирание отличается от паники начинающих, так как оно происходит с мотивированными мастерами своего дела, которые отлично выступают на репетициях. Это "не просто плохая производительность, а производительность, которая значительно хуже ожидаемой".

Обсуждаются две конкурирующие теории, объясняющие замирание:

1. Теория явного мониторинга (Explicit Monitoring Theory): Предполагает, что замирание возникает, когда исполнители начинают сознательно обдумывать механику движений, которые обычно выполняются автоматически. Это замедляет обработку информации и приводит к ошибкам.

2. Теория отвлечения (Distraction Theory): Утверждает, что замирание происходит, когда внимание исполнителя отвлекается на внешние или внутренние беспокойства (например, финансовые проблемы, страх неудачи).

Иронический эффект (Ironic Effect) Дэниела Вегнера объясняет, почему люди иногда делают прямо противоположное тому, что намеревались. Попытка не думать о чём-то может заставить об этом думать (проблема "белого медведя").

Польза от тревожности (The Upside of Anxiety): Хелдинг утверждает, что небольшая тревожность перед выступлением не только нормальна, но и может быть полезной, согласно закону Йеркса-Додсона, который гласит, что производительность улучшается с возбуждением до определённого оптимального уровня.

Исследуемые методы лечения MPA:

Экспозиционная терапия и стресс-кондиционирование: Регулярное воздействие ситуаций, вызывающих тревогу, помогает организму привыкнуть к стрессовым реакциям. Исследования парашютистов показывают, что восстановление после стресса становится быстрее с опытом.
Тренировка устойчивости (Resilience Training): Развивает способность справляться с проблемами и отступать от них. Она может быть обучена и развита через практику, помогая музыкантам рефреймировать негативные события.
Силовые позы (Power Posing): Хотя эта концепция была спорной (исследования Ами Кадди столкнулись с кризисом воспроизводимости), она предполагает, что принятие "сильных" поз тела может влиять на чувства уверенности.
Медитация: Исследования показали, что медитация может снизить MPA и улучшить настроение.
Целостные словесные подсказки (Holistic Word Cues): Однословные подсказки могут помочь предотвратить замирание, так как они воспринимаются мозгом как "картинки", а не как прямые инструкции.

"Избегайте избегания" (Avoid Avoiding): Хелдинг советует музыкантам не избегать пред-исполнительского волнения, а принять его. Организация обстоятельств для успеха означает выделение достаточного времени для ментальной подготовки, избегание отвлекающих факторов и информирование семьи/друзей о потребностях исполнителя.

Рассказы о MPA: Обмен историями опытных музыкантов о борьбе с MPA является мощным средством поддержки. Автор приводит примеры, которые показывают, что профессионалы учатся справляться с тревогой через опыт и тщательную подготовку.

Антидот к перфекционизму: Хелдинг подчеркивает, что нереалистичные стандарты совершенства могут порождать MPA. Она приводит историю перкуссиониста Питера Эрскина, чей учитель заставил его намеренно играть "неправильно", чтобы снять перфекционистские страхи и показать, что "ничего не случилось".

Воплотите страх (Embody the Fear): Гитарист Уильям Каненгизер предлагает "позволить страху течь", не пытаясь его подавить, а использовать его как источник энергии для выступления. Это схоже с идеями Барбары Конабл и Пепе Ромеро.

"Осознанное спокойствие" (Deliberate Calm): Пример капитана Салли Салленбергера, успешно посадившего самолёт на реку Гудзон, демонстрирует, что годы обучения и тренировок создают "банк опыта", который позволяет сохранять спокойствие в критических ситуациях.

"Польза от того, чтобы бросить" (The Upside of Quitting): Хелдинг исследует концепцию "непродуктивной настойчивости" – продолжения деятельности, несмотря на явный вред. Исследования показывают, что отказ от недостижимых целей может улучшить психическое здоровье, снизить стресс и освободить ресурсы для других занятий. Это особенно актуально, если MPA делает музыкальные цели недостижимыми, и отказ может быть "разницей между общим здоровьем и благополучием против жизни, наполненной страхом".

Глава 7: Цифровой мозг

Глава 7 глубоко исследует влияние цифровой революции на человеческий мозг, уделяя особое внимание вниманию, памяти и социальному взаимодействию. Хелдинг начинает с поразительных статистических данных о глобальном использовании Интернета, подчеркивая, что это культурное потрясение сравнимо с изобретением печатного станка или телевидения. Она ссылается на Николаса Карра и его книгу "Мель: Что Интернет делает с нашим мозгом", которая утверждает, что способ сбора информации в Интернете изменил то, как мы думаем. Интернет способствует "скольжению по поверхности" информации, а не глубокому погружению, что приводит к когнитивной перегрузке, разрушая способность мозга устанавливать связи и формировать конструктивную память.

Цифровой рай: Автор признает огромные преимущества цифровых медиа для музыкантов. Они упростили самоорганизацию (запись, продвижение, ведение расписания), предоставили мгновенный доступ к информации (словари, переводы), улучшили связь с коллегами и тренерами. Для студентов цифровые инструменты предлагают неограниченные возможности для приобретения технических навыков.

Проблемы в раю: "Экранное вторжение": Хелдинг переходит к тревожной стороне цифровой революции. Она описывает, как повсеместное распространение устройств (смартфонов) влияет на внимание, продуктивность, безопасность и счастье. Ссылаясь на расследования Мэтта Рихтеля, она вводит термин "экранное вторжение", которое делает устройства "частью нас".

Многозадачность: "Отупляя мир": Этот раздел критически оценивает многозадачность. Изначально это был термин из компьютерной науки 1960-х годов, но теперь он описывает жонглирование двумя или более когнитивными задачами, подкрепляемое технологиями (например, чтение электронной почты во время прослушивания музыки).
Исследования Клиффорда Насса из Стэнфорда показали, что многозадачники ужасно справляются со всеми аспектами многозадачности: они плохо фильтруют нерелевантную информацию, неорганизованны и медленно переключаются между задачами. Это приводит к высоким затратам на переключение задач – потере времени и снижению когнитивной эффективности. Хуже того, многозадачность может привести к ошибкам в хранении информации, когда декларативные знания (факты) сохраняются как процедурные навыки, что затрудняет их извлечение.

Хелдинг обсуждает концепцию приобретенного расстройства дефицита внимания (ADD), предполагая, что интенсивное использование технологий может вызывать симптомы, похожие на СДВГ, даже у тех, кто к ним не предрасположен.
"Зебры тоже не многозадачны": Исследования Глории Марк показывают, что постоянное переключение задач у информационных работников приводит к хроническому состоянию "высокой готовности" и выделению гормонов стресса, что может повредить клетки мозга. Автор подчеркивает, что, в отличие от зебр, люди часто остаются в состоянии хронического стресса, что вредит их здоровью и продуктивности. Она отмечает, что отсутствие доказательств вреда цифровых технологий не означает доказательства отсутствия вреда, и что исследования часто отстают от быстро меняющихся технологий.

Кто следит за магазином?: Хелдинг поднимает вопрос о финансировании исследований негативных эффектов цифровых технологий, указывая на то, что технологические гиганты (например, Facebook, индустрия смартфонов и видеоигр) не заинтересованы в таких исследованиях, поскольку их бизнес-модель основана на удержании внимания пользователей. Она упоминает таких людей, как Тристан Харрис, бывший инженер Google, который оставил индустрию, чтобы бороться с "экономикой внимания".

Пластический парадокс и цифровые технологии: Автор напоминает, что нейропластичность означает, что мы становимся тем, что практикуем. Таким образом, цифровые привычки могут стать укоренившимися. Она предлагает стратегии "цифрового детокса" ("no phone zones", приложения для отслеживания экранного времени) и призывает к осознанному использованию технологий, чтобы избежать "пластического парадокса" в его негативном проявлении.

Проблема внимания аудитории: Хелдинг исторически прослеживает изменение поведения аудитории классической музыки. Если в 17-18 веках аудитория была шумной и невнимательной, то к 19 веку установился "почтительный покой". Однако в цифровую эпоху "экранное вторжение" снова угрожает вниманию аудитории. Автор приводит примеры, когда зрители в концертных залах отвлекаются на телефоны, и описывает возмущение артистов (например, Стива Мартина, Патти ЛуПоне).

Снижение эмпатии: Хелдинг утверждает, что чрезмерное использование цифровых медиа может мешать развитию эмпатии – способности чувствовать опыт других. Она связывает это с подавлением системы зеркальных нейронов и подчеркивает, что отсутствие эмпатии связано с поведенческими расстройствами. В итоге, Хелдинг призывает музыкантов и исполнителей "отстаивать внимание" и "обуздать эти мощные инструменты", чтобы сохранить связь с аудиторией и защитить человечность.

Глава 8: Эмоции, эмпатия и объединение искусства и науки

В последней главе Линн Хелдинг объединяет ключевые темы книги, подчеркивая жизненно важную роль эмоций и эмпатии как в искусстве, так и в науке. Она начинает с утверждения, что нейробиолог Антонио Дамасио "спас" эмоции от научного изгнания, показав, что они фундаментально переплетены с разумом. Для художников это не новость, но научное подтверждение придаёт весомость тому, что они всегда интуитивно понимали.

Эмоции: Хелдинг подчеркивает, что эмоции – это не просто "роскошь", а "биологические функции нервной системы", как отметил Джозеф Леду. Дамасио, исследуя пациентов с повреждением мозга, которые не могли принимать решения из-за отсутствия эмоциональной значимости, обнаружил, что эмоции критически важны для принятия решений и, следовательно, являются помощником разума. Она утверждает, что художники, как "эмпаты человеческих обществ", всегда чтили эмоции, переживая "изменчивость человеческой культуры" и постоянно возвращаясь к гуманистическому и эмоциональному взгляду на мир.

Понимание эмпатии: Эмпатия определяется как "способность чувствовать опыт других" и признаётся эволюционными психологами как одна из важнейших человеческих черт, объясняющая, почему мы ещё не уничтожили друг друга. Хелдинг использует определение Тани Зингер, которое включает четыре компонента, подчеркивая, что эмпатия – это не просто автоматическое, сенсорно-ориентированное чувство, а сложный процесс, включающий контекстуальную оценку, когнитивные процессы и нисходящий контроль.

Обращение к эмпатии: Исследования показывают, что способность к эмпатии "переключается" нашими внимательными способностями. Например, люди проявляют меньшую эмпатию к страдающим, когда их внимание отвлечено. Это имеет решающее значение для учителей музыки, так как их способность к эмпатии может быть усилена или ослаблена в зависимости от их фокуса внимания во время взаимодействия с учениками.

Эмпатия и доброта: Этот раздел исследует, как эмпатия связана с просоциальным поведением – совершением добрых дел из альтруистических побуждений. Хелдинг приводит исследование Сары Конрат, которое выявило 40-процентное снижение эмпатии у студентов колледжей за последние тридцать лет. Это вызывает тревогу, поскольку эмпатия тесно связана с такими ценностями, как честность, сострадание и самоотверженность. Автор ссылается на Барака Обаму, который говорил о "дефиците эмпатии" как о социальной проблеме.

Эмпатия и предвзятость: Хотя у людей есть большая способность к эмпатии, мы демонстрируем сильные предвзятости, предпочитая тех, кто на нас похож (гомофилия) и отказывая в эмпатии тем, кто сильно отличается. Это может привести к злорадству и использованию эмпатии в деструктивных целях. Хелдинг утверждает, что эмпатию можно тренировать, видя других как "продолжение самих себя", чтобы преодолеть эти предвзятости.

Внедрение эмпатии через искусство: Хелдинг подчеркивает, что музыка обладает способностью вызывать эмоции и эмпатию. Она приводит пример философа Марты Нуссбаум, которая считает музыку (искусство) ключевым для развития эмпатии и формирования здорового демократического общества. Искусство, как она утверждает, "прививает определённые эмоции и учит людей эмпатически входить в жизни других".

Кода: Четвёртая культура и объединение искусства и науки: В заключение Хелдинг заявляет, что мы уже находимся в процессе формирования "четвёртой культуры", в которой искусство и наука станут равными партнёрами. В то время как наука "задаёт вопросы" и "даёт ответы", именно искусство "освещает" эти результаты смыслом.

Книга завершается призывом к музыкантам "экспериментировать на границах искусства и науки". Это означает использование открытий когнитивной нейронауки для улучшения преподавания, обучения и исполнения, при этом не теряя из виду безграничность искусства и его способность освещать человеческое состояние, особенно в эпоху, когда цифровые медиа угрожают вниманию и эмпатии. Музыканты могут помочь "спасти культуру", используя свои уникальные способности к эмпатии и творчеству.

О проекте Summarizator

Summarizator — это Telegram-канал, где мы собираем саммари самых актуальных и захватывающих книг об ИИ, технологиях, саморазвитии и культовой фантастике. Мы экономим ваше время, помогая быстро погружаться в новые идеи и находить инсайты, которые могут изменить ваш взгляд на мир. 📢 Присоединяйтесь: https://t.me/summarizator