АТЛАНТ РАСПРАВИЛ ПЛЕЧИ -  Айн Рэнд

ВВЕДЕНИЕ: СУМЕРКИ МИРА И ПРИЗРАК ДЖОНА ГОЛТА

Роман-антиутопия Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» разворачивает перед читателем панораму медленно агонизирующей Америки неопределенного будущего, стилизованного под середину XX века. Экономика страны, некогда бывшая символом мощи и прогресса, парализована удушающей паутиной правительственных регуляций, абсурдных директив и всепроникающей коррупции. Производство сокращается катастрофическими темпами, целые промышленные отрасли исчезают, некогда процветавшие города превращаются в призраки, а инфраструктура, особенно железные дороги, приходит в критическое состояние. На этом фоне происходит необъяснимое и зловещее явление: самые продуктивные, талантливые и независимые умы нации – инженеры-новаторы, промышленные магнаты, сделавшие себя сами, неподкупные судьи, гениальные композиторы, ученые-первопроходцы, философы, отстаивающие разум, – исчезают один за другим. Они покидают свои посты, свои предприятия, свои лаборатории и кафедры, оставляя после себя лишь зияющую пустоту и ускоряя тем самым всеобщий коллапс. Их уход не похож на бегство или эмиграцию; они словно растворяются, не оставляя следов.

В атмосфере всеобщего страха, апатии и недоумения навязчиво звучит фраза, ставшая горьким символом эпохи: «Кто такой Джон Голт?». Этот вопрос, потерявший свое первоначальное значение и превратившийся в идиому, выражающую безнадежность, абсурдность происходящего и невозможность найти рациональное объяснение очередному провалу, катастрофе или акту самоубийственной глупости, звучит повсюду – в кабинетах политиков, в редакциях газет, в заводских цехах и в обывательских разговорах. Он стал универсальным ответом на любой неразрешимый вопрос, синонимом пожатия плечами перед лицом надвигающегося хаоса.

На этом мрачном фоне выделяются несколько центральных фигур – титанов мысли и дела, последних Атлантов, которые отчаянно пытаются удержать рушащийся мир на своих плечах. Главная героиня, Дэгни Таггарт, волевая и блестяще компетентная женщина, занимает пост вице-президента по оперативной работе в «Таггарт Трансконтинентал», крупнейшей железнодорожной компании страны, основанной ее легендарным предком Нэтом Таггартом. Дэгни – воплощение рациональности, целеустремленности и страстной преданности делу. Она ведет изнурительную, почти безнадежную борьбу за выживание компании, сталкиваясь не только с враждебным законодательством и разрушительными действиями конкурентов-паразитов, но и с предательством и некомпетентностью собственного брата, Джеймса Таггарта. Джеймс, занимающий пост президента компании, является полной противоположностью сестры: слабый, завистливый, неспособный к созиданию, он преуспевает в мире закулисных интриг, лоббизма и манипулирования общественным мнением под прикрытием альтруистических лозунгов.

Единственным человеком, способным понять и оценить Дэгни, становится Хэнк Риарден, стальной магнат, self-made man, создатель уникального сплава – риарден-металла. Этот металл, превосходящий сталь по прочности, легкости и долговечности, мог бы стать спасением для промышленности, но его создатель подвергается беспощадной травле. Конкуренты, неспособные соперничать с Риарденом в честной борьбе, объединяются с коррумпированными чиновниками и идеологами коллективизма, чтобы помешать внедрению его изобретения. Риардена обвиняют в «монополизме», «бездушной жадности» и «антиобщественном поведении», требуя от него «поделиться» плодами его гения во имя «общего блага». Риарден – архетип творца-одиночки, человека, обязанного всем только своему уму и труду, вынужденного постоянно оправдываться за свой успех и отбиваться от «мародеров», стремящихся экспроприировать его достижения. Его личная жизнь также полна горечи: жена Лилиан, представительница интеллектуальной элиты, презирает его дело и его ценности, постоянно пытаясь внушить ему чувство вины за его силу и страсть. Мать и брат видят в нем лишь источник материальных благ, не испытывая ни уважения, ни понимания к его делу.

Третьей вершиной этого трагического треугольника становится Франциско д’Анкония, наследник колоссальной медной империи «д’Анкония Коппер», друг детства Дэгни и Риардена, гений финансов и производства. Некогда он был символом блестящего будущего, воплощением интеллекта, энергии и аристократизма духа. Однако теперь Франциско ведет себя как безответственный плейбой, прожигатель жизни, целенаправленно разрушающий свое наследие, вкладывая деньги в абсурдные проекты и срывая жизненно важные поставки меди. Его поведение шокирует и ранит Дэгни, видящую в нем предателя их общих идеалов. Но за этой маской цинизма и легкомыслия скрывается глубокий замысел и участие в той самой «забастовке умов», которая лишает мир его движущей силы. Франциско становится одним из первых, кто пытается донести до Дэгни и Риардена философскую суть происходящего коллапса, говоря о моральном праве производителей на результаты своего труда и о паразитизме тех, кто живет за их счет.

Роман Айн Рэнд ставит перед читателем фундаментальные вопросы бытия, морали и общественного устройства. Что является источником прогресса и процветания? Какова роль разума, индивидуального таланта и продуктивного эгоизма в жизни человека и общества? В чем заключается истинная мораль: в самопожертвовании ради других, провозглашаемом доминирующей культурой, или в стремлении к собственному счастью через созидательный труд и рациональное преследование своих целей? Рэнд детально исследует непримиримый конфликт между двумя этическими кодексами: моралью создателей, основанной на разуме, независимости, продуктивности и праве на свою жизнь, и моралью паразитов («мародеров» и «попрошаек»), основанной на иррационализме, чувствах, зависти, нужде и предполагаемом праве на чужие достижения. Таинственное исчезновение лучших – это не хаос, а осознанная, организованная акция, «забастовка Атлантов», возглавляемая тем самым Джоном Голтом, чье имя стало проклятием для одних и символом надежды для других. «Атлант расправил плечи» – это не просто захватывающий сюжет о борьбе и любви на фоне катастрофы, но и монументальное изложение философии объективизма, утверждающей реальность как объективный абсолют, разум как единственное средство познания, человека как героическое существо, собственное счастье как моральную цель его жизни, а продуктивные достижения как его самую благородную деятельность.

ЧАСТЬ I: НЕПРОТИВОРЕЧИЕ

Первая часть романа закладывает основы конфликта, знакомит с ключевыми персонажами и детально описывает мир, погружающийся в иррациональность. Название «Непротиворечие» – прямая отсылка к аристотелевскому закону тождества (А есть А), который является фундаментом логики и рационального мышления. Именно этот закон попирается обществом, пытающимся существовать на основе противоречивых доктрин, где реальность подменяется лозунгами, причина игнорируется ради следствия, а заслуги наказываются во имя нужды. Герои-созидатели ведут мучительную борьбу за сохранение принципа непротиворечия в своей работе и своей жизни.

ГЛАВА 1: ТЕМА
Действие начинается в вагоне поезда «Таггарт Трансконтинентал», где мы впервые встречаем Дэгни Таггарт. Ее мысли заняты критической ситуацией на линии Рио-Норте в Колорадо – важнейшей артерии, питающей бурно развивающиеся нефтяные месторождения Эллиса Уайетта и другие промышленные предприятия штата. Рельсы на этой линии изношены до предела, грозя полной остановкой движения. Контракт на поставку новых рельсов был отдан компании «Объединенные сталелитейные заводы» Оррена Бойла не за качество или цену, а благодаря политическим связям Бойла и Джеймса Таггарта. Бойл систематически срывает сроки и поставляет некачественную продукцию, ставя под угрозу всю экономику Колорадо. Вернувшись в Нью-Йорк, Дэгни сталкивается с полным безразличием и саботажем со стороны брата Джеймса. Джим Таггарт озабочен лишь поддержанием своего имиджа «социально ответственного» бизнесмена, участием в светских раутах и лоббированием очередных губительных для компании законов, направленных на «поддержку слабых» конкурентов и «справедливое» распределение убытков. Он олицетворяет новую породу лидеров – бездарных, но изворотливых демагогов, процветающих в мутной воде государственного регулирования. В разговорах сотрудников компании, в газетных статьях, в случайных репликах прохожих постоянно всплывает риторический вопрос: «Кто такой Джон Голт?», как универсальное объяснение любой неудачи или глупости. Верный помощник Дэгни, Эдди Виллерс, ее друг детства, человек абсолютной честности и преданности делу, но лишенный ее творческой силы и визионерства, разделяет ее тревогу и отчаяние, становясь свидетелем ее одинокой борьбы.

ГЛАВА 2: ЦЕПЬ
В этой главе вводится фигура Хэнка Риардена, стального магната, воплощения американской мечты в ее первозданном виде. Человек несгибаемой воли, он в одиночку, благодаря своему гению инженера и предпринимателя, построил промышленную империю «Риарден Стил». Венцом его десятилетних усилий становится изобретение риарден-металла – сплава голубоватого оттенка, который легче, прочнее, долговечнее и потенциально дешевле стали. Это открытие сулит революцию в строительстве, транспорте, машиностроении. Но вместо заслуженного триумфа Риарден оказывается в центре злобной кампании. Завистливые конкуренты, такие как Оррен Бойл, неспособные конкурировать с ним на рынке, объединяются с профсоюзными боссами и политиками, чтобы законодательно ограничить производство и использование нового металла. Под лицемерным предлогом борьбы с «монополиями» и защиты «общественных интересов» принимается «Закон о равных возможностях», который запрещает одному лицу или компании владеть более чем одним видом ключевых ресурсов или производств. Риарден вынужден продать свои угольные шахты и рудники компаниям, которые не смогут эффективно ими управлять, но зато считаются «социально близкими». Его личная жизнь отражает эту общественную травлю. Жена Лилиан, происходящая из влиятельной семьи интеллектуалов, презирает его как «выскочку» и «материалиста». Она постоянно упрекает его в отсутствии «духовности», в «безжалостной» погоне за прибылью, пытаясь привить ему чувство вины за его успех. Мать и младший брат Филипп, неудачник и иждивенец, также живут за его счет, не испытывая благодарности, но постоянно требуя внимания, денег и сочувствия к своей никчемности. Они олицетворяют мир обывателей, паразитирующих на таланте и труде созидателя. Узнав о риарден-металле, Дэгни Таггарт видит в нем единственный шанс спасти линию Рио-Норте и, возможно, всю компанию. Несмотря на яростное сопротивление Джеймса, совета директоров и общественного мнения, подогреваемого прессой, она принимает смелое решение разместить у Риардена заказ на рельсы из нового, еще не испытанного в таких масштабах сплава. Этот контракт становится началом их сложного, но судьбоносного союза.

ГЛАВА 3: ВЕРХ И НИЗ
Сотрудничество Дэгни и Риардена начинается с деловых встреч, которые быстро перерастают в нечто большее. Они обнаруживают поразительное сходство в образе мыслей, в ценностях, в отношении к работе и к миру. Оба – практики, для которых факты и логика важнее мнений и лозунгов. Оба испытывают глубокое презрение к лени, лжи, некомпетентности и иррациональности, которые стали нормой жизни. Их объединяет страсть к созиданию и чувство ответственности за результат. Во время совместной инспекционной поездки по стране, необходимой для оценки состояния путей и возможностей производства нового металла, они воочию наблюдают контраст между «верхом» – островками еще теплящейся производственной активности, поддерживаемой героическими усилиями таких же, как они, одиночек, – и «низом» – повсеместным запустением, ржавеющими заводами, разрушающимися городами, атмосферой апатии и безнадежности. Ключевым моментом поездки становится посещение заброшенного автомобильного завода «Двадцатый век Мотор Компани» в городе Старнсвилл, Висконсин. Некогда это было передовое предприятие, известное своими инновациями. Но оно было уничтожено изнутри его же владельцами, братьями Старнсами, которые под влиянием модных социалистических идей решили внедрить на заводе утопический план: «От каждого по способностям, каждому по потребностям». Рабочие должны были работать столько, сколько могут, а получать столько, сколько им «нужно», причем нужды определялись коллективным голосованием. Результатом стал мгновенный коллапс: производительность упала до нуля, лучшие работники ушли, начались конфликты из-за распределения благ, и в итоге завод закрылся, а город опустел. Старнсвилл стал жутким памятником провалу коллективистской морали. Среди мусора и обломков Дэгни и Риарден обнаруживают остатки гениального изобретения – электростатического двигателя, способного преобразовывать статическое электричество атмосферы в практически бесплатную и неисчерпаемую энергию. Двигатель сломан, но его принцип работы очевиден для таких умов, как Дэгни и Риарден. Дэгни загорается идеей найти изобретателя этого чуда, видя в нем потенциальное спасение для всего мира. В это же время Эллис Уайетт в Колорадо, узнав о заказе рельсов из риарден-металла, выражает Дэгни свою полную поддержку, но сообщает о новых угрозах со стороны Вашингтона – готовящихся законах, которые должны «перераспределить» доходы Колорадо в пользу депрессивных штатов. Между Дэгни и Риарденом зарождается глубокое взаимное уважение и восхищение силой духа друг друга, которое постепенно перерастает в неосознанное, но мощное притяжение.

ГЛАВА 4: НЕДВИЖНЫЕ ДВИЖИТЕЛИ
Название главы отсылает к аристотелевской метафизике, к понятию «перводвигателя» – источника движения и бытия, который сам остается неподвижным. В философии Рэнд «недвижные движители» – это человеческие умы, порождающие идеи, ценности и технологии, которые двигают мир вперед. Это изобретатели, предприниматели, мыслители, художники – те, кто создает новое из ничего, опираясь лишь на силу своего разума. Общество зависит от них, как тело зависит от мозга, но вместо благодарности и признания оно платит им ненавистью, завистью и стремлением подчинить их своей воле, заставить служить нуждам посредственностей. Эта тема раскрывается через фигуру Франциско д’Анкония. На роскошной вечеринке, устроенной Джеймсом Таггартом и Лилиан Риарден (их странный союз основан на общей неприязни к производителям и стремлении к светскому влиянию), Франциско вновь шокирует публику. В ответ на лицемерные и невежественные рассуждения о «порочности» богатства, «аморальности» прибыли и превосходстве «духовных» ценностей над «материальными», он произносит свою знаменитую речь о деньгах. Страстно и логично он защищает деньги как величайшее изобретение человечества, как инструмент разума, справедливости и добровольного обмена ценностями. Деньги, утверждает Франциско, являются материальным воплощением принципа, согласно которому люди должны взаимодействовать друг с другом не как грабители и жертвы, а как свободные торговцы, обменивающие ценность на ценность к взаимной выгоде. Деньги – это признание того, что человек имеет право на плоды своего труда и своей мысли. Поэтому деньги – это «корень всего добра» в обществе свободных и разумных людей. А ненависть к деньгам – это ненависть к разуму, к успеху, к справедливости, к человеческой жизни. Речь Франциско вызывает бурю негодования у большинства присутствующих – политиков, бюрократов, салонных интеллектуалов, светских дам, – живущих за счет чужих достижений и оправдывающих свое существование альтруистическими лозунгами. Но для Дэгни и Риардена его слова звучат как откровение, как формулировка их собственных смутных ощущений и убеждений. Это прямой вызов доминирующей морали самопожертвования и коллективизма.

ГЛАВА 5: ВЕРШИНА РОДА Д’АНКОНИЯ
Эта глава углубляется в личность и прошлое Франциско д’Анкония, пытаясь объяснить его шокирующее настоящее. Через воспоминания Дэгни и самого Франциско мы видим его блестящую юность. Он был не просто наследником огромного состояния, но и воплощением аристократизма духа – гениальный студент, талантливый инженер, прирожденный лидер, человек высочайших моральных принципов и безграничных амбиций. Его связывала с Дэгни глубокая дружба и первая любовь, основанная на общности идеалов и презрении к компромиссам. Вместе они мечтали строить, создавать, преображать мир силой своего разума. Франциско был первым, кто оценил гений Хэнка Риардена, когда тот только начинал свой путь. Он был «вершиной рода д’Анкония», продолжателем великой династии созидателей. И вот теперь этот же человек планомерно уничтожает дело своей жизни. Он инвестирует миллиарды в заведомо провальные медные рудники Сан-Себастьян в Мексике, которые вскоре будут национализированы коррумпированным правительством. Он срывает поставки меди американским компаниям, в том числе «Риарден Стил» и «Таггарт Трансконтинентал», ставя их на грань катастрофы. Он ведет себя как безответственный плейбой, транжиря деньги направо и налево и культивируя репутацию циничного прожигателя жизни. Дэгни, для которой Франциско был моральным ориентиром, не может смириться с этим предательством. В редкие моменты откровенности Франциско пытается объяснить ей свои мотивы. Он говорит, что мир катится в пропасть из-за своей иррациональной морали, которая превозносит слабость и наказывает силу, требует от созидателей жертвовать собой ради паразитов. Он не позволит, чтобы ценности, созданные его предками, служили своим разрушителям. Его действия – это форма протеста, акт верности своим истинным принципам. Он намекает Дэгни, что он не одинок, что существует некий план, «забастовка разума», цель которой – лишить мир его «мотора», пока он не изменит свои моральные установки. Он предостерегает Дэгни от попыток спасти систему, которая обречена, и призывает ее задуматься над моральностью ее собственной борьбы за сохранение «Таггарт Трансконтинентал» в этих условиях.

ГЛАВА 6: НЕКОММЕРЧЕСКИЙ
В центре внимания этой главы – судьба науки и интеллекта в мире, враждебном разуму. Мы знакомимся с доктором Робертом Стадлером, некогда великим физиком, лауреатом Нобелевской премии, а ныне – главой Государственного научного института. Стадлер был кумиром для целого поколения ученых, профессором престижного университета Патрика Генри, где его лучшими учениками были трое гениев: Франциско д’Анкония, Рагнар Даннешильд и Джон Голт. Стадлер проповедовал идеал «чистой науки», свободной от практических приложений и коммерческих интересов. Однако со временем он пошел на сделку с совестью и властью. Он позволил политикам использовать его имя и авторитет науки для прикрытия их разрушительной политики. Его институт, щедро финансируемый государством, превратился в бюрократическую структуру, занимающуюся сомнительными проектами. Главный из них – сверхсекретный «Проект Икс», разработка оружия массового поражения, основанного на использовании разрушительной силы звуковых волн. Стадлер оправдывает свое сотрудничество с властью тем, что это дает ему возможность заниматься фундаментальными исследованиями, но в глубине души он понимает, что предал все свои идеалы и стал соучастником преступлений против разума. Он с горечью и страхом вспоминает своих трех гениальных учеников, которые отвергли его путь компромисса: Франциско стал циничным разрушителем собственной империи; Рагнар превратился в таинственного пирата, наводящего ужас на государственные суда; а Джон Голт, самый блестящий и бескомпромиссный из троих, просто исчез, словно растворился в воздухе. Судьбы Стадлера и его учеников символизируют выбор, стоящий перед каждым интеллектуалом: служить истине или служить власти, идти на компромисс с иррациональностью или остаться верным разуму до конца. Дэгни Таггарт обращается к Стадлеру с просьбой помочь идентифицировать изобретателя электростатического двигателя. Она надеется, что его опыт и знания позволят раскрыть тайну. Но Стадлер, испугавшись возможных политических последствий и не желая привлекать внимание к революционной технологии, которая может подорвать существующий энергетический порядок (и его собственное положение), трусливо отказывает ей, ссылаясь на нехватку времени и незначительность находки. Этот отказ – еще одно свидетельство морального падения науки, поставленной на службу «некоммерческим», то есть анти-жизненным, целям.

ГЛАВА 7: ЭКСПЛУАТАТОРЫ И ЭКСПЛУАТИРУЕМЫЕ
Эта глава представляет собой развернутую критику идеологии и морали альтруизма, которую Айн Рэнд считала главным источником зла и разрушения в современном мире. Мы видим, как Джеймс Таггарт, Оррен Бойл, Уэсли Мауч (хитрый и беспринципный лоббист, ставший координатором всемогущего Бюро экономического планирования и национального объединения), а также сонм примкнувших к ним политиков, журналистов, профессоров и «общественных деятелей» активно пропагандируют идеи коллективизма, социального равенства (понимаемого как уравниловка в нищете), необходимости жертвовать личными интересами ради «общего блага», поддержки «слабых» и «нуждающихся». Под прикрытием этих высоконравственных лозунгов они продавливают законы, удушающие свободное предпринимательство, экспроприируют собственность у успешных и талантливых, распределяют ресурсы и привилегии на основе политической лояльности и личных связей, а не по заслугам и эффективности. Хэнк Риарден, как самый яркий и бескомпромиссный пример созидателя, становится главной мишенью их пропагандистских атак и законодательных репрессий. Его обвиняют во всех смертных грехах: в «хищнической жадности», «бессердечной эксплуатации» рабочих (хотя он платит самую высокую зарплату в отрасли), «антиобщественном поведении» (потому что он отказывается делиться своими секретами и прибылями с неэффективными конкурентами), «материализме» и «отсутствии духовности». Общественное мнение, тщательно обрабатываемое прессой и «лидерами мнений», настроено враждебно по отношению к нему и таким, как он. Ему постоянно твердят о его «моральном долге» перед обществом, о необходимости жертвовать, каяться, служить тем, кто не способен создать ничего сам. Риарден пытается защищаться, апеллируя к логике, фактам, справедливости, своему праву на собственность и на плоды своего труда, но его голос тонет в хоре иррациональных обвинений, эмоциональных шантажей и демагогических призывов к жалости и самопожертвованию. Рэнд проводит четкое различие между мнимыми «эксплуататорами» (созидателями, которых обвиняют в эксплуатации) и истинными эксплуататорами: «мародерами» (looters), которые захватывают чужие ценности силой или обманом, используя политическую власть и законы, и «попрошайками» (moochers), которые живут за счет чужих достижений, апеллируя к чувству вины и милосердию своих жертв. Мораль альтруизма, по Рэнд, является идеологическим оружием, которое оправдывает и узаконивает власть этих паразитов над производителями, превращая добродетели (разум, талант, продуктивность, эгоизм) в пороки, а пороки (слабость, некомпетентность, зависимость, иррациональность) – в добродетели и основания для получения незаслуженных благ.

ГЛАВА 8: ЛИНИЯ ДЖОНА ГОЛТА
Несмотря на титанические препятствия – постоянный саботаж со стороны профсоюзов и конкурентов, бюрократические препоны на каждом шагу, нехватку качественных материалов (кроме риарден-металла), враждебность прессы и общественного мнения, предательство и некомпетентность внутри собственной компании – Дэгни Таггарт совершает чудо. Она достраивает линию Рио-Норте в рекордные сроки. Использование рельсов из риарден-металла, вопреки всем мрачным прогнозам и клевете, оказывается триумфальным успехом. Новая линия – это шедевр инженерной мысли и организационного таланта Дэгни. Это становится победой ее несгибаемой воли, ее компетентности, ее веры в разум и возможность созидания даже в умирающем мире. В момент триумфа, когда нужно было дать название новой линии, Дэгни принимает дерзкое, вызывающее решение. В знак презрения к своим врагам, как символ неповиновения царящему абсурду и как дань уважения той загадочной фигуре, которая все больше занимает ее мысли, она решает назвать новую, самую современную и важную железнодорожную ветку страны «Линия Джона Голта». Это вызывает скандал. Джеймс Таггарт в ярости, совет директоров в панике, пресса и «общественность» возмущены использованием имени, ставшего синонимом зла и разрушения. Но Дэгни непреклонна. Первый поезд, «Комета Джона Голта», ведомый лучшими инженерами и машинистами, которых Дэгни смогла найти и удержать, с триумфом проходит по новой линии, доставляя жизненно важные грузы для Эллиса Уайетта и других предприятий Колорадо точно в срок. Запуск линии становится ярким событием, проблеском надежды на фоне всеобщего упадка. Он демонстрирует, что прогресс, эффективность и процветание все еще возможны там, где уважают разум, компетентность и право на достижение. Успех Линии Джона Голта ненадолго возрождает деловую активность и дух оптимизма в стране, но одновременно он усиливает страх и ненависть «мародеров» и «попрошаек» к Дэгни и Риардену, чьи достижения являются живым укором их собственной никчемности и разрушительности их идеологии.

ГЛАВА 9: СВЯТОЕ И МИРСКОЕ
На фоне профессионального триумфа Дэгни и продолжающейся травли Риардена их отношения достигают точки кипения. Взаимное уважение, восхищение силой духа, интеллектом, целостностью личности и общность фундаментальных ценностей перерастают во всепоглощающую страсть. Их первая ночь вместе становится не просто удовлетворением физического желания, но актом глубочайшего духовного единения, празднованием жизни, разума и достижений. Айн Рэнд в этой и последующих главах развивает свою оригинальную философию любви и секса. Для нее секс – это не животный инстинкт и не греховное падение, а высшее метафизическое выражение ценностей человека, подтверждение его самооценки и его утвердительного отношения к жизни. Истинная любовь и страсть возможны только между людьми равными по духу, людьми с высокой самооценкой, которые видят друг в друге воплощение своих высших ценностей. Любовь Дэгни и Риардена – это союз двух Атлантов, двух независимых, сильных, гордых личностей, признающих и ценящих величие друг в друге. Их связь резко контрастирует с удушающей, разрушительной атмосферой брака Хэнка Риардена с Лилиан. Лилиан, узнав (или догадавшись) об измене мужа, не устраивает скандалов и не требует развода. Вместо этого она начинает изощренную психологическую пытку, используя его все еще не до конца изжитое чувство вины как оружие. Она играет роль оскорбленной, страдающей, но всепрощающей жены, постоянно напоминая Хэнку о его «моральном падении» и требуя от него публичных унижений в качестве платы за ее «великодушие». Она заставляет его сопровождать ее на светские приемы, где все знают или догадываются о его романе, и наслаждается его мучениями под перекрестным огнем сочувственных и осуждающих взглядов. Ее цель – не сохранить брак, а сломить его волю, уничтожить его самооценку, заставить его стыдиться своей силы, своей страсти, своей радости жизни – всего того, что она, как представительница культуры, превозносящей страдание и самоотречение («святое»), ненавидит в нем как воплощение «мирского» и «материального». Глава исследует конфликт между двумя взглядами на любовь и секс: один – как на выражение силы, радости и высших ценностей (мирское, но по-настоящему святое в философии Рэнд), другой – как на источник вины, страдания и долга (псевдо-святое, но по сути анти-жизненное).

ГЛАВА 10: ФАКЕЛ УАЙЕТТА
Триумф Линии Джона Голта и возрождение Колорадо оказываются недолгими. Успех этого штата, ставшего оазисом процветания и эффективности благодаря усилиям Дэгни, Риардена и Эллиса Уайетта, вызывает лишь новую волну зависти и репрессивных мер со стороны федерального правительства и лоббистов из депрессивных регионов. Под флагом «социальной справедливости» и «национального единства» принимается серия драконовских законов, направленных на удушение Колорадо. Вводится «Закон об уравнивании возможностей» (не путать с предыдущим одноименным законом, направленным против Риардена), который устанавливает разорительные налоги на самые продуктивные штаты (прежде всего Колорадо), чтобы перераспределить их доходы в пользу отстающих регионов. Вводится запрет на перемещение производств и уход работников («прикрепление» к месту работы). Устанавливаются жесткие квоты на добычу нефти и других ресурсов, чтобы «дать шанс» менее эффективным производителям. Для Эллиса Уайетта, гениального нефтяника-новатора, который создал свое огромное состояние исключительно благодаря своему уму и риску, эти законы означают конец его бизнеса. Его передовые методы добычи объявляются «слишком эффективными» и подлежащими ограничению, а его доходы – подлежащими конфискации во имя «нуждающихся». Уайетт, человек действия и абсолютной независимости, отказывается подчиниться этому грабежу и уничтожению. Вместо того чтобы позволить государству конфисковать и разрушить то, что он создал, он принимает решение, которое потрясает всю страну. Он поджигает все свои нефтяные скважины. Гигантский столб пламени, взметнувшийся над равнинами Колорадо и видимый на сотни миль, становится апокалиптическим символом – «факелом Уайетта». Затем Уайетт бесследно исчезает, оставив на двери своего опустевшего офиса короткую, презрительную записку: «Я оставляю этот мир таким, каким нашел. Берите. Это ваше». Это первый открытый, шокирующий акт «забастовки умов», демонстрация того, что производители больше не согласны быть жертвами. Уход Уайетта наносит страшный удар по экономике страны, лишая ее основного источника энергии и ускоряя коллапс. Тайна того, куда и почему уходят лучшие, становится еще более актуальной и зловещей. Мир лишается еще одного Атланта, и его ноша становится непосильной для оставшихся. Конец первой части оставляет читателя с чувством надвигающейся катастрофы и неразрешенной загадки.

ЧАСТЬ II: ИЛИ — ИЛИ

Название второй части романа, «Или — или», подчеркивает нарастающую поляризацию и неотвратимость выбора. Мир достиг точки, где компромисс между созиданием и разрушением, разумом и иррациональностью, свободой и рабством становится невозможным. Каждый персонаж, и общество в целом, вынужден сделать окончательный выбор между двумя непримиримыми моральными кодексами: либо мораль творца, основанная на праве на собственную жизнь и счастье, достигаемые через разум и продуктивный труд, либо мораль паразита, основанная на праве на чужие достижения по праву нужды или силы. Среднего пути, пути компромисса, больше не существует. Эта часть детально описывает ускоряющийся коллапс старого мира, героические, но все более отчаянные усилия созидателей и постепенное приближение к разгадке тайны Джона Голта и его «забастовки».

ГЛАВА 1: ЧЕЛОВЕК, КОТОРОМУ БЫЛО МЕСТО НА ЗЕМЛЕ
Дэгни Таггарт, потрясенная уходом Эллиса Уайетта и осознанием того, что лучшие умы действительно исчезают, становится одержимой идеей найти изобретателя электростатического двигателя. Она видит в этом двигателе не просто технологическое решение энергетического кризиса, но символ того типа человека, который один способен противостоять распаду – человека абсолютного разума и компетентности. Ее поиски приводят ее обратно в руины Старнсвилла и к людям, когда-то работавшим на заводе «Двадцатый век Мотор Компани». Она разыскивает вдову инженера Уильяма Гастингса, который, как выясняется, был главным инженером проекта двигателя, но не его изобретателем. Вдова Гастингса, сломленная и запуганная женщина, с неохотой делится воспоминаниями о молодом гении, который работал под началом ее мужа. Она не называет его имени, но описывает его как человека пугающей уверенности, логики и бескомпромиссной честности, человека, который требовал от всех только одного – думать. Дэгни также встречается с бывшей секретаршей Джеффа Аллена, которая со слезами вспоминает атмосферу творчества и энтузиазма, царившую вокруг молодого изобретателя, и его слова о том, что разум – это единственное, что имеет значение. Из обрывков воспоминаний, из полунамеков и недомолвок перед Дэгни вырисовывается образ человека, который казался идеальным воплощением рациональности, человека, которому, по выражению одного из бывших рабочих, «было место на Земле». Параллельно Дэгни нанимает молодого, талантливого и честного физика Квентина Дэниелса, чтобы попытаться восстановить двигатель по найденным фрагментам. Дэниелс, изучив остатки механизма, приходит в восторг от гениальности конструкции, но признает свою неспособность разгадать его главный секрет. Он говорит Дэгни, что изобретатель обладал умом такого масштаба, какого он никогда не встречал, и что без ключа, оставленного им, воссоздать двигатель невозможно. Поиски Дэгни превращаются в поиск не просто технологии, но идеала, поиск ответа на вопрос, который теперь звучит для нее иначе: не «Кто такой Джон Голт?», а «Где такой Джон Голт?».

ГЛАВА 2: АРИСТОКРАТИЯ СВЯЗЕЙ
Экономический хаос в стране нарастает лавинообразно. Реальное производство, основанное на эффективности, качестве и свободном обмене, окончательно уступает место системе, где все решают политические связи, лоббизм, правительственные директивы и личные услуги. Процветает «аристократия связей» (aristocracy of pull) – каста людей, неспособных ничего создать, но виртуозно владеющих искусством интриг, демагогии и манипулирования государственной машиной для получения незаслуженных выгод за счет тех, кто еще пытается работать. Джеймс Таггарт, Оррен Бойл, Уэсли Мауч, профсоюзный босс Фред Киннан и им подобные укрепляют свою власть. Они продавливают все новые законы, якобы направленные на «стабилизацию экономики», «защиту рабочих» и «обеспечение справедливости», но на деле лишь ускоряющие агонию. Принимается «Закон о борьбе с разрушительной конкуренцией» (Anti-dog-eat-dog Rule), который запрещает любую конкуренцию в пределах одной отрасли, предписывая компаниям «делиться» рынками и клиентами поровну, независимо от их эффективности. Это наносит сокрушительный удар по последним остаткам работающих предприятий, в том числе по «Таггарт Трансконтинентал». Компания несет колоссальные убытки. Линии простаивают из-за нехватки топлива и запчастей. Аварии и крушения становятся повседневностью из-за изношенности путей (кроме Линии Джона Голта) и вопиющей некомпетентности персонала, набранного по протекции или согласно профсоюзным требованиям. Джеймс Таггарт, неспособный справиться с ситуацией, все глубже погружается в трясину политических сделок, пытаясь выбить для компании правительственные субсидии и льготы в обмен на поддержку разрушительных инициатив Уэсли Мауча. Дэгни, формально оставаясь вице-президентом, видит тщетность своих усилий. Она пытается латать дыры, находить обходные пути, поддерживать работу хотя бы на ключевых направлениях, но система, основанная на отрицании разума и реальности, делает ее работу практически невозможной. Пропасть между миром созидателей и миром паразитов становится абсолютной.

ГЛАВА 3: БЕЛЫЙ ШАНТАЖ
Личная жизнь Хэнка Риардена превращается в пытку под названием «белый шантаж». Лилиан, его жена, прекрасно осведомленная о его романе с Дэгни, избирает тактику изощренного морального садизма. Вместо ожидаемого скандала или требования развода, она надевает маску страдающей, но великодушной жертвы. Она использует его все еще не до конца преодоленное чувство вины, привитое ему с детства альтруистической моралью, как главный инструмент мучения. Она не угрожает ему разоблачением (которое уже не является секретом для их круга), но постоянно подчеркивает свою «боль», свое «оскорбленное достоинство», свою «нравственную чистоту» на фоне его «падения». Она требует от него не прекращения романа, а публичных демонстраций их якобы сохранившегося брака. Она заставляет его сопровождать ее на светские рауты, где их появление вызывает волну перешептываний и сочувственных (или злорадных) взглядов в ее адрес и осуждающих – в его. Она наслаждается его унижением, его неловкостью, его страданиями. Ее цель – не сохранить семью, которой никогда не было, а уничтожить его самооценку, заставить его презирать себя за ту силу, страсть, радость жизни, которые он нашел с Дэгни и которых она сама лишена и потому ненавидит. Она стремится доказать ему и миру превосходство страдания над счастьем, вины над гордостью, самоотречения над самоутверждением. Риарден, разрывающийся между любовью к Дэгни, которая кажется ему единственным светом в его жизни, и въевшимся в подсознание убеждением, что он «эгоистичен» и «виноват» перед Лилиан и обществом, частично поддается этому шантажу. Он испытывает мучительный внутренний конфликт, не понимая до конца природу ловушки, в которую попал. Его отношения с Дэгни, основанные на абсолютном взаимном признании и восхищении, омрачаются этим незаслуженным чувством вины.

ГЛАВА 4: САНКЦИЯ ЖЕРТВЫ
Франциско д’Анкония, наблюдающий за страданиями Риардена и понимающий их истинные корни, решает вмешаться. В одном из ключевых диалогов романа, происходящем в квартире Риардена, Франциско излагает ему суть своей философии и объясняет механизм его порабощения. Он вводит важнейшее понятие объективистской этики – «санкция жертвы». Франциско доказывает Риардену, что зло, несправедливость, тирания сами по себе бессильны. Они могут существовать и процветать только до тех пор, пока их жертвы признают их моральное право на существование, пока добро дает злу свою санкцию, свое молчаливое или явное согласие. Риарден страдает не столько от действий своих врагов – политиков, конкурентов, собственной семьи, – сколько от того, что он сам, в глубине души, принимает их ложную мораль, их извращенные стандарты добра и зла. Он позволяет им судить себя по их правилам. Он испытывает вину за свои величайшие добродетели: за свой ум, свой талант, свое богатство, свое счастье, свою любовь к Дэгни. Он принимает как должное их утверждение, что его эгоизм – это порок, а их требования жертв во имя «общего блага», «нуждающихся» или «любви» – это высшая мораль. Давая эту моральную санкцию своим мучителям, он сам дает им власть над собой, сам надевает на себя цепи. Франциско страстно призывает Риардена отозвать эту санкцию. Он должен осознать, что мораль альтруизма – это код смерти, инструмент порабощения лучших худшими. Он должен перестать извиняться за то, что он существует, за то, что он мыслит, за то, что он создает, за то, что он счастлив. Он должен утвердить свое моральное право на свою жизнь, на свои достижения, на свое счастье. Он должен отвергнуть их мораль и принять свою собственную – мораль разума и рационального эгоизма. Риарден сначала шокирован и возмущен словами Франциско, обвиняя его в безжалостном цинизме. Он все еще цепляется за привычные представления о долге и самопожертвовании. Но логика Франциско неопровержима, его аргументы бьют в самую суть проблемы. Этот разговор производит переворот в сознании Риардена. Он начинает видеть мир и себя в ином свете. Это начало его окончательного освобождения от власти незаслуженной вины, поворотный пункт на пути к его присоединению к забастовке Атлантов.

ГЛАВА 5: ПРЕВЫШЕНИЕ ЛИМИТА
Экономический и социальный коллапс в стране достигает критической фазы. Система находится в состоянии свободного падения. «Таггарт Трансконтинентал», несмотря на героические усилия Дэгни, практически парализована. Поезда ходят нерегулярно, постоянно случаются аварии. Линия Джона Голта остается единственной работающей артерией, но и она находится под угрозой из-за нехватки топлива и попыток правительства перенаправить ее ресурсы на другие, убыточные направления. Промышленность стагнирует, магазины пусты, города погружаются во тьму и холод. Начинаются голодные бунты и грабежи. Правительство отвечает ужесточением репрессий и новыми, совершенно безумными директивами, пытающимися силой остановить распад. На этом фоне продолжается и ускоряется «забастовка умов». Исчезают очередные ключевые фигуры, без которых система не может функционировать. Уходит Кен Данаггер, владелец крупнейших угольных шахт Пенсильвании, один из немногих оставшихся эффективных поставщиков топлива для Риардена и Дэгни. Перед уходом он взрывает свои лучшие шахты, чтобы они не достались государству. Исчезает Мидас Маллиган, легендарный банкир, который давно отошел от дел, предвидя крах финансовой системы, основанной на необеспеченных деньгах и государственных займах. Уходит судья Наррагансетт, известный своей неподкупностью и приверженностью принципам объективного права, отказываясь участвовать в фарсе «социалистического правосудия». Исчезает композитор Ричард Хэлли, чья музыка была гимном радости, силы и достижений, но которую критики обвиняли в «элитарности» и «отсутствии сострадания». Исчезает философ Хью Экстон, бывший профессор университета Патрика Генри, учитель Голта, Франциско и Рагнара, последний защитник разума и логики в академическом мире. Каждый уход – это не просто потеря для общества, это выбивание несущей опоры из здания цивилизации. Дэгни с ужасом наблюдает за этим процессом. Она больше не сомневается, что это скоординированная акция. Она чувствует присутствие невидимого организатора, который точно знает предел терпения каждого созидателя, момент, когда он больше не может выносить абсурд и унижение, – и именно в этот момент он уводит его. Лимит прочности мира превышен.

ГЛАВА 6: МЕТАЛЛ-ЧУДО
Хэнк Риарден, продав партию риарден-металла Кену Данаггеру (незадолго до его исчезновения) в обход установленного Бюро экономического планирования порядка распределения, нарушает один из многочисленных абсурдных законов. Его вызывают на суд в Филадельфию. Это должно стать показательным процессом, призванным сломить его сопротивление и запугать других промышленников. Обвинение строится не на юридических нормах (которые сами по себе противоречивы и нелогичны), а на демагогических лозунгах об «общественных интересах», «социальной ответственности» и «моральном долге» Риардена перед «народом». Все ожидают, что он будет оправдываться, ссылаться на производственную необходимость, просить снисхождения. Вместо этого Риарден, уже внутренне преображенный разговором с Франциско и собственными размышлениями, произносит одну из самых мощных речей в романе. Он отказывается признавать себя виновным в чем-либо. Он утверждает свое абсолютное моральное право на свой разум, на свой труд, на свою собственность – риарден-металл, который он называет «воплощением моего живого я». Он заявляет, что законы, наказывающие человека за его добродетели – за ум, талант, продуктивность, – и вознаграждающие пороки – лень, некомпетентность, зависимость, – являются аморальными по своей сути и не заслуживают ни соблюдения, ни уважения. Он отказывается играть по их правилам, отказывается принимать их стандарты, отказывается давать «санкцию жертвы». С гордостью и презрением к своим судьям он говорит: «Я стою здесь и говорю, что не признаю за кем бы то ни было права на одну минуту моей жизни. Ни на одну частицу моей энергии. Ни на одно достижение мое. И особенно – на мой металл… Мой металл – это мое достижение. Оно не может быть отдано, оно может быть только заработано». Его речь, полная логики, страсти и несгибаемой уверенности в своей правоте, производит эффект разорвавшейся бомбы. Судьи, чиновники, прокуроры, журналисты – все шокированы и растеряны. Они не привыкли к такому прямому вызову их моральным устоям, их власти, их миру. Судебное заседание срывается. Приговор откладывается на неопределенный срок. Риарден покидает зал суда не осужденным, а победителем, одержавшим великую моральную победу.

ГЛАВА 7: МОРАТОРИЙ НА РАЗУМ
Столкнувшись с полным провалом своей экономической политики, нарастающим хаосом и открытым неповиновением со стороны таких людей, как Риарден, правящая клика во главе с Уэсли Маучем и его главным идеологом, доктором Флойдом Феррисом из Государственного научного института, решается на крайнюю меру. В обстановке паники и истерии принимается Директива 10-289 – закон, который фактически устанавливает тотальную экономическую диктатуру и объявляет «мораторий на разум». Директива состоит из восьми пунктов, каждый из которых является грубейшим нарушением свободы и здравого смысла:

1.     Все рабочие и служащие прикрепляются к своим рабочим местам пожизненно. Переход на другую работу запрещен.

2.     Все промышленные, сельскохозяйственные и коммерческие предприятия должны продолжать работу и не могут быть закрыты или перемещены.

3.     Все патенты и авторские права передаются в «общественное пользование», то есть фактически конфискуются государством.

4.     Запрещается создание новых устройств, изобретений, продуктов или предприятий без специального разрешения.

5.     Все зарплаты, цены, ставки процента и другие экономические показатели замораживаются на уровне последнего года.

6.     Все производство и распределение товаров и услуг должно осуществляться в соответствии с объемами и нормативами последнего года.

7.     Запрещается любая экономическая деятельность, не предусмотренная предыдущими пунктами, без специального разрешения.

8.     Создается Бюро по обеспечению соблюдения Директивы с чрезвычайными полномочиями.
Этот закон – апофеоз иррациональности, попытка остановить смерть общества путем убийства разума и свободы, путем превращения страны в гигантский концлагерь. Доктор Роберт Стадлер, окончательно утративший остатки чести и интеллекта, публично выступает в поддержку Директивы, заявляя, что в критической ситуации «разум должен уступить место потребностям общества». Это его окончательное предательство науки и своих учеников. Для Дэгни Таггарт и Хэнка Риардена Директива 10-289 становится последней каплей, переполнившей чашу терпения. Они понимают, что дальнейшая борьба в рамках этой системы не только бессмысленна, но и аморальна, так как любое их усилие будет лишь продлевать агонию и поддерживать власть разрушителей. Дэгни принимает самое трудное решение в своей жизни: она уходит из «Таггарт Трансконтинентал», компании, которая была делом ее жизни, делом ее семьи, делом ее любви. Она отказывается подчиняться закону, который отрицает реальность, разум и само право человека на жизнь. Она уходит в никуда, без плана, без будущего, но с ясным осознанием того, что больше не может служить этому миру.

ГЛАВА 8: ВО ИМЯ ЛЮБВИ
После ухода Дэгни, компанию «Таггарт Трансконтинентал» окончательно захватывает клика Джеймса Таггарта. Они с энтузиазмом приветствуют Директиву 10-289, видя в ней инструмент укрепления своей власти и устранения последних остатков конкуренции и здравого смысла. Дэгни и Хэнк Риарден, оба ставшие изгоями в умирающем мире, находят утешение и силу друг в друге. Их любовь, очищенная от сомнений и чувства вины (по крайней мере, у Риардена), становится для них единственным островком разума и смысла. Они проводят время вместе, обсуждая происходящее, свое будущее, пытаясь понять, что делать дальше. Франциско д’Анкония вновь появляется в их жизни. Он проводит с Риарденом еще один глубокий философский разговор, на этот раз посвященный природе любви. Франциско разрушает последние остатки альтруистических мифов о любви, которые могли еще оставаться у Риардена. Он доказывает, что любовь – это не жертва, не жалость, не служение. Истинная любовь – это высшее проявление эгоизма, в самом благородном смысле слова. Это ответ на ценности, которые человек видит в другом, отражение его собственной самооценки. Любить – значит ценить. Любить можно только достойного. Требование любить всех без разбора, любить недостойных, любить за их слабости и пороки – это извращение понятия любви, это предательство собственных ценностей и самоуничтожение. Он говорит Риардену, что его любовь к Дэгни – это акт высшей справедливости, признание ее величия, и он должен гордиться этой любовью, а не стыдиться ее. Франциско также мягко, но настойчиво подталкивает Риардена к последнему шагу: он должен понять, что его дальнейшая борьба за сохранение «Риарден Стил» в условиях Директивы 10-289 аморальна. Продолжая производить свой металл, он лишь продлевает агонию системы и дает оружие в руки своим врагам. Единственный морально оправданный выбор – уйти, присоединиться к забастовке. Франциско чувствует, что Риарден почти готов принять это решение.

ГЛАВА 9: ЛИЦО БЕЗ БОЛИ, СТРАХА И ВИНЫ
Дэгни, оставшись без работы, без компании, без видимой цели, решает полностью сосредоточиться на разгадке тайны изобретателя двигателя. Она возвращается к своим поискам, находит новых свидетелей, сопоставляет факты, собирает крупицы информации. Постепенно перед ней вырисовывается все более четкий и поразительный образ этого человека. Она узнает его имя – Джон Голт. Она узнает его историю: как он работал простым рабочим на заводе «Двадцатый век», как изобрел свой революционный двигатель, как стал неформальным лидером для лучших умов предприятия. Она узнает подробности того рокового собрания, на котором владельцы завода объявили о введении нового плана оплаты «от каждого по способностям, каждому по потребностям». И она узнает слова, которые произнес тогда Джон Голт, обращаясь к своим товарищам и к владельцам: «Я остановлю мотор мира». После чего он ушел, и вместе с ним ушли все те, кто создавал славу завода, что и привело к его быстрому краху. Все, кто знал Голта лично, описывают его одинаково: гений абсолютной логики, человек несгибаемой воли, пугающей цельности и непоколебимой уверенности. Его отличительной чертой было лицо – лицо, на котором никогда не отражалось ни боли, ни страха, ни вины. Только спокойная, ясная сила разума. Он требовал от людей не подчинения, не веры, не жертв – он требовал только одного: мыслить рационально. Дэгни окончательно понимает: Джон Голт – это не миф, не символ, не имя из риторического вопроса. Это реальный человек. Это организатор и лидер забастовки умов. Это тот невидимый разрушитель, который планомерно лишает мир его движущей силы. Это тот, кто уводит Атлантов. Ее восхищение этим неизвестным гением смешивается с неосознанным влечением и страхом. Он становится для нее воплощением идеала мужчины, идеала человека, которого она искала всю свою жизнь, но она не знает, друг он ей или враг.

ГЛАВА 10: ЗНАК ДОЛЛАРА
Вторая часть романа завершается серией стремительных и катастрофических событий, подводящих черту под старым миром. На «Таггарт Трансконтинентал» происходит чудовищная трагедия: пассажирский поезд «Комета Таггарта» (не «Комета Джона Голта», которая ходила по линии в Колорадо) терпит крушение в горном туннеле в Скалистых горах. Причина – преступная халатность диспетчеров и инженеров, назначенных по протекции и не обладавших необходимой квалификацией, а также столкновение с секретным военным эшелоном, перевозившим компоненты «Проекта Икс». Сотни пассажиров, включая женщин и детей, гибнут в огне и под обломками. Эта катастрофа, произошедшая в туннеле, построенном еще Нэтом Таггартом, становится жутким символом полного провала системы, основанной на лжи, безответственности, кумовстве и пренебрежении человеческой жизнью. В это же время Дэгни получает известие, что Квентин Дэниелс, физик, работавший над восстановлением двигателя Голта, внезапно бросил работу и решил исчезнуть. Он оставил ей записку, в которой говорилось, что он понял: единственный, кто может помочь ему завершить работу и понять принцип двигателя – это сам изобретатель, и он отправляется на его поиски. Дэгни в отчаянии. Она понимает, что Дэниелс – ее последняя надежда на возрождение технологии. Она догадывается, что он летит на встречу с Голтом, и решает перехватить его. Она садится в свой личный скоростной самолет и преследует маленький самолет Дэниелса над труднодоступным районом Скалистых гор. Погоня происходит в сложных метеоусловиях. Внезапно самолет Дэниелса исчезает с экрана ее радара и визуально – он словно растворяется в воздухе над одной из долин. Дэгни, пытаясь разгадать эту загадку и облететь зону предполагаемого исчезновения, теряет управление в условиях сильной турбулентности, и ее самолет терпит крушение. Она теряет сознание. Очнувшись, она обнаруживает себя лежащей на траве в прекрасной, залитой солнцем долине, окруженной неприступными снежными вершинами. Долина кажется нереальной, скрытой от внешнего мира невидимым мерцающим барьером. Рядом с обломками ее самолета стоит высокий, стройный мужчина со спокойным, умным лицом и пронзительными серо-голубыми глазами. Это Джон Голт. Он помогает ей подняться и произносит фразу, которую она запомнит навсегда: «Мы никогда не думали, что вы появитесь здесь так скоро, мисс Таггарт». Дэгни понимает, что ее поиски окончены. Она нашла Атлантиду – тайное убежище бастующих Атлантов, Ущелье Голта. И она видит символ этого места, высеченный на скале у входа в долину и отчеканенный на золотых монетах, которые использует местный житель, подошедший к ним, – знак доллара ($), знак разума, свободы и продуктивного обмена.

ЧАСТЬ III: А ЕСТЬ А

Название заключительной, третьей части романа – «А есть А» – является прямым утверждением фундаментального закона тождества, сформулированного Аристотелем и являющегося краеугольным камнем объективистской метафизики и эпистемологии. Это утверждение реальности как объективного абсолюта, не зависящего от человеческих желаний, страхов или указов. Реальность существует независимо от сознания, и задача разума – познавать ее такой, какова она есть. Отказ признавать реальность, попытки жить в мире противоречий, где А может быть не-А, где причина и следствие игнорируются, где желаемое выдается за действительное, неизбежно ведет к разрушению – как для отдельного человека, так и для целого общества. Эта часть романа демонстрирует логическое и практическое завершение этого процесса: окончательный коллапс иррационального мира и рождение нового, основанного на признании объективной истины – А есть А. Противоречия не могут длиться вечно; выбор между разумом и безумием, жизнью и смертью должен быть сделан.

ГЛАВА 1: АТЛАНТИДА
Дэгни Таггарт приходит в себя не просто в долине, а в Ущелье Голта – Атлантиде, тайном и легендарном убежище, которое Джон Голт и его первые соратники, Мидас Маллиган и Франциско д’Анкония, создали много лет назад в сердце неприступных Скалистых гор. Это место стало новым домом для всех «бастующих Атлантов» – величайших творческих умов человечества, покинувших внешний мир, который пытался их эксплуатировать, поработить и уничтожить морально и физически. Долина скрыта от посторонних глаз с помощью гениального изобретения Голта – сложной системы рефракторов, установленных на горных вершинах, которые преломляют лучи света и радиоволны, создавая оптическую иллюзию и делая Ущелье невидимым для самолетов и радаров. Здесь, в этом оазисе разума и свободы, Дэгни встречает всех тех, чье исчезновение стало символом упадка внешнего мира: Эллиса Уайетта, который теперь бурит нефтяные скважины для нужд долины; Кена Данаггера, управляющего местными угольными копями; композитора Ричарда Хэлли, чья музыка, отвергнутая внешним миром, здесь звучит свободно; философа Хью Экстона, преподающего логику и этику молодому поколению долины; судью Наррагансетта, разрабатывающего основы объективного права для будущего; банкира Мидаса Маллигана, основателя местного банка, работающего на стопроцентном золотом стандарте; пирата Рагнара Даннешильда, который оказывается не грабителем, а борцом за справедливость, возвращающим производителям то, что было украдено у них государством через налоги, и доставляющим золото в Ущелье; и, конечно, Франциско д’Анкония, чье разрушительное поведение во внешнем мире было лишь тщательно продуманной маскировкой и частью плана забастовки. И над всеми ними – Джон Голт, спокойный, уверенный, лучащийся интеллектом и силой, – изобретатель, философ, лидер забастовки. Голт подробно объясняет Дэгни суть их акции: это не бегство от проблем, а моральный протест высшего порядка, отказ предоставлять свои таланты, свой разум, свою созидательную энергию миру, который провозгласил нужду добродетелью, а достижение – грехом; миру, который требует от них жертвовать собой ради тех, кто не способен или не желает жить своим умом и трудом. Они отозвали «санкцию жертвы», отказавшись признавать моральное право паразитов на их жизнь и труд. Они ждут, пока мир, построенный на иррациональной морали альтруизма и коллективизма, окончательно не рухнет под тяжестью собственных противоречий. Только тогда, когда человечество будет готово отвергнуть ложные идеалы и принять мораль разума, свободы и продуктивного эгоизма, они вернутся, чтобы помочь построить новое общество. Дэгни, воспитанная в мире борьбы, компромиссов и постоянного чувства вины, потрясена до глубины души атмосферой, царящей в Ущелье: здесь нет страха, нет принуждения, нет жалости, нет вины. Только свобода, разум, честный обмен, продуктивный труд, гордость за свои достижения и спокойная, радостная уверенность людей, живущих в полной гармонии со своими ценностями и объективной реальностью.

ГЛАВА 2: УТОПИЯ ЖАДНОСТИ
Дэгни остается в Ущелье Голта на месяц, и этот месяц становится для нее периодом интенсивного обучения, переоценки всех ее прежних убеждений и глубочайшего личного преображения. Она изучает жизнь Атлантиды – общества, которое внешний мир, если бы узнал о нем, заклеймил бы как «бессердечную утопию жадности», но которое на самом деле является воплощением рационального порядка, справедливости и подлинной человечности. Основа всего здесь – незыблемость прав личности, начиная с права на собственную жизнь, свободу и собственность. Единственный закон, строго соблюдаемый всеми жителями, – это запрет на инициацию физической силы или мошенничества против других. Все взаимодействия между людьми – экономические, социальные, личные – основаны исключительно на добровольном согласии и взаимной выгоде. Контракт является священным. Деньги – золотой доллар – имеют реальную внутреннюю стоимость и служат честным, объективным средством обмена результатами труда и таланта. Каждый житель Ущелья работает на себя или по найму на основе свободного договора, получая справедливое вознаграждение за созданные им ценности. Здесь нет налогов, субсидий, государственного регулирования, принудительных «общественных проектов». Вся инфраструктура долины – дороги, электростанция (работающая на двигателе Голта!), железнодорожная линия, система связи – создана и поддерживается частными лицами и компаниями на коммерческой основе. Дэгни видит, как процветает это общество свободных производителей: Эллис Уайетт обеспечивает долину энергией, Кен Данаггер – углем, фермеры выращивают обильные урожаи на плодородных землях, инженеры строят дома и машины, Ричард Хэлли пишет музыку, которая вдохновляет всех, Хью Экстон читает лекции по философии Аристотеля и основам объективизма, Мидас Маллиган управляет надежнейшим банком в мире. Сама Дэгни, не в силах оставаться праздной, устраивается работать простым ассистентом к Оуэну Келлогу, бывшему управляющему одного из подразделений «Таггарт Трансконтинентал», который теперь руководит местной железнодорожной линией. Она впервые за долгие годы испытывает забытое чувство радости от осмысленного, продуктивного труда в рациональной, справедливой среде, где компетентность ценится, а результат вознаграждается. Она слушает Пятый концерт Ричарда Хэлли, музыку, которая выражает всю мощь, красоту и триумф человеческого духа, способного достигать счастья на земле. И она глубоко, безоглядно влюбляется в Джона Голта. Она видит в нем не просто гения и лидера, но воплощение идеального человека – человека абсолютного разума, несгибаемой воли, кристальной моральной чистоты и спокойной, лучащейся силы. Их чувства оказываются взаимными. Однако, несмотря на обретенное счастье и полное принятие философии Ущелья, Дэгни не может полностью отречься от внешнего мира. Ее мучает чувство ответственности за Хэнка Риардена, который все еще сражается там, не зная правды, подвергаясь опасности. Ее беспокоит судьба тех немногих честных и компетентных людей, которые еще остались снаружи и которые могут погибнуть в надвигающемся коллапсе. Она чувствует, что должна вернуться – хотя бы для того, чтобы попытаться спасти Риардена, чтобы дать шанс тем, кто еще способен услышать, или чтобы окончательно убедиться в тщетности этой последней битвы и с чистой совестью порвать со старым миром.

ГЛАВА 3: АНТИЖАДНОСТЬ
Параллельно с описанием гармонии и процветания Ущелья Голта, основанного на принципах рационального эгоизма («жадности» в позитивном смысле – стремления к созданию ценностей и достижению личного счастья), Рэнд рисует картину окончательного коллапса внешнего мира, ставшего жертвой морали «антижадности» – альтруизма, коллективизма и самопожертвования. Директива 10-289, призванная «стабилизировать» экономику путем полного удушения свободы и разума, дает прямо противоположный эффект, ускоряя агонию. Производство останавливается повсеместно. Транспортная система разрушена. Города погружаются во мрак и холод из-за отсутствия электричества и топлива. Начинается массовый голод, эпидемии, вспышки насилия и грабежей. Правящая клика – Уэсли Мауч, Джеймс Таггарт, Оррен Бойл, Фред Киннан, доктор Флойд Феррис – мечутся в панике, издавая все более безумные приказы, обвиняя друг друга в провалах и ища козлов отпущения. Их власть, основанная на принуждении и лжи, становится фикцией, так как управлять больше нечем, а грабить – некого. Джеймс Таггарт, лишившись поддержки Дэгни и столкнувшись с полным развалом компании, окончательно теряет человеческий облик. Он пытается удержаться на плаву с помощью унизительных сделок с правительством, предавая последние остатки интересов компании и своих акционеров. Его молодая жена Черрил, простая девушка из народа, вышедшая за него замуж с наивной верой в его величие как промышленника и общественного деятеля, переживает страшное разочарование. Она видит его истинное лицо – лицо трусливого, завистливого и абсолютно ничтожного человека, неспособного ни на одно самостоятельное действие, ни на одну честную мысль. Ее прозрение и последующая трагическая гибель становятся символом краха всех иллюзий, на которых держался старый мир, символом обмана, которым была мораль альтруизма, обещанная как путь к счастью, но ведущая лишь к разрушению и смерти. Эта глава – наглядная демонстрация практических последствий отказа от разума, свободы и права на личный интерес во имя иррациональных коллективистских догм. Мир без «жадности» (то есть без стремления к созданию ценностей и достижению личного блага) превращается в ад.

ГЛАВА 4: АНТИЖИЗНЬ
Дэгни принимает окончательное и мучительное решение: она должна покинуть Ущелье Голта и вернуться во внешний мир. Ее прощание с Джоном Голтом – одна из самых эмоционально напряженных сцен романа. Голт понимает ее мотивы: ее чувство долга перед Риарденом, ее нежелание сдаваться, пока остается хоть малейшая надежда, ее потребность самой завершить свой путь и сделать окончательный выбор. Но он с горечью и любовью предупреждает ее об опасностях и тщетности ее миссии. Он объясняет ей, что она не сможет спасти мир, который сознательно выбрал путь самоуничтожения, который отверг разум и жизнь. Он говорит ей, что мораль альтруизма, которую проповедуют правители и интеллектуалы внешнего мира, – это не просто ошибочная или непрактичная этика, это мораль «антижизни». Она требует от человека жертвовать высшими ценностями (разумом, достижениями, счастьем, самой жизнью) ради низших (нужды, слабости, некомпетентности, смерти). Она основана на ненависти к человеку, к его способностям, к его успеху, к его радости. Поэтому любой компромисс с этой моралью, любая попытка служить ей – это предательство собственной жизни и соучастие в разрушении. Голт просит Дэгни дать ему условный сигнал по радио – фразу из Пятого концерта Хэлли – когда она поймет, что борьба окончена, когда мир будет готов услышать правду, когда наступит момент для его обращения к нации. Он верит, что такой момент настанет. Дэгни обещает. С тяжелым сердцем она улетает на своем восстановленном самолете, оснащенном Голтом специальным устройством для прохождения сквозь защитное поле Ущелья. Она покидает рай Атлантиды, но уносит с собой знание истины и любовь к человеку, который стал для нее воплощением этой истины. Она возвращается в ад умирающего мира, чтобы завершить свою миссию.

ГЛАВА 5: ХРАНИТЕЛИ БРАТЬЕВ СВОИХ
Возвращение Дэгни во внешний мир подобно спуску в преисподнюю. За месяц ее отсутствия деградация достигла необратимой стадии. Нью-Йорк – полутемный, полуголодный город, охваченный страхом и отчаянием. Экономика практически не существует. «Таггарт Трансконтинентал» агонизирует. Дэгни предпринимает последнюю отчаянную попытку восстановить движение хотя бы на нескольких ключевых линиях, но сталкивается с непреодолимыми препятствиями: нет топлива, нет запчастей, нет квалифицированных кадров (все разбежались или были «прикреплены» к другим местам), система приказов и разрешений полностью парализована бюрократией и коррупцией. Ее усилия тщетны. Тем временем правящая клика, находясь в панике из-за полного провала Директивы 10-289 и растущего хаоса, решает сделать козлом отпущения Хэнка Риардена и одновременно попытаться использовать его гений для спасения своей власти. Против Риардена фабрикуют новое абсурдное обвинение в нарушении Директивы (якобы он незаконно произвел небольшое количество металла для ремонта собственного оборудования) и арестовывают его. Их план – под угрозой тюрьмы и конфискации заставить его раскрыть секрет производства риарден-металла и согласиться работать на государство под полным контролем. В этот момент Лилиан Риарден, видя шанс окончательно уничтожить мужа и одновременно получить одобрение властей, предлагает свои услуги следствию. Она готова дать лживые показания о его «антиобщественной деятельности», о его «жестокости» и «аморальности», в том числе о его отношениях с Дэгни, чтобы создать ему образ чудовища и облегчить его осуждение. Она выступает на предварительном слушании, изливая потоки яда и клеветы. Однако ее попытка оборачивается против нее: ее злобная ложь и очевидная личная ненависть лишь ярче подчеркивают достоинство, спокойствие и несгибаемость Риардена, который отказывается отвечать на ее выпады. Название главы «Хранители братьев своих» используется Айн Рэнд с убийственной иронией. Этот библейский лозунг (ответ Каина на вопрос Бога об Авеле), ставший знаменем альтруистов и коллективистов, на практике превращается в оправдание тирании, грабежа и уничтожения тех самых «братьев», которых они якобы призваны охранять. Те, кто провозгласил себя «хранителями», на деле оказываются палачами и разрушителями.

ГЛАВА 6: КОНЦЕРТ ОСВОБОЖДЕНИЯ
Хэнка Риардена привозят на специально созванное заседание правительственной комиссии, которое должно стать показательным процессом и прелюдией к его осуждению. На заседании присутствуют все главные фигуры режима: Уэсли Мауч, Джеймс Таггарт, Оррен Бойл, Фред Киннан, доктор Феррис. От Риардена требуют публичного раскаяния, признания своей «вины» перед обществом и согласия передать все права на риарден-металл государству и возглавить сталелитейную промышленность в качестве экономического диктатора. Вместо этого Риарден, окончательно освободившийся от власти чувства вины и полностью осознавший свою моральную правоту, произносит еще одну смелую и бескомпромиссную речь. Он повторяет свой отказ признавать за кем-либо право требовать от него жертв, право распоряжаться его разумом, его трудом, его собственностью. Он заявляет, что единственная его вина заключалась в том, что он слишком долго терпел и поддерживал систему, основанную на паразитизме и иррациональности, что он слишком долго давал «санкцию жертвы» своим разрушителям. В самый напряженный момент, когда Уэсли Мауч уже готов отдать приказ о его немедленном заключении под стражу, происходит неожиданное и дерзкое событие. Франциско д’Анкония, Рагнар Даннешильд и группа их вооруженных соратников (включая нескольких бывших работников Риардена) совершают налет на здание, где проходит заседание. Используя фактор внезапности и превосходную организацию, они обезоруживают охрану и врываются в зал. Франциско обращается к Риардену: «Вы готовы, мистер Риарден?». Риарден, не колеблясь ни секунды, поднимается и уходит вместе с ними. Правительственные чиновники и их охрана парализованы страхом и неспособны оказать сопротивление. Этот эпизод – не просто побег, это символический акт освобождения от власти тирании и лживой морали. Название главы «Концерт освобождения» отсылает к музыке Ричарда Хэлли, которая стала гимном свободы и радости для жителей Ущелья Голта. Спасение Риардена – это мощный аккорд в этом концерте, прелюдия к главному событию – выступлению Джона Голта. Внешний мир теряет последнего из великих Атлантов, который до последнего пытался его спасти своей работой.

ГЛАВА 7: «ГОВОРИТ ДЖОН ГОЛТ»
Это смысловой, философский и эмоциональный пик всего романа. В заранее оговоренный день и час, получив условный сигнал от Дэгни (которая передает его по радио, используя фразу из концерта Хэлли, во время якобы случайного интервью), Джон Голт приводит в действие свой грандиозный план. Используя свои гениальные знания в области физики и радиоэлектроники, а также сеть тайно установленных по всей стране ретрансляторов, он прерывает все радио- и телепередачи и захватывает контроль над эфиром. И в течение трех часов он обращается к умирающей нации и ко всему миру с речью, которая является полным, систематическим и страстным изложением его философии – объективизма.
Речь начинается с прямого ответа на вопрос, мучивший мир: «Леди и джентльмены… Доктор Феррис только что сказал вам, что я – угроза вашему образу жизни. Это правда. Я – Джон Голт, и я разрушу ваш мир». Голт рассказывает историю своей жизни, начиная с работы на заводе «Двадцатый век», изобретения двигателя и причин, побудивших его начать забастовку. Он безжалостно анализирует причины катастрофы, постигшей цивилизацию: отказ от разума как единственного инструмента познания и выживания; принятие ложной и разрушительной морали альтруизма, которая требует от человека жертвовать собой ради других, превозносит страдание и нужду, осуждает силу и счастье; доминирование двух основных форм иррационализма – мистицизма (веры в сверхъестественное, в чувства, интуицию или откровение как источники знания) и коллективизма (примата общества, государства, расы или класса над личностью, отрицания индивидуальных прав и свободы).
В противовес этим разрушительным доктринам Голт провозглашает и обосновывает новую мораль – мораль жизни, основанную на разуме, цели и самооценке. Он утверждает, что высшей моральной целью каждого человека является достижение собственного рационального счастья. Он защищает рациональный эгоизм как единственную этику, соответствующую природе человека как разумного существа, способного и обязанного поддерживать свою жизнь своим собственным трудом. Он определяет семь главных добродетелей этой этики: Рациональность (признание разума как единственного источника знания и руководства к действию), Независимость (опора на собственный ум и отказ от вторичности), Честность (отказ подделывать реальность), Целостность (верность своим рациональным принципам), Справедливость (воздаяние каждому по заслугам), Продуктивность (создание материальных и духовных ценностей, необходимых для жизни) и Гордость (моральная амбициозность, стремление к достижению собственного морального совершенства). Он объясняет, что производство и свободный добровольный обмен – это основа процветания человечества, а право частной собственности – краеугольный камень всех остальных прав и свобод.
Голт раскрывает истинный смысл забастовки: это не акт разрушения, а акт созидания – созидания нового мира, основанного на правильных принципах. Это отказ лучших умов человечества предоставлять свою санкцию, свое согласие, свою поддержку системе, которая их уничтожает морально и физически. Это ультиматум миру: либо вы отвергнете мораль смерти – альтруизм и коллективизм – и примете мораль жизни – разум и свободу, – либо вы погибнете под обломками своего иррационального мира. Он призывает всех, кто еще способен мыслить, кто ценит свою жизнь, свой разум, свою свободу, присоединиться к забастовке – не обязательно физически уходя в Ущелье, но прежде всего морально: отозвать свою «санкцию жертвы», отказаться сотрудничать со злом, перестать подчиняться иррациональным требованиям, перестать жертвовать собой и своими ценностями. Он обещает, что когда старый мир окончательно рухнет и будет готов слушать голос разума, Атланты вернутся, чтобы возглавить возрождение цивилизации.
Речь Голта – это не просто монолог персонажа, это детально разработанный философский трактат, манифест объективизма, охватывающий метафизику («Существование существует»), эпистемологию («Разум – единственное средство познания»), этику («Человек – самоцель, а не средство для достижения целей других») и политику («Капитализм laissez-faire – единственная моральная социальная система»). Это интеллектуальная и духовная кульминация всего романа.

ГЛАВА 8: ЭГОИСТ
Речь Джона Голта производит эффект разорвавшейся атомной бомбы. Она повергает страну и мир в состояние шока, паники и окончательного паралича. Те, кто еще способен мыслить, понимают правоту его слов и осознают глубину пропасти, в которую скатился мир. Те же, кто построил свою власть и свое существование на лжи и принуждении, – правящая клика Мауча, Таггарта, Бойла, Киннана, Ферриса – приходят в неописуемый ужас и ярость. Они понимают, что Голт – это их смертельный враг, воплощение всего, что они ненавидели и пытались искоренить: разума, независимости, продуктивности, гордости. Но одновременно, в своем цинизме и отчаянии, они видят в нем и последнюю соломинку, за которую можно ухватиться. Они решают, что если им удастся захватить Голта живым, они смогут заставить его – пытками, шантажом, пропагандой – стать их экономическим диктатором, «спасителем нации», который своим гением вытащит их из пропасти, сохранив при этом их власть. Они разворачивают тотальную охоту на Голта, мобилизуя все оставшиеся ресурсы государства. Используя информацию, полученную от одного из бывших жителей Ущелья (слабого человека, не выдержавшего жизни, требующей постоянной ответственности и рациональности, и сбежавшего обратно во внешний мир), им удается выследить Голта во время его короткого и рискованного визита в Нью-Йорк (он вернулся, чтобы лично проконтролировать трансляцию и убедиться, что Дэгни в безопасности) и арестовать его.
Голта доставляют в секретный правительственный бункер и подвергают жесточайшим пыткам. Главным палачом выступает доктор Флойд Феррис, который видит в Голте не только политического врага, но и личное оскорбление, живое опровержение всей его философии иррационализма и власти грубой силы. Феррис и его подручные пытаются сломить волю Голта с помощью машины пыток, использующей принципы «Проекта Икс» – направленных звуковых волн, вызывающих невыносимую физическую боль. Их цель – не просто получить информацию (Голту нечего скрывать), а заставить его отречься от своих принципов, признать верховенство коллектива над личностью, согласиться служить им. Однако Голт, являющийся совершенным воплощением «эгоиста» в высшем, положительном смысле этого слова (человека, живущего своим умом ради достижения своих рациональных ценностей, главным из которых является его собственная жизнь и целостность его сознания), выдерживает нечеловеческие муки с абсолютным спокойствием и презрением к своим мучителям. Он не произносит ни слова, ни стона, его лицо не выражает ни боли, ни страха, ни вины. Его несгибаемый дух, его верность разуму и своим убеждениям перед лицом запредельного страдания демонстрируют абсолютную силу человеческой личности, основанную на рациональной морали. Доктор Роберт Стадлер, которого Феррис заставил присутствовать при пытках своего гениальнейшего ученика (возможно, в надежде использовать его авторитет для воздействия на Голта), приходит в состояние полного ужаса и морального коллапса. Он наконец осознает, во что превратилась его наука, к каким чудовищным последствиям привели его компромиссы с совестью и властью. В момент, когда пыточная машина из-за неумелого обращения выходит из-под контроля и начинает разрушать все вокруг, Стадлер погибает под ее обломками вместе с несколькими палачами, становясь последней жертвой своего собственного интеллектуального и морального предательства.

ГЛАВА 9: ГЕНЕРАТОР
Пока Джона Голта пытают, Дэгни, узнавшая о его аресте (возможно, через сигнал от кого-то из сочувствующих или по косвенным признакам), немедленно действует. Она связывается с Хэнком Риарденом, Франциско д’Анкония и Рагнаром Даннешильдом, которые уже находятся в Ущелье или поблизости. Вместе они разрабатывают и осуществляют дерзкий и молниеносный план спасения Голта. Используя свои уникальные знания, ресурсы (включая самолет Рагнара, оснащенный по последнему слову техники Ущелья) и непревзойденную смелость и координацию, они проникают в тщательно охраняемый подземный бункер, где держат Голта. Их операция происходит на фоне окончательного коллапса инфраструктуры внешнего мира. В самый драматичный момент штурма, когда спасательная команда с боем прорывается к пыточной камере, происходит символическое событие: выходит из строя главный электрический генератор, питающий Нью-Йорк и остатки железнодорожной сети «Таггарт Трансконтинентал» – генератор, установленный еще Нэтом Таггартом на знаменитом Таггартском мосту через реку Гудзон. Огромный мегаполис, бывший некогда финансовой и культурной столицей мира, погружается в полную тьму. Это конец старой цивилизации, «мотор мира» окончательно остановлен забастовкой Атлантов и самоубийственной политикой его правителей. Спасательная команда врывается в пыточную камеру в тот момент, когда Феррис и его подручные готовятся применить к Голту новый, возможно, смертельный уровень пытки. Завязывается короткая схватка, в которой Дэгни, Риарден, Франциско и Рагнар действуют как единый слаженный механизм. Они освобождают тяжело раненного, но не сломленного духом Голта и с боем прорываются наружу. Они успевают добраться до самолета Рагнара и взлететь за мгновение до того, как правительственные силы опоминаются и начинают преследование. Они улетают в сторону Скалистых гор, оставляя позади погруженный во мрак, хаос и агонию мир.

ГЛАВА 10: ВО ИМЯ ЛУЧШЕГО В НАС
Герои благополучно возвращаются в Ущелье Голта. Пока Джон Голт медленно выздоравливает под неусыпной заботой Дэгни (их любовь теперь не имеет преград), остальные Атланты – Хэнк Риарден, Франциско д’Анкония, Рагнар Даннешильд, Мидас Маллиган, Эллис Уайетт, Кен Данаггер, Хью Экстон, Ричард Хэлли, Оуэн Келлог и другие – собираются вместе. Они подводят итоги своей долгой и трудной борьбы. Забастовка завершена. Старый мир, мир иррациональности, мистицизма, коллективизма и самопожертвования, рухнул под собственной тяжестью, как и предсказывал Голт. Путь свободен для строительства нового мира – мира разума, свободы, справедливости, индивидуальных прав и продуктивных достижений. Они готовы вернуться во внешний мир – не для того, чтобы спасать руины, а для того, чтобы начать возрождение цивилизации на единственно прочном фундаменте – на принципах объективизма. Они обсуждают планы восстановления промышленности, транспорта, финансовой системы, создания новой системы права, основанной на защите прав личности. В них нет злорадства или мстительности по отношению к погибшему миру; есть лишь спокойная уверенность в своей правоте и готовность к созидательному труду.
Роман завершается мощной и символической сценой. Джон Голт, уже оправившийся от ран, стоит на вершине горы рядом с Дэгни, Риарденом и Франциско. Они смотрят на Ущелье, залитое светом разума и свободы, и на темный, опустевший мир за его пределами. Голт поднимает руку и медленно чертит в воздухе знак доллара ($). В контексте романа это не просто символ денег или капитализма. Это символ всей системы ценностей, которую они отстояли: символ разума как источника всех благ, символ добровольного обмена между свободными людьми, символ продуктивного достижения как смысла человеческой жизни, символ морали, основанной на праве человека на собственную жизнь и собственное счастье. Это знак нового начала, возрождения мира «во имя лучшего в нас» – во имя человеческого разума, его способности познавать реальность и создавать ценности. Финал романа – это не конец истории, это рассвет новой эры, эры разума и свободы, которую предстоит построить вернувшимся Атлантам.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ: ТРИУМФ РАЗУМА И ВОЗРОЖДЕНИЕ НА РУИНАХ
Роман Айн Рэнд «Атлант расправил плечи» завершается не апокалипсисом, а провозвестием возрождения. Мир, построенный на ложных и разрушительных философских основаниях – на отрицании разума, на превознесении самопожертвования, на подавлении личности коллективом, – закономерно пришел к своему полному и заслуженному краху, как только его покинули те, кто нес на своих плечах всю тяжесть созидания: мыслители, изобретатели, предприниматели. Однако этот коллапс – не трагедия человечества, а освобождение от иррационального прошлого, необходимое условие для рождения нового, подлинно человеческого будущего. Герои романа, Атланты, не просто выжили в своей титанической борьбе; они одержали полную моральную и интеллектуальную победу, отстояли свои ценности и доказали на практике жизнеспособность своей философии. Ущелье Голта из тайного убежища превращается в плацдарм для грядущего возрождения цивилизации на принципах разума, индивидуализма, свободы и капитализма laissez-faire. Айн Рэнд оставляет читателя с мощным и бескомпромиссным посланием: будущее принадлежит не тем, кто слепо верит, подчиняется или жертвует собой, а тем, кто выбирает разум как единственного проводника, кто ценит свою жизнь и свободу превыше всего, кто готов нести ответственность за свое счастье и гордиться своими достижениями. Книга представляет собой страстный гимн человеческому разуму, творческому потенциалу личности и ее неотъемлемому праву на жизнь, свободу и стремление к счастью. Это призыв к построению общества, достойного лучших качеств человека. Финальный образ Джона Голта, чертящего в воздухе знак доллара над руинами старого мира, символизирует не триумф материализма, а триумф рациональной морали и надежду на возрождение цивилизации под знаком разума.