ТОМАСИАНЕ, ГНОСТИЧЕСКИЕ ХРИСТИАНЕ И ДРУГИЕ
Заметка о гностицизме из второго издания антологии Барта Эрмана «После Нового Завета».
Помимо софиан и валентиниан, ученые говорят о школе Фомы и о других гностических группах, которые нелегко отождествить с другими или объединить в какую-либо иную значимую группу.
Ряд книг раннехристианской традиции связан с фигурой, известной как Дидимус Иуда Фома. Слово «Дидим» в переводе с греческого – так же, как и имя «Фома» в переводе с арамейского – означает «близнец». Но чей близнец? В самом раннем из дошедших до нас Евангелий говорится, что у самого Иисуса был брат, которого звали Иуда (например, Мк. 6). А в более поздних традициях, особенно сирийских, этот Иуда считался близнецом самого Иисуса. Более того, в некоторых традициях, в том числе и в Деяниях Фомы, Фома является однояйцевым близнецом Иисуса. Как у Иисуса мог быть (смертный) близнец, если он родился от девственницы, эти традиции так и не объясняют.
По всей видимости, существовал целый ряд христиан, которые особенно почитали Дидима Иуду Фому. А кто мог лучше провозгласить истину среди земных сподвижников Иисуса, чем его единоутробный брат-близнец? Некоторые из их книг демонстрируют общие черты, что позволяет предположить, что христиане-томасиане могли быть самостоятельной христианской группой, разделявшей ключевые теологические взгляды и принимавшей тексты, связанные с Фомой.
Среди этих текстов можно назвать Евангелие от Фомы, Деяния Фомы, прекрасную поэму «Гимн жемчужины», включенную в Деяния Фомы, и книгу, обнаруженную в библиотеке Наг-Хаммади и называемую Книгой Фомы Спорщика, или иногда просто Книгой Фомы.
Вопрос о том, следует ли считать все эти книги «гностическими», является дискуссионным. Многие ученые сегодня считают, что нет, но следует признать, что в этих книгах есть, по крайней мере, гностические черты. В них, конечно, нет ни одного сложного гностического мифа, как, например, в «Тайной книге Иоанна», написанной софианами. Если изложение этих мифов является тем, что определяет книгу как гностическую, то, очевидно, томасианская литература не подходит под это определение. С другой стороны, томасианская литература, по-видимому, предполагает мифологическое понимание мира, которое, не обладая всей сложностью развитых гностических систем, о которых мы читаем в других источниках, в общих чертах имеет много фундаментальных параллелей и сходств с гностическими мифами.
В этих книгах, например, говорится о том, что реальный человек – это существо, пришедшее в этот мир, в царство материи из другого мира. Находиться здесь, в человеческом теле, все равно что быть пьяным или в состоянии амнезии – оторванным от реальности. Реальному человеку необходимо выбраться из этой ловушки тела, став снова трезвым, бодрым и сосредоточенным. Это может произойти, когда человек придет к гнозису – познанию – истины, открытой, например, Христом. И частью этого спасения через гнозис является строгий аскетизм, отказ от плотских удовольствий. Это темы могли найти отклик у христиан-гностиков, и поэтому, возможно, даже если томасианская литература не была создана гностиками и для гностиков, она легко может вписаться в их картину мира. Возможно, именно поэтому два томасианских сочинения были включены в число трактатов библиотеки Наг-Хаммади, большинство из которых имеют более четкую гностическую направленность.
Разнообразие гностических текстов
За последние два десятилетия ученые пришли к пониманию того, что гностицизм представлял собой чрезвычайно сложный и запутанный комплекс религиозных традиций и практик. В некотором смысле очень удобно, но совершенно неверно классифицировать всех гностиков как софиан, валентиниан и томасиан. Подобно тому, как в самом христианстве существует умопомрачительное количество различных групп со своими воззрениями и практиками, все они в той или иной мере достаточно схожи, чтобы называть их «христианскими». Так обстоит дело и с гностицизмом.
Некоторые из текстов, обнаруженных в библиотеке Наг-Хаммади, не укладываются в узкие рамки софианских, валентинианских или томасианских текстов, однако они имеют много общих черт. В частности, есть тексты с мифами, повествующими о возникновении божественного царства, сотворении материального мира и появлении человеческого рода, которые не содержат многих наиболее характерных черт чисто софианских мифов. В них, например, говорится о божественной Софии или боге-создателе Ялдабаофе, но в них нет характерной для софиан концепции четырех светил: Гармозель, Ороиэль, Дауэйтай и Элелет. Таким образом, эти тексты не являются софианскими (и уж тем более не валентинианскими или томасианскими), но в то же время они в значительной степени соответствуют софианскому пониманию мира и места человека в нем.
Эти различные тексты также не очень хорошо согласуются друг с другом, поэтому они не представляют собой очередную какую-либо единую гностическую школу мысли. Возможно, лучше просто сказать, что они представляют «иные гностические» взгляды или что они «похожи на гностические» по некоторым характеристикам, взглядам и мифам.
[1]Перевод с английского выполнен сообществом ВКонтакте: Вопросы библеистики.