Что помогает от недержания мысли?

Пару лет назад часто ходил в «Мир искусства» на Новослободской, где показывали (и показывают) ретроспективы классиков кино. Несколько раз смотрел «Сладкую жизнь» Феллини. Такие мысли: это же фильм не про итальянскую богему, а про сегодня: возможность легких денег и, как антагонизм, личностное становление в мире. В фильме это выражено так: журналист светской хроники (легкий заработок) и писатель (то, чего душе хочется). Создаётся напряженность между этими двумя статусами, один из которых доступен, но удовлетворение приносит короткое; другой через тернии, но кажется, из-за постоянной тяги к нему, что твоя жизнь-то там. После сеанса мне очень хотелось запомнить пережитое, этот очевидный разрыв между статусами; хотелось уяснить это различение, предпочтение одного другому и, как часто оказывалось, обманчивость их восприятия. Но с этим возникают сложности: мысль, казавшаяся способной изменить тебя, развернуть к нужному, теряется, утекает. Почему так? И как ее удержать?

Все мне позволительно, но не все полезно (1 Кор. 6,12). Так говорит апостол Павел — человек совершенный, и вот почему: будучи Савлом он преследовал христиан и прославился, вся Иудея боялась его имени; став Павлом, он проповедовал Слово Божье и стал первым из призванных. То есть и так, и этак он был лучшим — все мне позволительно. Но можно ли сказать, что он выбрал Христов путь — но не все полезно? Ведь такая резкая перемена произошла силами откровения, встречи с Богом, где сама сущность выбора, как свободного рассудительного предпочтения одного другому, пропадает, остаётся (обретается) лишь новый статус, чьим абсолютным доказательством является опыт встречи. Откровение обладает такой силой, что впечатывается в душу человека, вдавливается так сильно, что от него уже не отцепишься, становится чем-то подобным неписаному правилу. Видимо, благодаря нему, человеку удается удерживать суть.

Нечто другое произошло с Мартином Лютером, который, попав в сильную грозу, зарекся, выжив, отдать жизнь служению Богу. Здесь голоса с небес не было, но было доказательство всемогущества Божия (спасение Лютера) и не пустое человеческое обещание. Установился завет (договор) между человеком и Богом. Лютер смог удержать это событие, сделать его форпостом веры и безверия без той непосредственности встречи, что была пережита Савлом. Какие-то человеческие механизмы сосредоточия были включены, чтобы не отвлечься от этой установки, не забыть пережитого. И Павел, и Лютер пережили встречу с божественным, но от Лютера требовалось больше усилий для удержания этого опыта. Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие (Ин. 20, 29) — говорит Иисус апостолу Фоме. Сравнение событий, между которыми более тысячи лет, и различие между ними указывает на изменение отношений между человеком и Богом, на бОльшие требования, предъявляемые человеку.

Что сегодня? Кажется, что жизнь стала еще более человеческой, секулярной, хорошо протекающей и без Бога. Мы существуем в мире, который объяснили, и часто кажется (кому-то!), что наука — это последняя инстанция, а не одна из возможных интерпретаций. Поэтому для религиозного опыта необходима бОльшая опосредованность в отношениях с Богом, по крайней мере как первая ступень восхождения к Нему. Павел — непосредственная встреча, Лютер — обнаружение Бога через его творения (природные стихии), мы — обнаружение Бога через творения его творений. Иначе не пробраться. Такой опыт переживается через книги, например. И здесь нужно быть еще разборчивее. Ведь наше отношение к книге — это часто отношение к предмету: этому способствует сегодняшнее массовое книгоиздательство одноразовой литературы или большой литературы в одноразовом формате. Это не опыт встречи с автором, не диалог с ним, а просто досуг, не предполагающий сосредоточения. То, что забудется в пестроте подобного. Удержание же — это акт, действие; ему предшествует схватывание — агрессия, дерзость ума; еще раньше — открытость, готовность откликнуться на вызов, призыв. Ведь нам стало еще сложнее выбирать. В школьные годы я часто слышал фразы типа «молодец, что читаешь» — будто ценен сам факт чтения. Но это не так, здесь важно различать, отделять овец от козлищ (Мф. 21, 31-33). Странно, что людей впечатляют однодневные инфоповоды, пустые разговоры,селф-хелп литература, а не слова, пережившие века. Это какая-то ошибка, абсурд, удерживание не того, внимание не на том. Это недержание важного, его истечение в забытье. Нужно воспитывать в себе иное восприятие продуктов искусства, нужно выглядывать в них человека, а в нем гениальность (употребляю это слово с большой осторожностью) — не человеческое достояние.