Про ничегонеисчезаемость

Ничего не исчезает. Видоизменяется, да. Но не уходит. И тогда любые вне музыки слова становятся не то, чтобы лишними, а просто ненужными. Ненужными вслух. Потому что мы знаем. Не можем не знать.
Нет нужды читать мысли другого - достаточно прочесть свои. Я ведь знала. Знала!
И действительно, не имеет особого значения, три, пять или тридцать.

СТРЕЛА
Спой мне новую песню, стрела,
Как тебя научил Соловей со Смородины-речки.
Спой, чтоб вихрями злилась зола,
Рассекай свистом ветер и дыма колечки.
От тебя никуда не сбежать,
И напрасно моторы мотают свои килогерцы.
Я останусь спокойно стоять,
Не пуская идти очумелое глупое сердце.

И в жале твоём ни жалости нет,
Ни глупой последней надежды, что всё обойдётся.
В солёных глазах пылает рассвет,
И вслед за тобою, сверкая, мой век пронесётся.

Ветер – поправке не верь,
Не обойтись без потерь,
Думать и плакать теперь
Поздно.

И упадёт далеко
В кровь или же в молоко,
Взвизгнет от боли по ком
Воздух?

Ляг ко мне на колени, стрела!
Пропущу твои мягкие перья как шёлк между пальцев.
Нас с тобой измолотит молва,
Смелет в пыль и потребует сдаться.
Только руки смелей головы,
Если выбора нет – просто делаешь то, что осталось.
Не послушалась ты тетивы,
И прошла чуть левей на смешную обидную малость.

Так что же теперь: терпеть, торопить,
Терзаться иль горе топить, торговаться ли с болью?
Пока не совсем перерезана нить,
Шепну я: давай уж навылет – и дальше на волю.

Поцелуй меня в сердце, стрела.