Я работаю в аду.
Я работаю в аду. И это не шутка.
К слову, начинал я с малого: подбросить поленьев под котёл с кипящим маслом, записать пару грешных душ на поедание огненной геенной, поднести шахматы Наполеону с Гитлером. В общем, ничего особенного.
Но как и во всякой состоявшейся фирме, в аду есть свой карьерный рост. От простой шестёрки-чертёнка, меня повысили сперва до полноценного чёрта, а недавно и вовсе назначили в демоны. Отпахав пару веков на поиске и сгублении грешников, я решил наконец взять заслуженный отпуск. Но тут начальство вызвало меня к себе.
Заиграли фанфары, исполинские пылающие врата открылись, и взору моему предстал огромный кабинет, в центр которого танцующие чертята выкатили трон с гигантской надписью «BIG BOSS» на котором, попивая вино из чьего-то черепа, восседал Сатана.
– Люцифер Вельзевулович, вызывали?
– Да, Азинус, вызывал. У меня есть к тебе предложение, – словно гром, ответил начальник.
– Слушаю вас.
Сатана делает вам предложение в двух случаях. Или вы продаёте душу или, как я, хорошо отработали несколько сотен лет без малейшего отдыха.
– Ты верно служил мне, и в качестве награды я хочу отправить тебя в отпуск к людям.
Ура! Ещё немного, и я буду жариться под палящим солнцем на берегу моря в окружении молодых грешниц. Жалкие людишки будут подносить мне коктейли, а я буду травить адские байки блудницам. Наконец-то!
– В Россию.
Что?! Нет-нет, спасибо, лучше уж в аду!
– А, может, лучше Харон в отпуск съездит? Сколько он тысяч лет беспрестанно души по реке перевозит? А вёслами грести тяжеловато, пусть отдохнёт недельку, – с надеждой предложил я.
– Он получил выговор, – вместе с громоподобным голосом засверкали молнии, от которых стены стали давать глубокие трещины. – Забыл покормить Цербера в 1348 году до нашей эры. Так что пакуй вилы в чемодан, настало твоё время отдыхать!
Тут всё разом заволокло дымом, послышался треск, стоны, гул. Когда всё вернулось в норму, я понял, что меня перенесло прямо в мой кабинет. Да, такой у нас в аду отличный сервис, обязательно здесь побывайте, очень советую! Вам ещё и водички бесплатно поднесут.
Так, собираем вещи. Вилы домашние, вилы вечерние, вилы зимние, диск с треками Скриптонита, которым мы пытаем самые провинившиеся души, мел для рисования пентограмм. Надо попросить соседей покормить мою гаргулью Аркадия, а то совсем окаменеет без меня.
Я вышел из кабинета, и глазам моим предстал жилой район ада. Грешники скитаются меж лавовых озёр и котлов с кипящим маслом. Вот у одного из котлов стоит Беннингтон, новичок здесь. Рядом Кобейн, похоже, эти ребята спелись.
– Привет, Честер, как отвисаешь? – машу я рукой Беннингтону.
– Отлично! Да, Курт? – обращается парень к товарищу.
– Да, вообще убойно! Тусовка такая, прям голову сносит!
Весёлые ребята, и поют классно. Фух, как-то здесь жарковато, даже для меня. Ну, скоро всё равно придётся мёрзнуть в краю сугробов и медведей.
Если Сатана дал вам приказ, лучше не медлить. Минута, и я, попрощавшись с каждым чёртом, стою у портала в мир смертных. Ну, с богом.
Я прыгаю в портал, в лицо бьёт ледяной ветер. Материализовавшись на высоте метров трёх, я приземляюсь в гигантский сугроб. А сверху на меня приземляется чемодан.
Когда я всё-таки смог поднять голову и оглядеться, то тут же захотел обратно на работу: среди снегов и леса стоят несколько покосившихся деревянных изб, из печных труб вьётся дым. Да, повезло мне с местом отдыха однозначно.
– Батюшки, а это что за чёрт? – послышался удивлённый возглас где-то сзади.
Я обернулся. Седобородый мужчина, видимо, уже немолодой, в шапке-ушанке и драной фуфайке. В руках он несёт увесистую охапку дров.
– Турист, – смело отвечаю я. – Отдыхать приехал. Где тут можно остановиться?
– О, ну это у нас есть где, – дед покачнул охапкой в сторону домов. – Заходи, у нас сейчас праздник, Ивану Петровичу сорок лет исполняется, все у него собрались. Тама и познакомимся. Турест.
Подняв чемодан, я иду за дедом к одной из изб, из которой слышатся хохот, крики и, кажется, песни. Ну что ж, зайдё... Бах!
– Головушку-то пригибать надо, сынок! – смеётся дед.
И почему у людей такие низкие двери? И вот, я в доме. Пройдя по коридору, вхожу на кухню. В центре расположилась большая русская печь, недалеко стол, за котором, видимо, засела вся деревня.
– Иван Петрович, я тебе гостя привёл! – дед бросил дрова у печки и многозначительно поднял вверх палец. – Турест!
– Ого как, – улыбнулся сидящий во главе стола мужчина, – Ну, садись, турест! Как звать-то?
– Азинус, – неохотно отвечаю я.
– О, так это же жопа на латинском! – крикнул вдруг один из мужчин.
И тут я вскипел. С грохотом поставил чемодан, раскрыл и вытащил оттуда свои самые острые вилы, дабы пронзить этого наглого смертного.
– О, уже и с подарком! – хлопнул в ладоши Иван Петрович. – Спасибо, будет чем навоз таскать, правда, не к сезону, ну да ладно. К печке поставь.
Опешив, я ставлю вилы к печи и подхожу к столу.
– Ну, садись, – предложил хозяин дома, я послушно сел за стол. – Ты откуда?
– Из ада, – честно ответил я.
– О, из Омска! – оживился очернивший моё имя мужчина. – У меня там бабка троюродная живёт! Земляки, ахах!
Толстая женщина в платке, представившаяся Антониной Васильевной, принялась разливать мутную жидкость из огромной бутыли по не менее огромным стаканом. От запаха из глаз пошли слёзы.
– Гостю, гостю налей! – ударил кулаком по столу Иван Петрович.
– Не стоит, – накрыл я стакан рукой.
Антонина с силой стукнула меня по руке и наполнила стакан:
– Стоит, конечно, стоит. Когда ж ещё домашненького-то выпьешь, сама настаивала, сама сгоняла!
– Эх, хозяюшка! – гаркнул хозяин. – Ну, будем!
Все присутствующие залпом опустошили стаканы. Кто-то прикусил солёный огурец, кто-то занюхал нарезанным на тарелку хлебом. Ну, что я, пару смертных не перепью? Да я с Геродотом такое глотал...
Дыхание сбилось, а сам я зашёлся в диком кашле.
– Эх, городские, – усмехнулся самый молодой из сидящих парень.
– Да как ты меня назвал? – я рыкнул и достал из чемодана ещё одни вилы.
– О, вот это спасибо, как раз свои осенью поломал!
Парень ухватился за моё оружие и утянул к себе. Да как они смеют!
– Да вы хоть знаете, где я работаю?!
– Где? – изумились празднующие.
– В аду!
– Ахах, понимаем. Тут у всех работа ад. Тонька, наливай!
Женщина ещё раз наполнила стаканы. Чуть успокоившись, я сел за стол.
– Ну, чтобы руки не дрожали! – улыбнулся Иван Васильевич.
Эх, ладно, второй-то стакан мы сделаем. Нет, показалось. Когда я наконец откашлялся, то сквозь слёзы разглядел перед собой несколько ехидных лиц и чуть было не полез за третьими вилами.
– Ничего, пообвыкнешь, – хлопнул меня по плечу дед, оказавшийся Константином Павловичем.
– А вы знаете, – начал вдруг кто-то. – У меня корова так кашляет...
За обыденными деревенскими разговорами я потихоньку отходил от шока и опустошал вместе с местными стаканы. Я и сам не заметил, как из слушателя превратился в рассказчика:
– А начальник мой – Сатана. Не, ну реальный дьявол. Я ему говорю: «Дела горят!» А он мне: «Так ты потуши, а то на дыбе вздёрну». А как их в этот аду потушишь?
– Во-о-от, Жопинус...
– Азинус, – поправляю я.
– Он самый, – кряхтит Константин. – У меня в колхозе такая же ситуация была... А начальник, ну точно настоящий дьявол, дьяволистей твоего раз в триста. И всё говорит, говорит. На словах-то Лев Толстой, а...
– Ну, вечер уже, по избам пора, – перебила деда Антонина. – Пойдёмте, а ты, Вань, давай туреста обустраивай!
Когда гости разошлись, Иван Петрович подошёл к окну и заговорил:
– Ты, Азя, будешь в хлеву спать. Мест у меня нету, так хоть с Зорькой, бурёнкой нашей, поспишь. В сено зароешься, теплынь... Только аккуратнее, там Яшка. Ну, он не обидит. Давай, иди, утро вечера мудреннее.
Яшка? Какой ещё Яшка? В хлеву я заметил только корову, которая при встрече дружелюбно лягнула меня копытом в челюсть, отчего у меня вылетело несколько зубов. Благо, я всё ещё демон, и могу отрастить себе новые буквально за минуту.
К слову, в сене оказалось не очень удобно спать, но я приметил большую кучу шкур в углу и завалился прямо на неё. Оказалось, шкуры и правда хорошо греют. И шевелятся... И рычат?!
Я тут же отскочил в другой угол, а куча шкур поднялась и оказалась огромным медведем. Нет, ну это бред... Медведь в хлеву. С коровой-боксёром. Медведь. В хлеву. С коровой. Они больные. Медведь подошёл ко мне и сел прямо напротив. Глаза его выражали полное понимание ситуации и даже сочувствие.
Всю ночь я не смыкал глаз, смотря на этого медведя. Он тоже. В конце концов, Яше это надоело и он снова ушёл в свой угол.
– Ну наконец-то, – прошептал я и завалился в сено.
Дверь в хлев распахнулась:
– Ну, доброе утро, турест! Первые петухи пропели! Там снегу намело, разгреби поди.
Тут же в лицо мне прилетела лопата, а сам я вылетел на улицу.
– Вы с Яшей, смотрю, подружились! – хохотал Иван Петрович. – То-то, гляжу, ты весь бодрый такой!
От негодования, я буквально запылал.
– А, знаешь, что главное в жизни, Азия?
– Азинус, – поправил я.
– Нет, не это главное. Главное – не есть жёлтый снег, ахаха!
Еле сдержавшись, чтобы не отправить этого смертного лопатой в рай, я в два взмаха сгрёб весь снег.
– Во, молодец, сразу видно, что молодой. Сходи-ка, лопату поставь, да заходи на кухню, поговорим.
Закинув лопату подальше в сугроб, я захожу в дом. За столом гордо восседает Иван Петрович.
– Ну что, Задницус...
– Азинус.
– Что?
– Не, ничего.
– Ну что, пойдём знакомиться с деревней?
В деревне я провёл без малого неделю. За эту неделю люди успели прознать, что по поводу ада я не шучу, и дня три отпаивали меня святой водой, а после просто смирились. С моей помощью избы превратились в подобия особняков, а черти под действием огненной воды работали на местных не хуже отменнейших рабов.
Но вот что было после...
– Ну и куда ты теперь?
– А возьми нас!
– Один поедешь? Да застудишься ещё!
– Огурчиков, огурчиков возьми! А сальца? Молочка!
– Мы с тобой поедем!
– Нет! – резко крикнул я, поправил фуфайку и ушанку, поправил матрёшку в кармане и сделал шаг к порталу.
***
Портал запылал сотней огней. Весь ад собрался посмотреть на вернувшегося отпускника, ведь уход в отпуск в аду – редкость большая, чем яблони в райском саду.
Я вошёл назад в подземное царство, тело наконец ощутило родное тепло.
– Ха, да я с сестрой в Крым ездил, там и то хуже будет!
– Ооо, ништяк теплынь! Как в бане! А где венички?
А, ну да, я взял с собой друзей.
– О, кипяточек! – Антонина подошла к одному из котлов. – Можно борщеца сварить!
Тут всё вокруг воспылало огнём, из появившийся в земле трещины под звуки джаза появился сам Сатана.
– Азинус, какого дьявола здесь происходит?! – от гневного голоса хозяина тьмы всё вокруг затряслось.
– А ты не ори, иди картошки накопай! – крикнула Антонина.
– Легионы Тьмы, в атаку! Взять этих смертных!
Изо всех щелей полезли демоны с вилами в руках. Иван Петрович рассмеялся:
– Да куда мне столько? У меня корова столько не гадит, сколько вы мне вил пихаете!
– Кстати, а где Цой? В раю что ль? – спросил Константин.
– Нет, Цой жив, – нервно ответил я.
– А, точно, забыл. Что будем делать, Попинус?
– Азин... Ладно, забей. Может, нам...
– Джаку-у-узи! – раздался счастливый визг Антонины. Похоже, она нашла чан с кипящим маслом.
В то время черти пытались забросить того самого молодого парня в огненную геенну.
– Хороший тамада, и конкурсы интересные! – весело кричал он.
– Да какого чёрта вам так весело в аду?! – взревел Сатана.
– Извини, – улыбнулся Константин, – Но мы живём в России. Сходил бы, отдохнул?
И тут дьявол, снося всё вокруг, вскочил:
– К чёрту! К чёрту тебя, твоих друзей, всех чертей, весь этот ад! Я в отпуск! Азинус, как хочешь, но когда я вернусь, чтоб всё было на своих местах!!!
Сатана прыгнул в портал. Сверху высветилось: «Точка назначения: Гавайские острова». Ну и ладно.
— Ну что, надо выпить за здоровье босса и его отличный отдых! — гордо поднял кулак Иван Петрович.
Так и началось веселье, занявшее весь ад. Черти с демонами поначалу злились, а после принялись вместе со всеми расписать самогон. Горшок с Юрой Хоем рубятся в гитар хиро, демоны гасятся в блэкджек на душу, Яшка у котла доедает чью-то ногу.
— Ну, за здоровье Сатаны! — орали на каждом адском углу.
И вот, перед самым его возвращением мы опомнились:
— Всё, пора завязывать, ребят, — сказал Константин, — Скоро Сатана вернётся, всех нас пораскидает.
Тут открылся портал и оттуда вышел облачённый в чёрное чёрт:
— А что с Сатаной? — спросили мы.
— Он утонул, — печально ответил чёрт.
— Опять бухать...
