Чему нас может научить Sex education.

Всем привет! Меня зовут Аня, я психологиня и психотерапевтка. Работаю в нарративном подходе.

И, конечно, мимо меня не прошла премьера второго сезона Sex education. Про "Половое воспитание" можно писать много, особенно используя призму психотерапевтической оптики. Мне хочется поделиться своими наблюдениями и обсудить чему нас может научить этот сериал.

Итак, погнали!

Терапия без запроса.

Не знаю почему [знаю], но мне очень запал в душу один маааленький эпизодик, в котором звучит идея о терапии без запроса.

Вот он:

"Если честно, я тоже не просил о терапии".

Сложно говорить о намерениях Отиса в этом отрывке, но могу пофантазировать и представить себя на его месте.

Когда я только начинала обучение на психологическом факультете, мне хотелось раздавать рекомендации окружающим. Всегда ли хотелось окружающим слушать мои рекомендации? А вот похоже, что не всегда.

Советы могут быть в яблочко, полезными и искрометными, но их стоит озвучивать, когда возник запрос.

У психологов тоже бывают проблемы.

Сериал отлично показывает, что помогающие практики — живые люди. У нас бывают проблемы, мы можем запутаться, не понимать, что делать в каких-то ситуациях, ругаться и злиться. Доктор Джин демонстрирует какой жизненный контекст может окружать психолога.

Психолог работает не своей идеальной жизнью.

Основным методом работы психолога является психотерапевтический подход, а не решение проблемной ситуации клиента по образцу и правилу собственной жизни.

В сериале я хорошо просматриваю идею полиисторичности. Что это значит?
Мне близка мысль, что у человека в жизни есть разные нарративы и разные идентичности.
Соответственно, я — психологиня, я — подруга, я — студентка схожие, но не тождественные идентичности.
Вы можете сами увидеть как с разными людьми общаетесь по-разному.
В определённые моменты времени преобладают определённые нарративы.
Но мне кажется, [что важно!] всегда есть альтернативное повествование.
Именно с этим и работает нарративная практика.
Помимо проблемных историй в жизни человека есть предпочитаемые.
Кроме нарратива: "У меня проблемы в отношениях с Якобом", у доктора Джин есть альтернативный нарратив: "Я компетентная специалистка". Это не взаимоисключающие понятия, а то, что делает идентичность человека объемнее и шире.

Доктор Джин может быть разной: она может гулять в клубе до утра с подругой и расстраиваться грязному дому после вечеринки Отиса, а может консультировать день напролет подростков, оказывая информационную и психологическую поддержку.

Доктора Джин могут посещать страх, сомнения, тревоги, разочарования и при этом, она может быть компетентна и собрана на встречах с клиентами.

У людей есть разные жизненные нарративы и описания. Психологи не особенные люди. У нас бывают проблемы, трудности, ментальные расстройства, но это не исключает, что одновременно с этим можно быть компетентным специалистом.

Травма — это не событие, это — переживание.

Я очень благодарна сценаристкам и сценаристам сериала за демонстрацию того, как пострадавшие от насилия могут проживать последствия случившегося.

Травмирующие события нарушают привычный порядок действий, лишают важного, угрожают значимым ценностям. Как и происходит в ситуации с Эйми.

И мне кажется важным, что в сериале показано, что сексуальное насилие — это не только пенетративный акт. Именно поэтому проблема объективации остаётся одной из значимых тем феминисткой повестки.

Совершивший насилие в автобусе – объективирует Эйми, лишает её субъектности и выбора. И мы видим как травмирующая ситуация переживается самой Эйми.

Похожие события могут вызывать разные реакции у разных людей.

Кто-то отреагирует иначе, кто-то посчитает, что произошедшее в автобусе не насилие.

Но мы можем наблюдать, как ситуации, ставшие травмирующими переживаются изнутри.

Можем рефлексировать, думать что значимое затрагивается в таких событиях. Какие выводы можно сделать [например, что насилие это не только пенетрация]. Какие меры можно предпринимать, зная о чувствах, пострадавших от насилия.

И мне кажется важным помнить, что травма – это ни сколько событие, сколько переживание. Вербальный харассмент может быть насилием, объективация тоже может быть насилием. Степень переживания травмирующего события определяют не наблюдатели, а пострадавшие.

Нам нужно научиться слышать голоса перенёсших насилие. И тогда мы сможем оказывать такую поддержку, какая необходима потерпевшим. Такую поддержку, какую оказало окружение Эйми.