Волчица, коньяк и имбирное печенье

Только на третий день в постели понимаешь, насколько тебя измотал прошедший год. Пока я ленилась и всячески нежилась в котацу, Парижская коммуна уверенно и настойчиво взяла хозяйство в свои опытные руки. Сняла с вешалки второй комплект ключей, надвинула на свой аристократический лоб меховой ободок и пошла исследовать окрестности. Ее не было около двух часов, оно и понятно - где еще увидишь столько снега, как не в наших широтах)). Вернулась заснеженная, ароматная, с добычей. Пока я чистила мандарины, она перетащила хибачи на подоконник и разложила на решетке сардины. Запах углей и жареной рыбы наполнил нору, заставляя меня глотать слюну под одеялом. В раскрытое окно несло снег, который таял сразу же у батареи, а она уже разливала коньяк по крошечным стопкам. На загорелых ее плечах - моя арафатка с черными и белыми кистями, запястья в тонких серебряных цепочках... От морозного воздуха выгоревшие волоски на руках встали дыбом.

Это достойно картины. Ее волосы, профиль, руки, дрожание воздуха в окне, угли хибачи. Как хорошо, что она приехала. Одно ее присутствие и голос, глубокий и мягкий, снимает мою хроническую мигрень и наполняет пространство покоем. Так приход линкора дает передышку сидящим в траншеях на плацдарме. Мы пьем коньяк и вот что удивительно - закуска ему не требуется, если целоваться в губы. А до имбирного печенья мы сегодня не добрались, но тесто в холодильнике.

Щи в печах, голова на плечах. Живите, как умеете, а меня не дожидайтесь). Все так.