Волчица и Ответ на Главный вопрос

“Пантеры” в Крыму.

Знала, что когда-нибудь напишу и об этом. О самом начале, о предтече всех моих походов, о том, как Крым заменил мне Кубу и прочие острова. Это был, кажется, четвертый курс первой альма матер. Мы уже знали - с четвертого не отчисляют, тянут за уши до последнего, и если ты не полный кретин, то все будет благополучно. Кретинов среди нас не было. Мы все стали студентами пятого курса и лето, жаркое липкое лето бетонных городов толкало на всякие сумасбродства. Мы собирались в выходные (многие работали) и нарезали круги по Москве, ВДНХ и ботсаду на горных велосипедах. Тогда самыми дешевыми были польские “Panther”, что такое дисковые тормоза, никто в Сокольниках еще не знал, а в ботаническом саду царил алкогольный разврат, архитектурный декаданс и аграрный упадок. Трава в рост человека, шашлыки вдоль центральной аллеи на газонах и купания в пруду. Мало того, на ВДНХ, на отшибе, у мичуринских делянок, работал дегустационный зал вин Кубанского края. Не знаю, ктонить из вас еще помнит такие названия, как “Южная ночь” , “Черные глаза” , мускат “Янтарный” , и верх изыска - десертное вино “Изюминка” из нежного кишмиша с осадком цветочной пыльцы на донышке прозрачной бутылки? Я помню прекрасно, это были мощные густые напитки с умеренной ценой и крепким градусом. В жаркий полдень в подвале дегустационки было +17 градусов и на стаканах вина в момент собирался конденсат. Горели под потолком лампочки сорокаваттки в трубах хромированной стали и играла тихая музыка, танго или вальсы послевоенной поры. Ни одного громкого слова, только глухие хлопки пробок, звон стекла и шипение игристого. И аромат.

Конечно, стоило нам пронюхать про это место (как то мы случайно посетили их санузел с чьей-то разбитой коленкой и залечив ее, остались посидеть часа на три), как мы стали еженедельно бывать там после катания. И там-то мы впервые отведали массандровский черный доктор, уже тогда феерически дорогой. Мы не знали, что это за напиток, и откуда он взялся, но самый дотошный из нас вернулся к стойке и попросил работницу зала рассказать подробнее. Женщина знала свое дело и уже минут через сорок мы возили пальцами по карте Крыма, едва поспевая за ней находить Новый свет, Золотую балку, Бахчисарай и Массандру. Истинно, говорю вам, что в умелых руках вино это ключ от многих дверей. Как во внутреннем мире человека, так и во внешние его миры. Карта Крыма провела на нашем столе больше часа и тогда же было высказано не помню кем, что, мол, хватит жечь резину о скучные московские мостовые, и пора бы уже проложить дорогу в места неизвестные. Тем более туда, где Черный доктор стоит в три раза дешевле и море вот оно, и свобода не ограничена решеткой парка. Была середина июля и самая умная из нас, моя подруга, та, чей папа выращивал розы и которая влюблена в паровозы, сказала - взять отпуск не проблема сейчас, проблема убедить мам. Мам мы убедили, и хотя все боялись жутко, никто не стал нас сильно удерживать. Итак, нас было четверо, и уже через неделю мы жирно заняли целое плацкартное купе поезда москва - симферополь, загрузив велосипеды на третью полку поперек. Те самые пантеры, получившие из апгрейда лишь крепкие сварные багажники, фары и велорюкзаки. Прошедшие полное т/о, но все те же, хорошо знакомые машины. С обычными тормозами V-brake на резиновых колодках. Заменить вибрэйки на горные дисковые тормоза никто и не подумал… А ведь Крым это горы).

Не буду описывать ужасы украинской таможни, о них и так ходят легенды. Скажу лишь, что все четыре велосипеда были нами разобраны до втулок педалей и жовтноблакитные херои с вилами просветили фонариками насквозь все трубы рам. Тонны героина они так и не нашли, жимжимнули плечами и свалили. Так мы перебрали наши машины еще раз, в три часа ночи при свете чахлой купейной лампадки. Зато не скучно было, агамс!

Когда из средней полосы прибываешь в Крым, первое, что бьет по голове, это новый, непривычный климат. Мягкая, неизнурительная жара, сдобренная морской влагой и десятками новых запахов - фрукты, можжевельники, водоросли, хлебные лепешки, мокрый асфальт. Все это мешается в единый букет еще на вокзальных плитах и ты потом везде, где бы ни был, ищешь этот притягательный аромат, навсегда связанный в голове со свободой, теплом и друзьями. А он ускользает, то одного не хватает, то другого.

Первый наш рывок был по трассе симферополь-евпатория. Прямая, как линейка, дорога шла по степям, понемногу склоняясь к морю. Главное, как сказал нам самый дотошный из нас, это держать темп. Взяли скорость и уж ее не отпускаем. Первые десять километров мы открутили, как часы, почти в ногу, солнце грело все сильнее, асфальт на кромке обочины стал подтекать. За очередным некрутым поворотом мы впервые встретились с крымским степным ветром. Он дул с десятичасового курсового угла ровной горячей струей. Первый закон велосипеда говорит нам - куда бы вы не направились на велосипеде, это будет в гору и против ветра. Задача сразу усложнилась в разы, скорость наша упала, но еще десятку мы открутили без стонов. На коротком привале приняли волевое решение крутить до Сак, там провести пару часов и двигать дальше. Было уже далеко за полдень, когда мы туда прикатили - пыль, сиеста и практически нет тени. Кое-кто потянулся было к еде и шашлыкам, но был затоптан идейно. В дороге мы ели только смесь кураги, орехов и меда, смешанную в темный мармелад. Так советовали мудрые покатушники из сети, и самый дотошный из нас приготовил эту смесь сам. Упаривал, мял, дробил, короче, ночей не спал над ней, но приготовил.

От Сак до Евпатории ехать всего-ничего, и к тому же появляется ввиду море. Сложно не нырнуть в него сразу, конечно, но мы честно доехали до стеллы с дельфином на въезде в Евпаторию. Только там стащили велосипеды к воде и купались долго-долго. Купание убило последние на тот момент силы и тут я впервые поняла, что такое второе дыхание. Когда берешь из песка тяжелую пантеру, ставишь перед собой и выталкиваешь на бетонку с совершенно пустой головой. Первый шаг по песку - вот этот рубеж, когда каждая клетка тебя ноет об отдыхе, акклиматизации и порции глюкозы с водой. Делаешь его и организм смиряется с неизбежным и ты снова кидаешь себя в седло. Адская боль первого оборота педалей и снова жужжит дорога. Вода у нас к тому времени уже кончилась, а Евпатория парила в предвечерней дымке на краешке пляжей в каких-то пяти-шести километрах от нас. Мы вступили в город (именно вступили, потому как крутить педали оказалось уже не по силам) по самой старой трамвайной ветке Евпатории, оснащенной тогда (а ныне он убит временем) деревянным уникальным вагончиком, крошечным, как игрушка. Дошли до набережной Десанта, полной кафе-шантанов, толп отдыхающих и дыма мангалов. Играла музыка, зажигались огни аллей. Самый дотошный из нас не выдержал. Отряхнув с себя соль, мошек и песок, он шагнул в ближайшее кафе и сел эдаким дорожным чёртом за столик с белой скатертью, махнув официанту. Мы пошли за ним, поставив велосипеды у веранды и сцепив их замком. Просто посидеть казалось нам прекрасной идеей, но тот чел всех нас превзошел. Когда официант подошел к нам, как краб, с подветренной стороны, мы поняли, как выглядим. Лохматые, в мокрой одежде, руки в перчатках с разводами соли и солидола, обгорелые лица. Потные 10 из 10ти. Явно сумасшедшие.

Чего изволите, спросил официант, особо ни на что не надеясь. Самый дотошный из нас вежливо отвел рукой предложенное меню и медленно, размеренно произнес - Большой Кувшин Воды Со Льдом и Четыре стакана. Каждое слово как-будто из олова, тук, тук, тук. Видимо, это какое-то переключение в голове официанта произвело, как и двадцать гривен в лапе, и он удалился. И скоро вернулся с кувшином, звенящим льдинками, и четырьмя фужерами. Так вот и получилось, что первое вино, что мы пили в Крыму, было простой водой из евпаторийских скважин и не было лучше той воды… Кувшин увлек нас на час, и уже стемнело порядочно. Нужно было искать ночлег, но кого парит ночлег в середине лета на линии парков и пляжей? Мы пошли вдоль набережной десанта мимо порта и парка Фрунзе на дальние пляжи. В те времена все, что не было улицей Ленина и парком Фрунзе в Евпатории в вечернее время освещалось весьма скудно, поэтому ехать мы не решились. Дорожное покрытие изобиловало ямами и трещинами, но эти дороги, потом выбивавшие из нас дурь по всему полуострову, всегда вели из одного счастливого дня в другой. В десять вечера мы докатили пантеры до пионерских пляжей, расседлали и стреножили их, улеглись на рюкзаки и со стонами растянулись на теплом песке. Первый крымский день уходил в историю, как теплоход “Янина” в ночное море, сверкая огнями на леерах и шумя легким накатом. Знаете, сейчас, глядя на все это и переосмысливая тогдашние впечатления, я могу сказать, что любовь к Крыму имеет почти биологические, сексуальные корни. Первый день, он как первый секс, после которого либо все феерически прекрасно, либо ты понимаешь, что все прекрасно и без этого. Когда не жалеешь ни себя, ни партнера, перегреваешься, перетягиваешь суставы в плечах, до судорог доводишь мышцы и пальцы рук ноют от того, что им не хватает крови. Вот первый день в Крыму был именно таким для меня, ну и наверное, не только для меня одной. Мы отдали ему все силы а взамен получили невероятное ощущение свободного полета, сожженных калорий и отменную, всепоглощающую усталость. И голод. Голод дороги, знакомый каждому, кто хоть раз выходил на нее с определенной целью.

Ночь пролетела незаметно, нас разбудили детские голоса и смех. Мы чувствовали себя, как моллюски, враз лишившиеся своих уютных городских раковин - раздавленное желе, едва ползущее к воде по песку. Но море все же великий доктор и самое непредвзятое существо на свете - оно принимает всех такими, какие они есть, и лечит. Полчаса в воде и мы встали на ноги, шатаясь, растягивая медленные шаги. Я до сих пор удивляюсь тупым амебам, решившим покинуть теплые воды силурийских морей. Им не хватило мудрости остаться и с тех пор мы обречены на вечные скитания. Помните, что все ваши действия имеют не только кратковременную перспективу, но и отпечатываются в геологических эпохах.

Хороший кавалерист, а велопутешественник все же ближе к верховой езде, чем пешеход, заканчивает и начинает день со своего питомца. Так и мы. Вытащили велосипеды на ближайший асфальт, расстелили двойную газету и смазкой очистили цепи, обвес скоростей и тормоза от песка и грязи. Проверили спицы, давление в шинах, подтянули седла. Самая умная из нас сказала - доверим самому дотошному поиски жилья, а сами предадимся неге и завтраку под сенью портового кафе. К тому же, сказала она, он не только самый дотошный из нас, но и провел тут все детство, знает вкус этого города и все мякотки. Он найдет лучшее быстрее всех, мы же будем только помехой. И она вытянула стройные ноги на песок, показывая готовность уже идти на завтрак, лучезарно улыбаясь прохожим. Так мы и поступили. Разделили поклажу, освободив одну черную пантеру самого дотошного из нас от всякого груза. Условились о месте встречи и герой укатил, покряхтывая, на задачу. Было примерно девять утра, парк Фрунзе оживал, поливал себя из резиновых брандспойтов, смывая вечерний угар молодежи и готовясь к тому, что днем его заполонят мамаши с детьми и прижимистые “всесвоеношуссобой” семьи украинских шахтеров, охочих до пива. Этот пересменок прекрасен - над клумбами встают радуги, мальчика с гирей у пляжной метеостанции моют отдельно, тщательно, прицельно. Ветер играет тополиными листьями размером с десертную тарелку и случайные чайки любуются собой в лужах воды у парапетов. Солнце еще нежно и ненавязчиво, лижет трехсветные деревянные двери санаториев и домов отдыха, согревает кипарисы и можжевельник у театра драмы, доводя их до нужной температуры. Надо всем этим далекие трамвайные звонки разлетаются в переулки старого города, как заблудившиеся ноты симфонии этого места. Скрипят кранцами в такт волне яхты в порту, постепенно перетирая перевязи, готовя себя к простору.

Самый дотошный из нас, да к тому же проведший детство на евпаторийских хлебах, вернулся часа через три, когда мы уже расползлись по волнорезу порта, свесив ноги в прозрачные нежные воды и болтая о вечном. Благая весть - он нашел жилье недалеко от нас, в Старом городе, и совсем не дорого. Отличное жилье, как потом оказалось, да. Решено было тут же отправиться вселяться и начать акклиматизацию. Название улицы я не помню уже, но окажись там, найду на ощупь. Огромные гаражные ворота вели в пустой бокс с ямой, а уже из гаража в крошечный гостевой дворик с одноэтажным домом, с полом, минимум на метр ниже уровня земли. Двойные узкие дверцы по типу платяного шкафа открывались на каменную лестницу и вели в заглубленный, прохладный зал с сельской кроватью и диваном времен первого интернационала, с резной спинкой под 90 градусов к полу. Камбуз был чуть левее и на возвышении. Царила дивная прохлада и полумрак. Самая умная из нас захватила кровать и сказала, что с нее никуда не двинется, пока не утвердим планы и не выпьем холодного белого с персиками. Умно, не правда ли? Мы затащили вещи, распределили партии по закупке продуктов и санобработке и начали акклиматизацию.

Часть вторая. Тарханкут. Coming soon.