Волчица и безалкогольная свадьба
Хочу пару слов сказать для тех ушей, что стоят на фото в тристаграммах с плакатиками я встречаю новый год трезвым. О, какие же вы молодцы, браво! То, что вы потом в слюни надираетесь в клубешниках до синей блевотины, это уже не в счет, поверьте! Главное, писнуть тему посимволичнее. И тут работа проделана, да.
Новый год я встречала серединка на половинку, в родных стенах. Хотя эти стены уже раз пять переезжали, но тем не менее, румынская "стенка" осталась та же, да и шторы на окнах тож. С родителями я пить не умею. Не стесняюсь, не боюсь, а просто... Чувствую себя на алярме - а ну, как чего, а я тут не в себе. Всеж люди они уже не молодые, и чем я старше, тем ощутимее становится чувство передовой. Сегодня они, завтра я. Как-то так. А вообще было весело, читали стихи мои, я рассказывала байки, я хороший рассказчик. В общем, время пролетело незаметно, и опять вокзал, и все на новый виток. Новая надежда разорвать этот круг, как калиброванное кольцо на чеке катапультного кресла.
Все новогодние ночи я летала. Сны, один утомительнее другого, то ли от французского коньяка "Месть Наполеона", то ли от избытка телевизора, не знаю. Но факт есть факт. И такая белиберда, что хоть комиксы рисуй, у меня наверное не сны, а учебные диафильмы. Вот я играю в го (никогда не играла) в молитвенном зале синтВоистского храма с адмиралом Хейхатиро Того. Раза три я его сделала, после чего мы пошли по ночному Сасебо в квартал красных фонарей. А что, говорит адмирал, ты хоть и девка, зато в го играешь, как мужик, чо, посидим, побухаем, я угощаю. Деваться некуда, пошли. Я, как была, в церемониальных одеждах, адмирал в мундире, с фонарем на палочках такие идем. Не видно ни зги. Пришли мы вместо шалмана на аэродром, а там стоят готовые к вылету торпедоносцы, до появления которых еще лет пятьдесят. Стройными рядами. И Того такой говорит - айда, слетаем на боевой, охота размяться перед тем, как предаться пороку. А морда хитрая такая. Принесли парашюты. Сели мы в соседние машины, завели, осветили нам старт. Дали отмашку. Я на автомате взлетаю. Закрылки, газ, шаг винта, шасси, дроссель. Уфф, ну и корыто... А этот лысый черт не полетел, меня сплавил, короче, а сам не полетел, сука! Ну, думаю, счас развернусь и болванку эту уроню ему на черепушку. Куда там - управление заклинило и на прицеле трепыхается записочка - в храме Ясукуни играть в го непростительная дерзость. До скорой встречи. Ну разве не пидор?
Выловили меня уже за Цусимой, на рассвете, я была зла, как сто чертей, только что искры не летели с хвоста. Команда эсминца от меня бегала на другой борт и закрывала уши - таких ругательств они и не слышали. Да еще и от работника храма. Дотащились до Сасебо, я бегом в штаб флота. Сука, Того вышел в море к Порт-Артуру три часа назад. У меня забрало упало. Щелк хвостом и я снова на том же аэродроме в пригороде. Те же готовые к вылету машины, что и ночью. Те же тысячефунтовые торпеды. Посрывала красные ленты со струбцинами с ближайшего торпедоносца, выбила стояночные колодки и повисла на лопасти винта. Крутанула. А оно хоть бы хны. Я еще раз. Даже не чихнуло. Раз пять, наверное, прыгнула, пока не догадалась в кабину слазить и включить зажигание. Уже народ собрался, все ржут, как ненормальные и пальцами показывают. Завела-таки. Взлетела поперек полосы, распугала этих макак кхерам. Но ржание не прекратилось. Я оборачиваюсь и вижу, что заднее место стрелка забито малышней с леденцами и печеньками, все липнут к плексигласу, орут, давятся в первые ряды. Человек пятнадцать. Лопочут, толкаются, все хотят видеть чо куда.
Им обещали экскурсию, а они спрятались от учителя тут. Аххахахаа. Бля. Очень смешно. Я собиралась утопить Того на его Микасе, засадив ему торпеду в районе первой трубы, а тут эта толпа. И все на меня смотрят. А мы уже на полторы тыщи поднялись. Короче, два часа я катала этот детский сад над островами, устраивала горки, петли нестерова и перевороты. Сопровождала пригородный паровозик на бреющем. Сбросла торпеду в рисовые поля и мы смотрели, как она скакала по этим болотистым низинам, пока не лопнула у поселка радужным фейерверком. Вернулись мы в Сасебо уже заполдень. Оттирая с себя слюни и вытряхивая крошки от печенья из складок хаори, я встала на крыло самолета. У стойки шасси стоял Того с букетиком свежих хризантем. Прошу простить, это была моя обязанность - школьники пришли на экскурсию на корабли эскадры, а я, чтобы откосить и не мыть после них палубы, велел сняться с якоря. Непростительная дерзость! Прошу простить.Ну разве не пидор, а?
Устала я так, что irl проспала и обед. Говорят, что сон это старая память...