Волчица и правильное питание
О, дьявол! - ругался он.
Я так отвык от моря,что стал забывать штопор... на берегу!
В выходные было стойкое ощущение того, что наконец-то этот сладкий мир вполне проживет и без меня, что можно и нужно исчезнуть. И знаете, я не стала спорить. Задраила все переборки и под концерты Вивальди села на хвост, размышлять о вечности. Восхитительное ощущение отстраненности и ненужности так глубоко гармонизирует, что все вокруг начинает происходить и срастаться само собой. Стоит перестать хотеть, как все, что до поры казалось призрачным, начинает происходить.
Вот например, в пятницу ещё хорошая свиная нога мне казалась далеким горизонтом, а тут она, можно сказать, сама постучалась в двери. Точнее, в окно. Соседи привезли из деревни порося разделанного и нога у них никуда не лезла. Я ее мгновенно выкупила и все снова пришло в тишину и равновесие. Чуть позже, в сумерках уже, подправляя кромку своего Recon tanto и смотря на танцующий в гильзе огонь, я пила теплый красный портвейн и соображала, что вот, наверное, стоило выложиться по полной, чтобы оставшийся от тебя жмых мог вот так насладиться пустотой. А потом я долго удивлялась, как я открыла портвейн без штопора, даже не вставая с пола...
Кстати, про пол. Стало ясно, отчего японцы проводят пол-жизни на полу, аххахаа. Так потолки выше кажутся, и прохладнее. Или, как говорил поэт - лежу, так больше расстояние до петли. Это тоже немало важно. Закончила я свои посиделки глубоко за полночь, вместе с портвейном. И в этой благодати уснула, надо было отдохнуть от ледовых походов и прелестей возвращения. В воскресенье звана была на обеды и пару раз в театр, но отказалась - на выходе связки потянула и штаны порвались по боковому шву, надо было зашить. И опять же свиная нога требовала внимания. Короче, прошланговала и воскресенье, и чуяла, что это правильно. Зато сегодня с новыми силами на благо отечества.
Перечитывала Пикуля. Про крейсера, про тупики и прочее, и рада вам сообщить, что за сто лет мы с вами никуда не ушли вперед, разве что в ширину немного. Все, что обсуждали офицеры в кубриках порт-артуровских эсминцев, странным образом не потеряло веса. И с ними через сто лет и не поспоришь даже. Обидно, но, видать, для наших масштабов сто лет не крюк, прокатимся.