В радости и в горе. Часть 3.
Люба зацепилась за слова «не хочу изменять».
- Как не бываем? Мы уже объехали половину страны и мира. Многие за всю жизнь не видят столько, сколько мы. Неделю назад были в Большом. Многие мечтают попасть в Большой театр, но не были там ни разу в жизни. а мы ходим несколько раз в год. Мы с тобой даже в Ла Скала были.
- Да. Но я не об этом. Объяснить это невозможно. Мы не были с тобой в походах, где все пере.пились, потерялись, потом плутали в лесу без еды и питья. Мы не ездили на электричках без билета из Москвы до Питера. Не бегали от контролеров.
- Это жизнь! Мы с тобой никогда не ходили по ночным клубам, никогда не ехали автостопом на курорт, потому что денег нет. Не ходили по всяким неформальным местам. А главное – мы никогда не ревновали друг друга, не были влюблены до безумия друг в друга.
- Как? Я тебя очень люблю! Не ревновала потому что в тебе уверена!
- Я тоже так думал, пока не влюбился в Тому. Люба, ты пока не можешь понять. Это надо пережить. Я поговорил с Томой, признался ей в любви. Она сказала, что я ей тоже нравлюсь. Она согласна встречаться, даже жить со мной. Она не требует, чтобы я разводился. Но я не хочу начинать отношения с ней, пока не закончу с тобой. Не хочу рубить по кускам.
У Любы началась настоящая истерика. Илья успокаивал как мог, одновременно собирая вещи. Он сказал, что переночует пару дней в гостинице, потом решит.
- Я не хочу разводиться. Подумай, пожалуйста. Какая радость напиться и спать под кустом. Мы там не делали, потому что нам больше нравилась проводить время на лучших пляжах и в самых красивых местах. Мы же были на рафтинге один раз и нам совершенно не понравилось. Помнишь, мы пошли на трекинг и поняли, что это опасно.
- Да. Мы все время чего-то боимся, многое даже толком не распробовав, считаем опасным. Упасть, сделать что-то не так. А Тома не боится. Люба, я понимаю, тебе больно. Но я хочу дышать полной грудью. Пока не встретил Тому думал, что живу хорошо. А сейчас понимаю, что мы профукали лучшие годы. Когда все влюбляются, сходятся-расходятся, ревнуют, следят друг за другом.
- Сходятся-расходятся и следят от того, что не найдут своего человека. А нам просто повезло.
- Увы, нет. Просто мы пошли по пути наименьшего сопротивления. Не рискнули вылезти из своих раковин. Неужели тебе никто не нравился кроме меня? Ванька Жуков, помнишь, к тебе подкатывал. Я думал, что ты перестанешь общаться со мной и будешь с ним.
Ванька был их одноклассником. Глуповатый, но веселый, вечно влипающий в истории, правда, без последствий – отец Вани был человеком состоятельным. Он действительно оказывал Любе знаки внимания, но ее сердце было прочно занято Ильей.
- Мне он был не нужен. У меня был ты.
- Люба, я ничего не могу с собой поделать. Но жить с тобой я уже не смогу. Я тебе все рассказал, не хочу тебя обманывать. На развод можем подать хоть сегодня. Если не хочешь, когда будешь готова, позвони. Я заберу основную часть вещей чуть позже. Напишу тебе, когда. Даже то, что у нас, у которых все всегда получалось с первого раза, не получилось зач.ать ребенка, я считаю знаком свыше. Будь ты беременна, я бы не смог уйти. Мы бы все были несчастны. Я бы жил с тобой ради ребенка, ты бы это со временем поняла. А так мы молоды и свободны. Ты тоже встретишь свою половинку...
С Любой поочередно жили родители или мама Ильи. Она сына осуждала, какими только словами не называла его Тому.
Люба целыми днями работала, чтобы отвлечься, а вечерами и ночью смотрела соцсети этой Томы. С какими только прическами и цветом волос она не была, какие наряды на себя не примеряла! Люба бы в таком даже дома ходить не стала.
Ничего особенного внешне она собой не представляла. Невысокого роста, крепко сбитая, явно спортсменка. От мамы Ильи Люба знала, что с готовкой и уборкой Тома не заморачивается, детей не планирует, увлекается всеми возможными экстремальными видами спорта.
Люба надеялась, что Илья этого не выдержит и сбежит. Поэтому через пару месяцев решила взять себя в руки. Перестала смотреть соцсети Томы, сходила к врачу, который ей подобрал успокоительные, начала нормально питаться. Еще через пару месяцев внешне стала почти прежней. Только в голове билось бесконечное «чем она лучше меня, почему так».