ЗА МАНИКЮР ОТВЕЧАЮ
«Зефир — это блюдо для барышень, — говорила классная руководительница в начальной школе, — вы можете представить, чтоб спецназовец, суровый дядька, ел зефирину?»
«Ноги задираешь, как девчонка! — комментировал мой бег тренер по боксу, — На Саню смотри — так мальчики бегают!»
«Громче отвечай! Не слышу, че ты там мямлишь! — рычала учительница сольфеджио, — Ты мужчина или кто?»
«Вы меня, конечно, извините, — кокетливо делилась моя начальница, — но если мужчина не служил, это не мужчина».
(Эти и другие цитаты позже оформлю в сборник «Петя в стране чужих сексуальных фантазий».)
Ну что, парни, знакомы эти предъявы? Тогда голосуйте за социал-маскулистов! Вместе мы очистим наше общество от сексизма и отвоюем наше право мямлить, есть зефир и бегать, как девчонки! ДА МЫ С ВАМИ ТАКОЕ РАВЕНСТВО НАВЕДЕМ — БАБЫ АХУЕЮТ!
Ладно, братцы, шуткую. Це не моя война.
Вчера вечером вышел проветриться. Проходя мимо неоновой вывески маникюрного салона, решил заглянуть и узнать расценки.
Очнулся уже в кресле с аперолем в одной руке и растопыренными пальчиками на другой: их обрабатывала девушка-мастер, у которой как раз отменилась клиентка. Короче, разведка провалилась.
И хотя маникюра не было в моих планах, я быстро сориентировался, открыл на телефоне фотографию картины Джексона Поллока и показал мастеру: яркие цветные брызги — вот чего жаждало мое сердце.
Через час ноготочки получили матовый мандариновый окрас, а четверо из них — красочные разводы, которые больше напоминали безмятежные луга Ренуара, чем бешеные брызги Поллока. И пусть.
Я вышел из салона с шедевром на пальцах и огнем в груди. Шипучий задор щекотал мои нервы. Хотелось бросаться на прохожих и отжиматься на спор, пить пиво залпом и бить бокалы, лезть на фонарный столб и орать детские песенки — хотелось бедокурить.
Такого прилива тестостерона не испытывал ни на боксе, ни в качалке. А всё потому, что с пацана с маникюром больше спроса: тут ставки высоки, нельзя оступиться, гетеросексуальный имидж висит на волоске!
Так что мои пестрые ноготочки — это не только дивное украшение, это боевой раскрас, вызов стигматизаторам, за который готов ответить. Кто на меня!?
«Делать добро и пользоваться в то же время дурной славой — в этом есть нечто царственное», — писал Марк Аврелий.
«Подрывать грубую маскулинность нежным маникюром — в этом есть нечто мужественное», — пишу я.