РМ: "Я хочу освободиться, чтобы существовать как Настоящий Я".
“Переживания, которые заставляют меня осознать, оживить и освободить себя. Я хочу освободиться, чтобы существовать как Настоящий Я”. Это декларация RM.
GQ: Мы в вашем родном городе. Какие пейзажи вы видели по дороге сюда?
RМ: Я проходил мимо очень знакомых сцен вдоль скоростной автомагистрали Гангбиен… Сегодня в воздухе было так много мелкой пыли. Я ничего не мог разглядеть. Все это время я думал, что у меня будут большие неприятности, если я открою окно! [смеется]
GQ: Бывают ли моменты, когда вам кажется, что жизнь сверкает?
RM: Ах… Я не уверен, как мне следует интерпретировать выражение “жизнь сверкает”. Если бы я хотел выразить это по-своему, я бы сказал, что это те моменты, когда я верен себе.
Я верю, что у меня все хорошо, когда я занимаюсь музыкой и придерживаюсь рутины, например, придерживаюсь ежедневного графика тренировок. И когда я встречусь и поговорю с хорошими людьми.
Вы знаете те моменты, которые пролетают так быстро, что вы даже не можете уделить ни секунды, чтобы проверить время? В такие моменты я чувствую, что жизнь сверкает.
GQ: Вы сейчас выглядите очень счастливым.
RM: В наши дни мне очень нравится говорить об искусстве. Вчера я смог сделать именно это с некоторыми хенами [старшими друзьями мужского пола] Я уважаю. Мы говорили о вещах, которые остались только между нами.
GQ: Когда я читаю тексты песен, которые вы написали, они часто кажутся мне декорациями. Не только изображения, но и пейзажи, в которые я могу войти.
RM: Художники, которые мне нравятся, как правило, такие. Они позволяют мне прочувствовать что-то своим умом. Когда вы стоите перед их работой, вы как будто перенеслись в определенный момент. Их работа содержит пробелы.
Когда я продолжаю видеть и заниматься тем, что мне нравится, я обнаруживаю, что моя собственная работа начинает напоминать именно эти вещи. Я тренируюсь в изображениях, пытаясь выразить и реализовать музыкальные текстуры с помощью различных органов чувств.
RM: Возьмём в качестве примера любовь. В любви много разных тем, верно? Есть песни, которые вы можете послушать и просто предположить: “О, это написано мужчиной после расставания, потому что он хочет удержать женщину, которую любит”.
Вместо того, чтобы писать что-то такое простое/плоское, как это, я бы очень хотел усовершенствовать и сформировать что-то более абстрактное.
Абстракция может показаться расплывчатой и, возможно, не такой смелой, но если вы посмотрите на историю живописи, абстрактное искусство появилось на сцене после фигуративного искусства.
Трудно выразить что-то только с помощью точного представления, и я считаю, что абстракция - это сжатие сущности вещи, возможно, просто через ее цвет или форму 1+1 может быть 2, да, но уравнение также может содержать скобки или обозначения неравенства… Я все больше и больше восхищаюсь возможностями, которые можно найти в этих пробелах.
GQ: Я думаю, в этом секрет того, как музыка может иметь самые разные выражения.
RM: Было время, когда я регулярно употреблял крепкие выражения. “Я хочу стать могущественным”; “Я собираюсь проявить себя”; “Я завоюю все”.
Извергая такие слова, я действительно снимал стресс. И все же это заставляло меня все больше и больше задумываться о мелких деталях.
“Так как же именно ты собираешься все покорить? Ты действительно можешь это сделать? В любом случае, что значит побеждать?” Это заставило меня задуматься о пробелах, которые следуют за такими заявлениями.
GQ: Мы смогли встретиться через Луи Виттона. Похоже, вы воспринимаете одежду как нечто большее, чем просто вещи, которые нужно носить. После создания плейлиста “Mono” вы сказали: “В тот момент, когда вы надеваете цветную одежду после периода ношения только монохромной одежды, вы понимаете, что претерпели важные изменения. Это то, что стоит понять, прежде чем двигаться дальше”.
RM: Мода - это средство, с помощью которого я могу раскрыть себя, не раскрывая себя на самом деле. Я забочусь о том, как я себя представляю. Вот почему мода - это такая большая часть того, кто я есть.
Было время, когда я читал о всевозможных брендах, выставках и мужской одежде, как сейчас я занимаюсь искусством. Теперь, когда я немного усовершенствовал свой вкус, я стараюсь придерживаться нескольких стилей и брендов, которые мне нравятся.
GQ: Что для вас значит “круто”?
RM: Какой бы стиль ни казался естественным, не будучи рассчитанным – нет, даже если он рассчитан, вы можете полностью владеть им.
Каким бы абсурдным ни был стиль, если вы умеете вести себя комфортно, вы можете убедить людей поверить, что вам это удалось.
Уверенное непоколебимое чувство собственного достоинства – вот это круто. Но, может быть, это самонадеянно - гнаться за этим, когда мне всего 27. Я все еще всего лишь неоперившийся птенец.
GQ: Как вы думаете, у вас получается лучше “играть”?
RM: Ну, я не очень хорош, но мне легче войти в роль, чем раньше. Я стараюсь не смущаться из-за сложного предмета одежды. Если я буду взволнован, это будет видно на фотографии.
GQ: В эпизоде кроссовера “Run, BTS! Game Caterers, вы воскликнули, - Вирджил [Абло], ты смотришь?” Вы двое кажетесь похожими в том, что, будучи теми, кто вы есть, вы стали иконами, представляющими целое поколение. Вы когда-нибудь разговариваете друг с другом?
RM: У нас нет личных отношений, но он мне нравился с самого моего дебюта. Он хороший друг Канье Уэста, и он был моим кумиром примерно в то время, когда запустил Pyrex Vision.
Когда нашу группу утвердили в качестве послов бренда Louis Vuitton, мы сказали друг другу: “Подумать только, мы носим одежду Вирджила! Мы прошли долгий путь.”
Знаешь, что бы он нам сказал? Излучая свою уникальную уличную атмосферу, он говорил: “Вы, ребята, действительно крутые, очень крутые”.
Примерно через месяц после этого интервью Вирджил скончался. BTS загрузили сообщение в знак уважения к нему. “R.I.P. Вирджил Абло, нам будет тебя не хватать. Для нас было честью работать с вами. Настоящий творческий гений”.
GQ: Бывают ли моменты, когда вы чувствуете, что вы крут, что вы хороши?
RM: Когда я не знал ничего лучшего, было много моментов, когда я чувствовал себя так же. Но теперь мои стандарты, с точки зрения моих вкусов и того, что я вижу и слышу, значительно повысились. Обладание более проницательным взглядом заставило меня требовать от себя большего.
GQ: Как вы думаете, в чем ваша уникальность?
RM: У меня высокий уровень метакогнитивной осведомленности. Я рассматриваю проблемы, события и даже самого себя с разных точек зрения. Если я наблюдаю какое-то явление, я пытаюсь найти причину, почему это происходит, и работаю над тем, чтобы понять это для себя.
Если бы только у меня был отличный контроль над разумом! [смеется]. В любом случае, мое самое большое преимущество заключается в том, что я могу выполнять множество “процедур проверки” в своей голове.
Я также могу быстро и легко увидеть плюсы и минусы чего-либо. Я мог бы сказать себе: “Людям это понравится, но, возможно, не этот конкретный аспект. Все, что я вижу, - это обратная сторона, так что для меня это не работает".
GQ: Значит, вы выносите суждения, но не обязательно действуете в соответствии с ними?
RM: Я умею смотреть на себя объективно, а не быть человеком с твердыми убеждениями. В конце концов, легко стать предвзятым и зацикленным на определенном образе мышления. Я стараюсь не попадаться в эту ловушку.
GQ: В документальном фильме BTS "Break the Silence" вы рассказали о своих страхах. И ваш сольный трек “Always” содержит тексты песен, которые вы написали в трудные времена. Почему вы считаете важным признавать, принимать, документировать и делиться своими страхами?
RM: Вау, этот вопрос застает меня врасплох! Это дилемма, с которой я все еще сталкиваюсь, потому что мой акт обмена может выставить меня слабаком. Многие знаменитости, звезды и артисты выбирают таинственность, предпочитая оставаться загадочными фигурами. Может быть, это потому, что у них много шрамов, или потому, что они не хотят открываться.
Однако лично я считаю, что полезно поделиться с нашими фанатами как хорошим, так и плохим, плюсами и минусами, а также тенями, которые нависают над нами.
Со стороны может показаться, что успех BTS вырос в геометрической прогрессии, но это не так. Возможно, не было необходимости раскрывать, что мы подумывали о роспуске, но признания иногда могут сделать людей сильнее. Однако мы не сразу обнажаем свои сердца.
Только после того, как момент прошел, и мы обработали и определили наши чувства, мы оглядываемся назад и делимся более последовательной версией того, что мы пережили. Поступая таким образом, люди понимают, что мы тоже люди, что сокращает расстояние между нами. Я искренне верю, что нам нужно в определенной степени открыться. Но, честно говоря, это меня пугает. Я боюсь, что люди подумают, что я слабый или что эти признания могут быть восприняты как слабость и вызвать негативную реакцию.
GQ: Значит, вы чувствуете себя напуганным, но в то же время свободным?
RM: Это приятно. Как только вы переворачиваете карту, вы не можете не переворачивать другие карты. [смеется] В некотором смысле, я думаю, что будет правильно быть честным, а не скрывать негатив и всегда говорить: “У нас все хорошо”. Но манера, в которой мы признаемся в своих страхах, должна быть зрелой и профессионально этичной.
Между книгами, документальными фильмами, интервью и музыкой музыка была бы лучшим средством для нас, не так ли? И сделать это таким образом, чтобы слушатели могли получить что-то для себя, как это сделал я, а затем смогли применить это в своей собственной жизни. Я регулярно размышляю о том, как лучше всего было бы поделиться подобными вещами.
GQ: Мы не можем не говорить об АРМИ. Как бы вы хотели, чтобы любовь между вами и вашими поклонниками развивалась в будущем?
RM: Я думаю, что может быть немного опасно хотеть, чтобы наши отношения, наша любовь развивались определенным образом.
В конце концов, я даже не знаю, в каком направлении пойдет моя жизнь.
Стало невозможно описать АРМИ как определенный тип людей. Поэтому я задаюсь вопросом, не придется ли мне избавиться от некоторых образов, которые приходят на ум, когда я думаю о нашей любви.
Я никогда не выражал свою привязанность к кому-то так последовательно или активно, как к АРМИ, не говоря уже о том, чтобы испытывать такие чувства к кому-то. Но эти миллионы людей, составляющих эту невероятную группу, сделали меня лучшим человеком.
Я испытываю к ним глубокое и искреннее уважение. В этом смысле я тоже их поклонник.
Я очень надеюсь, что по мере того, как мы будем расти и взрослеть, мы сможем подбадривать друг друга нашими собственными уникальными способами, и я также надеюсь, что наша любовь будет такой, которая позволит нам продолжать идти бок о бок по этому пути так, как мы шли все эти годы.
Я хотел сказать следующие слова RМ и АРМИ: 수고하셨습니다 (Вы хорошо потрудились)
RM: Ух ты, большое тебе спасибо. 수고하셨습니다.
“Насколько грандиозное послание вы планируете донести с помощью своей музыки?”
“Нет, я собираюсь заглянуть в маленькую вселенную внутри меня, потому что именно там можно найти огромный Млечный Путь”.
Мальчика поражают падающие звезды боли, когда он собирает осколки своего сердца. Поэт копит надежды и испытания, мечтая как о свободном танце в уединении своей комнаты, так и о том, чтобы побыть одному в центре города. Я сидел лицом к лицу с одним маленьким художником, который любит и ненавидит жизненные противоречия, в то время, как время рассеивалось, как песок в пустыне. Я сунул лицо в темноту, надеясь, что однажды на мои вопросы ответят с помощью музыки, голосом одновременно ясным и слабым. Оно найдет нас в той или иной форме, точно так же, как мы не можем отрицать существование великой волны, которую невозможно сдержать. И мы будем охвачены этим великим чувством, точно так же, как мы бываем охвачены, когда стоим перед великолепным произведением искусства, которое, возможно, еще не понимаем.