Как ЭТО начиналось… (практически автобиография).

Эпиграф (а как же без него?) - Смотрите! «Принцип» первым идет! - Наверное, они вчера не пили… (Подслушанный разговор среди судей во время гонки одиночек).

МИНИСТЕРСТВО ЗДРАВООХРЕНЕНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ СОВМЕСТНО С МИНИСТЕРСТВОМ СПОРТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ: ДАННЫЙ ТЕКСТ НЕ ЯВЛЯЕТСЯ РЕКЛАМОЙ ЗДОРОВОГО ПАРУСНОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ, РАВНО КАК И ПРОДУКЦИИ АЛКОГОЛЬНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПРЕАМБУЛА.

Все начинается как обычно. Сначала кому-то в голову приходит идея, почти всегда не особо умная. Первая мысль окружающих: «Полная фигня! (или еще резче)». Вторая: «А в этом что-то есть!» Третья: «Может быть, стоит попробовать?» Четвертая: «А почему бы и нет?»

Далее в процессе обсуждения от первоначальной мысли практически ничего не остается, а ее автор активно разубеждает всех остальных в необходимости немедленных действий по претворению оной в жизнь, не взирая на то, что от нее уже ничего не осталось. Ну, это так, вместо вступления (должно же быть вступление, в конце концов).

А вот теперь о том, как начиналось все это безобразие.

Изначально героев было двое. Один из них, назовем его условно Андрей, парусом занимался с детства, лет эдак с двенадцати. Детские парусные школы вообще вещь суровая, а уж во времена социализма… Гвозди бы делать из этих детей…Короче говоря, годам к семнадцати Андрей ушел из большого сек… сорри, конечно же спорта в семью и стал делать детей и пытаться выжить в сложных условиях молодой студенческой семьи в окружении перестроечного и послеперестроечного хаоса. Где-то в те же времена (или несколько позже) к их уже многочисленной семье приблудилась деревянная самостроечная яхта с гордым названием «Алтай», на коей вся семья много лет подряд летом путешествовала от Москвы до Рыбинки и обратно. (Никаких гонок, боже упаси! Только туризм под парусом.) Другой же, автор этих строк, с младых лет (где-то с пяти-шести) был постоянно вывозим родителями летом в парусный лагерь МИХМа на острове Б (он же по лоции о.Шевница) на Московском море (оно же Иваньковское вдхр.), где в шесть лет найдя во фляжке с водой спирт (чему был, попробовав, несказанно удивлен), понял, что парусный спорт – это ВЕЩЬ, после чего благополучно ушел в борьбу самбо, в которой и пребывал до возвращения из армии, случившегося аккурат в год рождения младшего ребенка Андрея. История умалчивает, каким ветром автора вновь прибило к берегу того острова, где студентки в бикини, лежа на парусах… Впрочем, это уже ненужная романтика.

О чем это я? Ах, да! Гонялся, значит, автор, за институт, пока в нем учился, года три (благо в армию был забрит после второго курса) или четыре. А дальше всё! Никаких гонок, ты уже не студент. Да и семья появилась (см. пример первого героя повествования).

Все участие в парусном спорте начиналось и заканчивалось в качестве погостить на еще одной деревянной самостройке под названием «Гамбринус» в течение трех-четырех дней первенства ВУЗов. Гостил на нем автор много лет подряд и в конце концов в год описываемых событий купил, чтобы гостить уже на законных основаниях.

АМБУЛА.

Однажды (тут уже заканчиваются все вступления, и начинается собственно история) автора перед Первенством ВУЗов справедливо попрекнули многолетним ничегонеделаньем на «Гамбринусе» и предложили погоняться на микрухе под экзотическим лейблом «Безопасность» в качестве матроса на стакселе. Попрек был справедливо оценен, автор повелся и принял участие. То ли благодаря нерастраченной за много лет безделья парусной эрудиции, то ли потому, что площадь спинакера на микрухе была вдвое больше нормальной, но лодка заняла первое место (как, впрочем, и на прошлогодних, да и на позапрошлогодних ВУЗах). Не обошлось без потерь – одна из вант была во второй гонке начисто снесена гиком другой яхты и наскоро подвязана шкертиком.

Ничего, отгонялись.

Ну, заняли - так заняли, первое - так первое. Попрощались и разъехались по домам. Как это обычно бывает в парусном клубе МИХМа – до следующего года. Яхтсмены МИХМа вообще всегда тренировались в течение двух месяцев на Московском море исключительно для того, чтобы принять посильное участие в ВУЗах. И все.

А первого сентября, в День Знаний, каждый год эти же яхтсмены, студенты и выпускники иногда даже и очень давних лет, встречались около института и шли вместо лекций в близлежащий скверик отметить это дело (в смысле – День Знаний), обменяться фотографиями и впечатлениями о лете. Периодически там присутствовал и автор.

Итак, первое сентября, среда, ближе к вечеру. Среди многоголосья реплик и тостов ухо автора выловило вопрос, обращенный к нему (не к уху, а к автору): «А ты в эти выходные на Первенство Москвы по крейсерам не идешь?» Далее ход мыслей автора надо излагать в столбик.

1. «Нет, не иду. С чего бы?»
2. «А почему бы и не пойти?»
3. «А не на чем…»
4. «Безопасность»!
5. «А не с кем…»

Далее последовал звонок рулевому «Безопасности». Тот долго и витиевато рассказывал о своей занятости и в конце концов сказал, что увы. Тут же он предложил позвонить Андрею – вдруг тот в субботу свободен.

Надо сказать, что до того момента автор с Андреем знаком практически не был. Так,что называется, «слышали друг о друге», ну, виделись несколько раз. Но идея уже набирала обороты…

Андрей был удивлен, но согласился на эту авантюру. Ни он сам, ни его семья не предполагали, чем это может закончиться…

Нужен был ещё один человек.

Тут появляется третий персонаж повествования. Девушку звали Катя (собственно, и сейчас зовут так же). Была она яхтсвумен во втором поколении, её родители познакомились и поженились всё на том же острове (сколько же народу там познакомилось и попереженилось! Но это уже другая история.) А в детстве её, как оказалось, на том же острове тренировал тот же Андрей в тот же год, когда автор вернулся из армии в парусный спорт (см. выше). А автор был её (точнее и её тоже) тренером в том году, о котором ведется рассказ (впрочем, как и в предыдущем). Кажется, ни в чем не запутался…В-общем, Катя - человек парусному спорту не посторонний. И тоже способный на авантюрные решения, что она своим согласием тут же и доказала.

ВЕЛИКИЙ ПОЧИН.

В пятницу в 16.00 был запланирован отход на «Гамбринусе» (назначенным кораблем-маткой) из Тушино. В 16 мы – Андрей и автор - в Тушино и приехали. Вышли, правда, в 19.30, но это к делу не относится – «сразу никто не выходит» (В.Пух (с)). Встреча, отметить, то-се, ну, словом, как всегда. Ходу до яхт-клуба «Маяк», где стояла «Безопасность» часа два, мы хорошо снаряжены на два дня соревнований и перегон по каналу, в «Маяке» нас ожидают хозяева микрухи с праздником по поводу участия НЕ только в Первенстве ВУЗов, Катя приезжает в субботу с утра. Цели определены, задачи поставлены. Старт!

Светало… Тьфу, темнело! Совсем. Зажгли ходовые. Неспешно идя по каналу, мы с Андреем беседовали о смысле жизни, периодически провозглашая здравицы за погоду, природу, и нас как часть природы и погоды. Столь же периодически созванивались с ожидающими. Точнее, ожидающие звонили нам каждые 15 минут с одним и тем же вопросом, на который мы отвечали, что уже вот-вот. В смысле - будем. Было совсем темно, но хорошо.

Показался Хлебниковский мост, опоясанный поверх ожерельем столбовых фонарей.

Один посередине светил особенно ярко, прямо как прожектор. Обсудив тот факт, что мощность этой лампы в столбе явно выше остальных, мы приняли внутрь за электрификацию всей страны.

Прожектор слез со столба вниз и стал мигать в нашу сторону. Мы решили, что встречающим надоело нас ждать в клубе, и они с мощным фонарем вылезли на мост. Встречать нас, естественно. Откуда и светят. Приняли внутрь за здоровье встречающих.

Те, кто смотрел фантастические фильмы про звездолеты и далекий космос, могут вспомнить часто встречающиеся панорамные кадры, когда на фоне черного неба с редкими вкраплениями звезд вырисовывается неотвратимо наплывающая на вас громада космического корабля.

Метров за тридцать и мы его увидели…

Как удалось нам рассмотреть, расходясь – все-таки! - левыми бортами, на барже везли в Москву цистерны, причем такого диаметра, что с каждого борта баржи они выходили за габариты метра на три, полностью заслоняя все возможные ходовые огни. А столб с мощным фонарем-прожектором оказался мачтой толкача, откуда на нас тихо, без мата и гудков (наверное, сломались материлка и гуделка одновременно), светил кто-то из экипажа толкача. И не его вина, что фонарь оказался аккурат на уровне ламп мостовых столбов…

Выдохнули. Приняли за избавление от космического корабля. Выдохнули. Неоднократно обсудили происшедшее. Похвалили себя за не до конца испорченное ночное зрение. Впереди слева показался «Маяк». Туда и свернули.

Бурная встреча. Дикий вопль жены хозяина микрухи: «Я тебя никогда ТАКИМ не видела!» (Это она Андрею). Еще бы – он же рулил, потому и устал больше. А тут еще и космические корабли перед носом туда-сюда. Какие нервы надо иметь!

Дальнейшая часть вечероночи помнится слегка фрагментарно. Жарились шашлыки из привезенной нами же колбасы с помидорами, было неоднократно принято за наш героизм в предстоящих соревнованиях. Отбой столь плотно перепутался с рассветом, что отделить один от другого не представлялось решительно никакой возможности. Да и сил тоже. Мы были тверезы, аки два стекла, нам завтра (или уже сегодня?) предстояло доказывать, что МИХМ может не только ВУЗы…

Интересно, в первую часть последнего предложения кто-то поверил?

Утро подкралось столь незаметно, что его никто так и не заметил.

Прилетела бодрая Катерина и сфокусировала нас в сторону Пестово, попутно поднявши (но не разбудивши). С того самого момента у нас в экипаже слово «стаксель» утром произносить запрещено («…- Вы задавали стихотворение М.Ю.Лермонтова «Кавказ»…» - кто теперь уже помнит этот анекдот?) Тем не менее отчалили в нужном направлении. «Гамбринус» флагманом как буксир и склад всего нужного, «Безопасность» выгуливается сзади на веревочке, без никого.

Идем. Катя бодра и весела. Автор бодр и весел, но слегка расфокусирован. Андрей полулежит на носу «Гамбринуса» и пронзает генеральный курс задумчивым взором. Впрочем, это только наши догадки, нам с Катей с кормы видна только часть затылка впередсмотрящего. Утро разворачивается вокруг нас приятной (кому как…) погодой.

Упершись в судейское судно посреди Пестово («Как? Уже Пестово?»- донеслось с носа), выяснили, что надо лезть (!) на него и подавать заявку. Назначенный накануне из-за долгого (хоть и детского) опыта рулевой с носика слабым голосом сказал, что у него очень плохой и неразборчивый почерк, да и вообще… Короче говоря, лезть на судейское заполнять документы, а заодно и выяснять диспозицию, пришлось автору.

Естественно, «Безопасность» без мерилки. Зачем на ВУЗах мерилка? Фиксируют нас по наихудшему гоночному баллу (знать бы еще, что это такое…). Автор лезет обратно и рапортует о проделанной работе. Принимаем решение отогнать «Гамбр» за угол и все-таки поставить на микрухе тот парус, что впереди мачты. Так и делаем.

СТАРТ И ВСЕ ПОСЛЕДУЮЩЕЕ.

О внезапных поворотах (посвящается рулевому)

Матрос с подходящего к причалу корабля бросает одному из стоящих на причале зевак швартовый и кричит: «Полундра!» Швартовый попадает зеваке в лоб. Тот падает. Через некоторое время, очухавшись, говорит матросу: - Мужик, ты, когда бросаешь полундру, кричи «Берегись»! (устное народное творчество (с))

Близится время старта. Мы близимся к старту. Визуально выясняем, что яхт вокруг много, причем все крупнее нашей. Хорошо хоть, что у нас последняя стартовая группа, не задавят. Ну, если только на втором круге.

Пытаясь (по старой детской памяти) найти какие-то регулировки (дальше сплошь умные слова, нервных просят не читать) типа шкотового угла и Каннингхема, Андрей чуть не растянул руку. В итоге разобрался, что тянуть надо на острых курсах только одну веревочку (грота-шкот называется), на полных же целых три. Ничего, зато у нас спинакер большой. Это автор его утешил, сам-то Андрей матчасть еще не видел, а от того, что увидел – ванта, подвязанная веревочкой – слегка расстроился. Вчера же было не до тщательных осмотров.

Четыре раза пробумкало по пять минут. Мы наконец-то увидели всех своих конкурентов. Что-то их многовато, целых девять. Точнее, восемь микрух и один алюминиевый ящик (прости, Витя!). Утешает, что мы будем не последними – АЛ550 уж обгоним, если не поломаемся. Впрочем, ветер несильный.

Пробумкало и нам. Стартовали вроде неплохо. Лавируемся. Андрей лихорадочно ищет в глубинах мышечной памяти намертво вдолбленные детской школой рефлексы. Странно, но находит их достаточно быстро. Сам этому и удивляется.

На первый знак выходим пятыми. Поворот. С кормы поступает команда ставить спинакер. Достаю из каюты рею. Андрей на корме с трудом, но осуществляет маневр уклонения от реи. Катя быстро цепляет сей злосчастный дрын за мачту и брасс (или брас?). Автор лихорадочно начинает тянуть за фал. Словом, обычная работа, которой никто толком не занимался уже давно, а некоторые и никогда.

Спинакер-фал продолжает выбираться, хотя спинч вроде уже стоит. Похоже, рулевой приходит в ужас от этого зрелища – такого он еще не видел. Когда спинакер встал и надулся ВЕСЬ, нижняя его шкаторина не доходила до воды сантиметров двадцать. Размах соответствующий. Большой солинговский, однако. Как утверждали позже очевидцы с впереди (пока впереди) идущих яхт, зрелище было еще то – по воде на них стремительным домкратом («12 стульев», (с)) надвигался призрак. Спинакер отдельно, сам по себе.

Рулевой не видел, куда рулить, но на второй знак вышли уже вторыми… Все равно, гоночный бал наихудший из возможных.

Опуская в общем-то обыденные события оставшихся гонок, скажу лишь, что рулевой в процессе потихоньку привыкал к лодке, мы, оставшиеся, - к рулевому и его особенности крутить поворот п е р е д аналогичной командой, а также друг к другу, стараясь не особо сильно стукаться задницами при маневрах. Две гонки первого дня закончились третьими приходами (как потом оказалось при пересчете). А так где-то и вторыми отметились.

Финишируя во второй гонке, мы решили, что мы хорошие, молодцы, и всякое такое… Словом, пора бы и отметить наш успех.

Дошли до стоящего за углом «Гамбра», перегрузились, переоделись, и вскоре уперлись в берег «Безопасностью». За ней на веревочке, растянутый якорем, стоял «Гамбр», на котором мы и…и…и даже не знаю, что сказать, чтобы не обвинили в рекламе алкогольной продукции.

Свечерело. Андрей, в …надцатый раз позвонив по сотовому всем, наконец-то сунул его в карман. Пора было идти на берег знакомиться с другими участниками.

Андрей пошел первым. Швартовый конец был туго натянут и достаточно длинен, сразу на микруху не спрыгнешь. С историческими словами «Это делается так!» Андрей наступил на швартовый, намереваясь следующим шагом переступить на микруху.

То ли якорь неплотно вцепился в грунт, то ли швартовый только казался туго натянутым…

Медленно уходящему вниз на ровном киле Андрею не хватало только «андреевского» флага на мачте. Крейсер «Варяг», чесслово!

Где стояли, там и сели без сил.

На уровне чуть выше сотового Андрей встретил дно. После чего все-таки вышел на микруху.

Знакомиться в тот вечер мы так никуда и не пошли. Хватило зрелища многократной разборки и сборки телефона Андреем. Телефон превратился в вибратор, при включении он протестующее трясся мелкой противной дрожью, жужжал и ползал по кокпиту. Звонить куда-либо отказывался категорически, выключаться соглашался только после его поимки и ампутации батареи. Радовались зрелищу долго, иногда (редко!) употребляя за безнадежные успехи Андрея в телефонной реанимации.

Выдрав из телефона батарею в последний раз, чтобы не мешал ночью, отошли ко сну.

Утро было быстрым и трезвым, благо вечером всем было ехать обратно на машинах.

Гонки были трезвыми и злобными. Ненастраиваимая (откуда?) лодка категорически не хотела идти остро, поэтому остальных мы догоняли на фордаке. В итоге вновь два третьих прихода и трезвый уход на «Гамбринусе» в Тушино с попутным завозом «Безопасности» обратно в «Маяк».

Неделя прошла в ожидании следующих выходных.

СЛЕДУЮЩИЕ ВЫХОДНЫЕ.

ПЯТНИЦА/СУББОТА.

За пару дней до повторного старта из Тушино выяснилось, что Андрей ну никак ни в субботу, ни в воскресенье. Работа у него, блин…(Если спорт мешает работе, бросай ее к нехорошей маме). Срочно ищем жертву на пост рулевого.

Удивительно, но находим. Дима, один из бывших хозяев «Гамбринуса», неосмотрительно изъявляет желание попытаться закрепить достигнутый успех. Программа та же – отход из Тушино в 16, желательно без космических кораблей, ночевка в «Маяке» и с утра снова в путь. Катя (как всегда) разбудит нас утром субботы.

Как не странно, но дошли до «Маяка» без приключений. Заодно определили дистанцию. Оказалось длина перегона – ровно 0,75 на двоих, не больше и не меньше. И, если не усугублять в «Маяке» особо сильно, то с утра можно находить себя там же, где и оставили вечером. Причем без вредных для организма последствий. С каковым мнением встретили Катю, дошли до Пестово и стартовали.

То ли ветер был намного тише, чем в прошлые выходные, то ли все-таки усугубление накануне было слабее, чем раньше, но в итоге получились два прихода в районе 4-5-6 (до пересчета) по первому дню… Не особо удачно.

Вечерело и мелко, но противно дождило. Мы висели на углу бухты на «Гамбринусе» и тихо клевали носами. Ничего не хотелось. Совсем. Автор усиленно пытался заболеть с температурой, и, в конце концов, это ему практически удалось. По крайней мере, получился предлог залечь в койку.

Видя такое ренегатство, Катя возмущенно изрекла фразу, впоследствии прочно прописавшуюся в фольклоре наших лодок: «Или я сейчас засну, или надо что-то делать!»

Начали что-то делать. Дернули движок и тихо пошли до кучи других яхт. Где и пришвартовались, несколько в стороне.

Дальше произошло то, что в памяти участников Первенства Москвы 2002 года, думаю, осталось надолго. Попытка небесконфликтного выяснения отношений между неназываемыми здесь лицами на палубах кучно припаркованных яхт в итоге привела к тому, что в выяснение причинно-следственных связей вышеуказанного события были вовлечены практически все отдыхающие яхтсмены. На третьем часу общих разборов полетов причина уже практически была исчерпана и где-то даже забыта, но повод для тесного общения остался. Часть народа пила мировую с теми, с кем и не думала ссориться, часть гласом вопиющего в пустыне вопрошала, кто будет мыть палубы после того, как на них (палубах) и произошла мажорная часть основного процесса, часть пыталась разойтись обратно по лодкам, часть, пришедшая к шапочному разбору, пыталась выяснить у остальных, что же все-таки происходит. В-общем, как говорили дикторы ТВ во времена СССР, «встреча прошла в теплой, дружеской обстановке».

У автора в результате всех этих событий даже прошли все виды предпричальных недомоганий. День, как оказалось, был прожит не зря, и завершен он был достойно. С каковой мыслью и отошли ко сну.

ВОСКРЕСЕНЬЕ И ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ.

Воскресенье. Седьмая, последняя гонка. Вялая битва титанов при вялом ветре. Попытка превзойти себя. В результате напряженной работы над собой – результат, аналогичный пятой гонке. Решаем дождаться пересчета – все равно ни фига не понятно – и отправляемся в обратный путь.

В итоге оказались третьими…Даже удивительно, учитывая не особо удачную вторую часть. Сказался задел первых выходных.

Поздравили себя и друг друга с удачным продлением (и завершением) сезона. Вроде бы угомонились и залегли в спячку до следующего лета.

Без событий прошел октябрь. Прополз ноябрь. Ничто не предвещало изменений в судьбе. Даже скромное объявление на Яхтинге : «Продается яхта микро, Чемпион Москвы 2002 г.»

Дальше читателя можно смело отсылать в начало сего текста (глава «Преамбула», абзац 1).

Тогда же был рожден и в декабре 2002 года претворен в жизнь исторический тезис: «Если яхту нельзя обогнать, ее нужно купить!» Автор и Андрей стали счастливыми обладателями еще одной яхты – по полкорпуса на брата. Но даже и тогда никто не предполагал…Впрочем, об этом в другой раз.

А что касается названия…Название было рождено года за два до описываемых событий, на борту «Гамбринуса», под теплым ночным августовским небом Первенства ВУЗов, в неспешной беседе о названиях яхт. «Представляете, как здорово было бы назвать яхту «Принцип»? В «Принципе» все есть…и так далее…» Два года название витало в воздухе, пока не появился тот нужный для него темно-синий борт.

Спасибо тебе, Леся Степанова, крестная мама нового витка в жизни людей, которые теперь называют себя: «ЭКИПАЖ ПРИНЦИПА».

Надеемся, что сейчас в «Принципе» действительно все есть.