✅💜📖 8. ДЭВИД ХОКИНС: "ГЛАЗ «Я», ОТ КОТОРОГО НИЧЕГО НЕ СКРЫТО".
Традиционные пути к Богу, обычно, описываются, как великие йоги: Раджа-йога, Карма-йога, Адвайта и другие. Это — пути сердца, отречения, любви, служения, почитания, преданности и, в случае Адвайты, разума.
Говорят, что путь разума в этой Кали-юге (эре, равной 58 000 годам полного оборота зодиакального круга) не подходит большинству искателей, потому что, их окружает слишком много мирских соблазнов. Путь разума требует способности сосредоточиваться, посвящать разум чему-то одному. Однако, он может быть лучшим путём для человека, который направляет энергию через мысли и мышление, а не через чувства.
Ниже приводится общее описание такого подхода и начала пути.
Большинство искателей, в то же время, идут по пути сердца; вопрос, только, в том, какому из путей уделяется больше внимания. Конечно, один не исключает другого, а, в конце, они становятся одним и тем же. Кроме того, мы обсудим соответствующий стиль медитаций.
При первом взгляде, разум выглядит непрестанно разговаривающей машиной, пропускающей безконечный поток мыслей, идей, концепций, значений, воспоминаний, планов, ожиданий, сомнений, повторений и всякой чепухи. В нём всплывают люди из прошлого и настоящего, обрывки музыки, событий прошлого, историй, текстов, сценариев, мнений, предположений, образов предметов. Следом, приходят плоды воображения, фантазии, грезы, страхи, предположения и прочая фантасмагория. В общем месиве плавают фрагменты новостей, передач, сцены из фильмов, телешоу и разговоров в Интернете. Вдобавок, там же, находятся финансовые и деловые заботы, счета, которые нужно оплатить, планы, семейные, культурные и политические тревоги, и, так далее, до безконечности.
На первый взгляд, это ошеломляет, представляя собой безнадежную трясину, над которой у человека мало контроля. Сосредоточившись и собравшись, можно достичь логической последовательности мыслей, но, разум быстро возвращается обратно, к беспокойному и безостановочному морю мыслей, образов и фантазий.
Можно ли в этом разобраться? Есть ли место, с которого человек может начать разбираться в этом безумии?
Будда сказал, что истинное «Я» можно заметить между мыслями, однако, кажется, будто безконечная деятельность мозга никогда не прекращается. Напротив, разум всё активнее участвует в безконечной лихорадочной деятельности, как будто, боится мгновения тишины больше всего на свете. Боится ли он, что тишина будет предвещать его конец? Он, будто, возлагает свои надежды выжить на безостановочную болтовню. Он, мгновенно, заполняет любую паузу безсмысленными рифмами или звуками; он бормочет «ча-ча-ча», или «ла-ла-ла», или «тра-та-та» — что угодно, лишь бы не было тишины. Что же творится с разумом?
Наблюдения показывают, что за образами и словами скрывается движущая ими энергия, желание думать, мыслить, занимать разум любой информацией, которая позволяет заполнить пустоты. Можно выделить желание «мышления», как процесса, как желание безличностное. Наблюдения позволяют увидеть, что нет думающего «Я». Настоящее «Я», с трудом, вставляет несколько разумных слов или мыслей. Когда ему это удается, мы называем его проявление «сосредоточенностью», но, нужно приложить усилия и энергию, чтобы отодвинуть болтовню и отвлекающие факторы и суметь организовать логическую последовательность мыслей.
Первая часть такого процесса — сосредоточиться на желаемом объекте и ограничить поток содержания темой, выбранной для размышлений. Психологи считают, что поток мыслей задаётся инстинктивными потребностями, или, что содержание мыслей организуется ассоциациями и внешними условиями. Все теории о природе мыслей сходятся на том, что существует внутренний «мыслитель», невидимый гомункулус, который управляет всеми постоянными многофакторными процессами, названными мышлением.
Компьютерные программисты изучают эти явления и надеются придумать программы искусственного интеллекта. Однако, они, в лучшем случае, имитируют ограниченные логические процессы. Многогранные сложные процессы разума, в целом, нелинейны и не могут быть охвачены ньютоновской парадигмой, что необходимо для их компьютеризации. Его основное содержание, лучше всего, описывается, как случайное или хаотичное, с вкраплениями логики, рациональности или интеллекта, которые, вскоре, снова, растворяются в шуме безконечной болтовни.
Периоды рациональной логики случаются, как будто, хаотично. Подобно задумчивости, фантазиям или грезам, разум, случайным образом, выбирает короткие периоды сосредоточенной на реальности последовательной обработки информации. Интуитивные прорывы случаются без предупреждения. С той же вероятностью возникают периоды мысленных блоков, провалов, забывчивости и разных фрагментов, теряющихся в безконечном лабиринте.
Одно очевидно — разум, совершенно, ненадежен. Полагаться на него ни в чём нельзя. Он не может поддерживать постоянство, работает рывками и неравномерно. Он забывает ключи от офиса, телефонные номера и адреса, и становится причиной раздражения или тревоги. Разум замутнен эмоциями, чувствами, предубеждениями, «слепыми пятнами», отрицанием, проекциями, паранойей, фобиями, страхами, сожалениями, чувством вины, беспокойством, тревогой. А, также, пугающими перспективами нищеты, старости, болезни, смерти, неудачи, отверженности, потери и катастроф. Помимо всего перечисленного, разум, в своей невинности, подвергается программированию безконечной пропаганды, политических лозунгов, религиозных и социальных догматов, регулярного искажения фактов, а, также, фальсификаций, ошибок, неверных суждений и неточной информации.
Даже, тщательно организованные и дисциплинированные традиционные социальные институты, например, юридические и правовые процедуры, судебные процессы и тяжбы, полны ошибок (что демонстрируют тесты ДНК). Даже, свидетели, раз за разом, грубо ошибаются. А, главное, основной недостаток разума — не только в его содержании, обычно, неважном или ошибочном, но, в том, что у него нет способа отличить истину от лжи. Он представляет собой, всего лишь, игровую доску.
Из-за всего вышесказанного может показаться, что попытки найти истину с помощью разума будут тщетны (преимущество пути сердца, или Безусловной Любви, в том, что он обходит многие ловушки и зыбучие пески, так называемого, разума). Даже, если бы можно было доверить разуму создание логичного стабильного продукта, он, легко, упускает из вида значение контекста, неверно интерпретирует результаты или неправильно применяет их — возьмите, для примера, нынешнюю игру в «политкорректность», которая, никогда, не может предугадать непредвиденные обстоятельства.
Путь через разум, на самом деле, — путь «без разума»; его техники предназначены для того, чтобы, полностью, обойти разум и мышление. Можно сравнить разум с аквариумом с золотыми рыбками. Вода — это само сознание. Рыба — это мысли и концепции. Вне содержания разума находится контекст пространства, в котором появляются мысли. Вода, всегда, остается неизменной, мысли не влияют на неё. Мы цепляемся за мысли, потому что, эго, в своём тщеславии, считает их «своими». Это — тщеславие обладания, которое, автоматически, придает значение и важность всему (собственности, стране, родственникам, мнениям), как только перед понятием появляется слово «мой». Стоит, только, предполагаемой ценности мысли усилиться префиксом «мой», — она становится тираном и доминирует над мыслительными сценариями, автоматически, искажая их. Большинство людей боятся собственного разума и живут в страхе перед ним. Он может лишить человека покоя, в любую секунду, без предупреждения, пробудив внезапные страхи, сожаления, вину, обиды, воспоминания.
Для того, чтобы избавиться от власти содержания мыслей, необходимо избавиться от иллюзии, что мысли — это, нечто, личное, что они обладают ценностью или порождаются самим «Я» человека. Подобно телу, разум и его содержание, на самом деле, — продукт мира. Человек рождается с органом, который называется «мозг», и, который, генетически, предрасположен обладать определенной структурой и способностями, а, также, ограничениями, в зависимости от хромосом и генных комбинаций, последовательности ДНК и так далее.
Из генетической мозаики появляется хрупкая, сложная, постоянно растущая система нейронов и синапсов мозга, которая подвергается внутриматочному воздействию и послеродовому влиянию: питанию, воспитанию, эмоциональному и интеллектуальному климату. Одновременно, на мозг влияет безчисленное множество нейротрансмиттеров, нейрогормонов, элементов окружающей среды и случайных программ. IQ, уже, задан; извилины заняли своё место и, теперь, нужно использовать их наилучшим образом. Потому что, общество, во всей его сложности и ошибочности, систематически программирует, и без того дефектный, орган программами сомнительной точности, полезности и аккуратности.
Подобно телу, разум — это не настоящее «Я» человека, и, подобно телу, он, по сути своей, находится вне личности. У него есть мысли, но, мысли не порождаются «Я». Даже, если человек не хочет пользоваться разумом, он, всё равно, никуда не денется. Выбирать не приходится; разум навязан, присвоен ему, без просьбы. То, что обладание разумом — дело недобровольное и навязанное, помогает осознать, что это — не личный выбор и не собственное решение.
После общей оценки сферы разума становится очевидно, что содержание мыслительного потока, само по себе, вряд ли, будет полезным. Нужно отойти, отодвинуться на другой уровень сознания и спросить, что именно смотрит, наблюдает, осознаёт и отмечает поток мыслей. Как на глаз не влияет то, что он видит, а на ухо — то, что оно слышит, также, существует постоянный поток наблюдения, на который не влияет наблюдаемое.
И, снова, нет сущности, которая занимается мышлением; нет наблюдателя за наблюдением. Наблюдение — безличностный, врождённый, аспект, присущий самому сознанию.
Можно отойти от взаимодействия с содержанием мыслей и выбрать свою точку зрения. Для того, чтобы делать это умело, нужна практика. Чтобы освоить это искусство, можно смотреть в окно машины на определенную точку на окне. Тогда, взгляд сосредоточивается не на каждом объекте в отдельности, но, на воображаемом проеме, мимо которого проносятся предметы. В результате, определить каждый из них, сам по себе, не получается, потому что, взгляд не задерживается ни на чём конкретном.
Наблюдение не останавливается на одной идее или образе, а позволяет им течь мимо, не вмешиваясь в процесс. Затем, человек осознаёт, что мысленные образы появляются спонтанно и что мысли — это не его личный выбор, а безличностный поток. Мысли не «мои», потому что, в их появлении не участвует «Я». Когда физический взгляд видит некие образы, он не приписывает себе авторство образов; ухо не приписывает себе авторство звуков. Поэтому, при некотором опыте чистого наблюдения становится очевидно, что мысли не порождаются уникальной персоной, которая называется «Я». Они являются результатом сочетаний и вариаций идеаторных (прим.: ассоциативных) и эмоциональных программ, разыгрываемых на доске.
Осознание, что разум — не то же самое, что и «Я», избавляет от идентификации «Я» с разумом.
Это осознание экстраполируется и на тело: человек понимает, что является, только, свидетелем, наблюдающим и переживающим ощущения. На самом деле, он не ощущает тело, но, только, его чувства.
Ощущение близко к наблюдению. Есть наблюдение, а есть ощущение наблюдаемого. Сдвигая точку наблюдения с объекта наблюдения на процесс наблюдения, можно сделать следующий шаг в поле сознания — осознание ощущения. Ощущает «кто» или «что»?
Ощущая, человек обнаруживает, что не «кто-то», а «что-то» функционирует, как безличностный субъект ощущения и наблюдения, неизменный и не подверженный воздействию содержания ощущаемого или наблюдаемого.
Следующее, что замечают: содержание разума представляет собой форму. Для того, чтобы форма была наблюдаемой, она Должна существовать на фоне неформы. Аналогично, объекты видимы, только, в пространстве, потому что, пространство пусто и лишено формы. Аналогично, звуки слышны, только, на фоне тишины. Очевидный пример — использование белого шума, чтобы заглушить речь. Благодаря тому, что сознание лишено формы и содержания, можно различить форму. Мысли различимы, только, если они двигаются в поле безмыслия. Поэтому, фон разума — это тишина поля самого сознания. В свою очередь, сознание, поле потенциальной энергии, можно различить, потому что, оно озарено светом осознания, то есть «Я».
МЕДИТАЦИЯ: НАБЛЮДЕНИЕ ПОТОКА СОЗНАНИЯ РАЗУМА
Поток мыслей расширяется и наполняется энергией благодаря слоям мотивов и намерений, которые можно определить следующим образом.
Желание придать эмоциям язык. Для этого нужно восстановить, повторить и заново обработать события и идеи, связанные с эмоциями. Иногда, про этот процесс говорят, что так «разум прорабатывает свои неудачи».
Ожидание: составление планов для ожидаемых или возможных будущих событий, или, возможных разговоров или встреч.
Пересказ прошлых событий заново.
Переписывание сценариев, настоящих или воображаемых.
Составление воображаемых сценариев — грезы наяву.
Воспоминания — восстановление и повторение.
Непрошенные повторы вышеперечисленного.
Безсмысленное бормотание, фразы, фрагменты мыслей, фоновые голоса и музыка.
Дисфорические воспоминания (прим.: злобно – гневная или (реже) тоскливо – депрессивная аффективная вспышка), болезненные моменты, неприятные события и чувства.
УСПОКОЕНИЕ РАЗУМА И ВЫХОД ЗА ЕГО ПРЕДЕЛЫ
Можно увидеть, что разум получает удовлетворение от размышлений и обработки мыслей. Мышление приносит удовольствие и выполняет функцию «занятости», например: «Я занят, я думаю». Часть удовольствия от занятости — иллюзия, что человек достигает некой цели, находит решения через репетиции и планирование, исправляет воображаемое зло или делится с другими людьми своими идеями. Поэтому, существует мотив переработки своей жизни и истории в более приятную и удовлетворяющую картину, приукрашающую действительность. Это — попытка восстановить самооценку и увеличить способности к выживанию. Основные цели обычной мысленной деятельности: 1) почувствовать себя лучше, и 2) выжить.
Желая достичь поставленных целей, можно пронаблюдать, что разум, в первую очередь, занимает его сиюминутная работа и контроль за следующим мгновением; он безконечно существует в предвкушении того, как окажется на вершине в следующую долю секунды, и пытается проследить за каждым следующим мгновением жизни. Это, центральное, намерение пронизывает все формы, которые может принимать мыслительный процесс, и присутствует постоянно. Оно находится, прямо, под поверхностью содержания мыслей. Его мотив — выживание и продолжение своего функционирования. Разум, как будто, боится, что исчезнет, если замолкнет, даже, на мгновение (большинство людей заглушает тишину фоновой музыкой и разговорами).
Чтобы заглушить разум, нужно отречься от определенных мотивов и передать их Богу.
Желание получать удовольствие от мышления.
Комфорт от гарантии продолжения своего существования.
Не рекомендуется пытаться останавливать мысли силой воли, потому что, это, только, продолжает существование разума, заставляя его, постоянно, требовать от себя остановиться. Более эффективная техника — отпустить желание думать и воображаемые прибыли или награды, которые, якобы должно принести мышление. На самом деле, за мыслями нет личности. Они мотивируются сами по себе, по привычке. Мысли, в действительности, служат, только, удобству, но не выживанию, потому что, когда разум замолкает, жизнь, радостно, продолжается без него.
Когда человек приближается к отречению от разума, то, сначала, замечает, как разум создаёт истории и длинные сценарии. От его желания так делать можно отказаться. Затем, разум начинает говорить более короткими абзацами, потом — более короткими предложениями, фразами и наборами слов. Под всеми формами, которые принимают мысли, независимо от их содержания или образов, остаётся один и тот же мотив: желание самопропаганды и мышления, направленных на контроль и предвкушение ощущений следующего мгновения.
Мысли приобретают всё больше деталей формы, проступая из рассеянной бластемы, созданной энергетическим полем, которое поддерживает и развивает мысль. Сосредоточившись на отречении от мотивов, стоящих за мышлением, можно перехватить мысли, уже, на процессе формирования. Матрица мыслеформ находится за долю секунды до оформления конкретной мысли. Эта матрица — источник легкого давления, стоящего за появлением мысли. Отречение от намерения приводит к прекращению мышления. В установившейся тишине неподвижность Присутствия пребывает, как Всё Сущее. Божественность его Сущности излучается как безформенность, превосходящая все формы, в абсолютном совершенстве, превыше времени и пространства.
Отречению от мышления способствует осознание, с духовной точки зрения, того, что все мысли — тщета без собственной реальности или значения. Их притяжение порождается преувеличенным значением, основанным на том, что считается «моим», и, потому, особым, стóящим уважения, восхищения или тщательного хранения. Чтобы избавиться от хватки разума, необходимы крайнее смирение и глубочайшая готовность отречься от скрытых мотиваций. Такая готовность получает энергию и силу от готовности, вызванной любовью Господа и страстью, ради которой от любви к мысли отрекаются ради любви к Богу.
Одна из причин нежелания отказываться от мыслей — иллюзорная идентификация с мыслями не только как «моими», но и как «мной». Разум склонен гордиться своими мыслями, как будто, он хранит великое сокровище. Стоит понимать, что «Я» подобно техническому оборудованию компьютера, а мысли — всего лишь, часть программ, легко заменимых и приходящих извне.
Из всех программ, чаще всего, высоко ценятся мнения, хотя, при критическом взгляде, они, в сущности, безполезны. У каждого разума есть безчисленные мнения по любому поводу, даже, если он ничего не знает о предмете. Все мнения — тщета без реальной ценности и, на самом деле, являются результатом невежества. Мнения опасны для своих хозяев, потому что, это — эмоционально заряженные триггеры для разногласий, ссор, споров и позиционирования. Нельзя придерживаться мнения и, в то же время, превосходить противоположности. Избавлению от мнений помогает смирение; когда разум преодолевает одержимость, самим собой, он замечает, что, на самом деле, не способен что-то знать в истинном значении знания. У разума есть, только, информация и воображаемые идеи обо всём; он не может «знать», потому что знать — значит быть тем, что знаешь. Всё остальное — только, пустые размышления и предположения. Превзойдя разум, знать становится нечего, потому что, в реальности «Я» — есть Всё Сущее. Не о чем, больше, спрашивать. В завершенном нет недостатка ни в чём, а во Всём Сущем завершенность — самоочевидна.
Отречение от всех претензий на знание или от знания о чем-либо — великое облегчение, которое ощущается, как огромное приобретение, а не потеря, которой боялись. Человек, не зная того, был связан содержанием, и, потому, за освобождением от разума следует глубочайшее чувство покоя и абсолютной безопасности. Когда это происходит, человек, наконец, оказывается дома, целиком и полностью, без тени сомнений. Больше нечего получать, нечего добиваться, или, думать. Завершенность абсолютна, безконечна, недвижима. Безчисленные назойливые желания и давление времени приходят к концу и обнаруживается их пустота.
Когда позиционирование проходит, человек осознает, что это — источник всех прежних бед, страхов и несчастья, и, что всякое позиционирование, по сути своей, ошибочно. Все поддерживаемые позиции нужно простить. Из-за программирования и контекста они, в своё время, выглядели хорошей идеей. Но, все подобные идеи основывались на одном и том же, ошибочном, представлении, будто, каким-то образом, служили поддержанию выживания отдельной, независимой, идентичности эго. На самом деле, когда они исчезают, потери невозможны, а приобретения — не нужны. Сама иллюзия служила причиной безконечной боли и страданий.
По своей природе, структуре и свойствам, эго — неспособно осознать покой или истинное счастье. В лучшем случае, оно испытывает удовольствие, основанное на обстоятельствах, потеря которых приводит к печали и возвращению несчастья. В конце концов, оказывается, что жертва — отречение от разума — на самом деле, величайший дар, который можно получить. Награда настолько превосходит любые ожидания человека, что её невозможно описать. Когда эго рассеивается и разум теряет ненасытную хватку на чувстве идентичности человека, появляются новые страхи. Без разума, который обеспечивает выживание, как выжить «Я» и продолжать жить? Как приготовить обед, если я его не планирую? Как обеспечивать все жизненные потребности? Разве, эго не нужно для выживания?
Все эти вопросы основаны на ограничениях представления эго о причинно-следственной связи. Они, в свою очередь основаны на воображаемой двойственности: якобы, существует некая, основанная на мыслях, идентичность, которая, посредством мыслей и желаний, заставляет происходить действия. Считается, что в мире «одно» происходит, как следствие «другого».
Поэтому, есть иллюзорное разделение между причиной и следствием, между отдельным «Я» и событиями мира, которые вызываются способностью «Я» к формированию идей и планированию. Поэтому, если считается, что нет мыслей эго, которые заставляют что-то происходить, то, как поддерживать выживание? Это — источник множества страхов, неуверенности и яростного гнева, при которых появляются ограничения планов и угрозы воображаемому механизму выживания.
В серьезной духовной работе для преодоления страха и неуверенности нужно несколько простых, основных, инструментов, совершенно надёжных и безопасных.
Одна из простых истин, обладающих неоценимой важностью и полезностью — утверждение, что все страхи ошибочны и не основаны на истине. Страх можно преодолеть, идя, прямо, через него, пока не пройдешь насквозь, навстречу радости, путь к которой он загораживает. Радость, которая следует за встречей с любыми духовными страхами, вызывается открытием, что они были, всего лишь, иллюзией, никак не опирающейся на Реальность.
Эго ограничивается ньютоновской парадигмой реальности и неспособно, в полной мере, понимать природу самой жизни.
В Реальности всё происходит само по себе, без внешних причин. Любая вещь, любое событие — это воплощение полноты Всего Сущего, в любой момент. Однажды, увиденное во всей полноте, всё пребывает совершенным, в любое время, и ни для чего не нужны внешние причины изменений. С точки зрения позиционирования эго и ограниченного взгляда, кажется, что миру нужны безконечные исправления и поправки. Эта тщетная иллюзия — разрушается.
В Реальности всё, автоматически, воплощается, как неотъемлемое предназначение существования; для этого не нужна никакая внешняя помощь. Благодаря смирению, можно отринуть роль, на которую эго само себя назначило — роль спасителя мира, и передать её, прямо, Богу. Мир, который представляет эго, — проекция его собственных иллюзий и произвольного позиционирования. Такого мира не существует.
Другой источник колебаний, при проведении духовной работы, возникает из-за того, что человеку видится переходный конфликт между привычным общественным отношением и работой духовной эволюции. Привычка заставляет усваивать убеждения и ценности, которые порождаются привычными ценностями, ожиданиями и программированием. Они считаются ценными для человека и общества, и отрекаются от них неохотно.
К примеру, человек может испытывать вину из-за отказа от эмоциональных, механистических или религиозных убеждений, или программы хорошего поведения, которые считаются идеалами. Чтобы миновать такие источники конфликта, полезно помнить, что духовное путешествие требует отречься от всех убеждений и позиций, чтобы создать пространство «для сияния Реальности».
Направление усилий и ожиданий человека переходит с ожидаемого и обыденного на то, что, поначалу, кажется исключительным и необычным. На время человек отрицает всё, что представлялось, раньше, ценным для общества. То, что считалось критически важными точками зрения, оказывается нелепыми предубеждениями и пустой риторикой. Опровержение любимых лозунгов демонстрирует, что, на самом деле, это примитивная форма действующей пропаганды, направленной на контроль над другими и воздействие на их разум.
Вслед за смирением приходит готовность перестать пытаться контролировать или менять других людей, или ситуации, или события «для их блага». Чтобы быть преданным духовным искателем, необходимо отринуть желание быть «правым» или приносить воображаемую пользу обществу. На самом деле, ничьё эго и ничьи убеждения не приносят обществу никакой пользы. Мир ни хорош, ни плох, ни испорчен, он не нуждается в помощи или изменении, потому что, его внешний вид, всего лишь, проекция человеческого разума. Такого мира — нет.
Еще одна привычка разума, которая создаёт временные препятствия — частое использование гипотез, как источника споров и сомнений. Интеллект, всегда, может построить воображаемый набор концепций так, чтобы всё опровергнуть. Неосознанной целью гипотетической позиции, всегда, оказывается тщеславие своей «правоты» и опровержения чужой точки зрения. У гипотез нет достоверности, они не существуют, в реальности.
Вопрос «что, если» в духовной работе никогда не задается, потому что, это — поддельный продукт воображения и игры слов, цель которого — самооправдание позиционирования.
Сознательный уровень интеллектуализации калибруется в районе 400-х, что полезно для физического мира человеческих дел, но, ограничивает и служит серьёзным барьером на пути к просветлению. Интеллект, сам по себе, большое ограничение, и величайшие гении науки и интеллекта калибруются, примерно, на уровне 499. Это — вершина пути интеллекта из-за ограничений, установленных его контекстом реальности. Выход за пределы этих границ требует большего контекста и переводит человека в сферу непричинности, недвойственности, нелинейного и не-ньютоновского измерения мысли и понимания.
Необходимо видеть: всё — есть то, что есть, как результат того, что вся Вселенная есть то, что есть, во всей полноте, все время. Любая «вещь», которую мы считаем, что видим, сама по себе, совершенна, абсолютна и выражает всю Вселенную. Интеллект способен, в лучшем случае, воспринять это, как идею, но, не пережить как истину. Даже, если бы эго могло понять Абсолют, оно, всё равно, говорило бы о своём восприятии события, а не понимало собственное существование. ...ничто нельзя описать или пережить иначе, как изнутри самого себя. Все описания, какими бы изысканными они ни были, — не более, чем мера восприятия и определение приписанных качеств, которые не существуют сами по себе.
Ничто не является таким, каким описывается; поэтому, все описания говорят о том, чем данная вещь не является. Осознание абсолютной реальности и истины — величайший дар, который можно принести миру и человечеству. Духовная работа, по сути своей, является самоотверженным служением и передачей себя на Волю Господа. Когда осознание человека растёт, сила этого поля сознания увеличивается экспоненциально, в логарифмической прогрессии, и это, само по себе, приносит больше пользы, чем любые усилия или попытки избавить мир от страданий. Все подобные усилия тщетны, потому что, обязательно, приводят к заблуждениям, фальсификациям и иллюзиям функции восприятия самого эго.
Пока существует вера в единичное «Я», кажется, что человек жертвует собой, отпуская эго. Это выглядит жертвой, потому что, считается, будто эго, будучи личным, представляет собой нечто уникальное и драгоценное. Нужно понимать, что эго — безличностное, а, совсем, не уникальное. Врождённое эго каждого работает одинаково для всех. Если его не изменила духовная эволюция, любое эго — тщеславно, печётся, только, о своих интересах, заблуждается и стремится к безконечной прибыли во всех её доступных формах: моральное превосходство, собственность, слава, богатство, лесть и контроль.
Из-за позиции эго, каждый приходит к вине, стыду, жадности, гневу, ярости, зависти, ненависти, и так далее. Поскольку, эго состоит из позиций, у него нет возможности быть чем-то, кроме того, чем оно, уже, является. Поэтому, оно становится неизбежным источником безконечных страдания и потерь. Больше всего оно боится будущего, спектра самой смерти, неотъемлемой от структуры эго. Сильнее всего эго цепляется за убежденность, в своём существовании, как независимой реальности. На время оно, даже, снисходит до стремления к просветлению, как тайному средству обеспечения его выживания в Вечности. Проделав этот трюк, духовное эго обращается к безнадёжной, но, сложной форме выживания. Фантазии о реальности дороги́ нам, и мы, неохотно, с ними расстаёмся. Этот процесс требует смелости и веры. Для того, чтобы отказаться от известного ради неизвестного, нужна большая преданность, готовность и стремление вручить свою веру Господу.
Некоторые осознания приводят к большим прорывам в сознании и, потому, их стоит повторять — они, часто, усваиваются в процессе знакомства, а не последовательной, линейной, логики. Прогрессу способствует то, что вы отрекаетесь от ограничивающих, но, поддерживаемых систем убеждений, которые являются позиционированием, сами по себе.
В Реальности, ничто не «вызывает» ничего другого. Всё выражает собственную суть и существует само по себе. Внешний вид зависит от всего остального во Вселенной и от точки зрения наблюдателя. Всё существует само по себе, в собственной реальности, потому что, является частью Всего Сущего и лишено индивидуальных частей, разделения или независимого существования.
Поскольку, ничто не отделяется от всего остального, его существование не требует внешней причины. То, что выглядит воплощённым, появляется, прямо, из невоплощённого в процессе творения. Но, ничто не появляется, как результат чего-то другого. Нет ничего другого, и, только, в двойственности кажутся необходимым объяснения, такие, как причинно-следственная связь, чтобы объяснить события, кажущиеся отдельными. На самом деле, нет отдельных событий, отдельных вещей, и происшествий, требующих объяснения.
Ньютоновская парадигма причинно-следственной связи, главное ограничение 400-х калибруемых уровней, говорит о загадочном процессе, который называется «причинно-следственная связь». Пронаблюдав и тщательно изучив последовательность событий, мы видим, что, на самом деле, это — последовательность видимостей. Они создаются произвольным выбором начала и конца во времени или пространстве. Причинно-следственная связь — это абстрактная концепция, и, как у всех концепций, у неё нет собственной реальности. Это — лингвистическая концепция, полезная для физического мира обыденной деятельности. Мы видим, только, обстоятельства. Очевидный пример — то, что человек способен начать, только, с самого себя. Можно сказать, что предпосылки для «событий» — не причины, а определённые, необходимые, обстоятельства. Даже, интеллектуальное смирение требует отречься от гипотетических конструкций, представляющих, только, эвристическое значение, таких, как лингвистические объяснения. Это очевидно из детского вопроса: «Почему цветок поворачивается к солнцу?». На него отвечают: «Гелиотропизм», это удовлетворяет спрашивающего, но, на самом деле, ничего не объясняет. На риторический вопрос можно дать только риторический Ответ.
Из-за того, что разум, который работает вне рамок парадигмы ньютоновской причинно-следственной связи, не может отличить истину от лжи, научный разум использует скептицизм или, даже, цинизм, чтобы защититься от неверного пути. Находятся всевозможные средства для того, чтобы преодолеть ограничения, в том числе, сложная статистика, называемая «научным методом». Это приводит, к так называемым, двойным слепым исследованиям, или, зависимости от воспроизводимости результатов, что предполагает статистические и математические критерии, которые соотносятся с причинно-следственной связью, как целенаправленный рабочий механизм. Однако, по нелинейной динамике мы видим, что из единства появляется разнообразие, иначе, Творение было бы недвижимым. Из сотен миллионов поколений черных жуков, неожиданно, появляется белый.
Блоки скептицизма в гипотетических спорах — это отсрочки в духовном прогрессе. Вера предполагает добровольный отказ от недоверия, тем самым, помогая смирению, лежащему в основе любого духовного прогресса. Убежденность приходит позже, потому что, истина открывает сама себя, очевидна сама по себе, и приходит, как непринужденная самореализующаяся демонстрация.
Если нет причинно-следственной связи и ничто не вызывает ничего другого, то, как же воплощать желаемые цели или изменения? В действительности, всё дело — в обеспечении необходимых обстоятельств, которые, если взглянуть на их историю, присутствовали всегда. Желаемое наблюдается в последовательности; предполагается, что причинно-следственная связь управляет этой последовательностью.
При пристальном наблюдении становится ясно, что последовательность, сама по себе, как и гелиотропизм, представляет собой, всего лишь, интеллектуальную конструкцию. Нет ни последовательности, ни происшествий; вместо них существуют последовательные точки наблюдения на воображаемой шкале времени. В лучшем случае, можно увидеть, как они скрывают то, что кажется сменой видимости.
Когда вы перестаете принимать произвольную, искусственную, точку наблюдения во времени, — иллюзия перемен исчезает. Допущение «одного» и «другого» — свойство двойственности, произвольная точка наблюдения.
В Реальности, нет «одного» и «другого», «здесь» и «там», «сейчас» и «тогда». Это, всего лишь, мыслительные механизмы, так же, как место нельзя описать без исходной, контрольной, точки. В Реальности нет «одного», которое становится «другим», нет времени и расстояния, кроме иллюзии, созданной произвольным выбором контрольной точки. Место, где находится произвольная контрольная точка, не может существовать или быть описано; поэтому, Реальность — нелокальна, она превосходит пространство и время. Её нельзя описать этими понятиями — это, всего лишь, категории мысли, абстракции логического мышления. Однако, они полезны для уровней сознания, которые калибруются, преимущественно, в 400-х значениях. На уровне 500 происходит большой скачок между парадигмами, и то, что было реальным, теперь, кажется нереальным, а нереальное, как будто, становится «реальным». Каждый уровень осознания понимает истину по-своему, а ясность — Даёт понимание этого свойства уровней сознания.
Если причинно-следственная связь нереальна и механизм предназначения не объясняет то, что мы наблюдаем, какие еще объяснения можно использовать, пока не придёт Великое Осознание? Разум — загадка жизни, поэтому, мы можем отвечать на его вопросы временными, но, очевидно, удовлетворительными объяснениями Творения.
Если невоплощенное становится воплощенным в процессе непрерывного творения, то не нужны никакие другие интеллектуальные конструкции или предположения, пытающиеся объяснить очевидное. Можно сказать, что всё создается для того, чтобы развиваться" само по себе", потому что, такова природа его сущности и самого Творения. Это объяснение предполагает ещё одну двойственную пару — «созданное» и «создатель». Двойственность можно превзойти, увидев очевидное: то, что Творение и Творец идентичны. В недвойственности нет деления на творца и сотворенное. Избавившись от ограничений, Вселенная оказывается ничем иным, как Божественностью. При осознании «Я», божественность всего Творения во всех его выражениях проступает в сияющей силе и совершенстве. Оно — лучезарное, самооткрывающее, идентичное самому себе и завершённое, в полной целостности и единстве.
Это и есть Абсолют. Безконечное Присутствие во всём сущем превосходит пространство и время, навечно завершённое, идеальное и целое. Все точки наблюдения исчезают, и вездесущность Всезнающего объясняется тем, что это и всё — Всё Сущее.
Реальность проступает в ошеломительной очевидности и безконечном покое, и оказывается, что путь к Осознанию блокировал, именно, разум, ничем не отличающийся от эго; они — единое целое.
Состояние Осознания — это уровень «неразумности», что не означает «пустоты» или «ничего». Эти понятия относятся к форме. Абсолют — это сфера неформы, неограниченности и нелокальности, и, значит, вечного присутствия совершенства Всего.
Есть только Существование. Существование не требует причины и думать иначе — значит, следовать ошибочной логике. Под Существованием мы понимаем видимое при наблюдении, что предполагает гипотетическую смену обстоятельств с несуществующих на существующие. Однако, Сущее, всегда, пребывало во всей полноте, вне времени; поиск исходной причины свойственен мышлению, соответствующему концепциям времени и пространства. Вне времени и пространства нет событий, начал и завершений, но, это выходит за пределы категорий человеческой мысли и логики.