История Саовина 2022: бал Орианы

Статья подготовлена командой TgGwent специально для Telegram-канала «Бутеры от Бужи».

Текст историй взят из игры, подробности праздника из Ведьмак Вики.

Саовина, или Замирание (ориг. Saovine) — один из праздников, торжественных магических дат, позаимствованных людьми из календаря эльфов. Празднуется в конце октября — начале ноября и символизирует приход тёмного времени года, когда жизнь отступает перед ледяным дыханием зимы. У эльфов это последняя ночь старого года и начало одноимённого зимнего месяца.

• Ночь Саовины — ночь страха и упырей. Считается, что в сочевник Саовины просыпается всякая нежить и нечисть. Но и в то же время — это ночь чудес и волшебства. Для гаданий и ворожбы лучшего времени не сыскать.
• У эльфов есть обычай, согласно которому в ночь Саовины все огни в доме поджигались от одной щепы. А остаток щепы сохраняли до мая и от неё разжигали огонь Беллетэйна.
• Заморозки на Саовину предвещали суровую зиму: «Коль на Саовину мороз, надевай кулёк на нос».
• В Темерии и Редании в сочевник Саовины по традиции сжигают чучело Фальки.
• Идею и название (хоть и слегка видоизменённое) праздника Сапковский позаимствовал из культуры кельтов. Это праздник окончания уборки урожая, когда заканчивался один сельскохозяйственный год и начинался другой. Как и все кельтские праздники, Самайн это не день, а ночь.
• По преданиями кельтов в это время года появлялась Дикая Охота.

ВЕРСИЯ ЛЮТИКА

Вылетать с бала Лютику было не впервой. Правда, впервые его вышвырнули ни за что. Подумаешь, спел балладу в честь одной из дам, ну так что ж теперь — вышвыривать поэта за дверь? Зачем тогда приглашали? Гм. Возможно, не стоило лезть с кулаками на Валентино, известного в Туссенте скульптора, когда тот поинтересовался, не в сортире ли написана эта говённая баллада? Конечно, пихать его на статую бенн’ши, сделанную по спецзаказу Орианы, было слишком, но ведь Лютик вступился за поэзию! Скульптуру работы Валентино, конечно, жаль. Очень уж хороша была призрачная фигура…

Ну что ж. Всё равно о возвращении на бал к Ориане не могло быть и речи, поэтому Лютику пришлось искать другой способ скоротать ночь Саовины. Фестиваль призраков и привидений всегда вызывал приятное волнение, так что он развернулся и зашагал по направлению к главной площади Боклера, предвкушая удовольствия. Не успел он отойти на приличное расстояние, как тишину разорвал ужасный вопль. Поэт спьяну подумал было, что это оскорбленная гипсовая бенн’ши возвещает о его смерти, но вмиг протрезвел, когда второй крик огласил столицу Туссента. Крик исходил из дома Орианы и звучал абсолютно по-человечески, будто кто-то взаправду умирал.

Ноги сами понесли Лютика прочь. Его сердце колотилось и лёгкие горели, когда он добрался до улицы, ведущей прямиком в поместье. Тут он осознал, что криков больше не слышно. Он огляделся и понял, почему. Под стеной одного из больших домов лежала женщина в чёрно-золотом платье. Лютик застонал. Эти цвета принадлежали леди Вивиенне, любимой фрейлине княгини Анны-Генриетты. Поэт позвал её по имени, она не откликнулась, тогда он опустился на колени и слегка потряс её за плечо. Девушка была мертва. Лютик увидел, что рукав платья разорван, на плече дыра, а на булыжнике мостовой рассыпаны жемчужины из порванного ожерелья. Со спазмом в горле поэт откинул волосы с лица девушки… это оказалась не Вивиенна. Перед ним лежала девушка с той же лебединой шеей, о которой он только недавно пел на балу. На нежной коже остались две круглые отметины, будто от клыков, и несколько синяков вокруг них. Лютик когда-то читал книгу, где была похожая картинка. Укус бруксы или катакана.

«Ах ты пройдоха, думал перехитрить меня? У меня приказ не впускать».

Бард про себя проклял всю женскую линию стражника на три поколения вперёд. Потом глубоко вздохнул и ещё раз попробовал убедить его при помощи логики. Бесполезно. Он подготовил было ещё парочку острых слов, но тут вдруг из-за широких плеч здоровяка раздался голос ведьмака, говорящего с кем-то.

«Геральт? Геральт! Слава богам, а то этот тупоголовый меня не впускал. Нам надо спешить! Скорее же!»

«Там вампир, Геральт! Брукса! Или катакан! Я тело нашёл, ну, дворянка благородная, шея лебединая… мёртвая… и следы от укусов! О боги, если б я только бежал быстрее! Только… опоздал я». Геральт выругался.

«Ты не виноват». Ведьмак замолчал на мгновение. «Веди».

Через несколько минут они были на месте, и Геральт тут же принялся осматривать тело, внимательно, деликатно, как бы не желая причинить дворянке даже малейшую боль… хотя это уже не имело значения. Наконец ведьмак встал, взял покойницу на руки и движением головы указал на поместье. Они зашагали. Стражники Орианы оказались профессионалами: они немедленно забрали тело у ведьмака и стали выполнять приказы, выкрикиваемые капитаном стражи.

«Так что ты думаешь, Геральт?» — спросил Лютик по дороге в бальную залу.
«Пока не знаю».

Бал леди Орианы шёл полным ходом. Вино лилось рекой, и слуги подносили ещё бутылки эрвелюса, фьорано, помино и знаменитого эст-эст. Всё больше масок падало на пол, и гостям в интимном полусвете бального зала всё больше хотелось познать друг друга. Лютик считал, что перед такой атмосферой не устоял бы и сам Скрытый, древний и могущественный вампир, и присоединился бы под маской к общему веселью. Они предстали перед Орианой. Вампирша дала им знак подойти. Поэт предпочёл держаться поодаль, а Геральт некоторое время шептал ей что-то на ухо. Спокойное выражение на её лице не изменилось, но Лютику всё же было тревожно. После того, как ведьмак закончил говорить, хозяйка бала кивком подозвала слугу, не проронив ни слова.

Мгновением позже она поднялась и хлопнула в ладоши. Комната осветилась: слуги внесли ещё факелы и свечи. Шум бала стих.

«Дорогие мои, простите, что прерываю ваш праздник Саовины. Будьте уверены, я делаю это с неохотой, но выбора у меня нет. Геральт из Ривии, почтивший нас сегодня своим присутствием, принёс ужасную новость: один из моих гостей сегодня был убит. Убийца в этой комнате. Ну, ведьмак, кого ты подозреваешь?»

Геральт помолчал несколько секунд и начал говорить.

ВЕРСИЯ ГЕРАЛЬТА

Геральт выругался. Плотный камзол с золотой вышивкой резал под мышками, а маска затрудняла обзор. Да и не было смысла маскироваться — одного взгляда на волосы и меч за спиной было достаточно, чтобы понять, кто скрывается под маской. Однако выбора не было: маски на Саовине — традиция и пожелание Орианы, хозяйки этого дома и его клиентки. Геральт лениво оглядывал комнату. Гости были одурманены кто алкоголем, кто похотью. Знаменитый скульптор Валентино, соперник Лютика, бурно скандалил со своей возлюбленной — прекрасной благородной леди с лебединой шеей. Геральт не стал вдаваться в детали спора. Его интересовал порядок, а не моральный облик гостей. Но он готов был поставить на активное участие Лютика: туссентская атмосфера не оставляла никого равнодушным.

Внимание ведьмака привлекло движение во главе стола. Дворянин в чёрном бархате, один из заводил сегодняшнего бала, мягко соскользнул со стула на пол, вызвав громкие крики других гостей. Геральт не пошевелился. Необходимости не было: из руки, обтянутой чёрным бархатом, выпала пустая бутылка кот-де-блессюра. Дворянин громко храпел.

«Ты и бровью не повёл!» — Ориана возникла возле него, как привидение. «Я плачу тебе не за то, чтобы ты стоял столбом!»

«Ты платишь мне и не за красивые брови». Геральт прислонился в стене. «Единственная опасность, которая ему грозит, — убийственное похмелье».

Ориана смерила его взглядом с головы до ног, сжала губы, принуждённо улыбнулась. Геральт уже видел подобные гримасы. Улыбки вампиров.

«Это ты, Геральт?» Вивиенна де Табрис, фрейлина княгини Анны-Генриетты, до недавнего времени наполовину иволга, неторопливо направлялась к нему.

«Нет, не я, просто кто-то чертовски похожий. Как ты, Вивиенна?» — он окинул её профессионально цепким взглядом. «Пёрышки не растут? Рецидивов нет?» «Нет-нет!» — девушка робко оглянулась, хотя в том не было ни малейшей необходимости.

Бал уже достиг высшей точки, какой-то невидимый шутник только что вылил вино на одну из молодых дворянок — кажется, на ту, с лебединой шеей, — а Лютика опять эффектно вышвырнули. Всем было уже наплевать на любые секреты пажей и фрейлин.

«Слушай, я..». — Вивиенна запнулась. Он заметил, что она тайком нервно посматривала в ту сторону, где Сианна в одиночестве ласкала ножку кубка. Маска ничуть не скрывала её злобной улыбки. От Сианны исходила враждебность. Она терпеть не могла никого, кому симпатизировала её сестра, просвещённая Анна-Генриетта, и об этом все знали. Ведьмак пожал плечами: придворные интриги мало его интересовали. Да он и не завидовал Сианне. Вампиры Боклера ненавидели её с тех пор, как умер Детлафф. Если бы не покровительство княгини, она, вероятно, не получила бы приглашения на главный бал сезона. А придворные... придворные Боклера в своей неприязни к своевольной сестре княгини были хуже вампиров.

Вивиенна явно нервничала. «Геральт, я хочу уйти отсюда и..».

Остального он не услышал: всё заглушил пронзительный вопль.

Геральт быстро выхватил меч, сорвал маску и оглядел залу. Встал в стойку. Готов.

Бал вампиров... ну чего ещё от него можно было ожидать?

«Кто тебе разрешил?» — донеслось из салона. — Скажи, кто тебе разрешил! Мой Юлиан... виконт... и такое обращение?!»

Геральт быстро убрал меч и глубоко вздохнул. Знакомый голос. Знакомые рыжие волосы в идеальной куафюре. Против такой невеликой угрозы сталь не нужна. Да и серебро не пригодится.

Княгиня Анариетта, правительница Туссента, леди Боклера, почтила бал своим присутствием.

«Мне надо выпить», — буркнул ведьмак.

Вивиенна куда-то пропала.

Геральт решил, что в его обязанности не входит разрешение спора между не терпящей возражений правительницей и высшим вампиром инкогнито, так что он решил прогуляться. Обменявшись любезностями со смертельно скучающим дворецким, который проверял приглашения у прибывающих гостей, ведьмак столкнулся с кем-то, кто как раз входил в дверь. Тот непременно упал бы, если бы не рефлексы ведьмака. Геральт услышал несколько глухих ударов, и что-то покатилось по полу. Весельчак, которого он подхватил, уберегая от падения, поднял глаза, взглянул Геральту в глаза, и на его лице появился испуг. Геральт не удивился. Он знал, какое впечатление производят его зрачки вблизи. Геральт отпустил его руку — это оказался Валентино, Лютиков соперник, — и тот быстро скрылся в коридорах. Геральт нагнулся, чтобы подобрать с пола выпавшее...

И тут услышал крик Лютика и выбежал из наружу.

Поэт кричал как резаный, зубы его выбивали чечётку, но к счастью, выглядел он вполне живым и здоровым. По крайней мере, внешне.

Лютик бормотал что-то о вампирах, что было довольно забавно: Геральт был уверен, что, несмотря на клятвенные заверения Орианы, что она единственный кровосос на собственном балу, другие вампиры там всё же были. Он совершенно точно уловил присутствие носферата или невидимого катакана среди гостей. Да, Геральт наверняка расхохотался бы, не сопроводи поэт свои вопли жестами.

Лютик явно хотел ему что-то показать. Геральт последовал за ним.

Он был обеспокоен. В тёмном переулке, в нескольких шагах от бала, который он охранял, обнаружилось тело девушки. Лицом вниз.

Геральт выругался.

На девушке было черно-золотое платье с узором из роз. Такое же он только что видел на Вивиенне.

Геральт не обращал внимания на пирующих. Кто-то, кого он сшиб, орал ему в спину, но он даже не оборачивался. Ему нужно было как можно скорее поговорить с Орианой. Вампиресса сидела за столом в массивном дубовом кресле с кровавой бархатной обивкой, поигрывая с пустым кубком и внимательно наблюдая за гостями, как полноправная хозяйка своих владений. Сегодня никто не смел приблизиться к ней без приглашения. Никто, кроме ведьмака и поэта за его спиной. Они поклонились. Она знаком велела подойти. После того, как ведьмак закончил говорить, хозяйка бала кивком подозвала слугу, не проронив ни слова.

Мгновением позже она поднялась и хлопнула в ладоши. Комната осветилась: слуги внесли ещё факелы и свечи. Шум бала стих.

«Дорогие мои, простите, что прерываю ваш праздник Саовины. Будьте уверены, я делаю это с неохотой, но выбора у меня нет. Геральт из Ривии, почтивший нас сегодня своим присутствием, принёс ужасную новость: один из моих гостей сегодня был убит. Убийца в этой комнате. Ну, ведьмак, кого ты подозреваешь?»
Геральт помолчал несколько секунд и начал говорить.

«Поначалу улики выглядели однозначными: укус вампира на шее ни с чем не спутаешь. Но что-то подсказывало мне, что это не всё. На её коже я нашёл мелкие красные точки, похожие не на вампирий след, а на человеческий. Разорванный рукав платья и рассыпанный жемчуг — видимо, была борьба. Высший вампир оставил бы меньше следов. Так получилось, что в коридоре я столкнулся с человеком, из чьих карманов посыпались такие же жемчужины. Всем известно, что отвергнутый любовник способен на убийство в порыве страсти. Уверен, многие сегодня были свидетелями проявления воспалённой ревности... Всё указывает на виновность скульптора Валентино!»

Гости тут же образовали вокруг скульптора кольцо, как косяк рыб вокруг акулы. Тот огляделся, ища путь к отступлению, но не нашёл. Наконец он гордо поднял голову и указал пальцем на Лютика.

«Это он! Это он подстерег мою Джульетту, когда мы справедливо вышвырнули его отсюда прочь!»

Все посмотрели на Лютика.

«Точно!» — выкрикнул кто-то. «Валентино один из нас, а это какой-то проходимец! Это он убил её! Негодяй! Теперь использует ведьмака, чтобы оклеветать мастера!»

Голосов становилось всё больше и больше, и наконец, поднялся ропот и шум. И вдруг раздался ещё один голос — громкий, властный и твёрдый как сталь.

«Я лично затяну петлю на шее любого, кто посмеет назвать виконта Юлиана проходимцем, негодяем или любым другим словом, а тем паче обвинить его в убийстве — хотя больше всего на свете ненавижу насилие».

Княгиня Анна-Генриетта сняла маску и закрыла Лютика собой. Гости послушно склонились перед разъяренной властительницей. Некоторые встали на колени, моля о прощении.

«Ты уверен, ведьмак?» — спросила Анна-Генриетта.

Геральт кивнул.

Княгиня подала знак, и тайные охранники княгини пробрались через толпу и схватили Валентино. Скульптор извивался, как уж, но не смог освободиться от железной хватки.

«От бесчувственного чурбана, который смеет называть поэзию дерьмом, можно ждать только плохого!» — с важным видом воскликнул Лютик, когда убийцу вывели.

Ведьмак только вздохнул.

«У меня есть все основания полагать, что девушка стала жертвой катакана. Он каким-то образом пробрался на территорию, принял невидимую форму и выбрал жертву среди гостей. Затем облил её вином, видимо, стараясь заставить её покинуть бальную залу. По всей видимости, дама всё же покинула бал позже и по другой причине, и тогда катакан напал на неё и убил».

Поднялся испуганный гомон. На лице Орианы появилась тень эмоции.

«Поговорим наедине».

Они перешли в комнату. В ней царил мягкий полумрак. Медальон Геральта завибрировал.

«Покажись», - приказала Ориана. Воздух в углу задрожал, как под знойным солнцем, и их взору предстал уродливый маскарон с рылом летучей мыши и когтями длиной с арбалетный болт.

«Ничего не говори, ведьмак.» — предупредила Ориана Геральта, который открыл было рот. «Да, я пустила Тегана на праздник при условии, что он не тронет ни одно живое существо».

Катакан ухмыльнулся.

«Я ничего не нарушил. Ни одного ЖИВОГО существа не тронул!»

«Лжёшь, собака», - сказал ведьмак, уже готовый сложить пальцы в Игни.

«Не уверена, — задумчиво ответила Ориана. — Теган злодей, но не лжец. Подойди ко мне, я хочу кое-что проверить».

Сначала Лютик не понял, была ли это игра теней или лицо Орианы заострились, как у хищной птицы, глаза вспыхнули алым, а пальцы превратились в острые когти, охватили голову катакана и притянули её. Ориана долго принюхивалась. От этого звука по спине барда пробежали ледяные мурашки. Он иногда забывал, с кем имеет дело.

Наконец Ориана отпустила вампира и снова стала прекрасна и спокойна, как озёрная гладь в тихую ночь.

«Воняет мёртвой кровью. Пил из трупа».

Двери в покои с грохотом растворились, вбежал запыхавшийся лакей. Он согнулся пополам и даже не заметил чудовище ростом под потолок. Катакан быстро стал невидимым.

«Миледи! Скульптор Валентино разбил окно, выскочил во двор и скрылся. Его никто не успел остановить. Какие будут приказания, ваша светлость?»

«Я разберусь сама. Ты свободен».

Ведьмак почувствовал покалывание на шее, и в ту же секунду уши катакана настороженно поднялись.

«Ты обвинил не того, — сказала Ориана, — но, по крайней мере, лис выскочил из норы! Как насчёт поохотиться?»

Ориана улыбнулась, обнажённые клыки блеснули между её губ.

«Жертва — молодая девушка. Судя по характеру травм, задушена. Была одета в платье, принадлежавшее леди Вивиенне. У обеих дам похожие фигура и цвет волос. Их несложно было перепутать в темноте. Я считаю, что настоящей целью была Вивиенна. Ни для кого не секрет, что она пользуется особым уважением и любовью княгини Анна-Генриетта. Ревность — опасная штука, поэтому я подозреваю в первую очередь сестру княгини Сианну, чьё место подле её величества Анны-Генриетты сегодня заняла Вивиенна!»

Среди гостей пронёсся ропот. Один из голосов прозвучал громче остальных.

«Как смеешь ты обвинять нашу сестру, ведьмак?! — княгиня сорвала с лица маску и стала протискиваться сквозь толпу, таща за собой девушку в кошачьей маске наподобие шлема. — Да из тебя такой же детектив, как из виконта Юлиана — турнирный рыцарь!»

Лютик попытался возразить, но Анариетта не позволила. Багровая от гнева, она сорвала кошачью маску со своей спутницы. Послышались удивленные возгласы.

Сианна насмешливо посмотрела на ведьмака. Анна-Генриетта обняла её.

«Сианна весь вечер была здесь, с нами, и охраняла нас! Какое оскорбление! Какой скандал!»

Стражники Орианы расступились, пропуская сестёр, и тут из толпы стремительно выскочил скульптор Валентино, с удивительной ловкостью проскользнул под руками стражников и растворился в ночи».

«Ну? Что застыли? За ним!» — воскликнул Лютик. Но стражники не обратили на него внимания. Они ожидали команды Орианы, но она сдержанно покачала головой.

«Простите за беспокойство, мои дорогие», — обратилась она к гостям. «Продолжайте праздновать Саовину, ведь вы ждали этой ночи целый год! Веселитесь!»

Что-то в её голосе убедило гостей вернуться к оставленному празднику. Музыканты подхватили прерванную мелодию, лишние огни погасли. Ориана повернулась к Геральту.

«Лис выгнан из норы. Как насчёт поохотиться, ведьмак?»

• Судя по присутствию на балу Сианны, а также упоминания факта смерти Детлаффа, описываемые события разворачиваются уже после 1275 года и основываны на концовке дополнения Кровь и Вино, в которой Бестия была убита, а сёстры помирились.
• Фоновое изображение события в книге наград, по всей видимости, отсылает к библейскому сюжету «Тайная вечеря», выполненному в самом известном варианте в виде картины Леонардо да Винчи.