Московский авангард: недооцененное чудо
Бывший директор Музея архитектуры им. Щусева Давид Саркисян в одном интервью сказал, что в советское время иностранцам в Москве первым делом показывали два здания: Дом Мельникова в Кривоарбатском переулке и Дом Наркомфина на Новинском бульваре.
Первый объект — уникальный пример особняка в Москве 1920-х, времени тотальной борьбы с частной собственностью. За десятилетия ромбовидные окна дома стали одним из самых узнаваемых мотивов русского авангарда. Здание превратилось в музей, и в марте этого года там приступили к многоступенчатой научной реставрации. После этого дом собираются предложить к включению в Список Всемирного наследия ЮНЕСКО.
В свою очередь, Дом Наркомфина повлиял на огромное число архитекторов XX века, прежде всего — на Ле Корбюзье. В его архиве хранятся чертежи здания, которые он увез с собой во Францию после визита в СССР в 1930-е годы. Он никогда публично не хвалил автора дома, Моисея Гинзбурга, но после войны создал знаменитую Марсельскую жилую единицу, которая по структуре очень похожа на московское здание. Так же, как и в Доме Наркомфина, этажи состоят из двухуровневых квартир-ячеек, а люди перемещаются между ними по общественным коридорам.
Марсельская жилая единица уже много лет является объектом паломничества туристов, а одна из квартир-ячеек даже музеефицирована и оставлена в том виде, в каком задумывал ее архитектор. Ценность Дома Наркомфина признали в 2010-х, и к тому моменту здание сильно истрепалось: окна рассохлись, фасад разрушался, многое было перестроено и утрачено. В Москве долго обсуждали, что делать с домом — и к счастью решили восстановить его в соответствии с авторским замыслом. На реставрацию пригласили внука архитектора, Алексея Гинзбурга. В 2020 году здание открылось вновь — и теперь это элитное жилье, объект гордости и обожания современных москвичей.
Но не всем объектам московского авангарда везет так же сильно. Рядом со станцией метро «Красносельская» частично снесли конструктивистский рабочий поселок на Русаковской улице. Это один из первых подобных жилых кварталов. В свое время подобные здания были символами новой Москвы — города, который вновь обрел статус столицы и воспрял после потрясений революции и Первой мировой войны. В 1920-е схожие проекты возводились в Вене, Франкфурте-на-Майне и других европейских городах — и там они стали своего рода туристическими аттракционами, музеями под открытым небом.
Конструктивистские проекты Москвы не менее значимы и интересны, но часто они, как некогда Дом Наркомфин, пребывают в плохом состоянии. Именно поэтому к ним относятся предвзято, считая убогими и аскетичными. Хочется верить, что после реставрации проекта Моисея Гинзбурга власти и бизнес продолжать инвестировать в московский авангард, а наш город будет ассоциироваться с уникальной архитектурой, а не с ее сносом.