Fake it, till you make it
"Лондонский мост падает, падает, падает..."
Хенджин - моя муза. Я восхищаюсь статью этого юноши, я восхищаюсь его манерами, его энергетикой, его пластикой, его танцами, тем, как он держится перед камерой, как ведет себя на публике. Я жадно пересматриваю с ним видео, чтобы копировать, перенимать для себя эти навыки, как я делала всю сознательную жизнь - я всегда училась у тех, в кого влюблялась под светом софитов. Я копировала макияжи и прически не только любимых художественных героинь, но и актрис, изображавших их. Я смотрела днями и ночами Fashion TV, чтобы в своем маленьком Бресте знать, что такое мода, стиль и вкус. Я разбиралась в брендах, в истории модных домов, я знала всех топовых моделей и их путь к славе, я знала, что самые главные всегда открывают и закрывают показ, и что catwalk существует разных стилей. С раннего детства я как будто готовила себя к своей собственной минуте славы, чтобы когда она настанет, мне не пришлось так многому учиться, а большинство из необходимых навыков я уже приобрела заранее. И мне это нравилось. Воистину нравилось.
Как нравилось и покупать себе косметику люкс класса, ведь таким образом я могла приблизиться к крупицам той жизни, которой так мечтала жить. Я узнавала, чем пользовались мои кумиры, и стремилась приобрести себе. Fake it, till you make it, yeah? Все это было, есть и остается для меня важным.
Всю прошлую неделю у меня кисли мозги и с успехом продолжают заниматься этим и сегодня. К пятнице они раскисли до такой степени, что ваш покорный слуга бился в конвульсиях панических атак, чего ранее со мной не происходило в таких масштабах. Причинно-следственная связь установлена, минуя стадии гнева, торга и отрицания, сразу перейдя к принятию. Последний год был не только насыщенный на события, он был диаметрально противоположным по своей структуре и не похож ни на один год прежде. В моей жизни всегда существовало некое подобие структуры, пускай я никогда ее не принимала, но я всегда знала свои рабочие часы и часы отдыха, когда я могу взять отпуск и т.д. Минувший год выбивал меня из колеи неоднократно систематично, и пускай я справлялась с этой перегрузкой, но в конечном итоге моя менталочка сдалась на милость кризису самоопределения, рухнув наземь бессильной тушкой.
Слишком много лет подряд мне приходится вывозить невывозимое, и добрая половина этой вывозимости уходит на те вещи, которые вывозить мне совсем не хотелось, и я была бы счастлива, не будь их в моей жизни вовсе.
В предыдущем посте я писала, что я знаю, что мне надо делать, но спустя сутки это эфемерное "знание" бесследно исчезло, и я обнаружила себя в тотальном непонимании кто я, что я, что делать со своей жизнью, куда и как идти, и с чего этот путь вообще начинать. Буквально.
Никогда в жизни я не испытывала настолько всепоглощающей беспомощности от своего шаткого положения. И чем дальше я погружаюсь в него, в попытках вырваться, тем острее я чувствую, что мне просто катастрофически необходимо что-то окончательно в себе сломать. Какую-то деталь, которая мешала мне быть собой всю сознательную жизнь и упрямо ставила подножки, когда я осмеливалась сделать шаг навстречу моим мечтам. Мне всегда не хватало совсем чуть-чуть: еще чуть больше решительности, упрямости, смелости. Синдром самозванца преследовал меня буквально по пятам, стоило только задуматься о чем-то, что действительно смогло бы изменить мою жизнь. И чем больше проходило лет, тем меньше энергии на осуществление желаемого оставалось, ответственность росла в геометрической прогрессии, а рвение и жажда перемен неумолимо угасали.
Я задаюсь извечным вопросом: почему, когда в сердце было так много веры, надежды и огня, я проживала годы, бесцельно бродя в своих мечтаниях, ведь у меня было все время мира, чтобы действовать, делать и менять свою жизнь? А сейчас, когда я готова и по-настоящему хочу, нет ни времени, ни возможности, ни того самого огня под ребрами?
Осталось только разочарование и сердце, преисполненное сожалениями и злостью на саму себя.
Нет, конечно, я знаю, что пока ты живешь, никогда не поздно и всегда все можно изменить. Я не то чтобы в полном отчаянии (пха) и совсем опускаю руки. Я знаю, что все возможно, я знаю, что стоит только захотеть, включиться и ты все сделаешь, я сама себе доказывала этот закон неоднократно.
Но как сдвинуть мозги с мертвой точки и понять, что именно тебе нужно изменить? Что именно сделать, когда ты ровным счетом ничего не понимаешь?
Я стараюсь делать какие-то привычные вещи, которые составляли мои будни до кризиса, чтобы помочь себе откатиться на привычное состояние, а не бесцельно валяться пластом на кровати без сил сходить в душ. Для меня это совершенно немыслимое обстоятельство, но отвращение к собственной слабости, к сожалению, не служит пресловутым мотивирующим пинком под зад, а размазывает еще больше и отбирает последние силы. Я попросила своих друзей прописать мне плоскостями по бошке, если я когда-нибудь начну в какой-либо мере романтизировать подобный упадок. Все эти страдальческие мотивы кажутся особенными до какого-то определенного возраста, но чем старше и опытнее ты становишься, тем отчетливее понимаешь, что ничего привлекательного в этом состоянии нет и быть не может. В двадцать лет подобные разъебы сознания ты можешь себе легко позволить, т.к. очень редко в этом возрасте становишься действительно ответственным за свою жизнь. Но в тридцать и более эта "роскошь" непозволительно дорого обходится.
Мне не нравится беспомощность. Мне не нравится бессилие. Я терпеть не могу ситуации, в которых я не знаю, что и как я могу изменить. Я категорически негибкий человек в вопросах терпения или смирения, я боец, и я не умею сдаваться, но здесь как будто сдалось во мне что-то без моего ведома. И я не могу найти и распознать в себе эту крысу, что так позорно поступает со мной, втаптывая в дно.
Возможно, конечно, стоит внимательнее присмотреться к зеркалу, но это неточно.
С какой бы легкостью я пожертвовала годами, потраченными на бесконечные мечтания и бесцельные рассуждения на пахоту во имя мечты. Вот все жалеют айдолов, мол, у них не жизнь в продюсерских лагерях, а настоящий ад: каждый твой шаг контролируют, тренировки с утра до ночи, строгие диеты, никакой личной жизни. Все сокрушаются, как тяжело приходится моделям с 6ю показами в день и многочасовыми перелетами, фотосессиями и прочим. Насколько этот мир шоу-бизнеса жесток и беспощаден, и только немногие выдерживают его и получают свое.
Ну да, это так. А в обычной жизни типа все совсем иначе? То есть, для того, чтобы построить карьеру в какой бы то ни было области амбициозному человеку все на голову с неба за просто так падает? Ни тебе переработок ни случается, ни внеурочки, ни приходится чем-то жертвовать?
Если человек чего-то хочет, он должен быть готов отдать и пожертвовать. И чем больше он хочет, тем большим придется пожертвовать и тем больше отдать.
Возможно, я не была готова отдавать и жертвовать. Возможно, мне нравилось созерцать этот мир вокруг и ничего не делать. Возможно, я не отдавала себе отчет в том, как буду жалеть об этом позже, а, возможно, очень даже отдавала, но не сполна понимала, каким медным тазом это осознание меня накроет. Я всегда все знала. Я знала, что сегодняшний момент настанет и заранее выстрадала его еще десять лет назад. Но чего я точно не могла знать, так это того, что тупик, в который я насильственно-добровольно себя загоняла на протяжении долгих лет, окажется таким невыносимым.
Я думаю о том, что с радостью променяла бы те годы на упорный труд, если бы знала, что он точно приведет к своему результату. Но ведь фишка в том, что никто до конца знать этого не может. Просто я верю в то, что любая работа всегда дает свои плоды. Может быть, не совсем те, на которые рассчитываешь, но она не уходит в никуда. А если плыть по течению, то тебя неминуемо прибьет к берегу "все как у всех". По мне так проще сдохнуть, если я растрачу свою жизнь вот на это.
Даже сейчас я борюсь со всем этим тленом и пустотой внутри. Дни сливаются воедино, как будто на картину будней кто-то неосторожно пролил воду, и акварель перемешалась в безликую кляксу. Я борюсь, потому что мне не хочется быть слабой, потому что на то, чтобы быть слабой, у меня нет никаких сил.
Я не нахожусь в этом затасканном, опошленном "моменте". У меня нет "ресурсов". Я напоминаю собой выпотрошенный без остатка сосуд, который никак не наполнится ничем новым. Я смотрю на людей рядом с собой, чувствую к ним все то, что я чувствую, но я словно далека от них, совсем на другой планете, и все происходящее кажется расплывчатым сном. Привычным, но далеким, и мне приходится вспоминать паттерны поведения, как будто я пытаюсь сымитировать себя саму прямо сейчас. Чтобы не встречать моих близких пустой оболочкой "ничего", как будто за моей кожей больше нет меня, а лишь эхо той Марины, которая им дорога.
Эти сдавленные виски сводят меня с ума. Я проваливаюсь в сон, а потом просыпаюсь через несколько часов и больше не могу заснуть. Я ем по наитию, но не чувствую вкуса еды, и я ощущаю себя свободнее только когда выхожу из дома подышать воздухом, т.к. стены моей обители стали нестерпимо давить на мозг. В одночасье я словно прозрела и распознала в них всю убогость, и эта убогость как будто приняла на себя олицетворение пустоши моего внутреннего мира в данный момент. Заклинание комфорта утратило свою силу, и внешняя оболочка слилась с внутренней. Мне хочется уехать отсюда, сменить все, потому что в этих стенах накопилось слишком много прошлого, которое мне больше не нужно. В этой квартире так много разного шума, что я больше не чувствую себя здесь как дома.
Я чувствую себя здесь в клетке, где я стала нестерпимо одинока.
Это одиночество завтракает со мной по утрам, дышит в спину, пока я работаю, неотрывно следит за мной, пока я читаю или наношу макияж, провожает меня за порог и встречает при возвращении, оно нависает надо мной, пока я сплю и вмешивается в мои сны, оно кругом, буквально повсюду, и мне от него и его душного молчания невыносимо тошно. Я всегда ценила уединение и тишину, время для себя и отсутствие толпы, но уединение давно перестало быть таковым, и слава небу, у меня хотя бы есть Нарцисса - ведь если бы не она, этот кризис пришел бы еще раньше. Но я так больше не могу. Я не могу находиться в заточении этой квартиры, потому что дракона в башне некому и не от чего охранять, он вообще там быть не должен, и поэтому сходит с ума.
И пока меня долбит моя бесполезная работа (единственная от нее польза - это закрытие первичных потребностей по пирамидке Маслоу), пока приходится имитировать боеготовность и решимость перед родителями, создавая иллюзию контроля над ситуацией (потому что только от них мне сейчас волнения и мозгопромывки не хватает), я остаюсь пленником собственной головы и всеми оставшимися недобитыми силами стараюсь бороться с тем, чтобы ситуация прекратила контролировать меня.
Я не знаю, что делать и с чего начать. Я ничего не понимаю, кроме того, что получается хоть как-то сформулировать. Мне не хочется терять еще больше времени, чем было уже потеряно. Поэтому я хочу делать хоть что-то. Хоть что-нибудь. Хоть как-то, лишь бы оно делалось, лишь бы мой заржавевший горшочек варил свое месиво, каким бы жужевом ни казалось кровосмешение моих целей и действий на первый взгляд.
Я отказываюсь сдаваться, иначе моя жизнь навсегда останется такой бесцветной копией, снятой с копии других копий. Я переживу этот кошмар, чего бы мне это ни стоило, а счет с каждым днем возрастает, но я хочу заплатить эту цену и получить то долгожданное "свое", даже если я с трудом могу конкретизировать его сейчас. Я больше не вижу никакого смысла продолжать все так, как оно есть. Кто знает, может быть, сейчас как раз и есть тот переломный момент, который я ждала всю свою жизнь.
И даже если это не так, я сделаю его таковым, потому что в этой всепоглощающей неподъемной прострации я совершенно точно, железобетонно уверена в одном:
второго такого кризиса не будет, потому что я его не переживу.