Перевод фрагмента новеллы Дж. М. Тиллмана «КАК ПРАВИЛО, ГИПОТЕТИЧЕСКИЕ ГОРЫ» (часть 1)

Глава 2. МЕТАФИЗИЧЕСКИ СОМНИТЕЛЬНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ

Ниже приводится без купюр недавно открытое практически нечитаемое, чудовищно многословное введение к предлагаемому Издательским отделом Компании Риф Патент мемуару «Глубоко травмирован. Долгое объятие моего сексуально тревожного становления»:

Мало что остается не освещенным сознательным пучком органического света надолго, и все же я никогда не пойму, зачем я вообще стал притворяться, что умею говорить на иных языках. Когда твои родители из тех людей, кто и глазом не моргнет, если ты вернешься после первого дня в школе с рассказами об обряде духовного посвящения в фанатичный Мессианско-Иудаистский Пятидесятнический маргинальный культ с исторически-ревизионистским Сионистским политическим уклоном, но в то же время из тех, чья апатия возмутилась бы моим исключением за отказ от участия в названных метафизически сомнительных упражнениях, то можно ли удивляться, почему я принял это молниеносное и прискорбно близорукое решение. С успехом бормоча что-то в целом похожее на молитвы, звучавшие у нас в начале учебного дня вместо традиционной Выдрятвы Американской Тряпке, я сумел убедить мою новую учительницу в своих способностях передавать автоматические сообщения на древнееврейском, или по крайне мере три слова на нем. Это немного облегчило мой первый день, и мои новые одноклассники, менее склонные к языкам, смотрели на меня с немалым удивлением и завистью. Однако, этой группе людей была свойственна грозная неоднородность.

Каждое утро начиналось обязательной двадцатиминутной молитвой с пением на несуществующем языке. Не могу даже представить, что сказал бы чужак, зайди он случайно в кабинет, заполненный испуганным детьми, стреляющими по сторонам своими остекленевшими, дальновидными глазками, и одновременно произносящими белиберду непонятно в чей адрес. В эти моменты я оттачивал свой трюк, делая все возможное, чтобы добиться, во всяком случае, так мне казалось, убедительного ближневосточного звучания.

Мой опыт словесных галлюцинаций завершился с первой же церковной службой. Именно там мне впервые довелось испытать второе по счету чудо моей юности. Внутри этой церкви первоклассники, которых с пеленок растили Шаманами, бились в убедительно жутких судорогах до слез и видений мертвых дедушек с летающими младенцами до кучи. Танцы были обязательны. Учителя по очереди насильно поднимали вверх ручки тех, кто не подчинялся. Торжественным завершением было событие, которое позже расцвело пышны цветом; убиение в духе. Оказаться в отключке - да по сравнению с этим издавать не-очень-то-древнееврейские звуки (а народ это быстро подметил) выглядело не более, чем дилетантством, а технически это оно и было, если по совести. «Убиение в духе» (с этого момента будем употреблять это выражение только в кавычках), то есть мощная комбинация силы внушения, биохимии и зрелищности, это твое патентованное Основанное На Фактах Доказательство, что твой Бог реален и являет себя, вовсе не тайно, в материальном мире. Зачем относительно могущественному Богу понадобилось бы являть себя своим последователям почти исключительно через демонстрацию силы (не важно, много ли «силы» демонстрирует опрокидывание блюющих детей) - этот вопрос нисколько не мешал всеобщему желанию быть «убитыми».

Этот Бог походил на Ветхозаветного Бога (пакостный грубиян) и Новозаветного (фокусник) больше, чем что-либо виденное мной прежде, поэтому все выглядело теологически здравым. И разумеется, если оказывалось, что ты не в состоянии терять сознание по команде, то, вне всяких сомнений, виной тому были происки неких демонических сил. Изгнание демонов преподносилось как своего рода практический навык, как «делать покупки» или «разбираться в культуре Испании», и конкретно моя учительница в пятом классе имела репутацию экзорцистки магазинной очереди. Ей удавалось походя диагностировать демоническую одержимость как причину обыденных недомоганий и болей у случайных незнакомцев, оказавшихся с ней в одной очереди в магазине, что само по себе было чудом деликатности. Так или иначе, она сообщала о более чем выдающихся успехах в том, что касалось избавления от головных болей, вызванных присутствием демонов.

В целом, из всего этого складывалось впечатление, будто со времен детоубийств и казни жабами присущее Богу чувство грандиозности сократилось в геометрической прогрессии и ограничивалось теперь ведением скромной невидимой битвы сил света против сил тьмы по более или менее пустяковым поводам. Как только ступаешь в онтологическую брешь, которую представляет собой вера в то, что Бог пользуется услугами призрачных воинов для исполнения своей воли в вопросах банальной простуды, мир становится страшным местом.

Со временем было решено, что я болел чем-то вроде демонической инфекции, систематической манифестацией зла, настолько поразившей мое нутро, что пришлось обратиться к услугам главной экзорцистки в секте. Естественно, учительница начала с просьбы, обращенной к классу, тихонечко создать духовную баррикаду из молитвенной речи, ибо нам всем с большой вероятностью предстояло встретить удар демона высокого ранга, князька, намеренного помешать этой женщине разрушить возведенный им бастион беспорядка в классе. Идеальным исходом данного ритуала было бы, окажись я в отключке, так что все мальчики крупного телосложения (их оказалось шестеро в общей сложности из всех четверо-, пяти- и шестиклассников, как мы все вместе и обучались) были тут как тут, чтобы не дать мне в процессе искалечиться еще каким-нибудь нездоровьем, навеянным демонами.

На тот момент я еще не открыл для себя радости духовного шпионажа, и потому не планировал оправдывать ничьих ожиданий попыткой изобразить реалистичное «убиение». Как только истек необходимый отрезок времени, за который тот, кого слышит Бог, обычно определяет, снизойдет «убиение» или нет (что в случае неудачи никогда-никогда не увязывается с надежностью интуиции или способностями самого экзорциста), учительница переключилась на поселившихся во мне демонов. Лучше всего демоны реагируют на фразу «Тебе здесь не место!», и уж что окончательно их припрет к стенке и заставит раскрыть своё имя и чин, так это произнесенное имя Иисуса.

Наилучший момент представить одного из любимых моих персонажей в то время: сына учительницы. В отличие от нас, кто мог вернуться домой и отдохнуть от технических тонкостей духовной войны, для него все часы бодрствования обрамлялись языком, обычно характерным для жанра фэнтези. Еще более оторванным от реальности он был из-за своего хобби по выходным: реконструкции периода Гражданской войны. Мне было интересно, встраивал ли он когда-либо демонологию в свои сценки из Гражданской войны. Полагаю, что битвы Гражданской войны больше, чем Ветхозаветные сражения, пригодны для реконструкции, ведь они куда более равные по силам враждующих сторон, в отличие от израильтян, бесконечно стиравших с лица земли финикийцев. В общем, мальчик был исключительно неземной. Глубоко травмированный (тезка этой книги), как теперь ясно, и лишенный возможности противостоять живой действительности, но все же безобидная душа. А что бывает с тем, кто отлучен от жизни бок о бок с остальными из нас, тенями на стене пещеры, и смотрит на солнце, не отворачиваясь? Для начала обзаводишься учениками, а уж потом кончаешь как беглый политический преступник, и хотя ты сам уже как палач, тут дело в другом. Если очень хочется, становишься мощной метафорой внутренней гражданской войны, о которой пойдет речь в Главе 12.

Все это совпало по времени с той порой, когда ум юноши обращается ко всему, что связано с сексом, бесповоротно и до самой смерти. Мне не давала покоя мысль, что окружавшие меня люди, вероятно, размножались слегка примитивным способом в сравнении с их духовными обязательствами. И потому мне было трудно не воображать Иудео-Оргазмические празднества сбора урожая, происходившие в окутанные тайной часы, обрамлявшие наше взаимодействие. Конечно, они могли зачинать потомство и непорочно, и если бы мне кто сказал, что так и происходит, я бы не удивился. Я не мог понять, считали они секс досадной логистической неизбежностью в деле наставления гипотетических потомков в-начале-их-пути-не-уклонятся-от-него-они, или все же по-настоящему наслаждались. Последнее было немыслимо. Кроме того соитие было бы сопряжено с риском заражения демонами.

И вот, одна из этих блудниц пыталась пробить мой демонический засор. Одним из плюсов таких ритуалов было то, что одна из девочек класса должна была прикладывать к тебе руки и нежным голосом, мелодично заступаться за тебя. Не составляло большого труда домысливать в эти микро-движения, сопровождавшие подобные мероприятия, сколько твоей душе угодно. Смещение руки, касание большим пальцем, а ты тем временем понимаешь, что все их «существо» в эту минуту «существует» ради достижения твоего патентованного Состояния Вечного Блага. Не исключено, что это упражнение может приносить огромную пользу в психотерапевтическом плане, если уметь изъять из него патентованный Психопатический Компонент. Минут на двадцать или около того получалось покинуть пределы не только классной комнаты, но физический мир целиком. (Когда мы вообще находили время учиться?) Тот факт, что подобного состояния удавалось достичь в самых объективно ложных идеологических обстоятельствах, внушило мне скепсис относительно введения себя в измененные состояния или, другими словами, к эпизодическому употреблению наркотиков с тех самых пор. Некто, пронизанный духовной иппохондрией, внушенной цветущим психическим расстройством, способен испытать такой же мощный момент просветления, какой доступен и светскому гуманисту, смиренно и беспристрастно созерцающему Неоновые Эшшольции Побережья Биг-Сур на пешей прогулке, если не больший. В некотором смысле, наши умы весьма неразборчивы. В минуты изгнания из меня демонов я был неспособен задействовать свои неоспоримые знания о физическом мире для оценки того, с какой вероятностью этот опыт основывался на некой доступной для понимания истине, и это меня пугает.

“Шаманские” практики в сущности то же самое. Шаман входит в измененное состояние при помощи барабанного ритма и камлания, чтобы попасть в Не-Обыденную Действительность и вернуться оттуда с информацией, полезной для людей, слишком занятых урожаем и охотой, чтобы рассиживаться и наркоманить. То, что я приносил из Времени Сновидений, было либо целиком ошибочно, либо являлось недостоверной информацией, которая, может, и звучала осмысленно, но независимо от её точности, как правило, всеми причастными признавалась вполне назидательной. Плохо ли, когда окружающие готовы строить невероятные домыслы от общего к частному.

Яркий пример никуда не годной информации, вынутой из меня во время одной из Шаманских практик, это откровение о том, что где-то в октябре 1993-го (точная дата вылетела из головы; что странно, учитывая масштаб грядущего события) Дух Мессии свалится на землю, да так, что это повлечет за собой самое многочисленное синхронное «убиение в духе» из когда-либо зафиксированных. Народ даже прозвал это явление «Вторым Приду-шествием», и ожидалось, что оно превзойдет подлинные события Книги Выдряний Топорстолов. Людям рекомендовали не управлять автомобилями и не покидать жилищ, поскольку ожидались свирепые разрушения, вызванные сошедшим духом, и даже уроки в тот день отменили. Старик настоял, что стоит воспользоваться разгруженностью дорог, и разъезжал по округе как одержимый. Любой историк (он же, скорее всего, вновь уверовавший христианин или энергетический целитель), без труда скажет, что ДМ (Дух Мессии) в тот день не свалился, как анонсировалось, и все же нашлись особо рьяные голоса, доносившиеся со всех уголков МИП (Мессианско-Иудаистской Петидесятнической) общины, свидетельствовавшие о людях, чудесным образом впадавших в отключку сразу после прочтений над ними молитв к Господу о том, чтобы им впасть в отключку. Но об этом быстро забыли.

К слову о страхе, еще через несколько минут ритуала я начал испытывать свирепый жар без тепла, нарастающий в животе, только не в моем животе буквально. Перед глазами стало темнеть по краям, а цвета классной комнаты становились все бледнее и бледнее, как вдруг я ощутил со всей ясностью, что моими глазами смотрит кто-то другой. С обоснованным ужасом, и отчетливым вкусом серы и пепла во рту, я набросился на женщину, посмевшую произнести при мне имя Мессии.

«Нас зовут Негодующий, и это место пропитано Кровью! Глупая женщина, мы были среди первых отступников, пошедших за Утренней Звездой в вечное забвение! Мы обитали при Древних Владыках Земных еще прежде, чем твои предки выползли из грязи Творения! Мы служили при Баале и Эле! Нам известны проклятия постарше слова Христова! Мы владеем злом, извращающим настолько, что твоим умом не постичь! И ты веришь, что твой Бог, очевидно бессильный против зла и безразличный к нему, явится для спасенья мальчишки быстрее, чем тот, кому не нужны уговоры и торг с человеческих уст, пересохших, чтобы выказать презрение к жизни? Отпусти нас!»

Я смотрел, как до ошарашенной экзорцистки доходило кошмарное осознание, что в глубине души она никогда и не верила в одержимость и демонов. Она наслаждалось таинственностью, которую это придавало ее жизни, как и тем, что такого рода идеи можно внушать детям без особого сопротивления с их стороны, и все потому, что, опять же, в ней никогда не было убежденности, необходимой для веры в то, что настоящий монстр из в прямом смысле где-то расположенного Ада мог бы однажды, хотя бы умозрительно, вцепиться в её глотку. Что и говорить, этот скромный выпад потряс её восприятие реальности до самого основания. В ответ на что, как и любой на её месте, она в ту же секунду попятилась вперед затылком на четвереньках прямо в ряд парт и дальше по направлению к двери.

Пятнадцать лет спустя и я, и демоны вспоминаем об этом с улыбкой. Мои надежды и молитвы относительно этой книги лишь в том, что моя анекдотичная ловкость в атаке на малоподвижные цели однажды принесет пользу в жизни.