Ничто и только звук
Представьте, вы отчаянно бежите до отдаленного завода возле адмиралтейских верфей, а все потому, что театр предупреждает: не опаздывать, иначе не пустят. Правда, в какой-то момент, то ли из-за усталости, а, может, из-за лени, хочется развернуться с мыслями: «спектакль чего-то там о смысле, транслирует жесткость, а Сергей Горошко (злодей с клювом из «Чумного доктора») еще и читать стихи Маяковского собрался все представление». Звучит не столь завлекающе, конечно, если для вас декламация на сцене не иронична. Но, пересилив поверхностные нападки, вы добегаете до театра и удивляетесь!
Сначала — месту проведения. Вас провожают сквозь основное здание до огромного цеха с многометровыми отверстиями в потолке. Ведут вдоль длинного туннеля, освещенного голубизной и приглушенным желтым светом, по бокам раскинулись места для зрителей, а от них правее — стена из красных кирпичей, надпись на которой напоминает о любви поэта. Мелодия эхом отталкивается от бетонных стен, садишься и прислушиваешься, глядя наверх— внутрь озаренных музыкой дыр.
А потом уже — самому представлению. Сергей Горошко, как и обещали, повторяет строки из «Облака в штанах», «Человека» и «Владимира Маяковского», разводя руками и снуя влево-вправо. А Анастасия Гордыманова, словно прячась позади именитого артиста, неожиданно поражает тоннель насквозь своим пением. Пронзительный голос вгоняет в чарующую дрожь и стены, и уши зрителей, создавая ощущение вместе со светом и отражениями, будто действие происходит лишь в отрезке, и тоннель только дальше тянется, скрываясь за теменью сцены.
Спектакль «Ничто. Nihil» и в сущности — ничего, по крайней мере смыслового. Речь о «формах жесткости» и «превращение личности в достояние общественности», заложенная, кажется, в стихах и движениях, перебивается переплетениями пения с отзвуками. Погружаешься в сонливую фантазию, в которую мысли страшатся проникнуть, угрожая смыслами прервать удовольствие.
Fulcro театр, в частности режиссерка Дарья Шамина, одарили прекрасным виденьем, непонятно для чего приписав к форме удручающее значение, о котором забываешь сразу, как только замечаешь сцену.