Исповедь бывшего слушателя радио "Радонеж"
Продолжаю, не побоюсь этого слова, серию интервью с, наверное, самым вдумчивым блогером рунета Shmule. На этот раз коснемся самой злободневной темы современности - религии.
Приветствую, Shmule!
Что такое религия? Почему этот феномен столь живуч в нашей культуре? Как соотносятся вера и религиозные организации?
Религия – это очень странная штука. Сразу оговорюсь, что под религией я здесь подразумеваю религиозное чувство. Мое выстраданное мнение, что религию нельзя запретить, как нельзя запретить все, что, так или иначе, меняет сознание: табак, алкоголь, психотехники, идеологию, пропаганду. Религия сама растет из жизни в виде страхов, суеверий, интуиций, примет, огрызков верований. «Заболеть» религией может любой. Вот почему так важна Традиция – то, как с этой сферой, с этим космическим зверинцем, обходится твой народ, чтобы эта сфера не сильно портила обычную жизнь.
Конечно, религия в той или иной форме пронизывает собой все общество, ведь европейская культура вышла из христианства, оставив в прошлом инквизицию и религиозные войны. Сейчас это такая «легкая» версия религии, версия «лайт», приемлемая для интеллигентов. Но не надо думать, что это и есть религия.
Что касается соотношения веры и религиозных организаций, то только наивный человек или человек, связанный личным интересом, может ставить между ними знак равенства. Как вера живет по своим законам религиозной психологии, так и религиозная группа существует по социальным законам группы, касты, секты или корпорации. Это совсем другая история. Верующий человек порой приходит в ужас от религии: почитайте «Дневники» отца Александра Шмемана.
Насколько сильно приверженец той или иной религии рискует потерять индивидуальность?
Из своего опыта скажу, что рискует и рискует существенно. В сухом остатке религия меняет мышление, обращает внимание только на себя, в одну сторону, забирает время и силы, забирает энергию, в том числе и сексуальную. Верующий оказывается в таком информационном коконе, куда не может проникнуть информация из вне, и где не могут родиться критические мысли внутри. Деформация личности происходит всегда. Не случайно сектоведы говорят о докультовой, культовой и посткультовой личности. К сожалению, мало кто это понимает. У нас религию воспринимают всерьез, до таких религиоведческих изысков нам далеко. Тем более, у нас совсем нет опыта реабилитации бывших культистов.
Что ты думаешь об «официальных» религиозных течениях в России?
Я могу судить только о православии, потому что более 20 лет находился в этой среде. Пришел с большим уровнем ожиданий и высокой мотивацией. Однако сейчас стало окончательно понятно, что церковь получила от государства социальный заказ и принялась с азартом его выполнять. Можно сказать иначе: церковь все эти годы, когда мы думали, что вокруг нее начнет созидаться Россия, ждала дружбы государства, искала ее. Поэтому сейчас официальная религия становится продолжением государственной машины.
Почему Европа полна скандалов вокруг случаев педофилии и гомосексуализма, а в США и в России об этом не принято говорить, хотя о таких прецедентах говорили сами священнослужители?
Мне кажется, что здесь дело в разном пути, который прошел Запад и Россия. Там гражданское общество и другое, более уважительное отношение к человеку, другие требования к общественным институтам, к числу которых относится и церковь. У нас еще сильно живо некое сентиментальное, поверхностное отношение к церкви. Плюс наше наплевательское отношение к человеку.
Что есть вера в бога? Как этот феномен нашей психологии влияет на судьбы отдельных индивидов и народов в целом?
Сразу хочу отметить, что вы повторяете распространенную ошибку: многие люди, желая показать свою отстраненность от религии, пишут слово Бог с маленькой буквы. С точки зрения верующего, такой вопрос звучит бессмысленно, потому что бог – это маленький божок того или иного народа, идол, и, в конечном итоге, бес. Бог с большой буквы – это и есть тот единый Бог, о котором ведутся споры. Бог Творец.
Слышал, что на Западе вера с точки зрения медицины расценивается, как некое измененное состояние сознания и (как и влюбленность), имеет свой код заболевания. Не могу не согласиться с этой точкой зрения. Но есть вера, как способность «различать духов», чувствовать религиозные вопросы.
Помню, был у нас во взводе один забубенный опер Серега Н. Однако, когда кто-то пытался высказывать не православный взгляд по какому-то вопросу, он это чувствовал и давал вполне верный догматический ответ. При этом он нигде не обучался богословию и вряд ли что-то читал.
Самой лучшей верой в Бога является вера «от позитива», когда человек исполнил свое предназначение, вера от учености, вера от наблюдения за красотой природы или гармонией законов мироздания. Такой предметной верой обладают немногие. Гораздо чаще под верой скрываются суеверия, невротические состояния, личностные проблемы.
Но я хочу особо отметить, что вера не определяется только этими вещами. Всегда есть некий духовной опыт, даже крошечный. И появление такого опыта у прежде не верующего человека может сильно искривить его жизненный путь. Представьте, что человек работал на даче и вдруг ему явился Ангел (или ангел, что разные сущности. Понятно, что он уже не будет работать на даче, что его жизнь после этого изменится.
Что касается влияния религии на судьбы народов, то не нужно быть религиоведом, чтобы заметить разницу между католическими и протестантским странами, понять влияние Петра I на православную Россию или увидеть роль ислама на Ближнем востоке.
Как где-то сказал Кураев: «конструкция двигателей в разных странах может зависеть от редакции уставов монастырей».
Развитие истории, в том числе, связано и с процессом секуляризации. Почему Европа пришла к этому постепенно, а вот, например, в СССР это навязывалось?
Мне кажется, потому что атеизм и борьба с религией являются частью коммунистической идеологии. Нельзя освободить трудящихся от гнета и оставить религию. Невозможно. Это сейчас появился православный сталинизм и Зюганов ходит в церковь. Но ведь это предательство собственного учения! Меня больше удивляет расцвет православия в России, после того, как народ дал разрушить храмы. Семьдесят лет религия была никому не нужна. Ну, кроме интеллигенции 70-80-х годов и иерархии. И вдруг такой бум строительства храмов. И ведь через это нам нужно пройти. Без этого европейской секуляризации нам не видать.
Как РПЦ умудрилось утерять тот образ, который подарила ей КПСС, при том, утерять за какие-то 15-20 лет?
Потому что их ничему не научили годы гонений, годы жизни под гнетом и под контролем. Как только церковникам дали свободу, они начали восстанавливать примерно те формы церковной жизни, какие были в 19 веке. Словно не было почти полного уничтожения крупнейшей поместной церкви, словно не было тысяч жертв. Они даже не сделали вывода о том, что это было их поражение. Тем более, не задумались о своей ответственности за произошедшее с ними и со страной. Потому что храмы ломали не какие-то интернационалисты. Их ломали свои, русские крещеные люди, при молчаливом одобрении остального народа. Они все это забыли и начали снова строить вавилонскую башню, связав свою судьбу с государством и занявшись добыванием денег по каким-то только им известным схемам. Снова вместо доброго пастыря возник образ попа из русской литературы 19 века или атеистических брошюр века 20-го. Ростки живой церковной веры стали глохнуть, им сознательно не дают подняться. Достаточно вспомнить историю с отцом Павлом Адельгеймом или почитать то, что пишет отставной диакон Андрей Кураев. Кажется, им было уютнее в том гетто, которое для них создала советская власть, чем жизнь в условиях свободы, которая вдруг открылась перед всеми нами после падения советской власти. Но нет, они снова хотят быть около государства, около власти, снова хотят получаемых от них выгод. Так что здесь сознательный выбор в пользу материальных благ, которых трудно достичь, сохранив совесть.
Мы часто говорим о «деструктивных» культах, но при этом забываем, что методами воздействия на индивида, схожими с методами различных сект, пользуются и «официальные» религии, даже различные психологи. Какие элементы в религии наиболее сильно влияют на психику индивида и, что подавляется в первую очередь?
Опять же, я могу говорить только о православии, потому что имею опыт православного верующего. Влияние, и довольно сильное, есть, хотя его трудно определить. Это пытается вычислить монах Баранов в цикле «Дембеля православия», где он рассказывает, что произошло с теми, кто достиг значительной глубины погружения. Понимаете, я бы уподобил мир Религии – Океану, где есть прекрасное мелководье, на котором резвятся миллионы живых существ, есть холодные северные моря, где плавают гигантские киты и полярные акулы, но есть и жуткие марсианские впадины. И вот что происходит с ныряльщиками в этих впадинах, знают не многие. Большинство довольствуется мелководьем каналов «Спас» и «Союз», где почти не говорят собственно о духовности (мистике), а вся сетка забита передачами на тему патриотизма и истории.
В девяностые годы был популярен термин «секта», который устарел и в современном религиоведении стал заменяться термином «новые религиозные движения» (НРД). Тогда новоявленные «секты» обвиняли в том, что они зомбируют своих адептов с помощью постоянного повторения мантр, молитв, изоляции, недосыпания, работ, лишений. Но ведь это есть везде, в любой закрытой системе, в армии – в той или иной мере. Никто не станет спорить, что одни требования к прихожанину и другие, более жесткие в монастыре. Основа здесь – теория когнитивного диссонанса, когда меняя среду, можно менять мысли и поведение и наоборот. Также сюда относится ограничение информации, как четвертый компонент. Так что секты здесь не причем, все это мир манипуляций психикой.
Чтобы начать влиять на индивида, нужно, чтобы он был «инфицирован» религией, чтобы информация не отторгалась. Возможно, здесь и нужны обряды посвящения. Если вера есть, то «влияние» идет по нескольким направлениям. Я специально взял слово влияние в кавычки, потому что на приходах никто никого не держит и не оказывает воздействия. Тут уж каждый сам решает, каким путем идти. Дальше речь идет о поддержании первичного измененного состояния сознания. Методы вполне традиционны: регулярное чтение, присутствие на службах, пост, молитва, участие в Таинствах.
Если соблюдать все посты, то это тоже серьезная нагрузка, как на тело, так и на психику, потому что цель поста - ослабить тело и открыть душу для влияния духовного мира, которое не всегда положительное. В православии воспитываются вполне определенные качества, устраивающие сильных мира сего, сужается кругозор, происходит выпадение из современного мира. Но это не самое, на мой взгляд, страшное. Хуже то, что появилось много псевдо- и около-православных течений, которые подкреплены целым корпусом писаний всяких современных старчиков и расширяют область своего влияния на всю церковь и высшую власть.
Таким образом, личность может трансформироваться в двух направлениях: либо это «воин» за «Русь святую» (или «Русский мир», можно добавить необходимое), либо это аскет, все больше выпадающий из социума. Впрочем, сейчас еще появилось облегченное гламурное «московское» православие, которое позволяет вести обычную жизнь и считать себя верующим. Поэтому многообразие религиозной психологии еще ждет своего исследователя.
Почему человек добровольно соглашается на психическое воздействие со стороны религии? Безнадежность? Желание чувствовать силу и защищенность?
Так, а никто не знает, какие метаморфозы будут происходить с ним, когда он только входит в сферу религиозного опыта. Тем более, что православные СМИ рисуют нам благостные и лубочные картинки из жизни столичного городского духовенства. Как мне сказал один священник: «вы входите в область, где не все будет зависеть от вас, в область, где действуют потусторонние силы». И позже, когда «небо падает на голову», человек незаметно начинает жить в иной реальности и о таких вещах, как воздействие и последствия воздействия, просто не задумывается. Еще раз скажу – на приходе нет никакого воздействия. Скорее, наоборот – там никто никому не нужен. Поэтому, как сказал один человек – православным быть легко – хочешь, ходишь в храм, хочешь – не ходишь в храм (улыбка).
Приходят ли в церковь вследствие безнадежности или в поисках защиты? Да, приходят. Но туда из-за чего только не приходят... Тут важно понять, твое это или нет, чтобы не потерять годы в напрасных попытках стать своим.
Чувствуешь ли ты сакральное, приходя в церковь?
Сейчас уже нет. Более того, сейчас я считаю, что религиозность очень похожа на невротическое состояние, а любой невроз со временем проходит. Вера сохраняется во мне настолько, насколько был положительный религиозный опыт. А его было очень мало. Да, есть веяние доброго духа чистоты и покоя после исповеди, причастия или крещения, но этих моментов так мало, так много усилий нужно положить для их получения. Для чего? Ведь через 1-2 дня все это уходит и все идет по-прежнему.
А есть ложное ощущение сакрального, когда включается какой-то образ и все видится в «золотом свете». Очень сложно разделить психику и религию, мне вообще кажется, что это одно и то же.
Как понять истерию вокруг мощей и культа Матроны, которая, к слову, не признается официальной церковью?
Однажды весной 2000 года я с паломнической экскурсией поехал в Троице-Сергиеву Лавру к мощам преподобного Сергия. Но вместо Лавры нас почти весь день возили по Москве. Я-то ехал к преподобному Сергию, а вместо этого нас сначала повезли на могилу какого-то старца Самсона Сиверса, личности, неоднозначно оцениваемой в самих церковных кругах. Потом повезли в Покровский монастырь к Матроне. Ни Сиверса, ни Матроны я тогда не знал. В монастыре Матроны я был потрясен огромными очередями и лепестками цветов, которые были там повсюду, словно в восточном храме. В Лавру к Сергию мы попали только поздним вечером, уже уставшие.
И это очень характерно для современного церковного сознания: сначала, на первом месте стоят новые подвижники, даже не канонизированные и только потом такие национальные столпы, как преподобный Сергий. Это болезненное извращение, из которого и растут такие культы, как культ Матроны, которая действительно причислена к лику святых. Просто то, что происходит вокруг ее личности нужно определить, как «нечто ненормальное», как сказал кто-то из священников на радио. По сути, из нее хотят сделать «русскую Вангу». Этим движет и жажда наживы, дух коммерции вокруг ее имени и вполне оккультная тяга к чудесам и легким решениям проблем.
Что такое бог?
К сожалению, мой почти двадцатилетний опыт пребывания в церковной ограде не позволяет мне дать определение Бога. Потому что максимум, что можно считать его проявлениями, которые были мне доступны, это некие веяния благодати, чистоты, покоя после достойной исповеди или причастия, отчасти от вида красот природы, которые доступны любому человеку. Больше ни в каком виде это Существо мне не известно. Из своего молитвенного опыта я бы скорее говорил о наличии судьбы, суда Божьего, как переводят это слово церковные люди, замысла Бога о человеке, чем о Личности, которую можно о чем-то упросить. Под Богом многие понимают свои психические или духовные состояния. Как писал Льюис в «Письмах Баламута»: «я знаю случаи, когда то, что наш подшефный называл "богом", помещалось в левом углу потолка, или же в его собственной голове, или на распятии». Современная церковь перестала учить вере, поэтому каждый верующий сейчас верит по-своему, как протестанты, ставя на место Бога какие-то свои измышления. Очень популярна вера в Россию или в борьбу церкви с оккультизмом, масонами, «плохим» западом, хотя и то и другое и третье не соответствует действительности. И я думал, что такая вера, плюс церковные службы и есть путь к Богу. Но стоило убрать эти идеологемы из сознания, и ничего не осталось. Поэтому мой поиск Бога продолжился на курсах оглашения у кочетковцев, которые предлагают нечто более адекватное тому, что привело к появлению страшного «русского мира», зримые плоды которого мы видим на Юго-Востоке многострадальной Украины.