Интервью с музыкантами группы Little Dead Bertha

Как только я начал серию интервью о воронежском «металле», я сразу подумал, что просто необходимо побеседовать с музыкантами из Little Dead Bertha. Этот коллектив прошел проверку временем, и доказал, что воронежская земля может похвастаться целым пластом «металлической» культуры.
Спасибо за интересную беседу Сергею Галушко, Дмитрию Замаруеву и Юрию Свешникову.

Приветствую, Little Dead Bertha!
Вы настоящие сторожили отечественного «металла». А вот теперь, оглядываясь назад в 80-90-е, какие чувства вас охватывают?

Дмитрий: Печаль. Тогда все было бодрее и лучше, сейчас поклонников данной музыки стало значительно меньше.

Юрий: Есть некоторая ностальгия по тем временам. Концерты проходили хоть и редко, зато приходило много народу. Тогда концерт был настоящим событием.

Сергей: С 80-ми это перебор конечно, я в то время еще в школе учился. А так - меня лично никакие)). Я стараюсь не оглядываться назад. Ну, может только иногда, вспоминаются какие-то другие группы, с которыми начинали вместе в 90-х, и, которые затем пропали. Жаль, это были интересные коллективы.

Little Dead Bertha не останавливалась на одном стиле, в вашем творчестве чувствовался и «thrash», и «doom», и «готика». Вы не боитесь экспериментировать или вы до сих пор ищете себя?

Дмитрий: Экспериментировать мы не боимся, играем то что нам нравится.

Юрий: Ну и первое, и второе верно. Человек меняется в течение своей жизни, меняются взгляды, отношение к разным вещам. Это отражается и на музыке.

Сергей: «Трэш» – это так, по молодости было. А «дум», «готик», «мелодик дэт», «блэк» – мы всегда играем примерно одно и то же, только чуть быстрее или медленнее. Ярлыки навешивать – дело сложное, я вот сам даже не скажу – в каком стиле сейчас играет группа LDB, наверное – какой-то синтез из всего вышеперечисленного. Кстати, немного печалит, когда LDB называют «дум»-группой, потому что именно к «думу» можно (и то - с натяжкой) отнести только первый альбом 1997 года, а потом уже была совсем другая музыка. Так что «дум» мы точно не играем, будет большим разочарованием для какого-нибудь металл-фэна, который где-то прочитал, что Берта играет дум, прийти на наш концерт и услышать там скоростные треки с бласт-битами.

Какие творческие планы на сегодня? Что бы хотелось сделать? Осталось что-то нереализованное до сих пор?

Дмитрий: Планов немало. Много чего осталось и нереализованного, но говорить об этом не буду, чтобы не сглазить)).

Юрий: Планов много. Выпустить новый альбом, снять пару клипов. Ну и поиграть на различных фестивалях.

Сергей: Планы есть. Нереализованного, конечно, очень много. К сожалению, по многим причинам (объективным, субъективным и территориальным) ставить далеко идущие и очень амбициозные цели не всегда получается, поэтому я лично ставлю для себя небольшие промежуточные. Например, почти готов (записан) новый альбом, будем заниматься его изданием. Есть несколько треков на следующий, будем продолжать работу над новым материалом. Есть наметки на фестивали на следующее лето, будем работать, чтобы все получилось.

Хороших рок-групп много из самых различных стран, но наиболее громкие названия родились, условно скажем в «англо-германской» культуре: скандинавы, немцы, англичане, американцы. На ваш взгляд, если бы в СССР не было пресловутого запрета на рок, могла бы эта музыка стать столь же близкой для нашей культуры, как это произошло у норвежцев, британцев или шведов?

Дмитрий: Да, пожалуй, все могло бы быть по-другому.

Юрий: Могла бы. Мы сейчас находимся в статусе догоняющего. Все, что у западных групп уже было, их сложности и проблемы, мы проходим только сейчас. Но со временем я думаю, ситуация исправится.

Сергей: Сложный вопрос. У меня есть две мысли по этому поводу. Первое - от менталитета нации много зависит. Например, в Германии всегда был популярен «треш», и большинство известных немецких групп – «трэшевые». У скандинавов «симфо» и «блэк-металл», у американцев – «трэш» и «дэт» и т.д.
Кто знает – какой стиль был бы популярнее у нас и был бы вообще?
И второе – в Европе металл-музыка, это бизнес, а у нас – андеграунд. Все, что делается у нас – группы сочиняют песни, записывают альбомы, снимают клипы и т.д. – делается чисто на энтузиазме, практически нет надежды, что когда-нибудь твоя группа раскрутится, и будет зарабатывать деньги музыкой. Примерно так же проводятся концерты и фестивали.
«Там» все немного иначе. Например, возьмем фестиваль «Wacken Open Air» в Германии. Это огромный бизнес-проект, 70-80 тысяч зрителей покупают билеты, покупают фестивальный мерч, тратят кучу денег на пиво/еду на фестивале (это довольно дорого) и т.д. В итоге зарабатывают организаторы фестиваля, группы, огромное количество людей, задействованных в организации и проведении мероприятия. И в городской бюджет, я так думаю, там тоже не малые поступления. В общем – всем выгодно (и финансово и в плане популяризации рок-музыки). Понятно, что такие вещи - долговременные и в них нужно вкладывать деньги, а у нас никто деньги вкладывать в такое не будет. Проще вложить в какую-нибудь поп-певичку, отбить по-быстрому, пока ее единственный хит еще на слуху  (т. к. на следующий год уже никто не вспомнит, как ее зовут) и радоваться жизни.

Чтобы зарабатывать на металле - нужно его раскручивать, это долго и затратно, и делать это нужно было начинать в 90-х, а тогда у нас это точно было никому не интересно, т. е. эпоха первоначального накопления капитала и т. д. (заработать денег быстрее, пока не застрелили).
Поэтому сложившаяся бизнес-модель российской музыкальной культуры – дешевая и быстрая попса (один «хит» - раскрутка – «сшибание бабла» – все, забыли, ищем другую певичку).
Попса, русский рок, хип-хоп – вот наше все, металлу место найти очень сложно. Так что думаю да, запрет в какой-то степени привел к такой модели российской музыкальной культуры, в которой для металла места очень мало.

С начала 90-х многое изменилось, как чувствует себя сейчас Little Dead Bertha?

Дмитрий: Нормально, мы умеем приспосабливаться.

Юрий: Отлично чувствует! Есть стабильный состав, множество планов и большое желание что-то сделать.

Сергей: Поддержу Дмитрия, мы умеем приспосабливаться.

Вы выступаете уже много лет, насколько изменилась публика за эти годы? Стало ли выступать проще или слушатель стал менее активным, может более требовательным?

Дмитрий: Особых изменений не заметил, но публики стало меньше из-за уменьшения интереса молодежи к данной музыке.

Юрий: Публика сильно изменилась. Сейчас проходит множество концертов, публика стала более требовательной. Чтобы поддерживать ее интерес, нужно высокое качество исполнения.

Сергей: Менее активным. Концертов много, групп много. Все уже все видели, трудно кого-то удивить.

На какую тематику ориентируется ваше творчество сегодня? Что изменилось за последние годы?

Дмитрий: Тематика особо не изменилась, как были страшные сказки, так и остались))).

Юрий: Тематика у нас всегда была примерно одинакова-размышления о жизни и смерти.

Сергей: Здесь я снова согласен с Дмитрием.

Не было ли у вас предложений от зарубежных продюсеров? Не возникало желание «работать на экспорт», как например у Cathаrsis?
Дмитрий: Желание возникало, но для этого надо более активно кататься по европейским фестам и концертам, а мы люди занятые (работа, семья и т.д.), да и возраст уже иногда дает о себе знать))).

Юрий: Желание есть, вот только русской группе тяжело пробиться на запад. Мало кто захочет с нами связываться.

Сергей: Увы, логистика убивает все желание западных продюсеров работать с российскими группами. Взять какую-нибудь хоть немного известную группу из той же Германии и отправить ее в тур по клубам по Европе – стоит копейки (бензин для мини-вэна). Взять русскую группу – дорога туда/сюда, визы – огромные расходы в масштабах такого тура. Что касается Cathаrsis, это отличная группа, но по-моему, они все-таки работают «здесь». Единственная наша группа, которая работает на экспорт и даже более популярна в мире, чем в России – это Аркона. Но с ними равняться уже бесполезно – это машина, обкатанная сотнями концертов и многомесячными турами.

Не возникает ли у вас впечатление, что российская культура, несмотря на наличие прекрасных рок-групп и рок-исполнителей, бешеную популярность этого жанра в 80-е, все еще остается далека от настоящего понимания и принятия рок-музыки?

Дмитрий: Да, такое впечатление возникает. А российская культура не все еще далека, а все более далека...

Юрий: Согласен. У нас в стране культура тюремного шансона. Рок находился и находится в загоне.

Сергей: В принципе – вопрос перекликается с вопросом про запрет рока в СССР. Добавлю - запрет был в СССР, потом он перешел в фазу игнорирования и создания в СМИ определенного имиджа: металлист = грязная пьяная скотина)). Правда в том, что и немецкий, и польский и т.д. металлист тоже может быть грязной пьяной скотиной, но у него есть права быть такой скотиной и он специально приезжает на Вакен, чтобы эти права реализовать. А в обычной жизни – может  быть грамотным человеком, учиться, работать, иметь семью и т.д. И никого это не смущает, нет там ярлыков.
У нас, конечно, в последнее время с этим тоже стало немного проще, но общественное мнение сложилось и меняется оно довольно медленно. И, как я сказал выше – дело не только в культуре, дело в деньгах. Ну и все-таки давай отделим теплое от мягкого – Алиса, Сплин и т.д. – группы очень популярные, стадионы собирают. А вот Ария – увы, нет. Так что рок у нас, в общем-то есть, культуры «металла» нет. И кстати, насчет того, что Россия – страна шансона, я не вполне согласен. Так было какое-то время назад, но сейчас в него тоже деньги не вкладывают и он так же постепенно уходит в андеграунд.

Предположим, каждый из участников вашей группы оказался один на необитаемом острове. Но у него есть возможность взять с собой диск или кассету с музыкой любимой группы или любимого исполнителя. Кто бы это был?

Дмитрий: Ну, если только одной группы, то наверно Anathema, отлично подходит для одиночества и тоски))).

Юрий: Возьму несколько дисков – Moonspell, At The Gates, Mors Principium Est, Samael.

Сергей: Little dead Bertha)))