В поисках нормальной роли для актера-карлика в массовом кинематографе

Маленькие люди (далее по тексту могу называть их карликами, дворфами или гномами) редко появляются на большом экране. Но когда сценарист вставляет его в историю, то чаще всего, чтобы подчеркнуть сюрреализм происходящего. Намекнуть, что происходящее – сказка. Доказательство ожившего кошмара.

Такие персонажи по смыслу напоминают Черный Вигвам из Твин Пикса. И не зря линчевский “Человек из другого места”, хранитель красной комнаты, также известен как танцующий под саундтрек сериала Карлик. Из-за недостатка гормона роста соматотропина маленьких человечков используют как пародию на реальность и на попытки ее копирования в кино.

Карликов использовали для зрелища на протяжении всей истории. У королей был “придворный карлик”, они были частым дополнением к индустриальным фрик-шоу. В Китае был парк-аттракционов, где весь персонал состоял из “сказочных карликов”, и чего уж говорить, даже во Львове было заведение “Дом Легенд”, где пиво на подносах приносили маленькие упитанные фюреры.

При этом сама начинка карликовых архетипов не менялась. Помимо дилеммы стереотипов, карликовые актеры, как и во времена Средневековья, востребованы для унизительных ролей. Были слухи, что Фредди Меркьюри нанял группу карликов, чтобы они носили подносы с кокаином на вечеринке по случаю выпуска альбома “Jazz”. Можно вспомнить якобы реальную сцену из “Волка с Уолл-Стрит”, где долгожданный феноменальный успех и богатство показывали через швыряние карликов в стоящую в конце зала мишень. Это “нереальный” успех.

Если взглянуть на энциклопедию кино-клише, то большинство архетипов, связанных с карликовыми актерами – негативные, нереальные или демонические. Есть “развратный гном”, переполненный злобой. Есть троп “маленькие люди – сюрреалистичны” и, наоборот, “Мистер Биг”, где важной шишкой или влиятельным бизнесменом оказывается коротышка с большим эго. Но, как понимаете, в целом современное общество, а значит и массовый кинематограф (руководствуясь метриками прибыли) не готово относиться к таким персонажам серьезно, воспринимать их как полноценных персонажей и сопереживать их проблемам.

В “Волшебнике страны Оз” были Манчкины – настоящие карлики, которым платили меньше, чем собаке Тото. Эрве Вильше в “Человеке с золотым пистолетом” бондианы играл Ник Нэка, верного слугу главного злодея – после агрессивных маленьких помощников высмеяли как стереотип в Остине Пауэрсе с Мини-Я почившего Верна Тройера.

На этой почве хорошо себя чувствует разве что Питер Динклэйдж. Ему хватило таланта, ума и яиц отказываться от всех предложений сыграть комическое или фантастическое существо. Были еще положительные примеры и у Терри Гиллиама, и даже на "Оскаре", но чего ворошить былое – на сегодняшнее положение вещей это не особо повлияло.

Вспомнил об этой теме я потому, что в украинском кино тоже бывали карлики. И своим появлением они всегда подчеркивали комичность истории, и пытались таким образом перевести ее на более эзотерический уровень. Что в “Селфипати” Любомира Левицкого, где в мертвого карлика вселился чей-то дух, что в “Шляхетних волоцюгах”, в котором Евгений Степанов (107 см роста, официально самый низкий актер в Украине) играет обезумевшего карлика-нациста из отрядов СС, которого фрицы держат на толстой цепи.

Он же в интервью “1+1” признается, что предлагают в основном сказочные или демонические роли, поэтому он хочет выучиться на режиссера. Чтобы больше в таком позоре не участвовать (это уже я додумал).

Надеюсь, в будущем волна репрезентативного кинематографа захватит и карликовых персонажей. Интегрирует их в контексте реальных историй. Судя по всему, это один из наиболее эффективных и наименее травмирующих способов борьбы со стереотипами (только если фильмы будут хорошими, а не как “Охотницы за привидениями”).