Какой-то ублюдок пытался насильно поцеловать тебя
Ты возвращалась домой поздним вечером, когда мягкий свет двух лун отбрасывал длинные тени на пустынную поверхность земли. Ветер тихо шуршал в редких кустах, словно пытался что-то прошептать, но слова оставались неслышными. Всё казалось необычно тихим, даже мирным, и тебе показалось, что ты была единственным живым человеком здесь.
И вдруг на краю обрыва, у самой скалы, ты заметила фигуру. Сначала показалось, что это лишь камень, чьё очертание под светом лун слегка колебалось. Однако потом ты поняла: это кто-то сидел, согнувшись, словно пытавшись раствориться в темноте. Его силуэт казался хрупким, будто вся его тяжесть сосредоточилась в одном неподвижном теле. Твоё сердце неожиданно сжалось: что-то в его положении, в линии плеч, в лёгкой дрожи, которая едва заметно пробежала по твоей спине, вызывало желание подойти ближе.
Ты осторожно шагнула ближе. Тишина вокруг становилась плотнее, и каждый твой шаг казался громким. Ты хотела позвать его, узнать, всё ли в порядке, но слова застряли в горле. Он не двигался, не поворачивался, казалось, даже не дышал, хотя лёгкое дрожание выдавало нервозность или усталость. Ты не знала, кто он, между вами было непонимание и дистанция, но ты ощущала, что-то внутри тебя подсказывало, что мужчина нуждался в помощи.
Ты подошла ещё ближе, остановившись в нескольких шагах. Его голова была опущена, а лицо скрыто тенью плаща. Казалось, он погружён в собственный мир, мир боли или воспоминаний, слишком тяжёлых для того, чтобы его можно было понять. Ты заметила, как его пальцы, сжатые в кулаки, дрожат на коленях. Даже теперь, наблюдая за ним, ты почувствовала лёгкое беспокойство: он словно был в плену своих мыслей.
Внутри тебя что-то взывало помочь ему. Ты не знала, что именно нужно сделать, но чувствовала, что любое действие, которое принесёт тепло, может изменить его состояние. Медленно ты сняла свой палантин с плеч и, не раздумывая, шагнула ближе. Он не заметил тебя, и ты замерла, держа накидку в руках, и на мгновение твой взгляд скользнул по его плечу, слегка дрожащим под луной. Тебе казалось, что его дрожь не от холода.
Сердце начало биться быстрее. Ты наклонилась и мягко положила палантин ему на плечи. Он не отшатнулся, но также не двигался, словно не был уверен, что это происходит на самом деле. Твое присутствие, простое и тихое, словно растворилось в этом моменте, не требуя слов. И тогда, впервые, он слегка пошевелил головой, словно просыпаясь после долгого сна. Его взгляд был направлен в пустоту, но с каким-то новым, неожиданным вниманием.
Ты услышала едва слышный вдох, и он опустил взгляд на палантин, который ты накинула на его плечи. В этот момент казалось, что время замерло. Его глаза, такие глубоко задумчивые, начали медленно обводить пространство вокруг. Ты не отводила взгляд, стараясь показать, что рядом нет угрозы. Он был осторожен, но вместе с тем в его глазах мелькнула какая-то новая искра: любопытство или удивление, ты не могла понять.
Он не сказал ни слова. Тишина не была давящей, а скорее мягкой, словно вечер сам оберегал это мгновение. Ты присела рядом на камень, оставляя небольшой промежуток между вами, чтобы не нарушать его личное пространство. Ветер играл с твоими волосами, и ты почувствовала, как палантин слегка задевает твой локоть, соединяя вас невидимой нитью.
Он наконец поднял глаза на тебя. Его взгляд был глубоким, и ты почувствовала лёгкую тревогу: казалось, он изучал тебя так же внимательно, как ты изучала его. Там не было враждебности, но и доверие было ещё далеко. Всё же в этом взгляде мелькнуло что-то человечное, нечто, что заставило тебя улыбнуться, мягко и спокойно. Ты позволила себе этот жест, и он словно стал первым мостиком между вами.
Он медленно коснулся палантина, слегка подтянув его к себе. Едва заметная дрожь, постепенно утихала. Ты поняла, что мужчина был истощён не только телом, но и душой. Возможно, он нес в себе слишком много воспоминаний, слишком много боли, и теперь, хотя бы на мгновение, мог позволить себе быть просто человеком, сидящим на скале под светом лун, не пытаясь спасать мир, не пытаясь исправлять всё вокруг.
Ты не знала, что сказать, и решила молчать. Слова казались лишними, слишком громкими для этого момента. Вместо этого ты медленно повернулась так, чтобы смотреть на звёзды, позволяя ему делать то же самое. Ветер шевелил палантин, и его плечи слегка расслабились, пока он следил за движением света на небесах.
Наконец он тихо, с едва скрываемым напряжением, спросил:
Ты на мгновение замерла. Его голос был холоден, но не агрессивен, просто осторожен, словно он проверял границы.
— Я… Я просто хотела узнать, кто вы и что делаете здесь один так поздно, может нужна помощь, — тихо произнесла ты, смотря ему в глаза.
Он слегка нахмурился, обводя взглядом пустоту вокруг, словно пытался оценить твою честность. Его плечи всё ещё слегка дрожали под палантином, который ты накинула, но глаза медленно смягчались.
— Я… никому не нужен, — тихо произнёс он, почти себе под нос, — просто… размышляю.
Ты осторожно кивнула, оставляя паузу, чтобы дать ему пространство. Ветер шевелил палантин, и ты почувствовала, как его дыхание постепенно выравнивается. Он продолжал смотреть на горизонт, на свет двух лун, и твоя тихая компания казалась ему странно успокаивающей.
— Иногда… достаточно просто быть рядом с кем-то, кто не требует ничего, — неожиданно тихо произнесла ты, чуть улыбаясь, — даже если это незнакомец.
Он повернул голову в твою сторону, и в его взгляде мелькнула искра удивления. Мужчина не понимал, зачем ты заботишься, но что-то внутри него отозвалось. Тишина между вами наполнялась новыми оттенками: теплом, вниманием, невысказанным пониманием.
— Ты… Почему ты помогаешь мне? — спросил он, наконец, слегка сдвинув плечо под палантином.
Ты улыбнулась мягко, пытаясь развеять все его опасения:
— Потому что ты, кажется, нуждаешься в этом. И я подумала, что… Если могу хоть чем-то помочь, почему бы не сделать это?
Он замолчал, долго обдумывая твои слова. Казалось, что его разум медленно пробивается сквозь собственные воспоминания, усталость и недоверие. Ветер шевелил палантин, и он слегка подтянул его к себе.
— Может быть… Достаточно просто быть рядом, — повторил он твои слова, как будто впервые слышал их, и впервые позволил себе поверить.
Ты кивнула, оставаясь рядом, наблюдая, как он не пытается быть сильным, не пытается спасать мир, а просто существует.
Ты заметила, как его взгляд несколько раз скользил в твою сторону, словно пытаясь понять, почему ты осталась рядом. Он был насторожен, но не отталкивал тебя. Тонкая напряжённость постепенно смягчалась, уступая место чему-то новому, непривычному. Ему стало интересно: кто ты такая и почему этот простой жест заботы тронул его душу и заставил сердце забиться чуть быстрее.
Ты слегка повернулась к нему, предлагая мягкую и дружелюбную улыбку. Он не сразу улыбнулся в ответ, но его глаза смягчились. И в этот момент ты почувствовала, как лёгкая неловкость растворяется между вами, и тишина больше не была пустой — она становилась мостом для понимания.
— Ты… Всегда так сидишь так один? — осторожно спросила ты, пытаясь начать разговор, но не вторгаться в его пространство.
Он замолчал, но через несколько минут тихо, почти шепотом, произнёс:
— Порой да… обычно я остаюсь наедине с собой. Так проще… — Его голос был мягким, но с оттенком грусти.
Ты кивнула, не зная, что сказать, и просто продолжила смотреть на горизонт. Мгновение длилось дольше, чем нужно, и это молчание уже не казалось неудобным. Оно было спокойным, доверительным. Он начал чувствовать, что твое присутствие не требует ничего, и это немного удивляло его: кто-то рядом, кто не пытается исправлять мир, кто не ожидает от него подвигов или признания.
— Я рада, что ты не один, — пробормотала ты себе под нос. — Даже если это всего лишь на несколько минут.
Он слегка повернул голову в твою сторону и в его глазах мелькнула неожиданная искра, как будто впервые за долгое время кто-то сказал что-то простое и настоящее. Мужчина понял, что иногда достаточно просто быть рядом, чтобы почувствовать себя менее одиноким.
— Это странное чувство… — прошептал он. — Кто-то рядом… и не требует ничего. — Он посмотрел на палантин, который ты накинула на его плечи, и слегка подтянул его к себе, будто пытаясь удержать это тепло.
Ты улыбнулась, понимая, что для него это больше, чем просто физическое тепло. Это было чувство заботы и понимания, которое он давно забыл. Возможно, рассуждала ты, мужчина привык к обязанностям, к идеалам, к порядку, но не к простому человеческому присутствию.
— Иногда я тоже одинока, — призналась ты тихо, почти шёпотом. — Но когда рядом кто-то, кто просто слушает… это уже меняет многое.
Мужчина слушал, прислушиваясь не только к словам, но и к твоему тону, к лёгкой дрожи, к искренности твоих слов. Он начал ощущать, что между вами возникает тонкая, едва заметная связь, которая не требует слов, но чувствуется глубоко внутри. Его сердце, привычное к идеалам и планам, начало реагировать на простую человечность.
Ветер шевелил палантин, и он слегка наклонился к тебе, не от страха и не от привычки к контролю, а просто, чтобы быть ближе. Малейшее прикосновение казалось значимым. Он впервые позволил себе ощущать, что кто-то рядом может быть не угрозой и не объектом, а просто человеком.
Ты почувствовала, как его взгляд снова упал на тебя, но теперь уже с любопытством и лёгким доверием. Он следил за твоими движениями, за твоей улыбкой, за твоим спокойствием, и в этом наблюдении скрывалась новая форма контакта: первый шаг к пониманию и к взаимной осторожной привязанности.
— Ты… Не боишься? — тихо спросил он, словно проверяя, почему ты здесь.
— Бояться? — переспросила ты, слегка улыбнувшись. — Нет. Если кто-то нуждается в помощи, я просто помогаю. Не думаю о страхе.
Он замолчал на мгновение, а потом тихо произнёс:
Ты нахмурилась и слегка засмеялась:
— Воскресенье? Да сегодня вроде бы пятница с утра была…
— Нет, это не день недели. Это моё имя. — усмехнулся мужчина.
Внутри тебя что-то щёлкнуло и тебе показалось, что ты выглядишь глупо, а твои щеки начали краснеть. Он заметил твоё смущение, а потому сказал эти слова мягко, спокойно, будто хотел снять напряжение.
Неожиданно твои глаза скользнули к его крыльям, мягко колыхавшимся за ушами, но ты промолчала, не решаясь спросить о них.
Он сдвинул плечо ближе к тебе, накрывая теплым палантином и твои плечи. Ветер шевелил волосы, скалы отбрасывали длинные тени, а свет лун мягко ложился на ваши плечи.
Ты слегка улыбнулась и просто осталась рядом. Он впервые за долгое время почувствовал, что можно быть просто собой, без обязанностей и идеалов, и что рядом может быть кто-то, кто просто понимает.
Со временем Воскресенье начал приходить к тебе чаще. Сначала он появлялся у твоей двери редко. Иногда это были лишь короткие визиты: молчаливое присутствие на пороге, тихий силуэт под светом двух лун. Однако постепенно его визиты становились регулярными. Он приходил в разное время: иногда утром, иногда поздно вечером, и всегда с чем-то в руках. Маленькие безделушки, сувениры с других планет, странные камни, редкие растения, блестящие кусочки металла — всё, что он находил во время своих странствий, и что, по его мнению, могло понравиться тебе.
Ты всегда улыбалась, принимая эти дары, иногда тихо смеялась над тем, как необычны они бывают. Его присутствие постепенно становилось привычным. Он часто молчал, но в каждом подарке была тонкая, почти невидимая забота, словно он говорил без слов: «Я думаю о тебе».
Ты часто смотрела на его крылья, изящно расправленные за ушами. Каждый раз тебе хотелось спросить о них, потрогать, узнать, как они ощущаются, но он всегда осторожно менял тему или уходил. Сначала это вызывало у тебя лёгкое разочарование, но со временем ты перестала спрашивать, уважая его пространство и его тайны.
И вот однажды, в вечер, когда свет двух лун мягко отражался в его крыльях, он снова появился у твоей двери. В руках Воскресенье держал крошечный кристалл, который слабо мерцал холодным голубым светом. Он протянул его тебе, не произнося ни слова. Ты взяла кристалл и внимательно рассматривала его, но твоё внимание снова невольно вернулось к крыльям.
На мгновение он застыл, словно ощущая твой взгляд, но затем тихо, почти шепотом, произнёс:
— Если хочешь… Можешь потрогать.
Ты удивилась, сердце едва не подпрыгнуло. Он никогда не разрешал, а теперь, внезапно, доверял тебе настолько, чтобы позволить прикоснуться к самой личной части себя. Ты протянула руку, осторожно коснувшись тонких перьев. Они были мягкими, тёплыми и пушистыми на ощупь, чуть дрожащие, словно реагировали на твоё прикосновение.
Он не отстранился, а наоборот, слегка наклонил голову, наблюдая за твоей реакцией. Его глаза были мягкими, без напряжения и настороженности. Это доверие было для него непривычным, почти странным, но он позволял себе чувствовать его с тобой.
С этого вечера всё изменилось. Воскресенье стал приходить всё чаще, с разными мелочами и сувенирами, и каждый раз эти подарки были маленькими мостиками между вами. Вы больше не нуждались в словах, чтобы чувствовать связь.
Ты поняла, что между вами зарождается что-то необычное и трогательное. Он показывал свою уязвимость через подарки, молчание и крылья. Ты принимала это, заботилась, интересовалась, но не давила. И с каждой новой встречей нить доверия крепла.
Ветер развевал плед, которым ты порой накрывала его плечи, и лёгкая улыбка играла на твоих губах, когда он, словно по привычке, ставил рядом свои крошечные находки. Он снова сидел рядом, слегка наклонив голову, позволив тебе быть частью его мира, маленьким, но значимым.
Он остался на планете. Сначала это казалось случайностью: вы встречались на улицах, Воскресенье тихо проходил мимо, чуть заметно присутствуя рядом. Однако постепенно стало ясно, что это не случайность. Он выбирал оставаться здесь, рядом, наблюдать, знать, что с тобой всё в порядке.
Однажды вечером ты шла домой после долгого дня. Тёмные улицы казались пустыми, и тревога постепенно поднималась в груди. И вот на краю дороги неожиданно появился Воскресенье, его глаза внимательно следили за тобой: ни навязчиво, ни с контролем, а просто, чтобы показать, что он рядом, словно невидимая поддержка. Ты вздохнула с облегчением, даже не понимая почему, но его присутствие само по себе уже давало чувство безопасности.
В другой раз, когда ты сидела на балконе, ощущая одиночество и усталость, Воскресенье оказался там, на небольшом расстоянии, держа в руках странный сувенир с другой планеты. Ты не знала, почему именно он здесь, но постепенно стало ясно: он решает быть рядом в моменты, когда тебе тяжело.
Его крылья были всегда видны, их мягкое движение под светом луны казалось живым. И с каждой такой встречей, с каждым тихим присутствием, с каждым подарком или молчаливым взглядом, между вами формировалась тонкая, невидимая нить доверия и заботы. Он не вмешивался, не исправлял и не контролировал, а он просто оставался рядом, когда это было важно.
Ты перестала задаваться вопросом «почему» и просто радовалась тому, что он рядом, что его внимание тихо согревают твою душу
Однажды ты возвращалась домой по узкому тёмному переулку, слегка съежившись от холодного ветра. Твои мысли метались между мелочами: сумка, которую ты сжимала, нескончаемый список дел на завтра, лёгкая усталость, накопившаяся за день. Казалось, ночь была тихой, улица почти пустой — лишь слабый свет фонарей отражался на мокрой мостовой, и звук твоих шагов эхом отдавался вокруг.
Внезапно в груди застряла странная дрожь. Она была едва уловимой, едва заметной, но достаточно, чтобы заставить сердце биться чаще. Ты остановилась, оглянулась, но ничего подозрительного не заметила. «Наверное, усталость», — убедила себя ты, пытаясь снять напряжение с плеч.
Однако затем из тени появился силуэт. Сначала едва различимый, но с каждой секундой он становился чётче: высокий мужчина с резкими чертами лица, движения уверенные, а взгляд был холодным. Он появился слишком близко и быстро. Сердце внезапно сжалось, а внутренний голос закричал: «Беги!», но ноги будто пригвоздило к мостовой.
— Ну что, красавица, куда это так спешишь одна в такую ночь? — его голос прозвучал низко, скользя по темным стенам переулка, словно предвестник опасности.
Ты попыталась отступить, но он уже схватил твою руку. Мужчина был намного сильнее тебя, и ты почувствовала, как паника медленно заполняет всё тело. Он приблизился, вторгаясь в твоё личное пространство, и твои мысли закружились: «Что делать? Как вырваться? Почему я одна? Почему никто рядом?»
Тело дрожало, сердце колотилось. Ты пыталась вспомнить всё, что знала о защите себя, но разум словно отказался работать в стрессовой ситуации. Каждая мысль об опасности переплеталась с шокирующей бессильностью: «Он слишком силён… что мне делать?»
И вот его лицо приблизилось к твоему, губы коснулись твоих. Мир вокруг исчез: паника, страх, отвращение — всё смешалось в одной буре. Ты попыталась отбиться, но его рука удерживала тебя слишком крепко. Внутренний голос кричал: «Нет! Оттолкни его! Спасайся!» Однако тело почти не слушалось.
— Остановись! — неожиданно крикнул Воскресенье, но ты, казалось не слышала его. Кровь стучала в ушах, а страх мешал концентрироваться на чём бы то ни было.
Ты пыталась вырваться, но мужчина лишь ухмыльнулся, не обращая внимания. Паника росла, слёзы подступали к глазам, а в груди сжималось что-то болезненное. Ты чувствовала себя маленькой и беззащитной, каждое движение казалось тщетным, а каждый вдох борьбой за выживание.
И внезапно мужчина дернулся, словно почувствовал что-то неладное. Ты, воспользовавшись ситуацией, быстро отбежала от него, а сердце снова забилось быстрее, но теперь не от страха, а от странной надежды.
Ты подняла глаза и увидела Воскресенье. Его силуэт, крылья за ушами слегка колыхались на ветру, глаза сосредоточены, спокойны, но наполнены силой. Он не двигался, не вмешивался физически, но его присутствие ощутимо сжало воздух вокруг нападающего.
Ты едва успела моргнуть, как увидела, что мужчина дернулся, закричал, схватился за голову. Внутри его сознания что-то перестраивалось, изменялось, словно невидимая боль пронзала его разум. Ты не понимала, как это возможно, но ощущение было жутким: с его губ сорвался крик, наполненный недоумением и ужасом. Мужчина уже не имел сил удерживать тебя, его взгляд был полон паники и боли. Ты стояла, ещё не в силах повернуться, наблюдая, как Воскресенье сосредоточен на нём.
Нападающий корчился на коленях, схватив голову, глаза были расширены от ужаса, из горла вырывались тихие стоны. Его тело дрожало от боли, и каждый мускул словно сопротивлялся неведомой силе, которая проникала в его разум. Казалось, сама тьма переулка сгущалась вокруг него, а твой страх и его страдание переплетались в странной гармонии ужаса.
Воскресенье стоял чуть в стороне, неподвижный, словно статуя, но каждое движение его тела, каждое вдох говорили о полной сосредоточенности. В его глазах было что-то одновременно холодное и тревожное: спокойная решимость, смешанная с заботой о тебе, а воздух вокруг словно вибрировал от невидимой силы.
Ты сделала ещё шаг назад, дрожа, но уже не от паники, а от пережитого потрясения. Внутри тебя поднималась тревога: «Что это за сила? Как он смог это сделать?» — и одновременно мягкое тепло благодарности.
Воскресенье медленно спустился и подошёл ближе, голос его прозвучал тихо и ровно:
Ты кивнула, дыхание всё ещё было сбившимся, а голос слабым:
Он не отводил взгляда, оценивая каждое твоё движение, каждое дрожание плеч. Ты почувствовала, как тревога постепенно растворяется в тепле его присутствия, а тело начинает возвращаться к норме. В его глазах появился новый оттенок: мягкая забота, интерес и тихое доверие. Он был сосредоточен на разбойнике, но его внимание уже частично было с тобой, и это ощущение заставило грудь наполняться странной лёгкостью.
Мужчина на земле продолжал корчиться, его тело изгибалось от внутренней боли, каждый вдох давался с трудом. Он был в панике, его мысли смешались в хаотическую кашу ужаса и страдания, и ты невольно содрогнулась от этого зрелища. Однако Воскресенье стоял рядом с тобой, и теперь страх сменялся удивлением.
Он сделал шаг к тебе, и в этом движении была уверенность, спокойствие и лёгкая тревога одновременно.
— Всё в порядке? — повторил он, на этот раз мягче, словно хотел убедиться, что не только слова, но и дыхание, и мысли твои спокойны.
Ты кивнула, с трудом проглотив ком в горле, сердце ещё колотилось, но дрожь постепенно уходила:
Он сделал шаг назад, немного облегчённо выдохнул, но взгляд его оставался напряжённым. Воскресенье ещё раз посмотрел на нападающего, который, наконец, перестал сопротивляться, а потом перевёл взгляд на тебя и наконец позволил себе короткую паузу, позволив эмоциям пробиться сквозь сосредоточенность: забота, лёгкое удивление и внутренняя тревога за твою безопасность.
Ты ощутила, как крылья за его ушами слегка вздрогнули, отражая его напряжение и внимание к тебе. И в этом тихом мгновении ты впервые поняла: он может защищать не только телесно, но и душевно, невидимо, на уровне самой сущности.
Ты опустила взгляд на руки, дрожащие от пережитого, и на мгновение закрыла глаза, а потом осторожно подняла глаза и снова встретила его взгляд.
Ты не знала, как назвать это чувство, но сердце билось быстрее от удивления, тревоги и одновременно странной благодарности. Ты поняла, что теперь есть кто-то, кто видит тебя такой, какая ты есть, кто готов вмешаться в саму реальность ради твоей безопасности, и это ощущение было одновременно пугающим и удивительно успокаивающим.
И в эту ночь, на пустынной улице, под светом луны, когда нападающий ещё корчился от внутренней боли, ты впервые осознала: он здесь не случайно. Воскресенье всегда появлялся рядом в тот момент, когда тебе нужна защита больше всего.
Воскресенье осторожно взял твою руку, чтобы довести тебя до твоего дому. Ты шла за ним, ощущая каждое движение, теперь ты видела его по-другому: ты все думала о том как он смог повлиять на разбойника, ничего не делая, даже не говоря. Воскресенье сосредоточенно молчал, лицо было чуть нахмурено, крылья за ушами слегка дрожали.
— Всё в порядке, — тихо произнёс он, когда вы подошли к знакомой двери. Его голос был ровным, но в нём звучала тревога, осторожность и что-то ещё, что ты не могла сразу определить.
Ты повернулась к нему, сердце сжалось от эмоций, и впервые осознала, что он контролировал ситуацию не просто физически, а глубже — до самых мыслей нападающего. Страх сменился удивлением и восхищением. Ты понимала, что он увидел больше, чем ты могла бы представить, и это знание одновременно пугало и согревало.
Он сделал шаг назад, готовясь уйти, словно это был его обычный порядок: вмешаться, исправить ситуацию и исчезнуть, не задерживая присутствие в твоей жизни.
— Подожди… — просьба вырвалась у тебя слегка невнятно. — Не уходи… пожалуйста.
Он замер, а его глаза слегка расширились от удивления, но не сказал ни слова. Ты осторожно протянула руку и коснулась его, слегка сжимая. Сердце колотилось так, будто оно хотело вырваться наружу.
— Расскажи мне о себе… — прошептала ты, почти робко, но с решимостью. — Больше. Пожалуйста…
Он посмотрел на твою руку, на твоё лицо, на глаза, полные смеси любопытства, тревоги и доверия. Внутри что-то дрогнуло: Воскресенье не привык оставаться рядом, не привык объяснять, не привык делиться, но ты... Словно была другой
— Когда-то я обещал себе… — его голос стал чуть ниже и мягче, — что больше никогда не использую эту силу. Никогда. Ни для кого. Но… увидев тебя… — он замолчал, словно подбирая слова. — Я… понял, что не могу остаться в стороне.
Ты почувствовала лёгкий холодок волнения, но одновременно и внутреннее тепло в груди, словно что-то внутри тебя признало важность его слов. Твоя ладонь сжала его руку крепче.
— Почему именно я? —спросила ты так тихо, что казалось будто обращаешься к самой себе.
Он отвернулся на миг, но затем вновь нашёл твой взгляд. В его глазах них была искренность, тяжесть прошлых решений и новая искра, которая, как думал Воскресенье, не появится вновь.
— Не знаю, — наконец произнёс он. — Может… Потому что ты единственная, кто заставляет меня хотеть быть рядом, а не скрываться. Кто-то, кто не боится видеть меня таким, какой я есть.
Ты почувствовала, как дрожь по спине постепенно исчезает, оставляя лёгкое, почти удивительное чувство доверия. Ты ещё не понимала полностью его прошлое, его силы, его мир, но знала одно: в этот момент он выбрал остаться рядом: ни ради приказа, ни ради порядка, ни ради контроля, а потому что ты для него важна, и это ощущение было невероятно сильным.
Он сделал шаг назад, собираясь уйти, но ты тихо произнесла:
— Пожалуйста… Оставайся хотя бы немного.
Он посмотрел на тебя, затем вниз, на пустую, тёмную улицу. Крылья слегка дернулись, отражая свет фонарей. В этот момент он позволил себе небольшой кивок, почти смиренный.
Ты глубоко вдохнула, сердце всё ещё колотилось, но внутри поселилась тихая, новая уверенность: он рядом не случайно, и этот момент — начало чего-то, что будет развиваться между вами.
— Хочешь… Зайти ко мне? — робко предложила ты, понимая, что на улице сидеть долго нельзя, а холод и ночная тьма не для разговоров.
Он замер, на мгновение чуть наклонил голову, и на его губах промелькнула лёгкая, почти неслышная улыбка.
— Хорошо. — медленно кивнул он.
Когда вы вошли и сели в тепле дома, ты наконец позволила себе выдохнуть. Сердце постепенно успокаивалось, но внутри всё ещё бурлило любопытство. Ты не могла не спросить.
— Скажи… — тихо начала ты, немного смущаясь, — почему ты каждый раз появлялся рядом со мной? Я… не понимала, как это происходило.
Он посмотрел на тебя, и в его глазах мелькнула лёгкая грусть, смешанная с осторожностью. Крылья за ушами чуть дрогнули, отражая ту самую невидимую силу, о которой ты уже догадывалась.
— Я могу… — начал он медленно, тщательно подбирая слова, — проникать в мысли человека. Слушать, чувствовать, видеть.
Ты невольно замерла, ощущая холодок в груди, но он быстро продолжил:
— Но… Я никогда не делал этого с тобой. Никогда не заглядывал в твою голову. Я просто чувствовал твои эмоции: тревогу, страх, радость… — он слегка улыбнулся, мягко и тепло, — и это достаточно, чтобы знать, что тебе нужна поддержка.
Ты глубоко вдохнула, и сердце снова забилось быстрее, но на этот раз это было уже не от страха, а от удивления и тихого восхищения. Он доверял тебе настолько, что открыл даже такой аспект своей силы, и при этом уважал твоё личное пространство.
— То есть… Ты просто рядом, когда я в опасности, — прошептала ты.
— Да, — подтвердил он. — И не только когда тебе грозит опасность. Когда тебе одиноко, грустно, тревожно… Я чувствую это.
Ты впервые осознала, что его сила: не только инструмент защиты, но и мост между вами, тонкая нить, соединяющая ваши эмоции, позволяя ему быть рядом, не нарушая твоей свободы.