Какой-то ублюдок пытался насильно поцеловать тебя
Ночь в Амфориусе была чем-то особенным. Город, словно драгоценный камень, сиял огнями, отражавшимися в водах окружающей гавани. На горизонте пылали мягкие оттенки пурпурного и бирюзового, словно сама вселенная решила отпраздновать это событие.
В этот вечер проходил большой дипломатический приём, организованный силами Амфориуса, объединявшего в себе две влиятельные области — Кремнос и Охема. Эти два региона, хоть и отличались по духу и стилю, вместе создавали неповторимый колорит, смешивая суровую мощь с изысканной элегантностью. На этом приёме собрались представители союзных фракций, уважаемые гости, а также те, чьё влияние и статус заслуживали внимания.
Вы с Мидеем пришли вместе. Он, как всегда, был сдержан и сосредоточен, м сразу же направился на дипломатическую встречу с представителями союзных фракций. Ты же, не испытывая особого желания присутствовать при сухом обмене формальностями и колкими речами, позволила себе выйти в приёмный зал чуть раньше, чтобы подышать, посмотреть, просто почувствовать себя в этом вечернем великолепии.
Ты подошла к массивным дверям большого дворца, где проходил приём. Высокие колонны с резьбой из чёрного мрамора отражали огонь факелов, а воздух был наполнен ароматами благовоний: смесью ветивера и сандалового дерева, которые здесь ценили за их успокаивающий эффект.
Проходя по красной ковровой дорожке, ты видела, как вокруг тебя мерцали оттенки драгоценных тканей и сверкающих украшений. Женщины были в платьях из тончайшего шёлка с вышивкой, мужчины в форменных мундирах, многие с золотыми или серебряными эмблемами: символами своих родов или заслуг.
Внутри зала музыка переплеталась с гулом голосов. Оркестр играл мягкую мелодию, где слышались как классические струнные, так и экзотические инструменты из дальних уголков галактики. Всё это создавало особое настроение: торжественность, но без тяжести; лёгкость, но с чувством важности момента.
Ты стояла неподалёку от одной из больших колонн, наблюдая за происходящим. Вокруг тебя мелькали лица — знакомые и незнакомые. Гости смеялись, обсуждали последние новости, обменивались взглядами и загадочными улыбками.
В Амфориусе всегда ощущалось напряжение между духом Кремноса и Охемы. Кремнос был огненной стихией, суровой и бескомпромиссной. Люди оттуда славились своей прямолинейностью, силой и жёсткостью, а их архитектура строгими линиями и массивными формами, словно каменные исполины, олицетворяющие мощь и непоколебимость. Охема была контрастом: мягкие линии, тонкая резьба, изысканный стиль. Её жители были известны своей дипломатичностью, утончённым вкусом и умением вести переговоры, даже в самых сложных ситуациях.
Здесь, на приёме, эти два начала переплетались. Люди Кремноса и Охемы общались, обменивались идеями, а иногда и интригами, которые невидимо тянули за собой нити будущих событий.
Ты была не просто гостьей. Ты была невестой Мидея, человека, который всегда казался тебе загадкой. Его спокойствие и сдержанность были как стальной покров, скрывающий бурю эмоций. Ты привыкла видеть его в тени, а моменты, когда он позволял себе расслабиться были редкими и ценными.
На тебе было платье, которое подчёркивало твою грацию и одновременно демонстрировало твою принадлежность к Кремносу: глубокий красный цвет, напоминавший пламя, и отделка в виде золотых нитей, искусно вплетённых в ткань.
В этот момент ты заметила, как в зал вошёл один из гостей — Веран, представитель союзной фракции, известный своей харизмой и острым умом. Его внешний вид был сочетанием строгого кроя и элегантных деталей, которые сразу же притягивали взгляды. Он быстро и уверенно двигался по залу, приветствуя знакомых, а затем остановился у края пространства, где стояла ты. Его взгляд зацепился за тебя, словно изучая каждый твой жест и мимику.
Веран приблизился, приветливо улыбнулся и предложил руку для танца. Ты слышала музыку: приглушённый ритм, который обещал лёгкое сближение; однако ответила не сразу, оценивая ситуацию.
Мужчина терпеливо ждал, но ты спокойно отказала.
— Благодарю, однако я вынуждена отказаться, — мягко произнесла ты, не желая привлекать к себе внимание.
Его улыбка не исчезла, но в глазах мелькнуло лёгкое удивление, а затем решимость. Он отступил на шаг, наблюдая за тобой, словно пытаясь понять, как же он сможет завоевать твоё внимание.
В этот момент твой взгляд невольно искал Мидея. Ты увидела, как твой возлюбленный стоял у колонны в тени, наблюдая за сценой с холодной сосредоточенностью. Его лицо было почти неподвижным, но в глазах вспыхнуло лёгкое напряжение, ведь он заметил Верана и его интерес к тебе, однако всё же промолчал.
Мидей задержался в тени ещё на мгновение, затем скрылся в глубине зала, очевидно, чтобы завершить начатую беседу. Его присутствие исчезло так же тихо, как и появилось, но ощущение того, что он где-то рядом, не покидало тебя.
Ты продолжала стоять у колонны, стараясь сохранять невозмутимость. Но дыхание стало чуть глубже, будто сама атмосфера вокруг тебя изменилась. Музыка не стихала, и, казалось, в каждом её аккорде пряталась тонкая, едва уловимая, но ощутимая для тех, кто умел слушать, тень напряжения.
Ты не сразу заметила, как Мидей вновь появился рядом. Его шаг был бесшумен, как всегда. Мужчина стоял всего в нескольких шагах, и ты почувствовала это раньше, чем увидела. Спокойный, уверенный, он смотрел на тебя внимательно, как будто каждый миг твоего молчания имел для него значение.
— Позволь мне? — его голос прозвучал негромко, но твёрдо. Ни вопрос, ни просьба, а почти утверждение. Он не флиртовал, не играл, лишь смотрел на тебя с тем самым сосредоточенным взглядом, в котором всегда скрывалась тень чего-то гораздо более глубокого.
Ты даже не подумала отказаться. Почти мгновенно вложила руку в его ладонь, чувствуя, как знакомое тепло его пальцев охватывает твою кожу. Внутри что-то тихо, глубоко отозвалось, словно ты только сейчас вспомнила, что значит быть рядом с ним.
Он повёл тебя к центру зала, туда, где пары двигались по кругу в плавном, почти медитативном танце. Под взглядами гостей, под приглушённый блеск люстр и шелест шёлковых подолов ты ступала рядом с ним, ощущая его руку на талии, мягкую и уверенную. Танец не был сложным, но в каждом движении чувствовалась точность. Он не говорил ни слова, но его молчание говорило больше, чем чьи-либо красноречивые речи.
Ты подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Он не улыбался, но в его взгляде было что-то тёплое: может быть, благодарность, а может быть, предупреждение. Его близость казалась безопасной, но ты знала, что мужчина следит за всем. Особенно за твоим новым поклонником.
Тем временем Веран, отступив в сторону, вернулся к группе своих товарищей, стоявших у длинного стола с напитками. Те наблюдали за происходящим с ленивым интересом, но когда увидели его, усмехнулись.
— Быстро отказала, — заметил один из них, подняв бокал. — Ты уж прости, Веран, но она явно не из тех, кто теряет голову от красивых слов.
— Особенно когда рядом её жених, — добавил другой, слегка кивнув в сторону танцующей пары. — И не просто жених. Это ведь Мидей.
Веран молча наблюдал за вами. Его лицо оставалось почти безразличным, но в уголках глаз темнело что-то упрямое. Он сделал глоток из бокала, но не ответил. Гефан, усмехнувшись, тихо бросил:
— Забудь. Она тебе не по зубам.
Слова прозвучали почти шутливо, но в них чувствовалась истина, которую Верану, похоже, не хотелось принимать. Он продолжал смотреть на тебя, теперь уже не с лёгким интересом, а с чем-то, что больше походило на вызов. Но ты не смотрела в его сторону. Ты была занята движением, музыкой, человеком, чьи руки вели тебя так, будто ты была единственной в этом зале.
Веран ответил не сразу, лишь продолжал смотреть в вашу сторону. Свет мягко скользил по твоим волосам, и в каждом движении было что-то ускользающе красивое. Ты не искала внимания: в этом и было всё очарование. Уверенность, сдержанность, достоинство.
Веран поставил бокал на стол и медленно повернулся к своим спутникам. В глазах у него мелькнул огонёк: тот самый, что появлялся каждый раз, когда он принимал вызов, пусть даже его никто не озвучивал напрямую.
— Что ж, — протянул он с лёгкой усмешкой. — У вас, похоже, мало веры в моё обаяние.
— В данном случае дело не в обаянии, — отозвался Гефан, поправляя лацкан своего пиджака. — А в том, что она уже выбрала. И это не ты.
— А я не собираюсь её красть, — Веран облокотился на край стола. — Я просто... Предложу альтернативу.
— Ты серьёзно? — усмехнулся Корас, поднимая бровь. — Ты хочешь сказать, что она сама поддастся тебе?
— Не просто поддастся, — медленно проговорил Веран, — в следующий раз, когда мы встретимся, она меня поцелует.
Наступила короткая тишина и в этот миг один из друзей подавился смешком.
— Ты спятил. Она же леди Кремноса. Невеста Мидея.
— Тем интереснее, — спокойно ответил он, глядя куда-то мимо них, словно уже видел ту сцену, которую только что озвучил. — Уверенность — это хорошо. Но люди часто переоценивают свою стойкость, особенно когда перед ними появляется нечто неожиданное.
— Ты уверен, что это хорошая идея? — нахмурился Корас. — Если Мидей узнает…
— Он не узнает, — отрезал Веран. — А если и узнает, то пусть. Она — не его собственность.
— Хорошо, — сказал Гефан, смеясь. — Сколько?
— Не в деньгах дело, — отмахнулся Веран. — Просто. Если она меня поцелует — вы все трое признаете, что я всё ещё лучший.
— А если нет? — хмыкнул Корас.
— Тогда я признаю, что вы были правы, — его голос оставался спокойным, но в нём чувствовалась сталь. — И отстану от неё. Навсегда.
Наступила короткая пауза, прежде чем Корас протянул руку:
Веран пожал её, улыбаясь всё той же вежливой, почти беззаботной улыбкой. Но за этой улыбкой пряталась решимость: не ради женской прелести, а ради самой идеи, что ничто не бывает недостижимым. Особенно если ты умеешь ждать, просчитывать и в нужный момент действовать.
Прошло два дня с того самого приёма. Дом, в котором вы с Мидеем остановились, словно утонул в густой, наполненной несказанным тишине. Ты не поднимала тему случившегося, и он тоже молчал. Мидей вообще редко говорил о том, что чувствовал. Но ты знала: за спокойным лицом скрывается не меньше, чем в тебе, а возможно, даже больше. Он просто умел носить свою боль как доспехи.
Эти два дня вы провели почти как в затишье перед бурей. Утром он уходил на встречи с советом, возвращался только к вечеру, усталый, сосредоточенный, но всегда находивший в себе силы присесть рядом с тобой, обнять, провести ладонью по твоим волосам: молча, но так, будто этим касанием хотел сказать: «Я рядом».
Сегодня он вернулся раньше. Ты сидела у окна, наблюдая за закатом, когда услышала, как открылась дверь.
— Ты всё ещё не хочешь идти? — раздался его голос. Спокойный, но с оттенком осторожности.
— Не то чтобы… — ответила ты. — Просто... Не хочу снова видеть эти притворные улыбки.
— Я знаю, — он подошёл ближе, встал чуть позади. — Но мне нужно, чтобы ты была там.
Ты медленно повернулась. Его глаза были ясными, полными сдержанной решимости.
— Я не прошу тебя участвовать в заседании, — продолжил он. — Я знаю, что ты не обязана быть там. Но если ты будешь хотя бы в здании, если я буду знать, что ты просто рядом, мне будет легче.
В груди сжалось пока ты молчала, обдумывая его предложение. Он редко просил о чём-то. Тем более о чем-то, что касалось его лично.
Мидей чуть склонил голову и с тихой усмешкой добавил:
— Кажется, я начал размягчаться от твоей заботы.
Ты не удержалась и уголки губ дрогнули, но всё же, не сразу кивнула.
— Хорошо, — произнесла ты наконец. — Но если я почувствую себя плохо, я уйду.
— Конечно, — ответил он без колебаний. — Я хочу, чтобы ты была там, потому что хочешь, а не потому что должна.
Вечером вы прибыли во дворец. Солнце уже клонилось к горизонту, окрашивая стены в янтарные и алые тона. Ты задержалась у входа, пока Мидей пошёл внутрь. Он обернулся и взглянул на тебя — взгляд, в котором было сразу всё: благодарность, тревога, любовь. Мужчина ничего не сказал, но тебе этого и не требовалось. Ты тихо, едва заметно кивнула в ответ. Он ушёл в зал заседаний, а ты повернулась и направилась к террасе.
Терраса, ведущая к западной стороне дворца, где стены выходили к гавани, была пустынна. Мрамор под ногами был прохладным, а над головой был густой бархат неба, в котором начали зажигаться звёзды. Лёгкий ветер доносил запах соли и горьковатых трав.
Ты подошла к перилам. Ни стражи, ни придворных, ни голосов. Только город внизу жил своей жизнью огоньки домов, далекий гул голосов, и редкие, рассеянные шаги кого-то в саду. Ты надеялась на минуту покоя.
— Какая прелесть — снова видеть тебя в одиночестве, — прозвучал за спиной знакомый голос.
Ты обернулась и увидела Верана, что стоял чуть поодаль, с тем самой безупречной улыбкой на лице и маленькой коробочкой в руках. Он выглядел расслабленным, будто просто хотел предложить дружескую беседу. За его спиной, чуть в стороне, на низкой каменной скамье, сидели трое мужчин — его друзья. Ты их не заметила сразу, они сливались с фоном: лёгкий смех, бокалы в руках, беззаботность. Но ты не придала этому значения.
— Я подумал, что ты заслуживаешь кое-чего особенного, — произнёс Веран и раскрыл коробочку. Внутри сверкали серьги с лунными кристаллами — прозрачные, будто сделанные из чистого света. — Возьми. Это просто… знак восхищения.
— Я уже говорила: не нужно, — спокойно ответила ты, делая шаг назад.
Он продолжал улыбаться, как будто не слышал отказа. Его пальцы всё ещё держали коробочку, а глаза блестели, однако не от тепла, а от какой-то внутренней самоуверенности.
— Почему ты так упряма? — спросил он мягко. — Ты же понимаешь, что мне неинтересны игры. Я действительно хочу…
Он приблизился быстрее, чем ты ожидала. Ты инстинктивно подняла руки, пытаясь оттолкнуть его, но Веран взял тебя за запястья: негрубо, но слишком крепко, чтобы не оставить возможности вырваться. Ты почувствовала, как напряглись мышцы.
— Отпусти, — сдержанно произнесла ты, но в голосе уже звучала тревога.
— Ты просто боишься, что тебе понравится, — прошептал он.
— Что? — прошептала ты, но он уже склонился ближе.
Ты пыталась вырваться, но он был сильнее. Его губы резко, внезапно, без твоего согласия коснулись твоих. Этот поцелуй не был страстью, это была демонстрация и унижение. Как будто Веран ставил печать на то, что считал своей победой.
— Все видели? — бросил он через плечо. Ты услышала еле сдержанный смех: друзья, теперь заметные твоему взгляду, кивали и поднимали бокалы.
Ты оттолкнула его и наконец вырвалась. Сердце стучало в горле, грудь сжималась от ужаса и отвращения.
— Ты отвратителен, — выдохнула ты.
— Ты просто боишься признаться, что тебе понравилось, — сказал он с усмешкой, делая шаг назад, будто давая тебе пространство, но слишком поздно.
— Я бы на твоём месте... — начал Веран, но не успел договорить.
— Убрал от неё руки, — голос за спиной пронзил воздух холодом.
Ты резко обернулась и выдохнула, увидев Мидея. Он шёл, как буря, скрытая под сдержанным лицом. Его взгляд был неподвижным, губы сжаты в тонкую линию. Он подошёл между вами и встал перед тобой, заслоняя тебя полностью, словно стена из стали.
— Мы просто… — Веран попытался сохранить лицо, даже слегка рассмеялся.
— Ты уже сказал и сделал достаточно. — Голос Мидея был низким и спокойным, но в нём чувствовалась спокойная, выверенная угроза. Его рука легко почти невесомо легла тебе на плечо, но в этом прикосновении была вся разница. Ты впервые за весь вечер смогла выдохнуть.
— Пойдём, — тихо сказал он тебе, разворачивая тебя в сторону выхода из дворца. И ты пошла за ним.
Ты не оглянулась, но знала: он больше не даст тебя в обиду.
Ты шла рядом с ним, всё ещё не до конца осознавая происходящее. Пальцы дрожали, дыхание сбивалось. Воздух в коридоре показался тебе чересчур плотным, как будто стены давили на тебя. Мидей не говорил ни слова, просто твёрдо и уверенно вёл тебя за собой, словно знал, куда идти, даже если ты сама не знала.
Он остановился лишь тогда, когда дверь в небольшую комнату за аркой с гравировкой Охемы медленно закрылась за вами. Тканевые занавеси отгородили вас от шума приёма. Здесь было тихо, просторно. Без чужих глаз.
Ты села на невысокий диван у стены, и только тогда поняла, как сильно у тебя подкашиваются колени. Ты обхватила себя руками и опустила взгляд. Губы всё ещё горели, как будто ты могла стереть этот поцелуй с кожи, если просто сожмёшь зубы крепче.
Мидей молча подошёл и встал перед тобой. Он смотрел на тебя не как на сломленную или жертву, он видел тебя: такую ценную и любимую.
— Всё в порядке, — прошептала ты, чувствуя, как горло сжимает от лжи.
Он не ответил сразу. Вместо этого сел рядом, почти не касаясь, но так близко, что ты чувствовала его тепло. На секунду ты подумала, что Мидей снова промолчит, как всегда. Но мужчина тихо и жёстко заговорил:
— Он тронул тебя без разрешения.
Ты сжалась от этих слов, они будто снова вернули тебя в тот момент.
— Я разберусь с ним, — произнес Мидей, глядя не на тебя, а куда-то вглубь комнаты, как будто уже видел, как именно это сделает.
— Мидей… — Ты коснулась его руки. — Не нужно...
— Он прикасался к тебе, — повторил он. В голосе не было ярости, только холодная решимость, страшнее любого крика.
Ты с трудом проглотила ком в горле.
— Мне… Просто было неприятно. Он пытался сделать из меня шутку. Для них всех это было игрой.
— А для тебя — нет, — ответил он, наконец повернув голову и встретившись с тобой взглядом. — Поэтому я это прекращу.
Он осторожно взял твою руку. Его прикосновение было лёгким, почти невесомым, но в нём чувствовалась сила, уверенность и самое главное: защита.
— Ты в безопасности. Здесь. Со мной, — произнес он.
Сердце будто немного отпустило. Ты закрыла глаза и просто позволила себе быть рядом. Ни объяснять, ни оправдываться, лишь дышать.
Мидей не спрашивал лишнего. Он просто сидел рядом, позволяя тебе опереться на него. Мужчина не сказал, что всё будет хорошо. Он просто сделает так, чтобы больше никто не посмел приблизиться к тебе без твоего согласия. И ты знала: Мидей сдержит слово.
Слова прозвучали глухо, почти шёпотом, но в них не было иронии: только холодное, липкое раздражение и страх. За столиками его друзей в тени балкона уже никто не смеялся.
Веран откинулся на спинку кресла, сдержанно отряхивая рукав. Он всё ещё пытался сохранить выражение спокойствия на лице, но его губы были напряжены, однако в глазах читалось явное беспокойство.
— Ты видел её лицо? — произнёс Корас, нервно потирая виски. — Это было не "соблазнение", это была сцена. Перед его людьми. Перед чужими.
— Ты сказал, она просто капризная, — процедил Гефан. — Что она играет. А теперь у нас на шее Мидей. Не просто разгневанный жених. А Мидей.
— Он даже не крикнул, — тихо добавил Корас. — Просто посмотрел. Один раз. И мне хватило.
Они замолчали, чувствуя, как будто воздух вокруг стал гуще. Веран молчал, его пальцы медленно сжимались на бокале, пока костяшки не побелели.
— Ты сказал: «Ни одна не устоит», — с укором напомнил Гефан. — А она устояла. Не просто отказалась — она тебя ненавидит. Ты сжал её, как будто мог силой победить. И ради чего? Чтобы мы… Убедились?
— Это была просто шутка, — отозвался Веран, но голос его прозвучал неубедительно.
— Для тебя — может, — отрезал Корас. — Для него — оскорбление. Ты не просто коснулся его невесты. Ты сделал это на спор. Перед нами. Это личное.
— И теперь будет наше дело, — бросил Гефан. — Не думаешь же ты, что он будет разбираться только с тобой?
Повисла тишина. Лёгкий вечерний ветер тронул занавески, как холодное предупреждение.
— Он ведь никогда не говорит лишнего, — продолжил Корас, глядя в пустоту. — Но если он начал действовать — значит, конец уже близко. Не только тебе.
— Мы с тобой делали ставки. Смеялись. Смотрели. Никто не остановил. Значит, мы часть этого. И он нас не пощадит.
Веран попытался заговорить, но слова застряли у него в горле. Уверенность, которую он так демонстрировал вечером, растаяла, как вино в бокале. Остался только осадок.
— Надеюсь, ты готов к тому, что будет, — сказал Гефан и медленно поднялся из-за стола. — Потому что я — нет.
Он ушёл, не оборачиваясь. Следом за ним встал и Корас, только Веран остался сидеть: один, окружённый остатками своей иллюзии.
И в тот момент он впервые понял: спор закончился. И проиграл его не только он.
Ночь опустилась на Амфориус, и за окнами кабинета Верана тёмное небо было усыпано звёздами, мерцающими холодным светом, словно безмолвные свидетели всех человеческих страстей и ошибок. Комнату наполнял слабый свет свечей, отбрасывающих танцующие тени на стены. Веран сидел в массивном кресле из чёрного дерева с высокими подлокотниками, ощущая вкус победы на губах: он был уверен в своей безнаказанности и власти. Его пальцы играли с золотым кольцом, сверкавшим на свету, когда к нему уже приходили мысли о том, как мужчина воспользуется своей «победой», как добьётся внимания той, кто отказалась от его подарков, как докажет, что никакая женщина не может устоять перед его чарами.
В этот момент дверь кабинета без стука открылась, и в комнату вошёл Мидей. Его появление было столь же неожиданным, как холодный порыв ветра в летнюю ночь. Он встал у порога, не произнося ни слова, не делая лишних движений. Его лицо было каменным, а глаза холодными и сосредоточенными. Вся энергия, что исходила от него, казалась приглушённой, но не менее опасной, словно потаённый вулкан, готовый в любой момент извергнуться.
Веран поднял глаза и встретился с ним взглядом. В начале был лёгкий вызов — эта улыбка, в которой играла насмешка и дерзость, но внутри, глубоко под поверхностью, что-то ёкнуло. Неловкость, холодок тревоги, осознание того, что теперь дело вышло за рамки простой игры.
— Ты меня ждёшь? — спросил Мидей ровно, голос звучал мягко, но в каждом слове звучала сталь.
Веран встал, стараясь сохранить достоинство и контроль. Его движения были уверенными, но в уголках губ уже не играла прежняя насмешка.
— Мидей, — сказал он, стараясь подчеркнуть иронию. — Какая честь. Я слышал о твоём героическом появлении на приёме. Признаться, даже восхищён. Но зачем ты здесь? Не пора ли отпраздновать твою… Неудачу?
Мидей приблизился, и даже его шаги казалось, были неслышны. В комнате повисло напряжение, воздух словно сгущался от невысказанных слов.
— Я пришёл с вызовом, — произнёс он тихо, но каждое слово резало как острое лезвие. — Ты не просто перешёл границы приличия. Ты опозорил её — мою невесту. Ты отказался извиниться за своё поведение, и теперь придётся действовать по кодексу Кремноса.
Веран хмыкнул, пытаясь показать безразличие, но голос его дрогнул.
— Кодекс? Ты хочешь устроить дуэль? Очень благородно. Я принимаю. Как и следовало ожидать — всё сводится к борьбе за честь.
Мидей кивнул, словно подтверждая то, что решение принято.
— Завтра, — произнёс он спокойно. — Плато Астралион. В полдень. Правила уточним позже. Приготовься.
Мидей повернулся и ушёл, не оглядываясь, словно тяжёлое бремя было снято с его плечей, но в воздухе осталась напряжённая тишина.
Веран остался стоять, ощущая, как страх медленно растёт изнутри. Его мысли уже не принадлежали победе, теперь они были заполнены предчувствием неизбежного сражения, где ставки не только его гордость, но и будущее того, что ему дорого.
Он опустился обратно в кресло, тяжело вздохнув. В его душе впервые проснулся ужас: дуэль — это не просто игра. Это проверка на выносливость, на силу, на решимость. За окном звёзды продолжали мерцать, будто наблюдая, как надвигается буря, готовая изменить судьбы всех вовлечённых.
Днём солнце высоко стояло в безоблачном небе, заливая светом просторную арену Амфориуса. Каменные стены древнего амфитеатра отражали жаркие лучи, делая атмосферу ещё более напряжённой. Вокруг собралась небольшая группа знатных лиц и горожан, которые пришли увидеть редкое событие: дуэль между Мидеем и Вераном.
Люди знали об особенностях Мидея — его бессмертии и легендарной силе. Это делало любой поединок с ним практически беспрецедентным испытанием. Никто не сомневался, что смерть Верана лишь вопрос времени. Поэтому совет предложил альтернативу: вместо смертельной схватки, бой должен был продолжаться определённое время. Если Веран выдержит — это уже будет победой, если нет — признание силы Мидея.
Мидей стоял на противоположной стороне арены, спокойный и собранный, как всегда. Его взгляд был холодным и сосредоточенным, а дыхание ровным, будто весь мир вокруг замер.
Веран, напротив, ощущал тяжесть момента и жар солнца на коже. Он понимал, что это не просто бой, а проверка его гордости и возможностей. Но в глубине души Веран готовился к испытанию, к каждому удару, к каждому шагу.
Вокруг раздался гул — ведущий объявил:
— Право первого удара принадлежит Верану.
Веран сжал рукоять меча, вздохнул глубоко и бросился в атаку. Его клинок свистел в воздухе, стремясь нанести первый удар. Однако Мидей словно стал тенью, его движения были быстры и точны, как у хищника. Он парировал, не тратя лишних сил, наблюдая и оценивая.
Но сейчас не было времени на игры. Мидей взял инициативу, словно разбуженный бурей. Он контратаковал, удар за ударом, заставляя Верана отступать. Каждый выпад Мидея был как громовой удар: сильный и безжалостный.
Веран отчаянно защищался. Его лицо искажала боль, но он держался, стиснув зубы, едва не спотыкаясь под натиском. Веран знал: сдаться — значит не только проиграть, но и стать посмешищем, лишиться уважения союзников и власти. Он должен был продержаться хотя бы те минуты, которые отвёл ему Совет.
Но Мидей не собирался щадить врага. Каждое его движение было точным и отточенным, словно выверенным искусством и яростью, в равной мере. Его меч плясал в воздухе, как продолжение воли, и каждый удар приближал исход. Он не торопился, а словно хотел, чтобы Веран прочувствовал каждый миг своего бессилия.
Один из ударов был особенно резким. Клинок прорезал доспех Верана, вошёл глубоко, вырвав из его груди хрип и кровь. Он отшатнулся, еле удержав равновесие, сцепил пальцы на рукояти меча, но дыхание сбилось, а глаза на миг помутнели. Толпа замерла. Веран опустился на одно колено, опершись на меч, чтобы не рухнуть. Боль была невыносимой, но страх был сильнее. Он чувствовал, что это конец, и Мидей, хищным шагом приближавшийся к нему, знал это тоже.
Твой возлюбленный поднял меч, его глаза потемнели и в них не было ни колебаний, ни сожалений, а лишь ледяная решимость. Он готовился нанести последний удар.
И в тот миг, перед тем, как клинок опустился, Мидей увидел твоё лицо. В памяти всплыл твой спокойный, тихий, но непреклонный голос:
— Пообещай мне, что не убьёшь его. Наказание — да. Урок — да. Но не смерть.
Рука Мидея дрогнула и он замер. Секунды тишины казались вечностью, а затем раздался резкий вздох толпы, когда мужчина отступил на шаг назад и опустил меч. Не в землю, не в жест прощения: просто опустил острие вниз, в знак того, что бой окончен. Победа была его. Но кровь, текущая с клинка, напоминала: он мог убить, он хотел убить.
Мидей взглянул на Верана, который всё ещё стоял на колене, задыхаясь.
— Скажи спасибо ей — она одна удержала мою руку от последнего удара.
Слова были не просто напоминанием, а угрозой. Мидей ясно дал понять, что эта дуэль — не просто бой, а вопрос чести, и он не допустит, чтобы кто-то оскорбил его невесту.
Веран, обессиленный и раненый, попытался выпрямиться, но его тело уже не слушалось так, как раньше. Его меч дрожал в руке, а лицо побледнело.
— Ты не выиграл сегодня, — произнёс Мидей сдержанным голосом, — но ты получил урок. И знай — если посмеешь оскорбить её ещё раз, я не остановлюсь.
Грудь Мидея равномерно поднималась и опускалась, ни один мускул на лице не дрожал. Только в глазах была лёгкая тень: след от ярости, которую он позволил себе впервые за долгое время. Мужчина медленно наклонился и вытер меч о край развевающегося плаща — кровь Верана оставила тёмный след, а металл вновь засверкал холодным светом. Затем Мидей вложил клинок в ножны с точным, выверенным движением.
Лёгкий ветер качнул края его красной одежды, когда он повернулся и направился к краю арены, туда, где в тени колонн стояла ты. Твоя тишина кричала громче любых слов.
Ты стояла, будто вбитая в землю. В груди сжалось, стоило тебе увидеть кровь, услышать его слова. Ты знала, он не мог поступить иначе и всё же сердце дрожало.
Мидей подошёл без спешки, но взгляд его сразу нашёл твой — прямой, спокойный, с той особой теплотой, которую он берег только для тебя. Мужчина остановился в шаге, молча посмотрел, склонил голову чуть набок, а потом протянул руку и нежно переплел ваши пальцы.
— Всё хорошо, — произнес он тихо. Его голос был низким и ровным, но в нём звучала сталь, как будто каждое слово было щитом. — Всё кончено.
Ты кивнула, не зная, чего в тебе больше: облегчения или остаточного страха. Однако он заметил это, а затем поднял руку и мягко коснулся твоей головы, как будто хотел удостовериться, что ты — здесь, цела, с ним. Его ладонь задержалась, медленно и успокаивающе проглаживая твои волосы.
— Я с тобой, — добавил он почти шёпотом, — всегда.
Ты не ответила, а лишь шагнула ближе. Он надёжно, как и всегда, взял тебя под локоть и повёл прочь от арены. Вокруг зрители всё ещё переговаривались, кто-то с восхищением, кто-то с испугом, кто-то с тревогой, но эти голоса уже не касались вас.
Мидей вёл тебя по мозаичному проходу, словно отгораживая от всего мира. Его шаг был уверенным, рука тёплой, а сердце билось только ради тебя. Ты ощущала его гнев, но также и сдерживаемую ласку. Он не просто победил — он отстоял твою честь, и теперь хотел, чтобы ты забыла о боли.
Когда вы скрылись за арочным проходом, тень обняла вас, и шум арены остался позади. Ты снова посмотрела на него.
— Прости, что тебе пришлось это видеть, — произнес он глухо, — но я не мог поступить иначе.
Ты молча кивнула, знала, что слова были излишни. Ты знала: это был не просто бой. Это был обет. Защита не только твоей чести, но и его чувства, его слова, когда он поклялся, что не позволит больше никому ранить тебя.
Мидей посмотрел на тебя немного дольше, чем обычно, будто пытаясь понять, как ты всё пережила. Затем, мягко, почти с облегчением, произнёс:
— Здесь все дела улажены. Мы можем вернуться домой.
«Домой». В этом слове было больше, чем просто место. Оно звучало, как возвращение в равновесие, как обещание покоя, пока он рядом. Ты почувствовала, как сердце вновь наполнилось тёплым спокойствием. Боль, напряжение, страх всё отступало, стоило лишь услышать его голос.
Он осторожно протянул тебе руку. Ты лишь взглянула на него, а затем вложила свою ладонь в его и пошла с ним, зная, что, когда он рядом тебе больше не придётся сталкиваться со своими страхами в одиночку.