Пламя и сталь
Поздний вечер окутал дворец тишиной, нарушаемой лишь редкими всполохами факелов. Воздух был тяжёлым, будто сам город хранил в себе старые, неразрешённые истории. Ты медленно шла по коридорам, наслаждаясь редким чувством свободы — пусть и иллюзорной. Воздух был прохладным, пропитанным лёгким запахом камня и старых свечей, чей воск таял, стекая по массивным канделябрам. Глубокая тишина окутывала тебя, нарушаемая лишь глухими ударами собственных шагов о мраморный пол.
Ночь была единственным временем, когда ты могла хоть ненадолго остаться наедине с собой. В эти часы стены казались менее давящими, а тени — менее зловещими. Здесь, среди холодных каменных сводов, твои мысли звучали особенно ясно, словно сама темнота помогала им выбраться наружу.
Ты прошла мимо массивных колонн, ведущих к террасе, и уже собиралась повернуть в сторону своих покоев, когда услышала звук. Голос. Приглушённый, низкий, лишённый обычной холодной уверенности.
Ты замерла. Голос принадлежал Мидею. Однако он звучал иначе, чем обычно. Ни следа надменности или жёсткости, к которым ты уже так привыкла. В нём было что-то, чего тебе никогда не доводилось слышать прежде.
— Я знаю, что ответа не будет, но всё равно продолжаю спрашивать... Глупо не правда ли?
Ты замерла, спрятавшись за колонной, а затем медленно выглянула из-за каменного столба и увидела его.
Он стоял спиной к тебе, освещённый лишь слабым светом луны, пробивающимся сквозь арочный проём. Ветер чуть трепал края его алого плаща, а его пальцы медленно касались меча, будто он искал в этом предмете хоть какое-то утешение.
— Я отомстил за тебя. Убил его. Исполнил долг. — Мидей замолчал на несколько секунд, а затем продолжил: — Но тебе-то от этого не стало легче, верно? Мне тоже.
Ты сжала губы, боясь даже дышать. Сердце застыло в груди, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Он говорил с кем-то… но в комнате никого не было.
— Если бы ты была здесь… Ты бы сказала мне, что я всё сделал правильно? Или отвернулась? — Он медленно поднял голову, взглянув на небо. — Знаешь, иногда мне кажется, что я до сих пор слышу твой голос. Будто ты рядом. Но тебя нет. И никогда не будет.
Его голос был тихим, но каждая фраза казалась ударом по чему-то важному, сокрытому глубоко внутри.
Ты не могла поверить, что это был он. Не властный, не несокрушимый правитель, а человек, который… скорбел. Ты невольно прижалась ближе к колонне, затаив дыхание, но нога предательски сдвинула небольшой камушек.
Треск мелкого камня, перекатившегося по мраморному полу, разнёсся по ночной тишине, как гром среди ясного неба. Ты почувствовала, как внутри всё сжалось, и на долю секунды тебе показалось, что даже воздух вокруг застыл, ожидая, что будет дальше.
Мидей напрягся. Вся его поза, расслабленная всего мгновение назад — изменилась. Дыхание стало тише, едва уловимым, а мышцы, скрытые под тенью одежды, напряглись, словно готовясь к молниеносному движению. Пальцы, до этого лениво скользившие по рукояти меча, сомкнулись крепче, так что костяшки побелели.
В его глазах мгновенно вспыхнуло осознание: он не один.
— Кто здесь? — его голос стал резким, будто лезвие, вырвавшееся из ножен.
Он медленно повернул голову, взгляд его пробежался по тёмным углам комнаты, выискивая источник шума. Тени, пляшущие от света свечей, дрожали, меняя форму, но ни одна из них не выдавала твоего присутствия. Ты задержала дыхание, молясь, чтобы он не услышал биение твоего сердца, которое гулко отдавалось в груди. Уйти уже не было возможности и внутри всё сжалось.
Ты осторожно шагнула из-за колонны, пытаясь выглядеть спокойно, хотя все мысли метались от тревоги.
Когда его взгляд наконец встретился с твоим, воздух вокруг будто застыл, став вязким, почти осязаемым. Ты почувствовала, как внутри твоё сердце сжалось, но не смогла отвернуться. Что-то в его взгляде удерживало тебя, заставляя забыть, как дышать.
Глаза Мидея, обычно холодные, словно гладкий мрамор, скрытые за вуалью высокомерия и отстранённости — в этот миг оказались совершенно иными.
Сначала в них читалось удивление. Оно вспыхнуло мимолётной искрой, словно внезапный порыв ветра, что застал врасплох. Брови его слегка приподнялись, а взгляд расширился на долю секунды — короткий момент, когда он ещё не осознавал, кого видит.
Потом мужчина наконец всё осознал. Ты увидела, как его губы чуть дрогнули, едва заметное движение, в котором читалась мгновенная оценка происходящего. Его пальцы на рукояти меча напряглись ещё сильнее, и ты поняла, что он уже принял решение — пусть тебе оно и было неизвестно.
И, наконец, гнев вспыхнул в его глазах, разгораясь, как пламя, которое едва сдерживали стены разума. В уголках губ проступила жёсткость, а взгляд стал тяжёлым, пронизывающим насквозь. Это был не бурный, не мгновенный гнев, а тот, что копится, подтачивает изнутри, прежде чем вырваться наружу.
Одно короткое слово, полное угрозы. Он сделал шаг вперёд, и тебе вдруг стало страшно.
Ты видела, как в его глазах медленно гасла боль, уступая место чему-то другому — жёсткости, привычной маске, за которой он привык прятаться. Он больше не был тем, кто говорил с матерью.
Мягкость, что промелькнула в его глазах минутой ранее, исчезла без следа, словно её никогда не было. Теперь перед тобой снова стоял царь — не человек, потерявший мать, не сын, всё ещё несущий в себе призраки прошлого. Нет. Теперь он был правителем, чьё слово — закон, чья воля — нерушима.
Ты сглотнула, ощущая, как его взгляд буквально придавливает тебя к месту, лишая способности двинуться, дышать, думать. В этом взгляде было всё: холодная ярость, подозрение, власть, к которой он привык, и которую не позволял никому оспаривать.
Мидей шагнул ближе, а ты невольно напряглась. Пространство между вами сократилось, и тебе пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним глазами. Свет свечей, дрожащий в полумраке, вырывал из темноты строгие черты его лица — заострённые, словно высеченные из камня.
— Подслушивала? — его голос был холоден, но ты уловила в нём едва заметную тень чего-то… тревожного? Нет, он не боялся. Он не мог бояться. Но всё же что-то в нём дрогнуло.
— Нет, я… — ты запнулась, не зная, что сказать. Ложь была бесполезна, ведь он видел правду в твоих глазах.
— Конечно. Совпадение, что ты оказалась здесь в этот момент, верно? — мужчина усмехнулся, но в этой усмешке не было ни капли веселья.
Ты опустила взгляд, а потом, сжав пальцы в кулак, решилась.
Он резко напрягся, словно твои слова ударили его сильнее, чем любой меч. Как будто тебе удалось одним неосторожным движением вскрыть старую рану, которую он долгие годы скрывал даже от самого себя.
Ты увидела, как его пальцы дрогнули, как на мгновение он перестал дышать. Глаза, ещё мгновение назад горящие холодным огнём, теперь вспыхнули чем-то иным — чем-то, что было опаснее гнева. В них мелькнула тень боли. Настоящей. Глубокой.
Но лишь на мгновение. В следующую секунду всё исчезло. Его лицо снова стало непроницаемым, словно высеченным из камня, а челюсть сжалась с такой силой, что ты почти услышала, как скрипнули зубы.
В эту секунду к тебе пришло осознание: не следовало заходить так далеко. Ты почувствовала, как воздух между вами стал гуще, тяжелее. Как будто сама тьма, наполняющая этот зал, затаила дыхание в ожидании.
— Забудь об этом. — Холодно бросил мужчина.
— ЗАБУДЬ. — рявкнул он. Его голос обрушился на тебя как гром. Ты вздрогнула.
Мужчина резко развернулся, будто хотел уйти, шаг его был стремительным, почти отрывистым. Но на мгновение замер, так и не повернувшись к тебе.
Ты видела, как напряжены его плечи, как едва заметно дрогнули пальцы на рукояти меча. Будто в нём боролись две силы — желание уйти и что-то иное, более глубокое, не дававшее ему сделать этот шаг окончательно.
Тишина в зале стала звенящей. Лишь пламя свечей потрескивало, бросая неустойчивые тени на холодные каменные стены.
— Есть вещи, о которых тебе лучше не знать.
После этих слов он ушёл, оставив тебя стоять в тишине, одну, с тысячей вопросов, на которые, похоже, тебе никто не собирался отвечать.
Ты долго стояла в коридоре, не в силах сдвинуться с места. Страх сковывал тебя, нашёптывал в темноте: «Оставь его. Не лезь туда, куда не следует. Это не твоё дело.»
Но что-то другое, сильнее, чем страх — не позволило тебе подчиниться. Оно горело внутри, не давая сделать выбор в пользу отступления. Может, это было упрямство. Может, неведомое тебе самой чувство. Но именно оно заставило тебя сделать шаг вперёд.
Ты не могла забыть выражение его лица.
Не царя, чья воля несокрушима. Не бессмертного воина, чьё имя сеет страх. А человека. Человека, который скорбит.
И от этой мысли грудь сжалась, а сердце забилось чаще. Потому что, несмотря на всю его силу, всю его ярость — в этот миг он был просто сыном, потерявшим свою мать. И эта боль, спрятанная глубоко, но такая явная в тот краткий миг слабости, была до ужаса знакомой.
Ты вспомнила, как слуги, перешёптываясь, говорили о его странной привычке — пить гранатовый сок с молоком. В этом сочетании было что-то дикое и странное, но если это могло хоть немного его успокоить…
Взяв серебряный кубок, наполненный этим напитком, ты глубоко вдохнула и направилась к его покоям.
— Я сумасшедшая, — прошептала ты себе под нос, но не остановилась.
Когда ты вошла, он даже не повернулся.
Мидей стоял у окна, задумчиво глядя на ночной город. Свет луны отбрасывал серебристые блики на его тёмные волосы, подчёркивая жёсткие линии лица, скрытые полумраком. В его позе не было ни гнева, ни усталости — только глубокая, почти осязаемая тишина.
Но стоило тебе переступить порог, как он напрягся.
Ты не видела его глаз, но чувствовала, как изменилась атмосфера в комнате. Его плечи чуть дёрнулись, дыхание стало глубже, словно он заранее готовился к чему-то неизбежному.
— Ты не умеешь слушаться, — холодно заметил он, всё так же не оборачиваясь.
Его голос был ровным, но ты слышала в нём что-то ещё. Усталость? Раздражение? Или что-то, чего он сам не хотел признавать?
— Ты всё ещё жива. — Его голос прозвучал лениво, но в нём скользнула угроза. Он медленно повернул голову, и в его глазах вспыхнуло раздражение. — Ты отчаянно хочешь умереть? Или пытаешься умилостивить меня этим? — Он кивнул на кубок в твоих руках.
Ты сжала пальцы на серебряном крае, ощущая прохладу металла под кончиками пальцев.
— Ты не пьёшь это, верно? — его голос прозвучал твёрдо. — Значит, тебе нужно что-то от меня.
Мидей посмотрел на тебя, его глаза блеснули в полумраке, изучая, оценивая. Но ты не отвела взгляд — выдержала. А затем шагнула вперёд, стирая часть расстояния между вами.
— Нет, — спокойно сказала ты. — Просто подумала, что ты мог бы захотеть это выпить.
Мидей хмыкнул, уголки его губ дрогнули в усмешке, но в ней не было веселья. Скорее, горечь. Или сомнение.
— И откуда ты вообще узнала о моих предпочтениях?
— Слухи, — ответила ты с легким пожатием плеч.
Мужчина покачал головой, словно не верил ни единому твоему слову. На какое-то мгновение показалось, что он отстранится, но вместо этого он шагнул вперёд.
— И всё же, ты пришла сюда. Одна. Ночью. В мои покои. — Он медленно обошёл тебя, словно хищник, наблюдающий за своей жертвой. — Тебе не страшно?
Страх сковывал тебя холодными пальцами, шептал, что стоит уйти, что ты зашла слишком далеко. Но ты не ушла.
— Нет, — твой голос прозвучал ровно, без дрожи.
Он остановился, внимательно изучая тебя. Его лицо стало непроницаемым. Затем он фыркнул, усмехнувшись одними губами, но в этом жесте не было ни веселья, ни добродушия.
— Делай что хочешь. Но если будешь мне надоедать — пожалеешь.
Ты кивнула, не говоря больше ни слова, и просто наблюдала, как он поднял кубок к губам и сделал первый глоток.
Он не выгнал тебя. И этого было достаточно.
Ты сидела в дальнем углу комнаты, стараясь не привлекать внимания, но взгляд всё равно возвращался к нему. Мидей лениво крутил в руках опустевший кубок, его пальцы легко скользили по гладкой поверхности металла.
Гранатовый сок оставил на его губах тёмный след, похожий на запёкшуюся кровь. Ты не знала, как начать этот разговор. Как подобрать слова, которые мужчина не отвергнет. Как дотянуться до него так, чтобы он не оттолкнул тебя. Но молчание давило, и, в конце концов, ты решилась.
— Это больно. — Наконец прошептала ты.
— Что? — спросил Мидей, все ещё смотря пустым взглядом на опустевший кубок.
— Потерять семью. Знать, что больше их не увидишь.
Ты ожидала, что он отреагирует резко, но он лишь продолжал смотреть на перед собой, его пальцы медленно сжали серебро кубка.
— Я знаю, что ты говорил с ней.
Теперь он резко повернулся, и в его глазах вспыхнуло раздражение.
— Осторожнее, девочка, — в его голосе прозвучала угроза, тяжёлая, как раскаты грома перед бурей. — Я сказал — забудь об этом.
Ты стиснула зубы, но продолжила, несмотря на напряжение, которое повисло в воздухе между вами:
— Я тоже всё потеряла. Всех. Я знаю, как это—
— Ты не знаешь. — Звонкий стук раздался в тишине — пустой кубок ударился о каменный пол и покатился, описав неровную дугу, прежде чем замереть. В отблеске свечей металл холодно сверкнул, а тонкая капля гранатового сока на дне растеклась по камню, похожая на след крови. — Ты даже представить не можешь, что это значит — потерять мать, зная, что она погибла из-за тебя.
Ты замерла. Его голос дрожал, но не от боли. От злости. На себя? На прошлое?
Ты не знала. Но видела, как он дышит глубоко и прерывисто, как дрожат его пальцы, всё ещё сжатые в кулаки. Как будто что-то в нём само рвалось наружу, жаждая вырваться, но он не позволял этому случиться.
Мидей глубоко вдохнул, будто пытаясь прогнать этот разговор, но ты видела — он задумался.
Стены, покрытые тяжёлыми тканями, несли в себе тишину, почти ощутимую, как вязкое молоко, заполняя каждый угол, каждую трещину. Время, казалось, растягивалось до бесконечности. Ты молча наблюдала за ним, но в душе тревожились сомнения, вопросы, и это ожидание сжигало твое терпение. Вдруг, как гром среди ясного неба, его голос прервал молчание, тихий, но насыщенный глубиной, которой тебе не хватало для того, чтобы понять всё сразу.
Твой взгляд встретился с его, и на мгновение ты даже не смогла произнести ни слова, поражённая тем, что он решил раскрыться, открыв перед тобой частицу своей души, столь давно скрытую.
— Что? — едва слышно спросила ты, пытаясь осмыслить сказанное.
Мидей ответил не сразу, словно слова требовали от него усилий, чтобы вновь найти форму, чтобы ожить в этом пространстве между вами.
— Ее звали Горго, — сказал наконец мужчина, взгляд его потускнел, как будто воспоминания возвращались к нему, рвали сердце, каждый момент, каждый вздох, с каждым разом становясь ярче в его памяти. Он продолжил, не отрывая взгляда: — Она умерла сражаясь с моим отцом. За меня. За свою жизнь и за моё будущее. Он был безжалостен, хотел править вечно, а я… я был тем, кого он не мог оставить в живых. Мой отец хотел бросить меня в «море душ» — место, где не существует ни света, ни тени, только вечная тьма. Но она пыталась защитить меня, не позволяя ему сделать этого. Сражалась до конца. И она пала от его руки. Я… я вырос, и однажды я отомстил за неё.
Золотистые глаза Мидея наполнились неведомой болью, но в их глубине читалась решимость — всё, что происходило в его жизни, не могло быть забыто, и смерть его матери стала моментом, который навсегда изменил его судьбу.
Ты сидела рядом, не зная, что сказать. Его слова, которые раньше звучали как отголоски властного правителя, теперь обрушивались на тебя с новой силой. Ты пыталась понять его боль, но слова ускользали, как песок между пальцами. Как можно понять человека, который пережил такую утрату? Как можно понять того, кто жил с этим грузом всю свою жизнь, а затем сам стал орудием мести?
Ты не знала, как правильно реагировать. Слова застревали в горле, не находя нужной формы. И вдруг, ты ощутила, как всё, что ты думала о нём раньше, начинает рушиться. Мужчина уже не был просто правителем. Не был просто воином, которым ты привыкла его видеть.
Он был человеком, таким же, как и ты. Человеком, который потерял свою мать. Человеком, который несёт в себе эту неизбывную боль, живя с ней веками. И в этот момент ты почувствовала, как эта боль коснулась и твоего сердца.
— Я убил его, — сказал он внезапно, словно это было не просто признание, а давнее бремя, которое наконец нашло выход.
— Кого? — спросила ты, не в силах скрыть удивление.
Ты смотрела на него, и всё вокруг как будто затихло. Мидей не отвернулся, его взгляд был прямым и тяжёлым, как будто каждое слово ему даётся с усилием.
— Я должен был. Иначе бы никто не остановил его.
Ты знала, что должна почувствовать страх. Или, может, осуждение. Но вместо этого внутри было лишь странное ощущение тяжести, словно тебя погрузили в этот мир боли и мести вместе с ним. Ты не могла найти слов, чтобы выразить то, что чувствовала, потому что не понимала этого сама.
— Ты сожалеешь? — наконец, с трудом выдавила ты, ожидая, что, возможно, хоть немного смягчит свою решимость.
Он долго смотрел на тебя, и в этом взгляде была вся та тирания молчания, которую он нес. Затем, не отрывая глаз, мужчина резко отвернулся.
И в этом «нет» было что-то большее, чем просто отказ от сожаления. Это было признанием того, что за всей этой борьбой и местью скрывается история, которую ты пока не в силах разгадать. Слишком сложная, слишком болезненная.
Ты сидела, поглощенная тишиной, и слова его ещё долго звучали в твоей голове. Вопросы, на которые ты не могла найти ответы, как тяжёлые камни, тянули тебя вниз, заставляя переживать каждую деталь его рассказа. Ты пыталась представить, что чувствовал он в тот момент, когда решал, что должен убить своего отца. Как он смог сделать это? Как возможно жить с такой жертвой?
Мидей молчал, и ты чувствовала, что его молчание было не просто отсутствием слов, но чем-то гораздо большим. Это было молчание, наполненное десятками лет боли, одиночества, мести, и, возможно, даже утраты самого себя. Он был этим человеком, что потерял всё, что мог бы назвать своим, и теперь держал в руках лишь свою жажду мести, свою правду.
Ты не знала, что сказать. Никакие слова не могли бы снять эту тяжесть. Но, тем не менее, ты пыталась.
— Ты не хочешь вернуть то, что утратил? — осторожно спросила ты.
Мужчина ответил не сразу. Мидей сидел сжатыми кулаками, и ты замечала, как его плечи слегка напряжены, будто он готов к новому удару, даже если удар этот был не физическим.
— Что вернуть? — наконец произнес он, и его голос был таким же холодным, как и взгляд. — Сейчас я ничего не потерял. Всё, что я мог потерять, я потерял тогда, когда убил его. Все чувства, все сожаления ушли.
Ты почувствовала, как этот ответ поверг тебя в замешательство. Мидей словно говорил, что потерял не только отца, но и самого себя.
Мужчина повернулся к тебе, и в его глазах была такая пустота, что тебе стало не по себе. Это был взгляд человека, который настолько долго несёт в себе боль, что она стала частью его сущности, частью его души.
— Я был только инструментом, — добавил он, сдержанно, почти равнодушно. — И если бы я не сделал этого, если бы я не убил его, этот мир остался бы таким же, и никто бы не остановил его. Он бы продолжал убивать, продолжал разрушать всё, что мне дорого. Я не мог этого допустить.
Ты заметила, как его лицо слегка изменилось, как будто в этих словах была скрыта искренняя боль, которую Мидей пытался подавить. Но тебе не было видно этой боли — только его решимость и холод. Ты всё ещё не могла понять, что скрывается в этом человеке, но одно было очевидно — он уже давно научился не сожалеть.
Мидей был не просто правителем. Он был тем, кто отрёкся от своей человечности, потому что понял: в этом мире не место слабости, не место тем, кто чувствует. И в этот момент ты почувствовала, что сама стала частью этой его тени, того мира, где чувства — это слабость.
Тебе хотелось что-то сказать, но слова уже не приходили. Всё, что оставалось — это сидеть рядом с ним и разделить этот молчаливый тяжёлый груз.
— Ты часто думаешь о ней? —Твой голос был почти шёпотом, но в тишине комнаты он прозвучал громко.
Мужчина не сразу ответил. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, смотрел в одну точку перед собой. Ты уже начала думать, что он проигнорирует твой вопрос, но затем он медленно кивнул.
— А если бы у тебя был шанс встретиться с ней? Ты бы хотел?
Теперь он поднял на тебя глаза. Его взгляд был темным и колючим.
Мидей опустил голову и усмехнулся.
— Потому что мёртвые не возвращаются.
Ты не сразу ответила. Но что-то в его голосе заставило тебя задуматься. Его слова звучали уверенно. Но в них была тень… сомнения?
Он глубоко вдохнул и откинулся назад, прикрыв глаза.
— Знаешь, что самое глупое? — его голос звучал ровно, но ты чувствовала в нём что-то ещё. Что-то… сломанное. — Я бессмертен. Почти. Я пережил тех, кто пытался убить меня, пережил тысячи битв. Но…
Внезапно мужчина замолчал, однако ты уже знала, что он хотел сказать.
— Но у тебя есть слабое место.
— Ты бы хотела его узнать? Думаешь, это даст тебе власть надо мной? — спроси мужчина, усмехнувшись.
— Нет. — Твердо ответила ты, подаваясь чуть вперед и всматриваясь в его лицо.
Тишина. Глухая, вязкая, она заполнила пространство между вами, становясь тяжелее с каждой секундой. Его взгляд вдруг стал слишком внимательным, слишком пристальным. Будто он пытался заглянуть внутрь тебя, увидеть то, чего ты сама о себе не знала.
Ты почувствовала, как по спине пробежал холодок — не от страха, а от осознания. Он смотрел так, словно уже знал, что ты скажешь дальше. Словно понимал тебя лучше, чем ты себя. И затем Мидей сказал:
— Я могу сказать. Более того — я позволю тебе воспользоваться этим.
— Что?.. — в шоке переспросила его ты, резко напрягшись.
— Я скажу тебе, как убить меня. Как остановить моё сердце. Как забрать у меня жизнь.
В его голосе не было ни вызова, ни угрозы. Только холодное спокойствие.
— Зачем? — спросила ты его, чувствуя, как по коже пробегает дрожь.
Он медленно улыбнулся — так, что тебе стало не по себе.
— Чтобы увидеть, воспользуешься ли ты этим.
Ты слышала в его голосе игру. Но что-то подсказывало тебе — это не просто проверка. Мидей изучал тебя. Испытывал. И всё же, за всей этой маской спокойствия, за его словами… Была ли в этом доля истины? Ты не знала, что пугало тебя больше. Мужчина молча поднялся со своего места и подошёл к стене, где висело оружие.
Ты смотрела, как он снимает один из мечей — не слишком тяжёлый, но достаточно острый, чтобы одним ударом пронзить плоть.
— Возьми. — произнес Мидей, а затем повернулся к тебе и протянул его рукоятью вперёд.
— Что?.. — переспросила его ты, замерев.
— Возьми. — Он говорил спокойно, но в его голосе было что-то, от чего тебя пробрала дрожь.
Ты осторожно протянула руку и сомкнула пальцы на рукояти.
Оружие оказалось тяжелее, чем ты ожидала. Ты сжала его крепче, пытаясь побороть внезапную слабость в руках.
— А теперь... — Мидей сделал шаг назад и развернулся к тебе боком, поднимая ладонь и беззаботно указывая себе под седьмое ребро справа. — Попробуй.
— Что?! — Ты в ужасе уставилась на него.
— Ты хотела знать мою слабость. Теперь у тебя есть возможность использовать её.
Он усмехнулся и сделал ещё один шаг к тебе, сокращая расстояние.
— Разве не для этого ты хотела научиться сражаться? Разве не для того, чтобы стать сильнее?
— Ты же шутишь... — неуверенно произнесла ты, медленно отступая назад, сердце стучало в груди, словно собиралось вырваться.
Ты не могла дышать. Он был слишком близко.
— Делай это. — Его голос стал ниже, мягче, но от этого только страшнее. — Или ты боишься?
Ты вцепилась в меч, но пальцы вдруг стали липкими от пота. Мидей склонил голову набок, наблюдая за тобой, словно выжидая.
— Что? Ты ведь ненавидишь меня, правда? Думаешь, я только играю тобой. Думаешь, что я – чудовище. Так почему же ты до сих пор не ударила?
Ты смотрела на меч, который держала в руках. Рукоять была тяжёлой и холодной, словно впитывала твои страхи. Ты хотела бросить его. Но не могла.
Он стоял перед тобой, неподвижный, словно статуя.
— Ну? — Его голос был спокоен. Слишком спокоен. — Ты же ненавидишь меня, верно? Ты так говорила. Раз за разом. Ненавидишь за то, что я забрал твою свободу. За то, что лишил тебя выбора. Так почему ты колеблешься?
— Я… — Слова застряли в горле. Ты вцепилась в меч крепче.
Он не шевелился. Даже не поднимал руку, чтобы защититься. И это пугало тебя больше всего.
— Боишься? — Он сделал шаг вперёд.
— Нет… — прошептала ты, инстинктивно отступив назад.
— Нет? — Он усмехнулся. — Тогда почему твои руки дрожат?
Ты не могла ответить. Потому что он был прав. Твои руки дрожали. Пальцы стали липкими от пота, а дыхание сбивалось.
— Ты же хотела свободы. — Его голос был мягким, но от этого тебе становилось только страшнее. — Вот она. Всё, что тебе нужно сделать — ударить меня. И тогда ты получишь её.
Ты смотрела ему в глаза. В них не было страха. Только ожидание. Только холодный, бездонный взгляд, который словно видел тебя насквозь.
— Чего ты ждёшь? — Он снова приблизился. — Или ты поняла, что лгала себе?
— Я не лгала. — Ты пыталась говорить твёрдо, но голос предательски дрогнул.
Ты стиснула зубы. Но твое тело не двинулось с места.
— Или ты боишься, что потом пожалеешь? — Его слова были ядовитой иглой.
Ты сжала меч сильнее, пытаясь заглушить дрожь в руках, но понимала, что не могла ударить. Однако и отступить тоже не могла.
Мидей внимательно наблюдал за тобой, а затем… Внезапно его выражение лица изменилось. Он прищурился и шагнул ещё ближе. Слишком близко.
Ты почувствовала, как воздух между вами сгустился, стал плотнее. А затем мужчина резко схватил тебя за запястье. В этот миг ты вздрогнула. Но он не сделал ничего больше. Только держал твою руку, в которой был меч.
— Знаешь, что самое интересное? — Мидей заговорил тихо, но его голос отдавался эхом в твоей голове. — Я ведь даже не защищаюсь. Ты могла бы ударить меня прямо сейчас. Но ты не можешь.
Ты пыталась найти ответ, но не могла. Мидей слегка наклонил голову, его лицо оказалось всего в нескольких сантиметрах от твоего.
— Думаешь, если отвернуться, правда исчезнет?
Ты крепко зажмурила глаза, пытаясь заглушить нарастающий гул в голове. Сердце билось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди, отдаваясь эхом в висках. Ты чувствовала его дыхание — слишком близкое, слишком реальное. Слышала его голос, однако не понимала, произносит ли он слова вслух или они звучат прямо в твоём сознании. И в этот момент твоя рука дрогнула. Пальцы, сжатые на рукояти меча, ослабли. Оружие выскользнуло, со стуком ударившись о каменный пол. Звук расколол тишину, заставил твоё дыхание оборваться.
Ты сделала единственное, что смогла. Отступила назад, вжимаясь в холодный камень стены, будто это могло защитить тебя. Но ничто не могло. Не в этот момент. Не от него.
Он даже не пошевелился. Только наблюдал. Ты ждала насмешки, укора, однако мужчина ничего не сказал. Просто молчал, пристально глядя на тебя. А потом Мидей усмехнулся. Но это была не победная усмешка, не издёвка. Скорее... любопытство.
— Ты знала ответ с самого начала. — произнес мужчина.
Ты не ответила, не смогла. Только крепче прижалась к стене, стараясь отдышаться.
Но он больше не пытался напугать тебя, не приближался, лишь смотрел, а затем, не говоря ни слова, развернулся и ушёл, оставив тебя одну.
Ты сползла вниз по стене, обхватив руками колени. Что это было? Ведь ты ненавидишь его. Правда?