Жизнь в подарок
Ты всё ещё дрожала, прижимаясь к нему, словно от этого зависела твоя жизнь. Казалось, будто тело перестало принадлежать тебе: руки сжимали ткань его одежды, а дыхание сбивалось в короткие, судорожные вздохи. Голос Варгаса до сих пор звенел в голове, каждое слово врезалось, будто каленое железо: «Ты — игрушка. Ты существуешь, чтобы подчиняться». Эти фразы не исчезали, они были навязчивым эхом, которое невозможно заглушить.
Авантюрин чувствовал это без слов. Он видел, как твои пальцы дрожат, как плечи подрагивают от судорожных всхлипов. Его объятие оставалось неизменным: не слишком, но достаточно крепким, чтобы ты могла ощутить: тебя держат, тебя не бросят.
— Дыши, — тихо произнёс он. — Попробуй вместе со мной. Смотри. Вдох… Медленно… Выдох…
Он сам показывал, как: его грудь поднималась и опускалась в спокойном ритме, и ты слушала его ровное, глубокое дыхание, будто в нём не было и следа тревоги. Однако Авантюрин заставлял себя быть спокойным, чтобы не поддаться собственной ярости.
Ты пыталась повторить, но вдох прерывался, грудь словно сжимала невидимая рука. Воздуха не хватало, и от этого становилось ещё страшнее. Ты вцепилась в его рукав, будто только это могло удержать тебя на границе между жизнью и смертью.
— Тише, — мягко повторил он, поглаживая тебя по волосам. — Всё под контролем. Не спеши. Я рядом.
Его ладонь легла на твою спину, не давя, а скорее поддерживая. И это простое прикосновение постепенно сбило остроту паники: ты уже не падала в бездну, а лишь цеплялась за него. Слёзы продолжали катиться, но дыхание стало чуть ровнее.
Он заметил это и осторожно потянулся к стоявшему рядом на тумбе стакану воды. Взяв его в руки, мужчина придвинул ближе к тебе.
Ты взглянула на него широко раскрытыми глазами, словно на предложенный предмет пытки. Руки дрожали, пальцы не слушались, ты знала: если попробуешь, всё разольётся. И стыд от этой мысли был почти невыносимым.
— Я… Не могу… — твой голос перешел в сдавленный шёпот.
— Тогда позволь мне, — спокойно произнёс он и аккуратно поднёс стакан к твоим губам.
Ты снова вздрогнула, поскольку движение было слишком близким. Однако взгляд его оставался мягким, спокойным, почти нейтральным, будто он делал самую простую вещь в мире. И ты позволила, а затем сделала крошечный глоток, потом ещё. Вода приятно охладила горло и помогла тебе немного выровнять дыхание. Теперь каждый вздох давался чуть легче.
Ты отстранилась и выдохнула, чувствуя, что мир вокруг больше не кружится так яростно.
— Спасибо… — тихо, едва слышно прошептала ты.
Он лишь кивнул. На его лице мелькнула усталость, но в то же время и облегчение.
Некоторое время вы сидели в тишине. Только твоё дыхание постепенно приходило в норму. Однако напряжение внутри всё ещё не отпускало, слишком глубоко сидели слова, которые Варгас вбивал месяцами. Авантюрин видел это. Он понимал: простыми обещаниями не стереть следов, оставленных в душе.
— Знаешь… — произнёс он после долгой паузы, и его голос прозвучал немного иначе, глубже, серьёзнее. — Я тоже знаю, что значит быть чужим инструментом.
Ты подняла на него глаза, не совсем веря ему. Он редко говорил о себе, почти никогда… Или просто ты не помнила этого…
— С самого начала моей жизни мной распоряжались другие. Меня учили быть оружием, быть выгодным, приносить прибыль. Никаких выборов, никаких желаний. Только роли. Я тоже слышал эти слова: «Ты — вещь. Ты создан для чужих игр». — Его губы дрогнули в горькой усмешке. — Поверь, они могут застревать в голове на годы.
Ты замерла, слушая его слова. В его глазах не было жалости к себе, только какая-то странная решимость.
— Но однажды я понял: всё это ложь. — Он наклонился чуть ближе, его голос стал твёрже. — Никто не имеет права решать, кем ты являешься. Никто. И если кто-то пытается внушить тебе обратное, тогда это его слабость, а не твоя вина.
Ты сжала пальцы, снова чувствуя слёзы.
— Но… Если он вернётся? — слова вырвались сами. — Если он снова скажет… Я… Я не выдержу…
— Но тогда ты уже не будешь одна. Сначала ему придётся встретиться со мной, — без колебаний ответил Авантюрин. — И поверь, ему этого не захочется.
В этих словах не было бравады. Они звучали как простой факт, и от этого в груди впервые за долгое время стало чуть теплее. Ты опустила голову и прошептала:
— Пожалуйста… Не уходи. Останься…
Это прозвучало так тихо, что он мог бы и не услышать, но он слышал тебя. И это была первая просьба, которую ты осознанно произнесла: не реакция на страх, а именно просьба.
Его взгляд смягчился, и он, не спеша, протянул руку к тебе, не пытаясь тянуть насильно, а словно предлагая: «Пойдём со мной». В его жесте не было давления, только тихое, спокойное приглашение. На секунду ты замерла. Сердце ещё билось неровно, но в том, как он протянул ладонь, не было угрозы. Сначала ты колебалась, а потом всё-таки позволила своим пальцам коснуться его руки. Он крепко, но мягко обхватил их, помогая тебе подняться с пола.
Шаг за шагом вы пересекли крошечное расстояние до кровати. Он первым опустился на край, а затем осторожно подтянул тебя ближе, позволяя устроиться рядом. Авантюрин слегка наклонился, чтобы подтянуть валявшееся на краю кровати одеяло. Он осторожно развернул его и набросил тебе на плечи, словно стараясь оградить от холода и дрожи, что всё ещё пробегала по твоему телу.
Мужчина сел рядом на край кровати, задержался на мгновение, будто решая, не слишком ли это нагло, и всё же лёг рядом, не касаясь тебя. Между вами всё ещё оставалось пространство, достаточно, чтобы ты не чувствовала давления. Однако его присутствие, его спокойное дыхание рядом действовало сильнее любых слов. Постепенно напряжение в твоём теле начало отпускать. Ты устроилась ближе, нащупывая в этом тепле и стабильности тихое убежище. Он не стал ничего говорить, просто остался рядом, позволяя тебе самой выбрать, как близко подпустить его.
И впервые за эти мучительные дни ты почувствовала: у тебя есть право не бояться. Пусть ненадолго, пусть только рядом с ним, но оно было.
Ты слушала его ровное и глубокое дыхание, оно постепенно убаюкивало, и твои веки начали тяжело опускаться. Образы Варгаса ещё мелькали в памяти: кривое лицо, жестокий голос. Однако рядом с тобой было другое: тепло, стабильность, обещание, что тебя не отдадут.
Твоё тело всё ещё дрожало, но слабее. Паника отступала, оставляя за собой усталость, такую глубокую, что сил сопротивляться ей не оставалось.
— Ты не игрушка, — повторил он едва слышно, словно заклинал твои страхи. — Ты человек. Ты свободна.
И в эту ночь, впервые за всё время, эти слова начали звучать реальнее, чем эхо слов Варгаса. Ты не знала, надолго ли хватит этой иллюзии, но в тот момент тебе хотелось верить.
Ты засыпала, ощущая, как его рука осторожно держит тебя, и понимала: может быть, путь ещё длинный и трудный. Но, по крайней мере, теперь ты была не одна.
На следующий день после пробуждения тело казалось чужим: руки не слушались, дыхание было неровным, но уже не рваным, как вчера. В груди не сжималось так мучительно, и ты впервые за долгое время смогла спокойно вдохнуть, не захлебываясь в собственных слезах.
Комната вокруг дышала тишиной. В воздухе витал аромат ни железа, ни сырости, ни плесени, как в твоих кошмарах, а чем-то мягким: древесными смолами, чистотой ткани и едва заметной свежестью сада за окном. Ты услышала, как далеко журчит фонтан, как шелестят листья. Это место было слишком светлым, слишком просторным, чтобы принадлежать прошлому и от этого сердце билось то быстрее, то медленнее, разрываясь между тревогой и облегчением.
Ты повернула голову. Рядом, уже в кресле, сидел Авантюрин. Его поза с виду казалась расслабленной, но ты видела, как напряжены его плечи, как пальцы непроизвольно сжимают подлокотник. Он не спал, всё это время он был рядом.
Горло сжалось. Ты не знала, что сказать. Вина всё ещё стояла комом внутри, но он заметил, что ты открыла глаза, и наклонился ближе.
— Уже лучше, — тихо произнёс он. — Дышишь спокойнее.
Ты не ответила, только моргнула, словно пытаясь удержаться за его голос. В нём не было упрёка, не было осуждения и это сбивало с толку больше, чем если бы он накричал. Ты попыталась приподняться, но тело отозвалось слабостью. Авантюрин тут же подался вперёд, поддержав тебя за плечи. Его руки были осторожными, крепкими, и ты вздрогнула от непривычных ощущений: прикосновение не причиняло боли.
— Не спеши, — мягко произнёс он. — Скоро придёт врач.
Слово «врач» зазвенело внутри. Врач — это помощь, но и тревога: кто-то чужой увидит тебя такой, какой ты стала. Ты втянула воздух, но Авантюрин, словно угадав, коснулся твоей ладони.
В этот момент за дверью раздался тихий стук. Ты дёрнулась, грудь сжала паника, но Авантюрин не убрал руку, наоборот сжал её крепче.
Дверь отворилась, и в комнату вошёл доктор Моро, его лицо было спокойно, чуть уставшее, но внимательное. Он кивнул и подошёл ближе, но остановился на расстоянии, оставляя тебе пространство.
— Как ночь? — спросил он негромко.
— Тяжёлая, — ответил Авантюрин.
Моро кивнул, достал фонарик, но прежде чем приблизиться, посмотрел на тебя:
Ты не смогла произнести ни слова, но кивнула. Доктор Моро проверил зрачки, послушал дыхание. Его руки были холодными, но прикосновения аккуратными. В каждом движении чувствовалось знание к чужих страданиям и нежелание причинить лишнюю боль.
— Состояние стабилизировалось, — сказал наконец доктор Моро. — Организм постепенно очищается от скополамина. Панические атаки… Были ожидаемы.
Слово «скополамин» прозвучало, как далёкое эхо. Ты не до конца понимала его смысл, но внутри дрогнула слабая искра: это значит, что всё происходящее не только твоя вина. Это был какой-то яд.
— Есть улучшения, — продолжил Моро. — Пациентка реагирует на пространство. Замечает окружение.
Ты вздрогнула. Пациентка — это ты. «Замечает окружение»… Ты и правда заметила. Подняла глаза и впервые по-настоящему увидела комнату: мягкие занавески, книжные полки, резные узоры на стенах. Всё это казалось слишком роскошным, чтобы быть настоящим.
— Это… Дворец? — выдохнула ты, сама не веря своим словам.
Моро удивлённо посмотрел на тебя, но как когда он собирался ответить, его перебил Авантюрин:
— Нет. Это мой особняк. Но если хочешь — считай, что дворец. Главное, что здесь ты в безопасности.
Слова звучали странно спокойно, в его взгляде не было лжи. И ты впервые позволила себе поверить, что всё это правда.
— Симптомы тревожности сохранятся несколько дней. Не оставляйте её одну.
— Я и не собирался, — ответил Авантюрин.
Врач собрал вещи, но перед тем как уйти, посмотрел на тебя и мягко сказал:
— Всё это пройдёт. Не сразу, но пройдёт.
После этих слов дверь за ним закрылась.
Ты сидела, обхватив себя руками, всё ещё дрожащая, но внутри что-то изменилось. Ты знала: это место другое. Ты не там. И пусть сознание цеплялось за привычный страх, теперь в нём было зерно чего-то нового: возможности.
— Ты сможешь, — произнёс он, наклонившись ближе к тебе.
Ты посмотрела на него и впервые за всё это время кивнула. Пусть неуверенно, но искренне. Комната погрузилась в тишину, и ты осталась одна. Почти одна. Авантюрин сидел неподалёку, на стуле у окна, наблюдая за тобой, не вмешиваясь. Его присутствие ощущалось тихой опорой, словно невидимый щит, и это было одновременно утешительно и тревожно. Ты обхватила колени руками, прижимая их к груди, и ощутила, как дрожь постепенно не уходит, а лишь меняется, становясь внутренним напоминанием о том, что ты жива, что ты здесь.
Сначала мысли были хаотичны, как будто кто-то перемешал страницы книги, которую ты пыталась прочитать. Лица, голоса, события: всё смешалось, а память ускользала сквозь пальцы. Ты закрыла глаза, надеясь, что это поможет, но единственное, что пришло, это ощущение глубокой пустоты, в которой твоё «я» пыталось найти своё место.
Авантюрин осторожно подошёл к тебе, но не слишком близко. Он сел на краешек кровати рядом с тобой и тихо сказал:
— Дыши. Медленно. Просто дыши.
Ты пыталась сосредоточиться на его голосе, на ритме, и постепенно ощущение пустоты немного отступило, уступив место слабому теплу присутствия. Это было странно: ощущать спокойствие, которое не требовалось доказывать, не было условием выживания.
В голове всплывали обрывки воспоминаний: яркие моменты, лица, запахи. Ты пыталась их схватить, но они ускользали, как вода сквозь пальцы. Иногда казалось, что это не твои воспоминания, что кто-то другой оставил их здесь, чтобы ты могла их наблюдать, но не прожить. И всё же зерно понимания начало пробиваться: Авантюрин — не тот человек, который причинит боль. Здесь безопасно и ты можешь начинать с самого малого.
Ты медленно опустила руки с колен и провела пальцами по одеялу, ощущая текстуру. Мелочь, почти незначимая деталь, но для твоего сознания это был первый контакт с реальностью, который не вызывал паники. Авантюрин тихо улыбнулся:
Ты едва кивнула. Внутри всё ещё была тревога, но теперь появилась маленькая точка опоры. Ты позволила себе оглянуться в комнате: мягкий свет проникал через высокие окна, отражаясь от полированной мебели. Особняк был огромным, почти дворцовым, как ты подумала, и сначала это вызывало смятение. Однако теперь ты смогла увидеть детали: картина на стене, уютный плед на диване, книги на полках. Всё это — признаки жизни, а не ловушка.
Первые шаги были медленными. Ты поднялась на ноги, чувствуя, как колени дрожат, и подошла к окну. Внешний мир выглядел нереально, как картина, но дыхание стало ровнее. Авантюрин молча наблюдал, но его присутствие было ощутимым. Ты почувствовала: если что-то пойдёт не так, ты не одна.
— Я… — начала ты, но слова застряли в горле. — Я не знаю… где я.
— И это нормально, — мягко произнёс он. — Тебе не нужно знать всё сразу. Ты здесь. И этого достаточно.
Ты закрыла глаза, пытаясь впитать его слова. Пустота внутри медленно менялась, словно старая тьма постепенно рассеивалась под мягким светом. Маленькие воспоминания начали вставать на свои места: твое имя, ощущение собственного тела, лица людей, которых ты знала: не полностью, не идеально, но они возвращались кусочками.
Авантюрин тебя своим тихим присутствием, и это помогло. Ты села обратно на край кровати, почувствовав, как тело постепенно расслабляется. Сердце всё ещё билось часто, но ритм был менее хаотичным. Ты осознала, что теперь можешь контролировать хотя бы дыхание, а это первый шаг к контролю над остальным.
— Я могу… — пробормотала ты наконец, тихо, почти шёпотом. — Я могу это… — слова не завершились, но в них уже была решимость.
Он улыбнулся, лёгкой и тёплой улыбкой, не требующей ответа. Ты поняла: иногда достаточно просто быть рядом, не вмешиваясь, но позволяя себе быть опорой, а затем поднялась с кровати и сделала шаг к столу, где лежали книги и блокнот. Раньше это казалось недостижимым, сейчас же желание дотянуться до привычного действия стало сильнее страха. Ты открыла блокнот и провела пальцами по страницам. Бумага была гладкой, знакомой, и это ощущение вернуло немного уверенности.
— Потихоньку, — произнёс Авантюрин, — шаг за шагом.
Ты кивнула и пока ты делала его, сознание начало складываться в единое целое. Крошечные кусочки памяти и понимания соединились в первые за долгое время ясные мысли: ты здесь. Ты жива.
Первые дни оставались трудными: тревога всплывала неожиданно, иногда захлёстывая. Однако теперь ты знала: если она придёт, рядом есть тот, кто поможет, кто не позволит утонуть в страхе. Ты могла закрыть глаза, вдохнуть, вспомнить его голос, и мир снова становился управляемым.
Ты сидела у окна, глядя на сад за высоким забором. Ветер играл листьями, солнце слегка коснулось твоих волос. Маленький, почти неощутимый момент, но для тебя это была победа. Ты позволила себе улыбнуться: не полной, не уверенной, но искренней улыбкой.
— Это хорошо, — сказала ты тихо, больше себе, чем кому-то ещё. — Я могу быть здесь.
Авантюрин кивнул, молча соглашаясь. Его присутствие оставалось рядом, как тихая поддержка, которую не нужно было просить. Ты почувствовала: возможно, впереди ещё много боли, много трудностей, но теперь была уверенность в том, что их можно пережить, шаг за шагом.
Ты села на пол у окна, скрестив ноги, и впервые за долгое время позволила себе почувствовать момент покоя. Сознание постепенно отпускало страх, возвращалась ясность: кто ты, где ты, и что всё вокруг — это больше не чужой мир, это пространство, где можно жить, дышать, осознавать.
День плавно перетёк в вечер, свет изменился, но внутренний свет твоего сознания стал чуть ярче. Ты знала: страх будет приходить снова и снова, но теперь он не будет единственным голосом в твоей голове. Маленькие победы, крошечные моменты осознания — они уже твои. И это была настоящая свобода.
Через пару дней ты сидела на краю дивана, всё ещё прижимая руки к себе, когда дверь тихо скрипнула. Мадам Клер вошла, держа поднос с тёплым чаем. Её движения были мягкими, осторожными, чтобы не потревожить твою зыбкую уверенность.
— Вот, попробуй, — сказала Клер, ставя перед тобой чашку. Её голос был тихий, в нём ощущалась простая и неизменная забота. — Не спеши. Просто попей, когда захочешь.
Ты посмотрела на чай, ощущая, как его аромат медленно проникает в твоё сознание, размывая края тревоги. Не сразу, но ощущение присутствия чего-то стабильного начало осязаться внутри, как будто маленький островок уверенности возник в шторме мыслей.
— Я… Я могу? — едва слышно выдавила ты, не отрывая взгляда от чашки.
Клер улыбнулась, не слишком широко, но достаточно, чтобы ты смогла увидеть что-то вроде слова «да».
— Конечно можешь, — ответила она. — Ты уже делаешь шаги. Не останавливайся.
Её слова были просты, но звучали как камертон: точка отсчёта, от которой можно начать строить новую реальность. Ты опустила руки, осторожно обхватывая чашку, позволяя теплу проникнуть в ладони. Первый глоток был горьким и сладким одновременно: ощущение, которое не только согрело тело, но и словно возвращало часть памяти, часть тебя самой.
Через несколько минут молчания в комнату вошёл Авантюрин. Его походка была уверенной, но мягкой, как будто он понимал, что каждый шаг может потревожить тебя, может разрушить то хрупкое равновесие, которое ты только начала ощущать.
— Мне нужно ненадолго уйти, — сказал он, опускаясь на колени рядом с тобой. — Не надолго. У тебя есть Клер. Она присмотрит за тобой.
Ты едва заметно кивнула. Сердце всё ещё колотилось, но внутри зарождалась мысль: «Я могу остаться здесь». Впервые за долгое время страх не давил полностью, оставляя место для доверия.
— Я вернусь, — добавил Авантюрин, слегка касаясь твоего плеча. — Просто не пугайся, если меня не будет. Всё будет хорошо.
Он поднялся и вышел, дверь тихо закрылась за ним. Клер села рядом, аккуратно положив плед тебе на плечи.
— Ты не одна, — сказала она. — Я с тобой.
И правда, её присутствие давало ощущение безопасности. Тепло пледа, её мягкая рука на спине, тихий звон мелодии вокруг: всё это делало реальность чуть менее пугающей. Ты позволила себе слегка расслабиться, впервые за долгие дни чувствуя, что можешь просто быть, без постоянного напряжения.
Часы шли медленно. Ты пыталась удерживать свои мысли, не давая тревоге разрастаться, но каждый миг с Клер рядом помогал осознавать: место, где ты находишься, отличается от того, где был страх. Здесь, в особняке, был порядок, забота, тихая рутина. Здесь было возможно быть живой, ощущать себя, не опасаясь того, что за этим может последовать наказание.
Авантюрин же, закончив все свой дела, перед возвращением домой, заехал к врачу, чтобы узнать последние новости о твоём состоянии. Врач встретил его в своём кабинете, легко улыбаясь, но в его глазах можно было увидеть понимание, которое приходило только с опытом.
— Ей уже лучше, — сказал врач. — Но всё ещё нужно привить чувство ответственности и заботы. Что-то, что будет держать её в реальности и при этом не давить.
Авантюрин нахмурился, ведь знал, что пока нельзя давить, нельзя требовать, нельзя заставлять.
— Что вы предлагаете? — спросил он.
Доктор Моро на мгновение задумался, а потом произнёс мягко:
— Котёнок. Маленькое живое существо, которое будет зависеть от неё. Оно не просто займёт её внимание. Оно даст ей чувство, что она может заботиться о ком-то, что она нужна, что её действия имеют значение.
Авантюрин вернулся в особняк уже ближе к вечеру. Улица была пустой, лишь редкие огни фонарей мерцали на влажной брусчатке, отражаясь в лужах после недавнего дождя. Он шел тихо, держа в руках небольшой переносной ящик, в котором что-то тихо ворочалось. Внутри этого ящика был котёнок: маленький пушистый комочек с серо-белой шерсткой и глазами цвета янтаря; живое существо, способное мягко отвлечь и помочь обрести чувство спокойствия, пока ты ещё не можешь полностью осознать своё новое окружение.
Когда Авантюрин вошёл в дом, ты почувствовала тихую, почти неслышную тревогу в воздухе. Клер уже готовила чай в гостиной, но на мгновение остановилась, заметив его с необычной осторожностью. Он кивнул ей, чтобы она не тревожила тебя, и пошёл к твоей комнате.
Внутри свет был мягким, лампы бросали тёплый золотистый свет на стены и мебель, создавая ощущение безопасности и уюта. Ты сидела в кресле, обхватив колени руками, и, заметив его появление, в твоих глазах начала читаться настороженность.
Авантюрин опустился на одно колено и аккуратно поставил переноску на пол рядом с тобой. Он открыл дверцу, и маленький котёнок сначала прижался к углу, шипя и нервно подпрыгивая, но потом сделал робкий шаг вперёд. Его уши и хвост дрожали, а глаза широко раскрылись, изучая всё вокруг.
— Смотри, — тихо произнёс Авантюрин, — это твой новый знакомый.
Ты моргнула, сжимая руками колени сильнее, твоё сердце забилось быстрее. Он заметил твой испуг и слегка улыбнулся, пытаясь передать уверенность без слов.
— Он не причинит тебе вреда, — мягко добавил он, медленно опуская руку и осторожно гладя котёнка по голове. Тот замер, прислушиваясь к движению. — Видишь, он доверяет мне. Можешь попробовать сделать то же самое.
Ты посмотрела на маленький комочек, который тихо шевелил ушами, будто прислушиваясь к каждому твоему движению. Он был таким маленьким, беззащитным и одновременно любопытным, что в тебе проснулась неожиданная мягкость и любовь к этому существу. Сначала ты сжалась ещё сильнее, но потом заметила, как котёнок осторожно сделал ещё один шаг вперёд, его крошечные лапки мягко коснулись ковра.
— Не бойся, — произнёс Авантюрин, — просто протяни руку. Он почувствует твое тепло.
Ты сделала робкий шаг, медленно выпрямив руку и чуть наклонив ладонь. Котёнок на мгновение замер, потом принюхался и слегка потерся о твои пальцы. Ты на секунду напряглась, но затем, почувствовав, что малыш не желает тебе зла, расслабилась. Он был тёплым, мягким и живым; маленький комочек доверился тебе первым.
Авантюрин наблюдал за твоей реакцией, и в его взгляде читалась гордость и тихая радость. Ты позволила себе улыбнуться и это была первая искра доверия, которую ты за долгое время ощутила не к человеку, а к живому существу, которое не требовало объяснений или контроля, а лишь мягкого взаимодействия.
— Видишь? — тихо произнёс Авантюрин. — Всё, что нужно, это сделать небольшой шаг ему навстречу. Ты уже справляешься.
Котёнок, почувствовав, что твои руки безопасны, начал осторожно тереться о ладонь, довольно мурлыкая. Ты провела пальцами по мягкому меху, удивляясь, как одно такое маленькое создание может вызвать такое огромное чувство спокойствия.
— Его зовут… — начала ты, но Авантюрин осторожно улыбнулся.
— У него пока нет имени, — произнёс он. — Ты можешь выбрать.
Ты немного удивилась, пока твои пальцы продолжали мягко гладить котёнка, а внутреннее напряжение постепенно уходило. Он лёг у тебя на коленях, свернувшись в маленький клубочек и в этот миг твоё сердце забилось ровнее.
— Он доверяет тебе, — повторил Авантюрин, — а ты можешь доверять ему.
Ты кивнула, и это доверие к маленькому существу стало мостом между твоим страхом и новой реальностью, в которой ты находишься.
Клер тихо вошла, не прерывая момент, и поставила на стол свежезаваренный чай. Запах был тёплый и знакомый, и он добавил ещё одно чувство уюта. Ты обернулась к Клер, и её полные понимания и молчаливой поддержки взгляд встретился на мгновение с твоим.
— Спасибо, — прошептала ты, голос был всё ещё слабым.
Авантюрин сел рядом, не торопя тебя и не вмешиваясь. Котёнок всё ещё лежал у тебя на коленях, а его мягкое мурлыканье было как тихая музыка, которая заполняла комнату. Ты почувствовала, как напряжение постепенно уходит, уступая место теплу и мягкой радости.
— Мне… Снова нужно отлучиться, — произнёс Авантюрин после того как проверил сообщения на телефоне. — Есть дела, но я вернусь. Обращайся к Клер, если тебе что-то понадобится.
Ты кивнула, теперь уже без прежнего страха. Клер мягко улыбнулась и села рядом, следя, чтобы котёнок оставался спокойным.
— Он очень милый, — тихо сказала ты, глядя на котёнка, который теперь осмелился слезть с колен и начать осторожно исследовать комнату. — Я… Я даже не знаю, как его назвать.
— Не торопись, — сказала Клер, — он подождёт. И, кажется, он уже выбрал тебя.
Ты впервые позволила себе расслабиться, наблюдая, как маленький комочек осторожно идёт к краю ковра, останавливается, обнюхивает подушку, а потом возвращается к тебе, словно подтверждая, что он здесь для тебя. Твои плечи опустились, дыхание стало ровнее, и впервые за долгое время ты почувствовала мягкое ощущение контроля над собой, над своим окружением и над своим маленьким новым другом.
Через несколько минут ты протянула руку и осторожно погладила котёнка по спине. Он поднял голову, посмотрел на тебя, затем вновь тихо замурлыкал. Этот простой контакт казался магическим: один маленький живой организм, и твои страхи, тревога и напряжение отступали, оставляя место теплу и мягкой радости.
— Всё это пройдёт, — тихо произнёс Авантюрин, наблюдая за тобой. — Не сразу, но пройдёт.
И в этот момент ты впервые поверила, что это правда. Маленький пушистый котёнок на твоих коленях был не просто животным — он был знаком, что мир может быть безопасным, что ты можешь доверять, что шаг за шагом ты вернёшься к себе.
Авантюрин встал, тихо поцеловал тебя в лоб и направился к двери.
— Я скоро вернусь, — произнёс он. — А пока… Просто побудь с ним.
Ты кивнула, обнимая котёнка сильнее, ощущая его мягкость и тепло тела. Внутри что-то смягчилось: страх ушёл на второй план, уступив место чувству связи и надежды.
На следующий день ты проснулась от мягкого, но настойчивого прикосновения чего-то холодного и мокрого к своему лицу. Котёнок забрался на подушку и осторожно тыкал носиком в щёку, пытаясь разбудить тебя. Его тихое мурлыканье звучало как нежная колыбельная, и ты с трудом открыла глаза, разглядывая маленький пушистый комочек.
Он уткнулся носом в твою руку и мягко подтолкнул её, словно подсказывая: «Вставай, пора начинать день». Ты медленно села, отпуская лёгкую дрожь сна, и почувствовала, как солнечный свет, пробивающийся через шторы, мягко греет плечи. Котёнок прыгнул на колени, закружился, и ты тихо засмеялась, ощущая тепло этого утра.
В этот момент дверь открылась, и в комнату вошёл Авантюрин. Он остановился на пороге, слегка улыбаясь, но в его глазах читалась забота и интерес. Ты заметила, как его взгляд сразу упал на котёнка, который теперь смело сидел на твоих коленях, изучая нового гостя.
— Доброе утро, — тихо произнёс он. — Кажется, кто-то решил тебя разбудить раньше времени.
Ты улыбнулась и слегка покраснела. Сердце забилось быстрее, когда ты поняла, что настал момент рассказать о том, что сделало вчерашний день особенно важным.
— Я… Я придумала ему имя, — тихо произнесла ты, немного опуская взгляд, как будто боялась, что он не одобрит твой выбор. — Я… Назвала его… Снежок.
Авантюрин на мгновение замер, будто анализируя слово, а потом слегка улыбнулся. Ты тут же почувствовала волну смущения, ведь твоё сердце подсказывало: «А вдруг ему не понравится? Это слишком простое имя… Слишком детское…»
— Снежок… — повторил он медленно. — Мне нравится. Оно подходит ему.
Ты удивленно подняла взгляд и увидела, что в его глазах нет осуждения, только улыбка и лёгкая радость. Котёнок, словно подтверждая выбор, мягко потерся о твою руку и замурлыкал ещё громче.
Ты почувствовала, как тревога растворяется. Слегка улыбнувшись, ты прижала котёнка ближе к себе, всё ещё робко наблюдая за реакцией Авантюрина. Он сел на край кровати, держа взгляд на вас двоих, и тихо сказал:
— Хорошее имя. Он будет рад, что ты его выбрала.
Ты кивнула, ощущая тепло и лёгкую уверенность. Снежок мягко запрыгнул на твоё плечо и прижался к шее, а ты впервые за долгое время позволила себе просто быть рядом с живым существом и с человеком, которому доверяешь.
Впервые за все это время утро началось спокойно, с лёгким смехом, мягким мурлыканьем и ощущением, что этот день может быть безопасным, тёплым и настоящим.
В тёмном кабинете Варгас сидел за массивным столом, глаза его сверкали холодной яростью. Свет лампы едва освещал строгие черты лица, а тени от ставней делали его взгляд ещё более проницательным и опасным. Он сжал пальцы в кулаки, ногти врезались в кожу, но сам он почти не замечал боли, поскольку гнев поглощал его полностью.
— Она… — прошипел он, его голос был низким, как скрежет металла, — она снова начинает дышать. Она снова думает, что может быть свободной.
Его сердце бешено колотилось, а каждая мысль о том, что кто-то другой может заботиться о тебе, будоражила его разум до предела. Варгас не умел терпеть чужое вмешательство, а тем более чужое тепло, которое теперь ты начала получать. Его собственная гордость и чувство собственности, словно цепи, сжимались вокруг него.
Он медленно провёл пальцами по столу, ощущая холодное дерево, как будто это могло охладить его внутренний огонь. Однако ярость только нарастала. Его губы сжались в тонкую линию, глаза сузились. Варгас понимал, что прежние методы запугивания и контроля уже не так действуют — ты начала обретать самостоятельность, а значит, игра только усложняется.
— Никто не должен… — начал он тихо, почти шепотом, — никто не должен вмешиваться. Ни один глупец, ни один защитник. Она принадлежит мне.
Он резко встал, шаги гулко отдавались по полу кабинета, эхом отражаясь от высоких стен. Сердце всё ещё бурно колотилось, кровь пульсировала в висках, а ум был сосредоточен на одной мысли: вернуть себе контроль любой ценой.
Варгас сел обратно, опершись локтями на стол, и прикрыл лицо руками. Он пытался сдержать пламя ярости, но внутри оно продолжало рваться наружу, каждое воспоминание о твоей улыбке, о твоем страхе и непокорности разжигало его злость ещё сильнее. Мужчина понимал, что твоё выздоровление — это не просто физическое состояние, это удар по его власти, и он никогда не будет готов его принять.
— Она не будет свободной… — шептал он себе, — никто не должен её видеть такой. Никто не должен её любить.
Его пальцы снова сжались в кулаки, а взгляд стал ещё более холодным и расчётливым. Варгас строил в уме план, полный хитростей и ловушек, чтобы вернуть себе то, что считал своим, чтобы снова держать тебя под контролем. И каждая мысль о будущем, где ты сможет быть счастливой без него, разжигала его ярость ещё сильнее.