Жизнь в подарок
Прошло два месяца. Дни текли неторопливо, и каждый день ты училась чему-то новому: иногда просто держать ложку увереннее, иногда подолгу сидеть в саду, не оглядываясь в страхе через плечо.
Ты научилась улыбаться чаще, особенно утром, когда Снежок подбегал к кровати и мягко терся о твои пальцы, требуя еды или внимания. Ты даже уже не вздрагивала от его мяуканья, наоборот, иногда сама звала его тихим голосом. Однако вместе с этим оставался страх. Страх выйти за пределы особняка.
Сегодня было раннее утро. Лёгкий туман висел над садом, в воздух пахло свежестью. Ты сидела на террасе, кутаясь в тонкий плед, и наблюдала, как Снежок гонялся за кузнечиком. Сердце билось спокойно, дыхание было ровным, но стоило взглянуть на ворота вдалеке, и по спине пробегал страх.
— Ты снова смотришь туда, — услышала ты голос Клер. Она поставила перед тобой чашку чая. — Но пока не решаешься, да?
Ты опустила взгляд в чашку и кивнула. Тепло напитка приятно согревало руки, но слова застревали в горле.
— Я… Боюсь, — прошептала ты наконец. — Там… Всё не так. Чуждо.
— Знаешь, это нормально. После всего, что с тобой случилось, ты не обязана шагать туда одна.
Ты снова кивнула и всё же внутри было тяжело: часть тебя хотела верить, что ты уже сильнее, но другая часть упрямо тянула обратно, прячась в знакомых стенах.
Через несколько минут появился Авантюрин. Он вошёл в сад спокойно, как всегда, и Снежок тут же побежал к нему. Ты подняла взгляд и заметила его лёгкую улыбку, ту самую, которая всегда немного согревала изнутри.
— Доброе утро, — произнёс он и посмотрел на тебя. — Как ты?
— Наверное? — он чуть приподнял бровь.
— Я… Боюсь выходить одна, — призналась ты, снова пряча взгляд. Слова давались с трудом, словно каждый звук был шагом по острию.
Он сел рядом, не прикасаясь, но достаточно близко, чтобы ты чувствовала тепло.
— Ты не должна делать это одна, — спокойно произнёс он. — Когда будешь готова, я или Клер всегда будем рядом.
Ты посмотрела на него, но его голосе не было упрёка, только уверенность. И эта уверенность, будто вселяла в тебя надежду.
— Но я ведь должна научиться… Сама, — произнесла ты чуть тише.
— Сама ты уже многое сделала, — ответил он. — Сама учишься улыбаться. Сама кормишь Снежка. Сама говоришь мне, когда тебе страшно.
Ты задумалась. Да, всё это было правдой, но мысль о том, чтобы выйти из дома без него или Клер, казалась слишком страшной. Как будто на твоих плечах сразу наваливалась тяжесть воспоминаний, даже тех, что казались смутными.
День шёл своим чередом. Ты помогала Клер на кухне: иногда просто стояла рядом, иногда пробовала что-то резать или накрывать на стол. Твои руки дрожали всё меньше, движения становились увереннее. Клер даже однажды улыбнулась и сказала: «У тебя получается». Это было приятно.
Но вечером, когда солнце опустилось за горизонт, и в окнах начали зажигаться огни, ты снова подошла к окну. Мир снаружи манил и пугал одновременно. Ты знала: ты уже не та, что раньше, но ещё не готова полностью отпустить руку Авантюрина.
Прошло ещё несколько дней. Ты всё чаще выходила на улицу вместе с Авантюрином: в сад, к пруду, иногда просто на аллею рядом с домом, но всегда держалась рядом. Твои шаги стали ровнее, дыхание спокойнее, но стоило ему отойти чуть дальше и в сердце поднималась волна тревоги.
— Ты как будто боишься потеряться, — однажды произнёс он, когда вы сидели у пруда.
Ты опустила взгляд в воду и прошептала:
— Если ты уйдёшь, я снова не найду дорогу.
— Но я не уйду. Я рядом. — произнёс он, улыбнувшись.
Эти слова ты повторяла про себя потом снова и снова. Они будто стали заклинанием.
Вечером, когда ты сидела на кровати, Снежок запрыгнул к тебе и начал тереться носом о твою руку. Ты улыбнулась и прижала его ближе. Его тепло помогало успокоиться, и вместе с тем приходило понимание: ты уже не та тень, которой себя ощущала.
Прошла еще пара месяца. Утро началось тихо, с привычной рутиной в особняке. Ты сидела на краю кровати, наблюдая за тем, как солнечные лучи мягко пробиваются через шторы, слегка касаясь пола. Авантюрин вошёл, не создавая шума, и остановился у двери, держа в руках ключи от машины. Его взгляд был необычно мягким и приветливым, что сразу вызвало у тебя лёгкую тревогу: такие перемены всегда настораживали.
— Сегодня я хочу показать тебе кое-что новое, — спокойно произнёс он. — Небольшой ужин в ресторане. Ты готова?
Ты вздрогнула, сердце сжалось. Ресторан — это чужой мир, полный людей, света и звуков, которые раньше казались тебе слишком яркими и громкими. Ты не знала, как реагировать, и на мгновение молчала, оценивая, насколько безопасно это предложение.
— Я… попробую, — тихо произнесла ты, почти шёпотом. Снежок мягко ткнулся носиком в твою руку, словно поддерживая.
Авантюрин кивнул, и в уголках губ заиграла едва заметная улыбка: ни насмешка, ни давление, а тихое согласие, что это твоё решение, и оно имеет значение.
Ближе к вечеру в твою комнату тихо Клер вошла, держа в руках аккуратно сложенное платье.
— Это лёгкое, удобное платье, — мягко сказала она. — Оно не будет стеснять движений, и цвет тебе подойдёт.
Ты молча приняла его, всё ещё ощущая лёгкую дрожь в руках. Клер тихо поправила твои волосы, заплела косу, и оставила тебя, чтобы ты успела переодеться. Платье было простым, но аккуратным, мягкая ткань приятно касалась кожи. Ты посмотрела на своё отражение в зеркале и поняла, что впервые за долгое время смотришь на себя без ужаса.
Когда ты вышла за порог, Авантюрин уже стоял у машины. Современный чёрный автомобиль блестел в лучах закатного солнца, и ты впервые ощутила лёгкое волнение от поездки, но не от страха, а от предвкушения. Он открыл для тебя дверь.
— Садись, — произнёс он, слегка улыбнувшись. — Не бойся. Я буду рядом.
Ты осторожно устроилась на сиденье, пальцы сжались на подоле платья. Дверь закрылась, Авантюрин уселся на водительское место, и машина плавно тронулась с места. За окном мелькали дома, улицы и прохожие, но теперь их образы не казались тебе опасными. Ты пыталась делать глубокие вдохи, но каждый шум и свет всё равно отзывался в сердце.
— Всё будет хорошо, — тихо произнёс Авантюрин, заметив твоё напряжение. — Просто смотри, слушай, не бойся.
Ты кивнула, глядя в окно, стараясь не встречаться взглядом с его глазами. Однако ощущение безопасности постепенно начинало заполнять грудь. Он не требовал от тебя ничего, не подталкивал, просто сидел рядом… И этого было достаточно, чтобы немного расслабиться.
Через некоторое время машина остановилась перед рестораном. Стекла отразили неоновый свет улицы, а вход был украшен мягким светом ламп и зелёными растениями. Ты ощутила лёгкое дрожание в ногах, но его рука на твоей ладони придала уверенности.
— Всё будет спокойно, — сказал он, открывая для тебя дверь. — Иди вместе со мной.
Ты сделала шаг, потом ещё. Воздух внутри был теплым, запах свежей выпечки и специй сразу же достиг носа, вызывая странное сочетание волнения и тревоги. Он провёл тебя к столику в углу, подальше от проходов и шума основного зала, и только тогда ты почувствовала, что можешь немного расслабиться.
— Садись, — произнёс он, слегка улыбнувшись, и сам присел напротив.
Ты кивнула, стараясь не показывать, как сильно дрожат руки. Сердце билось быстро, но уже не от паники, а от волнения. Он заметил твоё смущение, однако не сделал ни одного упрёка.
— Не бойся, — тихо добавил он. — Я здесь.
Меню лежало перед тобой, и каждое слово казалось незнакомым, непривычным. Ты пыталась прочесть названия, но буквы плыли, а мозг сопротивлялся. Авантюрин наклонился и сказал:
— Давай я закажу, а ты просто попробуешь. Если не понравится, скажем, и изменим.
Ты кивнула, и ощутила, что есть кто-то, кто берёт ответственность за твой выбор, не отбирая свободу, а позволяя делать шаги, которые ты можешь выдержать.
Официант принёс напитки, но ты инстинктивно отдёрнула руку от бокала, будто касаться чего-то нового было опасно. Авантюрин заметил это, однако не сказал ничего, просто налил себе, а потом подвинул бокал к тебе. Ты осторожно прикоснулась, напиток был прохладным и свежим.
— Попробуй, — мягко произнёс он.
Ты сделала маленький глоток, дыхание сбилось, но вкус оказался мягким, привычным. Он наблюдал за тобой, и ты почувствовала, что его взгляд не осуждает, а поддерживает.
Разговор начался робко. Он говорил о дороге, о машинах, о том, как меняется город летом, а ты слушала, иногда выдавливая короткие слова.
— Красиво.
— Да…
— Я… Не знала.
Его внимание было мягким, спокойным, без давления. Ты почувствовала, что можешь быть рядом с человеком и не бояться, что тебя «вычислят» или осудят.
Когда принесли блюда, они выглядели яркими и аккуратными. Твои руки дрожали, но Авантюрин сначала попробовал сам, а потом мягко предложил тебе взять ложку. Ты осторожно последовала его примеру. Блюдо оказалось мягким, тёплым, вкусным. Ты неожиданно почувствовала радость.
— Вкусно, — выдавила ты, удивляясь себе, что произнесла это самостоятельно.
Он кивнул и слегка улыбнулся. Это было как тихое признание того, что ты способна на простые радости, что мир не обязательно опасен.
Разговор продолжался и ты всё больше расслаблялась, позволяя себе шевельнуться на стуле, поглядывая вокруг. Свет, музыка, тихие шаги официантов: всё это больше не пугало. Каждый короткий ответ, каждый взгляд, каждая улыбка Авантюрина создавали ощущение, что ты принадлежишь моменту, а не страху.
Он рассказывал смешные истории о том, как однажды Клер пыталась управлять голубями на балконе, ты не удержалась и рассмеялась, едва прикрывая рот рукой. Авантюрин заметил это и тихо сказал:
Ты снова улыбнулась, ощущая тепло внутри. Это было странное чувство: радость и странное спокойствие одновременно. Ты впервые позволила себе почувствовать радость, не опасаясь, что за ней последует опасность.
Когда принесли десерт, ты с охотой, и уже более уверенно, попросила попробовать сама. И когда сделала первый укус, тихо сказала:
Его взгляд стал мягче. Он кивнул, и на секунду ты почувствовала, что сделала шаг в сторону новой жизни, что тебе можно доверять миру и самому себе.
Вечерний воздух показался прохладным и свежим, когда вы вышли из ресторана. Ты снова прижалась к нему, но теперь уже не от страха, а от ощущения безопасности. Твои мысли, плавно смешиваясь с воспоминаниями, ощущениями и запахом машины, стали медленно освобождать тебя. Ты не спешила говорить, просто дышала. Каждый миг рядом с ним давал возможность почувствовать, что мир не такой страшный, как казался.
— Сегодня было… Иначе, — выдавила ты наконец. — Я… Я не так боялась.
— Это хорошо, — тихо произнёс он. — Каждый шаг важен. Ты справляешься.
Ты кивнула, и впервые за долгое время почувствовала лёгкость, будто весь день складывался как пазл, и каждая деталь была твоим собственным выбором, а не насилием обстоятельств.
Ночь была тёплой, мягкой, и город окутывал вас светом уличных фонарей. Ты шла рядом с Авантюрином, слегка прислонившись к нему, и впервые за долгое время чувствовала, что прогулка — это не опасность, а маленькая свобода. Машины редкими потоками двигались по улицам, их фары играли на асфальте, создавая длинные тени.
— Смотри, здесь всегда красиво ночью, — тихо произнёс он, указывая на старую площадь, где фонари отражались в мокрой плитке. — Ты видела это раньше?
— Нет… Или, может быть… Давно… — тихо пробормотала ты, глядя на огни. — Я не помню точно.
Он улыбнулся, но не разжал руку, за которую ты держалась. Твоё сердце билось быстрее, но не от страха, а от волнения. Ты что-то неуклюже рассказывала ему, прерываясь, обрывками, когда слова сами всплывали из памяти: маленькие моменты детства, запахи улиц, мелочи, которые раньше казались тебе неважными. Ты улыбалась, а он слушал, мягко подталкивая:
Ты пыталась вспомнить больше. Проходя мимо старого кафе, которое когда-то казалось тебе огромным замком, у тебя пробежала дрожь воспоминаний. Ты хотела поделиться этим с ним, вспоминая, как когда-то забегала туда с друзьями, смеялась, трогала витрины. Слова вырывались из груди, смешиваясь с лёгким смехом.
— Я… Здесь… Раньше… — начала ты, но остановилась, заметив, как на твоём лице заиграла радость, что можно снова говорить о прошлом.
Авантюрин кивнул, тихо улыбнулся и сделал шаг рядом с тобой, как будто невидимо защищая. Ты не заметила ничего необычного, но он мельком взглянул через плечо и на мгновение напрягся. В его взгляде промелькнула тень: кто-то там, вдали, наблюдал за вами.
«Показалось», — подумал он, но инстинкт не обманул: он почувствовал, что кто-то наблюдает за вами.
Ты же продолжала говорить, делясь обрывками воспоминаний: запахи, звуки, моменты радости и тревоги. Он слушал, реагировал мягкими улыбками, тихими словами поддержки. Ты смеялась, забывая обо всём, кроме его присутствия, и вдруг желание показать, что ты здесь, что ты снова живая, охватило тебя целиком.
— Здесь… Я помню это место… — выдохнула ты. — Тут мы гуляли… И было… Очень весело…
Ты оглянулась на Авантюрина, ожидая реакции, но его взгляд стал немного напряжённым. Он не сказал ничего сразу, только слегка подхватил твою руку, словно напоминая, что вы вместе. Ты ничего не поняла, но доверилась ему.
Авантюрин плавно изменил маршрут, завёл тебя в более узкий переулок, где свет фонарей был мягче, а движение машин почти не чувствовалось. Твой смех стих, дыхание стало ровнее. Ты оглянулась на следы прошлого, почти забытые улочки, знакомые, но теперь безопасные, и чувствовала, что мир расширяется вокруг тебя.
— Смотри, — тихо произнёс он, — тут безопаснее. Мы можем идти спокойно.
Ты кивнула, всё ещё улыбаясь, но инстинкт, который ты почти забыла, снова затрепетал внутри. Авантюрин не отпускал твоей руки, слегка прижимая её к себе, и это снова создавало ощущение защиты.
Он замедлил шаг, когда вы вышли на небольшую площадь, где гуляли несколько людей. Ты остановилась, оборачиваясь вокруг, и в голове пробежала волна воспоминаний: моменты детства, лёгкая радость и тревога, смешанные вместе. Ты хотела сказать что-то о том, как важно помнить, но слова застряли в горле.
— Всё хорошо, — тихо произнёс он, почувствовав твоё замешательство. — Дыши. Мы вместе.
Ты кивнула, пытаясь собраться, но взгляд внезапно упал на темный силуэт вдали: мужчина, который наблюдал за вами из тени. Твоё сердце застучало чуть быстрее, но Авантюрин сжал твою руку, и ты почувствовала поддержку. Он наклонился ближе и тихо сказал:
— Не смотри туда. Просто иди со мной.
Ты послушалась и он мягко, но быстро повёл тебя в сторону более освещённой улицы, где люди шли неспешно, а свет фонарей делал всё безопасным. Ты пыталась говорить, но слова обрывались, глаза все ещё блуждали по улицам. Мужчина молчал, позволяя тебе самой выбирать, когда и что говорить.
— Я… Там было… Хорошо… — наконец выдавила ты, почти шёпотом, косясь на него с опаской, что скажешь что-то неправильное.
— Всё нормально, — ответил он мягко. — Ты можешь говорить, как хочешь.
Ты почувствовала, как напряжение медленно спадает. Он не заставлял тебя молчать, не критиковал, просто шёл рядом, рядом с тобой, и этого было достаточно, чтобы снова поверить в маленькие радости.
Авантюрин снова взглянул через плечо. На секунду его взгляд упал на фигуру в тени: силуэт был знакомым, вызывающим напряжение, и он замер. Однако никто не сделал ни шага, и тень растворилась в темноте. Авантюрин выдохнул тихо, словно подтверждая себе, что это действительно Варгас, но решив, что нельзя создавать панику.
— Давай пройдём еще быстрее, — спокойно произнёс он, не отрывая взгляда от твоего лица. — Просто держись рядом.
Ты кивнула, всё ещё рассказывая свои воспоминания, но теперь шаги стали быстрее. Каждое движение Авантюрина рядом с тобой давало уверенность, что ничего не случится, что вы вместе.
— Это место… Знакомое, — тихо произнесла ты. — Я помню… Запахи… Некоторых людей…
Вы свернули на другую, более тихую улицу, где свет фонарей был мягким и тёплым. Ты чувствовала, как напряжение медленно спадает, как мир вокруг становится менее опасным, а воспоминания, которые возвращались, не причиняют боль, а дают ощущение контроля.
— Я… Хочу ещё гулять, — выдала ты с лёгкой робостью. — Мне… Нравится гулять с тобой.
Он улыбнулся, и это была не просто улыбка, а тихое подтверждение того, что ты можешь делать шаги, которые раньше казались невозможными.
— Тогда будем гулять, — мягко произнёс он. — Пока хочешь.
Ты шла рядом, смеялась, рассказывала маленькие истории, смешивая воспоминания и наблюдения. Авантюрин шёл рядом, не заставляя, не торопя, просто оставаясь с тобой. Когда вы возвращались к машине, ты заметила, как свет фонарей мягко ложится на лица прохожих, как всё вокруг кажется почти волшебным. Ты ощущала радость от самого движения, от воздуха, от того, что можешь говорить и делиться своими мыслями, не боясь. Авантюрин держал руку на твоей, мягко направляя и поддерживая.
Ты не знала, что Варгас наблюдал за вами издалека, что его взгляд был полон ярости и планов. Твоя маленькая свобода возвращалась шаг за шагом, слово за словом, вдох за вдохом.
— Я… Благодарна тебе, — тихо сказала ты, глядя на него. — За всё… И за прогулку.
— Ты заслуживаешь этого, — спокойно ответил он. — И ещё многое впереди.
Ты улыбнулась, наконец позволяя себе почувствовать, что ночь, город и шаги рядом с ним: это не страх, а первый вкус настоящей жизни, той, которая была возможна снова.
Вы подъехали к особняку, и его фасад мягко подсвечивался фонарями. Свет отражался от окон, создавая уютное сияние, будто сам дом приветствовал вас. Ты замедлила шаг, глядя на знакомые очертания здания, и впервые за долгое время не почувствовала паники. Сердце ещё немного дрожало, но дыхание было ровным, руки перестали сжиматься в кулаки.
— Дом… — выдохнула ты тихо, почти шёпотом. — Всё ещё выглядит как дворец.
Ты посмотрела на него, и в этой улыбке было что-то, что давало тебе понять: ты действительно можешь доверять этому месту и человеку рядом. Авантюрин открыл дверь, и ты осторожно вошла, обводя взглядом знакомый интерьер: мягкий свет, аккуратность, тёплые тона, которые всегда внушали спокойствие.
— Пойдём в гостиную, — предложил он. — Можно присесть, отдохнуть после прогулки.
Ты кивнула и пошла за ним, всё ещё держась за его руку. Каждый шаг в особняке был знакомым, но теперь он ощущался иначе: как пространство, где можно быть собой, не боясь. Авантюрин сел в кресло, а ты опустилась на диван рядом, всё ещё чувствуя тепло его присутствия.
— Ты молодец, — тихо похвалил он, наблюдая за тобой.
Ты слегка улыбнулась, но тут же опустила глаза. Слова были простыми, но для тебя значили многое. Ты впервые за долгое время почувствовала, что твои маленькие действия: прогулка, рассказы о прошлом, шаги рядом с ним действительно имеют значение.
— Я… Не знаю, как… — начала ты, голос немного дрожал. — Иногда всё кажется… Слишком большим.
— Я понимаю, — мягко произнёс он. — Но сегодня ты справилась. Ты вышла на улицу, гуляла, рассказывала мне о воспоминаниях. Это огромный шаг.
Ты вздохнула и кивнула, позволяя себе расслабиться. Его слова не требовали, чтобы ты была другой, не осуждали, не торопили. Он просто принимал тебя такой, какая ты есть.
— И… — продолжил он тихо, — если захочешь, завтра можно снова пройтись, но чуть дольше.
Ты чуть смутилась, улыбнулась и посмотрела на него с робкой радостью:
Авантюрин кивнул и слегка сжал твою руку. Тепло его ладони передавалось тебе, как тихое обещание, что ты в безопасности, что никто не нарушит этот мир. Ты ощутила впервые за долгое время, что можешь быть собой без страха.
— А завтра… — вновь произнёс он, — мы можем зайти на те места, что вызывают у тебя воспоминания. Ты сама решишь, что показывать.
Ты кивнула, внутренне волнуясь, но уже без паники. Он встал и подошёл к окну, смотря на сад. Ночь была прохладной, и лёгкий ветер приносил запахи цветов.
— Видишь? — сказал он. — Здесь безопасно. Дома и вокруг.
Ты глубоко вдохнула, позволяя запахам, свету и его присутствию заполнить тебя. Чувство тревоги, что ещё недавно держало тебя в тисках, постепенно отступало. Ты посмотрела на него и впервые не почувствовала тревоги за слова или взгляд, понимая: здесь можно быть собой, и никто не станет тебе вредить.
— Можно… — начала ты, — Можно я… Завтра расскажу тебе ещё?
— Конечно, — мягко произнёс он. — Я хочу слушать тебя.
Он присел ближе, и слегка наклонился, чтобы ты чувствовала поддержку, но не контроль: всё происходило мягко, естественно. Ты почувствовала, что снова можешь дышать спокойно.
В гостиной было тихо: никаких посторонних звуков, только лёгкое покачивание ветра за окном и мягкий свет ламп. Ты позволила себе закрыть глаза на мгновение и ощутила, что даже воспоминания, которые раньше вызывали страх, теперь возвращаются спокойно.
— Иногда, — тихо произнесла ты, — я вспоминаю места… Которые раньше казались огромными… Пугающими… А теперь они… Простые.
— Это значит, что ты растёшь, — произнёс он, улыбнувшись. — Понимаешь, что всё вокруг не опасно, если есть поддержка.
Ты кивнула, ощущая, как напряжение постепенно уходит из тела. С каждым словом, каждым вздохом, каждым взглядом на него ты ощущала, что мир снова твой, что ты снова живёшь, а не просто существуешь.
— И если… — сказала ты с робкой надеждой, — если я чего-то боюсь… Можно я буду рядом с тобой?
— Всегда, — ответил он тихо, улыбаясь. — Всегда рядом.
Ты улыбнулась, чувствуя настоящую уверенность. Тепло комнаты, его руки, мягкий свет: всё это стало частью твоей новой реальности. Ты могла дышать спокойно, позволять себе быть уязвимой, делиться мыслями и воспоминаниями.
Ночь продолжалась, и город за окном постепенно погружался в тишину, но внутри особняка царила атмосфера спокойствия и доверия. Ты сидела рядом с ним, ощущая, как постепенно возвращается способность радоваться мелочам, слышать собственные мысли и снова верить в себя.
Ты знала, что впереди будет ещё много трудностей, воспоминаний, страхов, которые нужно преодолеть. Однако теперь ты понимала: ты не одна. Авантюрин рядом, и каждый шаг, который ты делаешь, не будет одиноким. Ты можешь доверять, можешь говорить, можешь быть собой.
И в этот момент ты просто почувствовать: мир снова может быть безопасным, ночной город не страшен, а воспоминания — не враги, а кусочки твоей собственной истории.
Ты ещё раз посмотрела на Авантюрина и тихо сказала:
— За что? — мягко спросил он, улыбаясь.
Он только кивнул, и между вами повисло ощущение того, что ночь, дом и твои шаги — это твоя новая возможность. Возможность быть собой, шаг за шагом, день за днём.
В своём кабинете Варгас сжимал кулаки, ногти впивались в ладони, но он почти не ощущал боли. Его взгляд был холодным и пронзительным, а челюсть подрагивала от напряжения. Свет лампы выхватывал строгие черты лица, делая его глаза ещё более опасными. Каждый мускул его тела был натянут, словно струна, готовая лопнуть от ярости.
Он вспомнил момент, когда впервые увидел, что ты снова смеёшься, что начинаешь дышать полной грудью, что делаешь первые шаги к своей самостоятельности. Это чувство, что Варгас потерял контроль, разрывало его изнутри. Каждая улыбка, каждый шаг, каждый смех: всё это было для него как нож в сердце.
— Она… — прошипел он, голос низкий, скрежещущий, — она снова оживает. Она снова думает, что может быть свободной.
Мысль о том, что всё, что он когда-то держал под контролем, ускользает, сводила его с ума. Пожилой мужчина чувствовал ярость не только на тебя, но и на Авантюрина. Если бы не этот человек, он бы смог появиться раньше, вернуть под свой контроль. А теперь… Теперь кто-то другой стал твоей опорой.
Он медленно провёл пальцами по столу, холодному дереву, пытаясь как-то успокоить внутренний огонь, но это только разжигало его ещё сильнее. Каждый звук, каждый взгляд за пределами его кабинета казались ему угрозой. Каждое осознание того, что ты можешь смеяться, говорить, делиться мыслями с кем-то ещё: всё это стало поводом для гнева.
— Он… — шептал Варгас, стиснув зубы, — он не имеет права. Он не должен был вмешиваться. Она моя. Моя только.
Он встал, тяжело шагнув к окну, и посмотрел на город, погружённый в ночную тишину. В свете уличных фонарей казалось, что весь мир спокойно продолжает жить, будто ничего не произошло, но для него мир сжался до размеров одной мысли: вернуть контроль, вернуть тебя, вернуть то, что он считал своей собственностью.
— Если бы не он… — прохрипел он, — если бы не этот… Сопляк, я бы смог. Я бы вернул её. Она снова была бы моя.
Варгас резко сел обратно, опершись локтями на стол, и прикрыл лицо руками. Внутри всё горело, ярость и чувство собственности смешались в непроницаемую смесь. Он чувствовал, как каждая мысль о тебе, о твоих шагах к свободе, о твоей улыбке разжигает его внутренний огонь.
— Никто не должен видеть её такой… — шептал он себе. — Никто не должен вмешиваться. Она принадлежит мне.
Варгас стиснул кулаки ещё сильнее. Сердце колотилось, кровь пульсировала в висках, разум был сосредоточен только на одной цели: вернуть контроль, доказать, что никто не может отнять его "игрушку". Он повторял это снова и снова, каждая мысль усиливала гнев, каждый вдох был наполнен ненавистью к Авантюрину и страхом потерять тебя окончательно.
Он посмотрел на свои руки, теперь уже дрожащие от напряжения, и понял, что ярость в нём превратилась в холодное, расчётливое чувство. Эта ярость превращалась в план. План, чтобы снова заставить тебя зависеть только от него, чтобы никто не смог мешать, чтобы никто не смог забрать твоё внимание, твоё доверие, твою жизнь.
— Я верну всё… — прошептал он сквозь сжатые зубы. — Я верну себе её. И если придётся, я разрушу всё вокруг, лишь бы она была моей.
Он откинулся на спинку кресла, сердце ещё бурно колотилось, а разум уже строил хитрые планы и ловушки. В каждой мысли мелькала цель: восстановить контроль, разрушить то, что Авантюрин пытается создать, доказать, что никто не вправе мешать ему.
Варгас понимал, что игра усложнилась. Ты больше не была беззащитной игрушкой, но эта мысль лишь разжигала его ярость ещё сильнее. Он не мог смириться с тем, что кто-то другой стал важен для тебя, что ты теперь начинаешь жить, а не просто существовать.
— Она не будет свободной… — тихо шептал он, глаза сверкая холодом. — Никто не должен её любить.
Варгас сел обратно, опершись локтями на стол, и снова закрыл лицо руками. Сердце колотилось, кровь пульсировала, а ум был сосредоточен на одной мысли: вернуть себе то, что считал своим. И каждая мысль о будущем, где ты сможешь быть счастливой без него, разжигала его ярость ещё сильнее, превращая её в холодный, продуманный план мести.
Пожилой мужчина открыл глаза и посмотрел в окно, на ночной город, где всё казалось спокойным и безопасным для других. Однако для него этот мир стал ареной битвы, где он не мог позволить себе проиграть. Его пальцы снова сжались в кулаки, а взгляд стал ещё более холодным и опасным. Варгас был готов действовать, и каждый план, каждая мысль были наполнены яростью и жаждой вернуть контроль над тобой.
В это время ты сидела за столом в гостиной особняка, держа в руках чашку с тёплым чаем. В комнате было тихо, слышно только тихое потрескивание дров в камине, мурлыканье Снежка у тебя на коленях и еле уловимое дыхание Авантюрина рядом. Он молчал, аккуратно поднимая чашку к губам, будто что-то обдумывал. Ты смотрела на него и ощущала странное спокойствие, которое приходило только рядом с ним.
— Слушай… — наконец сказала ты, голос тихий, почти неуверенный, — помнишь, как ты говорил… Что знаешь, что значит быть на моём месте? Я… Я смутно это помню… Может, мне это приснилось… Прости, не обращай внимания.
Авантюрин отложил чашку и посмотрел на тебя. Его взгляд был мягким, но в нём скрывалась тяжесть прожитого опыта, которая заставила тебя невольно сжать руки вокруг своей чашки.
— Тебе это не приснилось, — спокойно произнёс он. — Я действительно знаю. И мне нужно рассказать тебе всё.
Ты замерла, сердце забилось быстрее. Не из страха, а из предчувствия, что сейчас узнаешь о нём нечто личное, важное.
— Моё настоящее имя Какавача, — произнёс он тихо, почти шёпотом, — хотя я давно перестал его использовать. Я стараюсь не вспоминать себя ребёнком. Это тяжело… Очень тяжело.
Ты кивнула, не решаясь перебивать. Он продолжал, словно собирался снять с себя груз лет, которые носил внутри.
— Я родился в праздник Какава, — начал он, — Моя мать верила, что я благословлен, что моё существование… Часть чего-то большего. Но жизнь моя с самого начала была трудной. Я вырос в пустыне…
Ты слушала, не отрывая взгляда, и понимала, что каждое слово давалось ему с большим усилием.
— Мои родители были убиты Картикой, — продолжал он, — и с того момента над моей жизнью постоянно витала тень смерти. Мы с сестрой и другими людьми пытались выжить, прячась, и мне пришлось научиться играть в прятки. Я рос, скрываясь от врагов, пытаясь понять, кто я и как остаться живым.
Ты чувствовала, как твоё сердце сжимается, ведь это не просто рассказ — это воспоминания, которые оставили в нём шрамы.
— В ту ночь, когда шёл проливной дождь, — его голос дрогнул, — мы решили сражаться с Картикой. Сестра и все наши люди сделали всё, что могли, и мне сказали: «Твоя удача благословит нас». И действительно, я выжил. Но после этого меня продали в рабство, и так началась моя жизнь, которая позже привела меня сюда, в отдел стратегических инвестиций. Меня называют Авантюрин, но я всё ещё Какавача внутри.
Ты замолчала, позволяя словам осесть внутри. Чувство тяжести, но одновременно доверия окутало тебя.
— Я сохранил вещи, которые дали мне родители, — тихо пробормотал он, — их одежду, амулеты, всё. Я мог рискнуть собственной жизнью, но никогда не пожертвовал бы жизнями других ради выигрыша. Я люблю их сильнее, чем себя. Иногда кажется, что хочу уничтожить весь мир, чтобы защитить их…
Ты едва могла дышать. Слова Авантюрина создавали странную смесь боли и надежды, ощущение, что перед тобой не только человек, но целый мир воспоминаний, ошибок, страхов и любви.
— Быть здесь, рядом с тобой, — произнёс он, — это… Не только защищать тебя от внешнего мира, но и быть честным с самим собой. Чтобы жить дальше, нужно принимать свои ошибки, свои страхи… И всё это часть меня, как ребёнка, так и взрослого.
Ты опустила глаза в чашку, было страшно и одновременно невероятно спокойно. Столько времени он молчал, а теперь открывался.
— Так много лет… — прошептала ты, — А я даже не знала…
Он слегка грустно улыбнулся, но тем не менее тепло.
— Я знаю. Это мой выбор. Молчать или делиться. И сейчас я решил рассказать тебе, потому что доверяю. Потому что вижу, что ты понимаешь, что значит быть живой и свободной.
Ты подняла глаза и встретилась с его взглядом. В нём не было давления, не было приказа. Только присутствие, которое согревало.
— Всё, что я делаю, — продолжил он, — это попытка сохранить тех, кого люблю. Даже если мир кажется несправедливым, даже если каждый дождь приносит боль. Я могу ошибаться. Я могу терпеть поражения. Но я не могу позволить страдать тем, кого люблю. И если я могу что-то исправить, я сделаю это.
Ты слушала, чувствуя, как постепенно отпускается страх, оставляя место пониманию. Он не требовал твоего сочувствия, он просто делился своей жизнью, частью себя, и это было важно.
— Какавача… — произнесла ты тихо, — так твоё настоящее имя…
— Да, — мягко ответил он, — но мне трудно вспоминать его. Оно несёт слишком много боли и слишком много воспоминаний о том, кем я был, и кем стал.
Ты кивнула, не отрывая глаз, и вдруг почувствовала необычную близость. Словно часть его прошлого, его боли и силы теперь касалась и тебя.
— Спасибо… — выдохнула ты. — За то, что доверяешь.
Он кивнул, слегка улыбнувшись.
— Это ещё один шаг к тому, чтобы ты знала, что здесь безопасно. Что рядом есть тот, кто готов быть честным и открытым. И если ты готова слушать, я буду делиться.
Ты отставила чашку, чувствуя лёгкую дрожь в руках, но сердце было спокойно. Ты поняла, что в этом особняке не только стены защищают тебя, но и люди рядом. И что иногда, чтобы понять человека, нужно услышать его прошлое, всю тяжесть и всю надежду, которую он несёт в себе.
— Я хочу знать тебя, — тихо произнесла ты, — настоящего. Не Авантюрина… А тебя.
Он посмотрел на тебя, глубоко, почти взвешивая слова.
— Тогда слушай. Я расскажу тебе всё. Не спеша, — произнёс он. — Чтобы ты поняла, кто я был и, кто я есть теперь. Чтобы знала, что за этой маской игрока и стратега скрывается тот, кто научился выживать, кто научился любить, и кто готов быть рядом.
Ты почувствовала, что можешь дышать спокойно. Чай остыл в чашке, в комнате было тепло, Снежок всё так же мурлыкал у тебя на коленях, свет мягко играл на мебели, на полу и стенах. Ты понимала, что это не конец, а начало — начало понимания, доверия и того, что можно идти дальше, шаг за шагом.