Какой-то ублюдок пытался насильно поцеловать тебя
Ты вошла в зал, и тебя сразу же ослепил блеск хрусталя. Люстры, словно большие сверкающие медузы, свисали с потолка, рассыпая свет на мраморные колонны, отражавшие его от каждой поверхности. Казалось, что весь зал был одним огромным кристаллом, в котором отражались люди, золотые статуи и переливались великолепные наряды гостей. Твой взгляд бегал от одного богатого убранства к другому, пока сердце билось чаще от ощущения, что ты находишься внутри сказки.
Рядом с тобой стоял Тарталья. Ты видела, как он внимательно следил за залом, будто фиксируя каждую фигуру, каждое движение. Мужчина был в своем черном парадном костюме, идеальном и строгом, подчеркивающим его плечи, однако он не держался с холодной строгостью, а напротив, рядом с тобой он был опорой, которая невидимо защищала, просто существуя рядом. Ты чувствовала это каждое мгновение, хотя еще утром боялась, что помпезность события затмит тебя.
Ты осторожно отошла на несколько шагов, чтобы рассмотреть гостей. Повсюду были люди самых разных рангов и национальностей: представители Фатуи в строгих формах, послы соседних городов, купцы, державшие руки за спиной, словно на презентации товара, и дамы в переливающихся тканях, усыпанные драгоценностями, отражавшими свет люстр. Их лица были спокойны, но глаза внимательны, изучающие каждого посетителя.
Слышался приглушенный звон бокалов: официанты скользили между гостями, предлагая шампанское и крошечные канапе, которые выглядели как миниатюрные произведения искусства. Каждый кусочек был настолько аккуратно оформлен, что хотелось сначала любоваться, прежде чем попробовать. Ты взяла одно канапе, осторожно положила в рот и улыбнулась от того, насколько всё здесь казалось нереальным.
Ты заметила, что Фонтейн постарался показать своё уважение к Фатуи — огромные плакаты на стенах с символикой города сочетались с четкими эмблемами Фатуи, расставленными на столах, словно напоминание о союзе и благодарности. Зал был так велик, что казалось, будто его никогда не охватить взглядом целиком. На балконе играл оркестр: скрипки, флейты и арфы, создавали музыку, которая наполняла пространство величественной гармонией, не заглушая разговоров. Ты ловила отдельные мелодии и ощущала, как они пронизывают тебя насквозь, заставляя тебя замедлиться и одновременно ускорять сердцебиение.
Тарталья аккуратно коснулся твоей руки, когда вы проходили мимо группы дипломатических советников. Он наклонился к тебе и тихо сказал:
— Следи за каждым жестом. Они привыкли видеть нас в определенном контексте.
Ты кивнула, чувствуя, как эта короткая реплика добавляет уверенности. Он говорил тихо, но его голос был твердым, заставляя тебя сосредоточиться на каждом движении, на каждом взгляде. Казалось, что даже самый незначительный жест может быть истолкован неверно, поэтому каждый шаг был словно часть невидимой игры.
Ты окинула взглядом столы. На дальнем конце зала стояли купцы с высокомерными улыбками, обсуждающие, кто из гостей заслуживает внимания и чьё влияние сильнее. Рядом с ними были дамы, изящно держащие веера и шепотом обсуждавшие последние события в городах соседей. Между ними скользили юноши и девушки, служащие для соблюдения порядка и помощи гостям — все они двигались беззвучно, словно тени. Ты чувствовала, как их присутствие добавляет сцене ритм, но одновременно усиливает ощущение твоей собственной малости в этом огромном мире.
Ты подошла к краю зала, чтобы разглядеть один из массивных фонтанов, которые украшали дворец. Вода переливалась, отражая свет люстр и создавая миниатюрные радуги на стенах. Ты глубоко вдохнула, чувствуя запах свежей воды, легкую прохладу и едва уловимый аромат цветов, расставленных вдоль мраморной галереи. Казалось, что каждый элемент зала был создан, чтобы ошеломлять, и в то же время, чтобы держать людей в строгих рамках вежливости и этикета.
Тарталья держал руку рядом, но не ограничивал тебя, давая возможность самостоятельно оценить обстановку. Он был внимателен ко всем твоим реакциям: если ты слегка задерживала взгляд на гостях, он следил за их движениями; если ты глубоко вдохнула, словно вдыхая пространство, он слегка улыбался, словно говоря: “Ты не одна, я рядом.”
Вы направились к группе гостей, представляющих Фатуи. Их лица были строгими, но глаза наблюдали за всем происходящим. Ты поняла, что за этой строгостью скрывается огромное количество политического опыта и умения оценивать ситуацию мгновенно. Ты пыталась заметить каждую деталь: кто держит руку на рукояти меча, кто проверяет бокалы и канапе, кто тихо обсуждает с соседом что-то важное.
Внезапно ты услышала тихий шепот сзади: один из молодых советников обсуждал деликатный вопрос с другим, и его глаза невольно обратились на тебя. Ты почувствовала странное сочетание интереса и подозрения, казалось, что каждый присутствующий пытается определить, кто ты, и как ты оказалась рядом с Тартальей.
Ты посмотрела на Тарталью и заметила, что он уже слегка сосредоточился, как будто просчитал очередную реакцию гостей. Ты почувствовала гордость за него, за его спокойствие и внимательность, за то, что рядом с ним ты можешь ощущать себя защищенной даже среди этого блеска и помпезности.
Пока вы продвигались по залу, официанты предложили вам напиток. Ты осторожно взяла бокал с белым вином, ощущая, как его холодная поверхность приятно охлаждает ладонь. Вкус был мягким и слегка терпким, но приятным. Вокруг тебя мелькали лица: улыбки, кивки, тихие обсуждения, взгляды оценки и восхищения.
Тарталья слегка сжал твою руку, когда вы проходили мимо одного из купцов Фонтейна. Его взгляд был направлен на гостя, и ты ощутила, как он мгновенно оценивает возможные угрозы хоть и чисто формальные, дипломатические.
Ты остановилась на мгновение у большого окна, из которого открывался вид на город. Вечерний свет отражался от каналов и мостов, создавая переливы красок, которые переплетались с золотыми огнями дворца. Казалось, что Фонтейн сам соединил внутри этого зала весь город: его блеск, его богатство, его силу. Ты вдохнула, стараясь впитать всё это ощущение величия, и почувствовала, как сердце успокаивается: здесь, среди этого великолепия, ты была частью чего-то большого, грандиозного и важного.
Тарталья наклонился к тебе и тихо произнёс:
— Не спеши. Смотри и слушай. Всё здесь не только блеск, но и игра.
Ты кивнула, ощущая тепло его присутствия. Он позволял тебе чувствовать себя частью этого мира, но при этом защищал невидимым щитом. Ты понимала: в этом великолепии, среди множества взглядов, музыки, света и богатства, ты не потерялась, ведь была рядом с тем, кто видел и понимал тебя, кто держал баланс между внешней вежливостью и внутренней силой.
С каждым шагом по залу ты чувствовала, как твоё восприятие мира меняется. Ты замечала мельчайшие детали: блеск драгоценностей на платьях дам, едва заметные знаки уважения между послами, тонкие взгляды купцов и советников. Всё это составляло невероятную мозаику, в которую входила и твоя история — история девушки, стоящей рядом с Тартальей в сердце Фонтейна, среди блеска, музыки и власти.
Ты чуть робко улыбнулась, глядя на него: он ответил той же лёгкой улыбкой, и на мгновение ты почувствовала, что всё это великолепие стало твоим не только как внешняя сцена, но и как пространство, где твоя жизнь теперь переплетается с его. И хотя зал был полон людей, с их разговорами, шепотом, смехом и музыкой, ты ощущала, что именно здесь, среди этого помпезного великолепия, рядом с ним, ты нашла точку опоры, которой хватало, чтобы уверенно идти дальше.
Тарталья слегка коснулся твоей руки, наклонившись, чтобы прошептать тебе:
— Мне нужно ненадолго отойти, обсудить кое-что с другими. Я скоро вернусь.
Ты кивнула, ощущая его уверенность и то, что он рядом, даже если физически отсутствует. Его взгляд оставался с тобой на мгновение дольше, словно Тарталья хотел передать: «Не уходи далеко, я тебя вижу». Затем он шагнул в сторону группы старших представителей Фатуи, оставляя тебя среди сверкающего зала, где гости продолжали улыбаться, кивать и вести тихие беседы.
Сначала всё казалось привычным. Ты продолжала оглядываться вокруг, стараясь запомнить лица и имена — всё-таки такие приёмы были редкостью для тебя. Люди обсуждали последние новости Фонтейна, дипломатические достижения, мелкие интриги; где-то за столом молодые купцы щебетали о торговых маршрутах, дамы в шелках перешёптывались о модных веяниях Снежной и соседних государств.
Однако спустя несколько минут твоё внимание привлек один из купцов Фонтейна. Он подошёл к тебе с лёгкой улыбкой, которой между тем не было в глазах, а в ней таилась намеренная дерзость и уверенность в безнаказанности. Его движения были точны, будто отрепетированы: лёгкий поклон, слегка наклонённая голова, взгляд, скользящий по твоему лицу и фигуре так, будто он пытался оценить твою реакцию, одновременно проверяя, наблюдает ли кто-то ещё.
Ты заметила, что Тарталья держится уверенно, не так, как остальные, не столь официально и именно это вызвало у тебя лёгкую тревогу. Ты почувствовала, как пальцы слегка сжались на бокале с шампанским, хотя старалась сохранять спокойствие. Его речь была мягкой, льстивой, с едва уловимыми двусмысленными намеками: слова, которые казались невинными на первый взгляд, но между строк звучала явная заинтересованность.
Ты попыталась немного отойти в сторону, пытаясь уйти от слишком назойливого внимания, но купец следовал за тобой, аккуратно направляя шаги в сторону балкона. Ты понимала, что ситуация начинает становиться напряжённой, но внутренний голос подсказывал: лучше не создавать скандал прямо здесь, среди гостей, и не привлекать лишнее внимание.
Ты шла, хотя и неохотно, следуя за ним, стараясь держать осанку ровно, не показывая страха. Твоё сердце стучало быстрее, но ты напоминала себе о холодном спокойствии, которому тебя учил Тарталья. Всё было частью игры, части дипломатического бала, где каждая ошибка могла быть замечена.
Когда вы вышли на балкон, свежий вечерний воздух обнял тебя прохладой. Вид на город был прекрасен: огни Фонтейна отражались в каналах, мосты переливались золотым светом, но красота вокруг не уменьшила напряжения внутри тебя.
Ты заметила, что купец теперь стоит очень близко, слишком близко, и на его лице играла ехидная улыбка, что он уже начал терять всякий официальный контроль. Купец сделал шаг к тебе, и прежде чем ты успела отшатнуться, прижал тебя к стене балкона. Твои руки бессильно толкнули его в грудь, пытаясь найти пространство для движения, но он удерживал тебя так, что каждый жест казался лишённым возможности сопротивляться.
И в этот момент произошло то, что ты больше всего боялась — его губы коснулись твоих. Всё произошло внезапно, и ты с силой попыталась вырваться, ощущая, как страх переполняет тебя. Ещё мгновение назад ты пыталась сохранять спокойствие, держаться в рамках приличий, но теперь реальность обрушилась на тебя, и ты поняла, что оказалась в ситуации, которую невозможно было проигнорировать.
Тем временем Тарталья всё ещё находился внутри зала, обсуждая с предвестниками что-то, что нельзя было слышать посторонним. Он слышал голоса, наблюдал, анализировал слова, но инстинктивно направлял взгляд в твою сторону. И в какой-то момент его сердце едва не остановилось. Тарталья видел, как какой-то мужчина ведёт тебя на балкон, видел его движения, видел твоё напряжение и попытки отстраниться. Его глаза сузились, дыхание стало глубже, и в душе дрогнул тот ледяной контроль, который он так мастерски носил, и сейчас он был наполнен опасением и яростью.
Ты нервно оглядывалась, ища его взгляд, пытаясь хотя бы на мгновение найти уверенность в его присутствии. Однако он находился слишком далеко, занят обсуждением важного дела, и твой страх рос. Сердце колотилось, пальцы судорожно сжимали складку платья, а взгляд скользил по балконной ограде, по купцу, по стене: ища хоть один знак того, что тебя кто-то заметит.
Внутри тебя заворочался страх, смешанный с отчаянной надеждой. Ты пыталась понять, как выйти из этой ситуации, не создавая громкого скандала, который мог бы испортить весь приём. Ты пыталась рассудительно оценить расстояние, возможные шаги и шансы на то, чтобы хотя бы немного оттолкнуть его, но его руки удерживали тебя, а улыбка на лице говорила о полной уверенности в том, что он контролирует ситуацию.
И в тот момент, когда он прижал тебя к стене и поцеловал, ты ощутила смесь ужаса и беспомощности. Внутри что-то сжалось, и все уроки дипломатии, все попытки держаться спокойно — всё это оказалось недостаточным. Ты сделала ещё один рывок, но пространство ограничивало твои движения.
Тарталья, быстро завершивший обсуждение с предвестниками, сделал шаг в сторону балкона. Его сердце стучало быстрее, когда он увидел картину, которую не должен был видеть. Тарталья стоял в дверном проёме, его глаза сверкали смесью ярости и ужаса, но пока что он не вмешивался, давая себе долю секунды оценить ситуацию. Его руки были сжаты, как будто мужчина готовился к молниеносному действию.
Ты продолжала пытаться освободиться, вырваться, но руки купца удерживали тебя. В твоих ушах звучало собственное сердцебиение, ощущение дыхания, скрип листвы на ветру и тихий шум города под балконом. Ты чувствовала, как каждый момент растягивается, как пространство между вами сжимается, и как страх переплетается с надеждой. Всё это усиливало твоё ощущение изоляции, несмотря на красоту вокруг.
Внезапно Тарталья шагнул ближе, и даже на расстоянии можно было почувствовать его присутствие: ледяная ярость, которую он умел носить в себе, теперь была направлена на купца, который даже не подозревал о последствиях. В этот момент ты поняла, что ты не одна, что помощь уже близка, и это дало тебе силу сопротивляться хотя бы внутренне, даже если физически возможности были ограничены.
Ты видела, как взгляд Тартальи сузился, ледяной и сосредоточенный. Его дыхание стало ровным, глубоким, и в нём ощущалась та невидимая сила, которая всегда заставляла врагов замереть. Он шагнул ближе, и весь воздух между ним и купцом будто натянулся, как струна.
Неожиданно он двинулся вперед: одним мощным рывком он схватил купца и повалил его на пол. Ты не успела даже моргнуть, как сцена уже развернулась в полный хаос. Тарталья бил его быстро и точно, не давая шанса оправиться. Каждый удар был холоден и неконтролируем, словно урок для человека, который переступил черту.
Твой взгляд метался между ними, сердце колотилось в груди. Внезапно на балкон вышла дама в длинном платье, и закричала от ужаса, её крик разорвал мирную атмосферу, словно гром среди ясного неба. Ты почувствовала, как весь балкон дрожит, а шаги множества людей приближаются к месту конфликта.
Люди сбежались со всех сторон, в том числе охрана. Старшие представители Фатуи командовали разнять их, но даже они едва справлялись: каждый охранник, пытаясь удержать Тарталью, получил по паре оплеух из-за его отчаянного сопротивления. Казалось, что ни один человек на балконе не способен сдержать его ярость.
Ты стояла в стороне, неровно дыша, наблюдая, как ледяной контроль и бешенство смешались в одном человеке. В глазах Тартальи горела решимость, и ты знала: здесь нет места страху для него, а есть только защита и возмездие.
Наконец, к нему подошла Арлекино. Её лицо было серьёзным, а голос твёрдым, без намёка на угрозу, но в нем была власть, которую Тарталья не мог игнорировать.
— Хватит! — приказала она, шагнув прямо перед Тартальей. — Успокойся!
Тарталья замер на мгновение, дыхание было ровным, но глаза продолжали сверкать. Купец, ошеломлённый и покрасневший, начал вопить, сплевывая кровь:
— Я подам на тебя в суд! Это беззаконие! Я подам в суд!
Однако Тарталья лишь рассмеялся. Его смех был тихим, глубоким и ледяным, не таким, что мог бы разрядить атмосферу, а таким, который звучал как предупреждение: никто и никогда не пересекал эту черту без последствий. Он посмотрел на купца холодным взглядом, в котором не было ни страха, ни сожаления.
Ты ощутила облегчение из-за того, что вмешались старшие Фатуи и Арлекино, но вместе с тем понимала, что этот момент навсегда останется в твоей памяти: момент, когда Тарталья показал, что способен защищать тебя любой ценой.
Ты не могла отвести от него взгляд, от его движений, от силы, которая казалась почти осязаемой. Внутри тебя смешались тревога, страх и странное, почти болезненное восхищение. Ты понимала, что этот человек — не просто спутник, не просто друг, а щит, который способен стать стеной между тобой и любым врагом.
Купец, наконец, вытолкнутый охраной, сидел на ступеньках, ещё скуля и вытирая кровь со лба. Тарталья стоял рядом с тобой, спокойно, словно ничего не произошло, и лишь изредка посматривал на старших Фатуи, проверяя, не захотят ли они его отчитать при всех. Арлекино удерживала его взглядом, а остальные охранники тяжело дышали, понимая, что только вмешательство их Фатуи остановило ситуацию.
Ты сделала шаг к нему, всё ещё дрожа, и он слегка коснулся твоей руки, как будто говоря: «Я здесь». Этот жест был кратким, но ты почувствовала всю силу и уверенность, которые излучал Тарталья.
Ты глубоко вздохнула, ощущая, как адреналин постепенно спадает, но дрожь в теле ещё оставалась. Балкон постепенно возвращался к тишине, но эхо того, что произошло, ещё долго висело в воздухе, словно напоминание, что сила Тартальи — это не только холодный расчет, но и пламя, которое воспламеняется, когда на твоих глазах оказывается угроза.
Ты посмотрела на него, на его лицо, на те глаза, которые так недавно сверкали яростью и поняла, что даже среди помпезности бала, музыки и блеска света, он был единственным, кто не прятался, единственным готовым действовать сию же секунду, а не ждать подходящего случая. Наконец напряжение в его плечах спало, а руки расслабились, когда Арлекино наконец позволила ему сделать шаг назад, а твоя тревога постепенно сменилась на тихое, непривычное чувство безопасности.
И хотя купец продолжал бормотать угрозы, теперь они звучали пусто, смешно и нелепо. Тарталья лишь коснулся твоей руки снова и сказал тихо, но достаточно, чтобы ты услышала:
— Всё кончено. Он больше не помеха.
Ты кивнула, всё ещё ощущая прилив эмоций, и в этот момент поняла, что даже в мире блеска, дворцов и дипломатии, он — твоя реальность, твой щит и тот, кто готов сражаться за тебя любой ценой.
После того как Арлекино наконец вмешалась, воздух на балконе постепенно начал возвращаться к обычной плотности. Её голос был решительным, но без раздражения:
— Довольно! Вы возвращаетесь в гостиницу немедленно. С остальным я разберусь позже.
Тарталья замер, слегка сжал твою руку, затем кивнул. Он понимал: спорить с Арлекино бесполезно, даже для него. Ты почувствовала, как его ладонь крепко держит твою, словно обещая, что теперь всё будет под контролем.
Вы начали спускаться обратно в зал, где охрана разняла гостей и купца, который всё ещё бормотал угрозы, теперь смешно теряя уверенность. Твой взгляд метался по залу: люди пытались восстановить порядок, шептались между собой, но атмосфера официальной помпезности постепенно возвращалась.
Ты шла рядом с Тартальей, но внутри тебя кипела тревога. Сердце ещё колотилось, а в груди сидела непривычная тяжесть. Ты понимала, что если бы тебя здесь не было, если бы ты не пошла на приём, этого бы не произошло. Всё было из-за тебя.
— Это всё моя вина, — почти не слышно прошептала ты, опустив взгляд в пол. — Если бы я не пришла, если бы не оказалась здесь… Всё было бы иначе. Всё было бы спокойно.
Тарталья на мгновение остановился, наклонился к тебе и мягко коснулся подбородка, заставляя поднять взгляд. Его глаза были спокойны, но полны силы, в которых не было ни капли сомнения.
— Ты здесь ни при чем, — тихо, с абсолютной уверенностью произнёс он. — Это не твоя вина. Никогда.
Ты услышала его слова, но сердце продолжало биться учащенно. Он, конечно, говорил правильно, логично, но ощущение, что всё произошло из-за тебя, не отпускало. Ты вдохнула глубоко, пытаясь осознать, что он держит тебя рядом, защищает и не винит.
Вы вышли из дворца, и прохладный вечерний воздух Фонтейна обнял вас. Свет фонарей переливался на воде каналов, мягко отражаясь в глазах Тартальи. Он держал тебя за руку, и это касание стало якорем, который немного стабилизировал твоё внутреннее состояние.
— Послушай меня, — произнёс он, когда вы шли по улице, ведущей к гостинице. — Ты не могла предвидеть этого. Я знаю, что ты переживаешь, но я здесь и всё остальное мои проблемы.
Ты кивнула, стараясь принять его слова. Лёгкое напряжение постепенно начало сползать с плеч, оставляя чувство благодарности и тихой тревоги одновременно. Ты понимала, что теперь всё будет зависеть от того, как он сам разберётся с последствиями, а твоя задача быть рядом и доверять.
По дороге в гостиницу тишина была почти осязаемой, только шум шагов по мостовой и далёкий плеск воды нарушали её. Каждый шаг казался медленным, но в то же время обнадеживающим: ты чувствовала, что уходите из эпицентра хаоса, и впереди есть безопасное место, где можно прийти в себя.
— Ты правда здесь ни при чём. Ты лишь следовала тому, о чём я тебя попросил, — повторил Тарталья, словно стараясь убедить не только тебя, но и самого себя. Его голос был мягким, но уверенным и ты постепенно почувствовала, как напряжение в груди немного ослабло.
Ты пыталась усмирить свои мысли, но воспоминания о балконе всё ещё не отпускали, ты закрыла глаза на мгновение, вспомнив, как купец прижал тебя к стене, как страх мгновенно охватил тело. И тут же снова почувствовала руку Тартальи, тёплую и твёрдую, словно он пытался оградить тебя от этих воспоминаний.
— Слушай, — продолжил он тихо, — всё, что произошло, это моя ответственность. Ты была рядом, и я должен был защитить тебя. Всё. Понимаешь?
Ты кивнула, позволяя себе наконец вдохнуть глубже. Его слова стали мостом между твоей тревогой и реальностью: ты здесь была не причиной, а объектом его заботы и защиты и именно это осознание постепенно возвращало тебе ощущение безопасности.
Когда вы наконец вошли в гостиницу, мягкий свет коридора встретил вас как тихое убежище после яркого, шумного и опасного бала. Ты позволила себе слегка расслабиться, ощущая, что Тарталья остаётся рядом, готовый поддерживать и защищать.
Вы поднялись по лестнице, проходя мимо обслуживающего персонала, который делал вид, что не замечает вас, словно вся улица Фонтейна пыталась вернуть порядок после хаоса на балконе. И ты понимала: даже в этом величественном городе, полном блеска и правил, существуют моменты, когда всё рушится, но есть люди, способные собрать мир заново.
— Всё кончено, — произнёс он, когда вы вошли в номер гостиницы. — Здесь ты в безопасности.
Ты села на кресло у окна, всё ещё ощущая прилив адреналина. Его присутствие тёплое и спокойное рядом, стало для тебя якорем. Он присел напротив, тихо наблюдая за тобой, не вторгаясь, позволяя прийти в себя.
Ты вздохнула, и впервые за вечер почувствовала, что можно немного отпустить страх. Хотя воспоминания о балконе ещё оставались, а сердце слегка дрожало, ты знала: теперь рядом тот, кто способен справиться с любой угрозой, и что это не твоя вина.
На следующий день Тарталья был вызван к Арлекино. Ты оставалась в гостинице, ожидая его возвращения, с тревогой, которая не отпускала после вчерашнего хаоса.
Он вошёл в кабинет Арлекино, но глаза его всё ещё горели тихим огнём. Даже через закрытую дверь можно было почувствовать напряжение, исходящее от него. Он начал рассказывать события, словно воспоминания оживали перед ним: его голос был ровным, но срывы эмоций прорывались в каждом слове, когда он описывал купца, его наглость и то, как он защищал тебя. Тарталья жестикулировал, описывая движения, шаги, взгляды и казалось, что внутри него ещё бурлил гнев.
Арлекино слушала молча, спокойно и, как всегда, сдержанно. Его слова то и дело обрывались, когда он пытался передать всю силу происходящего. Тарталья говорил о купце, о своих действиях, о том, как его ярость вспыхнула, едва увидев тебя в опасности. И хотя он говорил сдержанно, Арлекино понимала всё: то, что произошло было серьезно, но контролируемо.
Когда Тарталья замолчал, набравшись дыхания, Арлекино наконец произнесла:
— Скорее всего, купец не сможет подать в суд. Даже если бы он попытался, Фатуи могли бы выдвинуть встречное обвинение. Однако, чтобы предотвратить любые сложности и показать, что правила существуют для всех, Пьеро счёл необходимым наказать тебя.
Тарталья кивнул, не возражая. Его лицо оставалось строгим, но внутри него ещё тлела та энергия, которая вчера заставила купца молчать. Он понимал необходимость наказания, хотя внутренне не считал себя виновным, ведь действовал исключительно ради твоей безопасности.
Когда разбор закончился, он покинул Арлекино и направился обратно в гостиницу. Ты ждала его в комнате, сердце колотилось, а мысли снова возвращались к вчерашнему дню. Ты сидела у окна, наблюдая за улицами Фонтейна, и пыталась предугадать его настроение.
Когда он вошёл, ты сразу увидела по его взгляду, что разговор был непростым: его плечи были чуть напряжены, а лицо сосредоточено. Тарталья подошёл к тебе, присел рядом и тихо начал пересказывать, что произошло:
— Арлекино сказала, что купец вряд ли сможет подать в суд, но меня накажут. Чтобы предотвратить любые осложнения — кратко произнёс он, но твоя тревога сразу усилилась.
Ты нахмурилась, внезапно подумав:
— Может, нам стоит пойти к нему и извиниться? Я… Это всё из-за меня.
Тарталья мягко покачал головой и коснулся твоей руки. Его взгляд был твёрдым, но в нём звучала забота:
— Не стоит. Я был неправ, и это моя ответственность. Пусть только ещё раз попробует и он узнает, с кем связался.
Ты почувствовала лёгкое облегчение, но твои глаза всё ещё были грустными. Он заметил это и, слегка нахмурившись, осторожно обнял тебя за плечи, пытаясь успокоить:
— Прости, если сильно напугал тебя вчерашним. Я не хотел, чтобы ты испытывала страх.
Ты прислонилась к нему, ощущая тепло и силу его присутствия. Его слова, тон и лёгкое прикосновение постепенно успокаивали твоё сердце. Ты поняла, что несмотря на наказание, несмотря на хаос, он был рядом, защищал тебя и готов сделать всё, чтобы ты чувствовала себя в безопасности.
— Всё хорошо, — прошептала ты, позволяя ему держать тебя рядом. — Я просто… переживала за тебя.
Он улыбнулся тихо, слегка расслабляя руки на твоих плечах:
— Я знаю. И это нормально. Ты ни в чём не виновата.
Ты вздохнула, почувствовав, что напряжение медленно уходит. Его присутствие, его забота и спокойная уверенность давали ощущение, что теперь всё можно пережить, что теперь рядом есть тот, кто способен справиться с любыми угрозами, и что твои переживания не являются твоей виной.
Тарталья опустился на диван рядом с тобой, потом неожиданно лёг, положив голову тебе на колени. Его руки крепко обвили твои ноги, будто он искал в этом движении опору.
— Знаешь… — начал он, глядя куда-то в стену, чуть насупившись, — он ведь… Даже ни разу не ударил. Слабак. А туда же полез… Решил, что ему всё позволено. — Тарталья хмыкнул, как будто всё ещё не мог поверить. — Хотел показать себя перед публикой, а вышел посмешищем.
Ты не удержалась и слегка улыбнулась, глядя на него сверху. Его голос звучал ворчливо, но в нём не было злобы, только усталость и скрытая забота.
— Ты неисправим, — прошептала ты, проводя рукой по его волосам.
— Возможно, — ответил он, прикрыв глаза. — Но зато я знаю, за кого стоило подраться.
Он усмехнулся, чуть крепче обняв тебя за ноги, и наконец замолчал. В комнате стало тихо, лишь за окном слышалось далёкое журчание воды и ровное дыхание города.
Ты смотрела на него, чувствуя, как вместе с этой усталой, упрямой улыбкой возвращается спокойствие. Всё вокруг будто снова обретало форму, а в сердце поселилась простая, теплая уверенность, что рядом с ним тебе больше нечего бояться.