СУББОТА ПЕРВОЙ СЕДМИЦЫ ВЕЛИКОГО ПОСТА

О ВЕЛИЧИИ ЧЕЛОВЕКА

(Познай себя) ... земного по природе, но дело Божиих рук, много уступающего бессловесным в силе, но поставленного властелином над бессловесными и неодушевленными тварями ... (Свт. Василий Великий).

Было время, когда высокое Слово Ума, следуя великому Уму Отца, водрузило несуществующий дотоле мир. Оно рекло — и совершилось все, что было Ему угодно. Но когда все это: земля, небо и море составило мир, нужен стал Премудрости — матери всего, и благоговейный царь земной. Тогда Слово рекло: “Пространное небо населяют уже чистые и присноживущие служители, непорочные умы, добрые Ангелы, песнословцы, не умолкая воспевающие Мою славу. Но земля украшена одними неразумными животными, поэтому угодно Мне создать такой род тварей, средний между смертными и бессмертными, — разумного человека, который бы увеселялся Моими делами и был мудрым таинником небесного, великим владыкою земли и новым Ангелом из персти, песнословцем Моим, Моего могущества и Ума Моего”. Так рекло Слово и, взяв часть новосозданной земли бессмертными Своими руками, составило мой образ и уделило ему Своей жизни, потому что послало в него Дух, Который есть струя невидимого Божества. Так из персти и дыхания создан человек — образ Бессмертного, ибо в обоих царствует естество ума. Посему как земля, — я привязан к здешней жизни, и как частица Божественного — ношу в груди любовь к Жизни Будущей (Свт. Григорий Богослов).

Богатый и щедрый Устроитель естества нашего, всякого рода красотами убрав это жилище (землю), уготовил этот великий и всем снабженный пир, потом уже вводит и человека, вменив ему в занятие ... наслаждаться созданным. Поэтому в основание устройства полагает в человеке сугубое начало, смешав с земным божественное, чтобы ради того и другого иметь ему наслаждение, какое сродно и свойственно тому и другому, наслаждаясь и Богом, — по естеству божественному, и земными благами, — по одному с Ним чувству (Свт. Григорий Нисский).

Как в этой жизни художники дают вид оружию соответственно его потребности, так наилучший Художник создал наше естество как некий сосуд, пригодный для царственной деятельности и по душевным преимуществам, и по телесному виду, устроив его таким, каким нужно быть для царствования. Ибо душа прямо показывает в себе царственность и возвышенность, и великую далекость от грубой низости тем самым, что она, не подчиняясь, свободно, полновластно располагает своими желаниями. А это кому иному свойственно, кроме Царя? ... Человеческое естество, поскольку приготовлялось для начальствования над другими, по причине подобия Царя вселенной, выставлялось как бы некиим изображением Его, то общее с Первообразом имело достоинство и имя; но не в порфиру (как у Художника) было облечено, не скипетром и диадемою показывало сан, а вместо багряницы облечено добродетелью, что царственнее всех одежд; вместо скипетра — утверждено блаженством бессмертия; вместо царской диадемы украшено венцом правды, так что, в точности уподобляясь красоте Первообраза, всем доказывало царский свой сан (Свт. Григорий Нисский).

Бог по естеству своему есть всякое то благо, какое только можно объять мыслию, или лучше сказать, будучи выше всякого блага, и мыслимого и постигаемого, творит человека не по чему–либо иному, а только потому, что благ. Будучи же таковым и приступив к созиданию человеческого естества, не вполовину показал могущество благости, дав нечто из того, что у Него есть, поскупившись в сем общении; напротив того, совершенный вид благости в Боге состоит в том, что приводит человека из небытия в бытие и соделывает его нескудным в благах. Поскольку же подробный список благ велик и обозначить их числом неудобно, то Божие слово, в кратком изречении совокупив все блага, обозначило их, сказав, что человек создан по образу Божию, и если Божество есть полнота благ, а человек Его образ, то, значит, образ в том и имеет подобие Первообразу, что исполнен всякого блага. Следовательно, в нас есть представление всего прекрасного, всякая добродетель и мудрость, все, что только есть умопредставляемого о Наилучшем (Свт. Григорий Нисский).

Человеческое естество, будучи образом превысшего Блаженства, и само отличается доброю лепотою, когда показывает на себе самом изображение блаженных черт (Свт. Григорий Нисский).

Приведен человек Творцом в бытие, чтобы ему быть одушевленным некиим подобием Божественной и Превысшей силы (Свт. Григорий Нисский).

Одарив человека бесчисленными благами, Бог поставил это малое и немощное (на вид) существо владыкою над таким множеством творений земных, сделав его на земле тем же, что Сам Он — на небесах (Свт. Иоанн Златоуст).

Человек — не тот, кто имеет только руки и ноги человеческие, и не тот, кто имеет только разум, но тот, кто с ревностью упражняется в благочестии и добродетели (Свт. Иоанн Златоуст).

Человек — не тот, кто только питается хлебом, но тот, кто преимущественно пред пищею вкушает Божественные и духовные слова (Свт. Иоанн Златоуст).

Чтобы быть человеком, надобно быть добродетельным, убегать пороков, побеждать нечистые страсти, исполнять заповеди Господни (Свт. Иоанн Златоуст).

Мы для ... того созданы разумными и столько возвышенными над бессловесными, чтобы возносили Создателю всяческие хвалы и славословия (Свт. Иоанн Златоуст).

Мы не для того сотворены, чтобы есть, пить и одеваться, но чтобы угодить Богу и получить будущие блага (Свт. Иоанн Златоуст).

О ПАДЕНИИ ЧЕЛОВЕКА

Сотворивший человека вначале, сделал его свободным, ограничив его только одним законом заповеди. Соделал и богатым среди сладостей рая, а вместе с ним благоволил даровать сии преимущества и всему человеческому роду в одном первом семени. Тогда свобода и богатство заключались в соблюдении заповеди, а истинная бедность и рабство — в преступлении оной (Свт. Григорий Богослов).

Человек, как сотворенный из ничего, по природе смертен, но по причине подобия Сущему, если бы сохранил оное устремление к Нему своего ума, мог бы замедлить в себе естественное тление и пребыл бы нетленным (Свт. Афанасий Великий).

Но поскольку нетленный Сын Божий (Бог Слово) создал человека с тем, чтобы он приобрел новую славу и, изменив в себе земное, в последние дни, как бог, шествовал отсюда к Богу, то и предоставил его собственной свободе ... вложил закон в его природу и, напечатлев в сердце добрые наклонности, поставил среди рая ... в таком равновесии между добром и злом, что он мог по собственному выбору склониться к тому или другому, однако же чистым от греха и чуждым всякой двуличности. Рай же, по моему рассуждению, есть небесная жизнь. В нем–то поставил Бог человека, чтобы он был неослабным делателем Божиих словес. Запретил же ему употребление одного растения, которое было совершеннее других, заключая в себе силу к полному различению добра и зла. Ибо совершенное хорошо только для преуспевших, а не для начинающих: последним оно столько же обременительно, сколько совершенная пища младенцу. Но когда, по ухищрению завистливого человекоубийцы (диавола), вняв убедительности женского слова (Евы), Адам вкусил преждевременно сладкого плода и облек в кожаные ризы тяжелую плоть и стал трупоносцем ... тогда исшел он из рая на землю, из которой был взят, и получил в удел земную жизнь, а к драгоценному растению приставил Бог хранителем Свою пламенеющую ревность, чтобы какой Адам, подобно прежнему, не взошел внутрь преждевременно, и прежде, нежели бежал пожирающий снеди сладкого древа, находясь еще во зле, не приблизился к древу жизни. Как увлеченный бурными волнами мореходец отнесен назад и потом или отдав парус на волю легчайшему веянию, или с трудом на веслах пускается снова в плавание, так и мы, далеко отплывшие от великого Бога, опять не без труда совершаем вожделенное плавание (Свт. Григорий Богослов).

Естество человеческое цвело первоначально, пока было в раю, наполняемое водою животворящего источника, когда вместо листьев украшал его стебель бессмертия. Но поскольку зима преслушания иссушила корень, то цвет опал и разложился в землю; человек утратил лепоту бессмертия по охлаждении любви к Богу, от умножающихся беззаконий иссохла зелень добродетелей, а от сего сопротивными духами воздвигнуто в нас множество различных страстей, от которых постигают душу гибельные крушения (Свт. Григорий Нисский).

Так как природа человеческая в суждении о добре обманом (диавола) введена в заблуждение, то в произволении нашем произошла наклонность к противному: жизнь человеческая преобладается всем худым, потому что смерть тысячами путей вмешалась в природу, всякий вид греха делается как бы каким путем к нам смерти (Свт. Григорий Нисский).

Все твари, когда увидели, что Адам изгнан из рая, не хотели, как прежде, повиноваться ему — преступнику. Солнце не хотело светить ему, ни луна и прочие звезды не хотели показаться ему; источники не хотели источать воду, и реки — продолжать течение свое; воздух думал не давать более дышать Адаму согрешившему. Звери и все животные земные, когда увидели, что он обнажился от первой славы, стали презирать его; и все тотчас готовы были напасть на него. Небо некоторым образом устремлялось пасть на него, и земля не хотела носить его более. Но Бог, сотворивший все и человека создавший, зная прежде создания мира, что Адам преступит заповедь Его и имея предопределенную для него новую жизнь и воссоздание, какие имел он получить через возрождение со Святым Крещением в силу воплощенного Домостроительства Сына Своего и Бога нашего, сдержал все твари силою Своею и, по благоутробию Своему и благости Своей, не дал им тотчас устремиться против человека и повелел, чтобы тварь осталась в подчинении ему и, сделавшись тленною, служила тленному человеку, для которого создана с тем, чтобы, когда человек опять обновится и сделается духовным, нетленным и бессмертным, и вся тварь, подчиненная Богом человеку в работу ему, освободилась от этой работы, обновилась вместе с ним и сделалась нетленною и как бы духовною. Все это предопределил Бог прежде сложения мира (Прп. Симеон Новый Богослов).

И никто пусть не говорит: “Неужели Бог, предвидя человеческое бедствие, какое постигнет людей, по неблагоразумию приступил к созданию, тогда как человеку полезнее было бы, может быть, не приходить вообще в бытие, нежели пребывать во зле” ... (Свт. Григорий Нисский).

То, что человечество уклонится от добра знал Тот, Кто все содержит силою прозорливости и наравне с прошедшим видит будущее. Но как видел Он уклонение, так разумел и воззвание человека снова к добру. Посему: что было лучше? Вовсе не приводить в бытие нашего рода, так как предвидел, что в будущем согрешит против прекрасного, или, приведя в бытие, и заболевший наш род снова воззвать в первоначальную благодать? По причине же телесных страданий, по скоротечности естества именовать Бога Творцом зол или вовсе не признавать Его Создателем ... — это знак крайнего малодушия в оценивающих добро и зло чувством, которые не знают, что по естеству добро только то, что не касается чувства, а зло — одно только отчуждение от добра. Различать же добро и зло по трудам и удовольствиям свойственно естеству бессловесных: у них уразумение истинно хорошего не имеет места, потому что они не причастны ума и мысли. А что человек есть прекрасное Божие дело, приведенное в бытие для еще более прекрасного, — это явно ... из тысячи свидетельств, которых множество по их бесчисленности обойдем молчанием (Свт. Григорий Нисский).