Возникновение истории в концепции И. М. Дьяконова

В конце прошлого века Фрэнсис Фукуяма написал статью, в которой провозгласил свою идею об окончании истории. Спустя двадцать лет я прочла её и в какой-то степени согласна с американским экономистом. История закончилась, и я живу уже в “постисторическом” мире, получается? (Ох, Окама говорил не плодить сущностей, но простите мне эту оплошность)

Фрэнсис Фукуяма не первый, кто сказал о том, что история закончилась (он сам это признает). если история имеет конец, то она имеет начало; то есть история линейно развивается. Сразу вспоминается Маркс. Он утверждал, что развитие истории закончится, когда достигнет кульминации - утопического коммунизма. Здесь Маркс основывается на Гегеле: представление о том, что сознание человечества прошло конкретные формации социальной организации, такие как родоплеменная, рабовладельческая, теократическая и, наконец демократически-эгалитарная. Но о сам термин “конец истории” придумал не Фрэнсис Фукуяма, а Александр Владимирович Кожев, французский историк русского происхождения. Но если по мнению многих историков и философов история когда-то должна закончится, то она должна когда-то начаться?

Все ответят на этот вопрос по-своему. Советский историк-востоковед И. М. Дьяконов в работе “Пути истории” рассуждает, главным образом, о развитии человечества, об историческом процессе. Ключевыми движущими силами исторического процесса автор считает изменения в средствах производства и, в первую очередь, изменения в технологии производства оружия и изменения в социальной психологии. Дьяконов критикует марксистское деление на формации и предлагает свою периодизацию истории, деление на фазы: первобытная, первобытнообщинная, ранняя древность, имперская древность, средневековье, стабильно-абсолютистское пост-средневековье, капиталистическая, посткапиталистическая. Он характеризует каждую фазу со стороны технического прогресса, сложности социальных институтов и так далее. в этой периодизации история возникает в четвертую фазу - в имперскую древность; тогда, когда формируется историческое сознание. возникновение истории связано с объективизацией прошлого. мы называем людей Вавилона, Древнего Египта, Древней Индии древними людьми, но они себя считали современными. БОлее того, они не осознавали себя частью истории, этапом исторического развития. “Но ведь они рассказывали истории о прошлом, у них были мифы и легенды”. Конечно, но они использовались как оправдание настоящего. Чтобы объяснить, почему заходит солнце, почему не уродилась пшеница в этом году, почему болеют родители, почему умер сын и так далее. Возникновении истории (читать исторического сознания) неразрывно связано с религией. В Китае – через призму Конфуция и Лао Цзы; Если говорить про Индию, то это трактаты религиозно-философского содержания (Упанишады), в это время жил Будда; в Иране – учение пророка Заратустры (учение о Вселенной, в котором основными борющимися силами являются добро и зло); в Палестине – провидцы Исайя, Илия и Второисайя, в Греции Гомер, Парменид, Гераклит, Платон. А религия потребовала письменности: возникновение главных книг, связанных с религией, в которых описаны постулаты и догмы той религии, которую придерживаются люди определенной территории. Люди столкнулись с кризисом, и использовали религию как выход из кризиса: в христианстве — Библию, в исламе — Коран, в индуизме — Бхавадгита. В этих книгах говорится о смысле жизни.

Объединяющим фактором мировоззрения Китая, Индии, Ирана, Иудеии и Греции было то, что они воспринимали человека как того, кто мог распознавать деятельность в целом, поскольку ему свойственно осознание собственного существования и границ. Тем не менее, человек также понял и свою беспомощность перед устрашающим проявлением действительности. Он понимал собственные границы, но не был ими доволен и жаждал большего. Он хотел посмотреть в себя глубже и заглянуть в запредельный мир. Так и происходит формирование исторического сознания, так возникает история. Это происходит в период, который Карл Ясперс назвал Осевым временем – термин, обозначающий период в человеческой истории, в ходе которого мифологическое мировоззрение сменилось рациональным, философским, оно сформировало тот тип человека, который известен нам сегодня.

Здесь я согласна с Дьяконовым, который просто использует теорию Ясперса. Но к Дьяконову есть претензии в другом. Он критикует марксистское деление, но формации в марксистской схеме выделены по одному единому признаку. А у И.М. Дьяконова первая фаза отделена от второй по признаку формы хозяйства, вторая от третьей — по признаку отсутствия и наличия эксплуатации, третья от четвертой — по признаку отсутствия или наличия империй и так далее. Сложная классификация, которая только затрудняет восприятие.

Ещё, по Дьяконову, все страны, все регионы развиваются одинаково и проходят одни и те же стадии развития: «Единство закономерностей исторического процесса явствует из того, что они равно прослеживаются как в Европе, так и на противоположном конце Евразии — в почти изолированной островной Японии... и даже Южной Америке». ОН пишет: “В задачу историка-теоретика входит выявление общих закономерностей: как причин, а равно и фаз развития самого этого процесса, так и причинности отклонений и частных проявлений общих законов”. Здесь я не могу согласиться, потому что каждый регион имеет отличия, как минимум, в ландшафтной среде, что несомненно влияет на развитие общностей, поэтому нам нужно рассматривать каждую общность отдельно, не пытаясь найти общие законы, по которым развиваются все культуры. Этот детерминизм объясняется тем, что Дьяконов был ярым апологетом марксизма.