Смерть Джоан Робинсон Хилл: резонансное дело 60-х. Часть I
Дело о смерти техасской богатой наследницы, светской львицы, спортсменки и красавицы Джоан Робинсон Хилл произвело сенсацию в конце 60-х годов прошлого века и растянулось на несколько лет. Ее гибель заставила подозревать убийство и повлекла за собой новое преступление. Дело Джоан Робинсон Хилл по сей день хранит вопросы, официальные ответы на которые не все готовы принять.
Джоан Олив выхватила счастливый билет. Появившись на свет в Хьюстоне у бедной незамужней матери, ей вряд ли светило то положение, которого она достигла уже в юношеском возрасте.
Дэвис Эштон «Эш» Робинсон, богач, сделавший свое состояние на нефтяном бизнесе, женился на Эрнестине Гарднер в 1919 году. Со временем выяснилось, что пара не может иметь детей, и они решили усыновить ребенка. В марте 1931 года в Хьюстоне Робинсоны познакомились с Эдной Глэдни, занимавшейся судьбой месячной девочки Джоан Олив, от которой отказалась ее молодая незамужняя мать. Эш Робинсон и Эренстина решили удочерить девочку.
Джоан Робинсон с родителями
Счастливые родители души не чаяли в дочери и с детства баловали, потакая ее желаниям. Эш Робинсон приобщил дочь к верховой езде, усадив ее в седло, когда Джоан исполнилось три года. Впоследствии она стала страстной наездницей. В пять лет Джоан уже выиграла свою первую ленту на соревнованиях на Хьюстонской выставке, заняв третье место на старой лошади Дотти, которую отец подарил ей. Это была первая из многих побед на конных выставках по всему югу Соединенных Штатов. К семи годам Джоан уже регулярно принимала участие во многих любительских чемпионатах, занимая призовые места во всех из них с 1938 по 1945 годы.
Джоан Хилл
Джоанна училась в колледже Стивенса в Колумбии, штат Миссури. Чтобы быть ближе к дочери, Эш Робинсон снял несколько номеров в отеле поблизости от колледжа и поселил там свою жену, регулярно навещая ее сам. Когда Джоан стала сниматься в любительских студенческих постановках, ее приметил агент киностудии «Metro Goldwyn Mayer» и предложил пройти кинопробу, однако Эш не позволил этого, полагая, что в Голливуде полно хищников, которые могут воспользоваться девочкой.
Тем не менее, Джоан не вела образ жизни затворницы. Во время учебы в колледже, еще до того как ей исполнилось 20 лет, она дважды успела побывать замужем. В первый раз она вышла за Спайка Бентона, молодого человека с многообещающей карьерой летчика, а второй – за адвоката из Нового Орлеана Сесила Брекласа, своего приятеля детства. Хотя отец не одобрял обоих ее избранников, он не препятствовал дочери, и оказался прав – оба брака не продлились больше полугода.
Джоан продолжала заниматься верховой ездой и в 50-х – 60-х годах уже выступала на профессиональных состязаниях, выиграв 500 трофеев. Эш Робинсон купил дочери призовую серую кобылу по кличке Белинда, на которой Джоан завоевала большинство своих спортивных трофеев. Она заказала себе новый костюм жемчужно-серого цвета, чтобы он гармонировал с окрасом лошади и изменила собственную внешность, превратившись в эффектную платиновую блондинку. Именно такой ее запомнят в свете Хьюстона, и такой ее увидит ее будущий третий супруг Джон Хилл.
Замужество с доктором Хиллом
Джоан познакомилась с Джоном Хиллом на вечеринке в конце 1956 или начале 1957 года и сразу же почувствовала симпатию к этому статному молодому студенту-медику. У них было мало общего, да и Эш Робинсон не приветствовал выбор дочери.
Хилл был родом из небольшого городка близ мексиканской границы, выходцем из бедной семьи. И хотя Майра Хилл привила сыну любовь к музыке, она же настояла, чтобы тот посвятил себя медицине, потому что эта профессия способна обеспечить достойное будущее. Мать Хилла также не испытала радость от увлечения сына Джоанной. Насколько бы она не была богата, к двадцати годам она успела дважды побывать замужем. Сторонницу традиционных ценностей Майру, это не радовало.
Но Джоан, уже привыкшая получать того, чего хочет, настояла и Эш, потакавший дочери во всем, дал согласие на свадьбу о оплатил шикарную церемонию, которая состоялась 28 сентября 1957 года. Первые шесть лет, пока Джон учился в университете, супруги жили в родительском доме Джоан Робинсон Хилл.
Доктор Джон Хилл
14 июня 1960 года у Хиллов родился сын, которого они назвали Роберт Эштон Хилл. Эш Робинсон купил свой дочери ферму, после того как она рассказала ему о своем желании заниматься разведением лошадей и основать школу верховой езды. Поместье Чатсуорт-Фарм открылось в 1963 году и кроме прочего стало местом ежегодного весеннего пикника для врачей Хьюстона и их семей.
На протяжении 50-х годов хьюстонские хирурги, такие как Майкл Дебейки и Дентон Кули, стали пионерами новых методов кардиохирургии, привлекая молодых ординаторов, желавших учиться у них. Понимая, что вскоре город переполнится кардиохирургами, Хилл избрал пластическую хирургию. В то время в Хьюстоне практиковали только десять специалистов данного направления, и Хилл верил, что сможет занять свое место и заработать больше денег.
Но в начале карьеры с ней едва не пришлось расстаться. Во время рядовой операции Хилл повредил пациенту кишечник, но испугавшись последствий для карьеры просто зашил разрез, не устранив кровотечение. Впоследствии пациент скончался от перитонита, а действия Хилла, повлекшие смерть человека, стали известны. Но Хиллу повезло, медики не стали раздувать скандал, и молодой врач отделался лишь выговором.
По окончании ординатуры Хиллу предложили работать под началом Натана Рота, нью-йоркского хирурга, получившего образование в Хьюстоне. И снова первая же самостоятельная операция Хилла, как ординатора Рота, обернулась проблемами. Во время опреации на челюсти сверло застряло в кости пациента, но Хилл не стал рассказывать об этом своему куратору. Когда же Рот уличил его в этом, Хилл сказал, что побоялся признаться в ошибке своему наставнику. И Натан Рот простил его. Возможно, это произошло еще и потому, что Хилл в это ремя переживал личную драму. Накануне брат Хилла, тоже врач Джулиан Хилл, который был гомосексуалистом, покончил с собой, приняв смертельную дозу барбитуратов.
Но после этого случая отношение Рота к Хиллу все же изменилось. Он стал пристальнее присматриваться к своему ординатору, придя к мнению, что молодой доктор Хилл никто иной как претенциозный шут, ищущий в профессии врача только престижный статус. Однажды Рот зашел в кабинет Хилла и осмотрел его коллекцию предметов «искусства», которыми он увешал стены. Рот отметил, что оригинальным портретом там была только большая фотография Джоан Хилл, прислоненная к стене.
Но сотрудничество с Ротом дало возможность Хиллу приобрести невзрачный двухэтажный дом на Макартур-Драйв, в котром они прожили три года. Все это время Эш Робинсон продолжал финансировать спортивные увлечения Джоан и оплачивать практически все расходы пары.
Когда сотрудничество Хилла и Натана Рота завершилось, Джон открыл собственную практику в том же здании, что и его бывший деловой партнер. Получив желанный, во многом самопровозглашенный статус ведущего пластического хирурга Хьюстона, Джон, наконец, мог войти в элитное сообщество Хьюстона, куда его приняли благодаря влиятельному и богатому тестю и красавице жене.
Джон и Джоанна Хилл регулярно посещали светские мероприятия. Но мало кто догадывался, что в жизни супругов не все было безоблачно. Их интересы не совпадали и уже продолжительное время супруги только делали вид счастливой семейной пары.
Джоан и Джон Хилл
Проклятый особняк
В 1966 году доктор Хилл нашел дом, соответствующий его положению, и убедил жену, что они должны купить его. Построенный в 1935 году, особняк шикарный особняк в Южном стиле располагался в престижном районе Хьюстона ривер-Оукс. Эш Робинсон внес первый взнос за дом в размере 80 000 долларов.
Робинсону снова не понравился выбор зятя, но любовь к дочери взяла верх. Дурные предчувствия Робинсона объяснялись плохой славой особняка. За домом на Ривер-Оукс тянулся шлейф темных историй. Один из прежних владельцев умер от рака в главной спальне, супружеская пара оказалась втянутой в тяжелый бракоразводный процесс, а другой жилец пытался покончить с собой. Но Джону был нужен дом, Джоан хотела угодить Джону, а Робинсон никогда и ни в чем не мог отказать дочери.
Поселившись на Ривер-Оукс, Джоан продолжала заниматься конным спортом, побеждая в соревнованиях и конкурсах, в то время как Джон посвящал свободное время музыке. Он неплохо играл на фортепиано, трубе, тромбоне и флейте. Занимаясь музицированием двадцать часов в неделю, Хилл добился существенных результатов, и даже участвовал в концертах Хьюстонского духового квинтета.
Но у него возникла новая идея. В новом доме он решил построить грандиозную «музыкальную комнату», пожертвовав для этого просторным помещением для прислуги. Замысел стоил денег и Хилл обратился к тестю за ссудой в 10 000 долларов. Но Эш Робинсон ответил зятю отказом, так как считал его затею бесперспективной блажью. Кроме того он уже давал Джону деньги для покупки дома.
Тем не менее, Джон Хилл нашел выход из положения, взяв банковский кредит, чтобы выплатить долг Эшу Робинсону, а когда с финансовыми обязательствами перед тестем было покончено, сразу заказал «музыкальную комнату», сказав, что хочет «самую лучшую музыкальную комнату со времени итальянского Возрождения».
Первоначальная сумма в 10 000 долларов Хилл очень быстро превысил, и к октябрю 1968 года он потратил на свой проект уже 75 000 долларов. Особое желание Хилла – владеть самым дорогим роялем «Bösendorfer». Только за Имперский гранд этой фирмы он выложил 15 000. Обойдясь более чем в 100 000 долларов, к марту 1969 года «музыкальная комната» Джона Хилла была почти завершена. В помещении размером с бальный зал потолки были украшены фресками в стиле Ренессанса и хрустальными люстрами Баккара. Резной мраморный камин переместили из старого дома с плантации в Луизиане. Стены комнаты были отделаны дорогой парчой и шелком. В комнате установили 108 динамиков, и вся акустическая система соединялась четырьмя милями проводов. Только на нее Джон Хилл потратил больше 20 000 тысяч долларов. В комнате также размещался встроенный кинотеатр с большой коллекцией любимых Хиллом комедийных фильмов.
Джоанна не оценила увлечение мужа, возмутившись не только баснословными тратами, но и отсутствием с его стороны внимания к ней самой и их сыну. Она жаловалась подруге, что муж «не заботиться ни о ней, ни о сыне, ни о ком другом. Только об этой проклятой музыкальной комнате».
Но у Джоан имелись и собственные причины для расстройства. Ее ферма Чатсуорт не приносила прибыли, дело не ладилось. Эш Робинсон конфликтовал с нанятым конным тренером и тот уволился, несмотря на возражения Джоан. Она предложила временную работу тренера на ферме своей подруге Дайане Сеттегаст из Далласа.
Но настоящие проблемы в семье Хиллов начались, когда Джон Хилл исчез из дома.
Энн Курт
К 1968 году в семье Хиллов начались серьезные конфликты. Джон все больше стал критиковать свою жену, начиная от курения, до того, как она пахла, когда возвращалась с конюшни. Однажды Джоан пожаловалась матери, что Джон не прикасается к ней вот уже восемь месяцев.
Джоан Хилл пыталась измениться. Отчаянно желая, чтобы Джон оставался с ней, она приступила к программе самосовершенствования, пытаясь бросить курить и улучшить свою внешность. Но это не помогло. Однажды вернувшись в особняк, она обнаружила, что он пуст. Джоан обнаружила записку от мужа, в которой он сообщал, что оставил ее из-за проблем в браке.
Джоан пыталась дозвониться в офис Джона, но безуспешно. Под различными предлогами он отказывался говорить с женой. Эш Робинсон предложил нанять частного детектива, чтобы выяснить, что задумал Джон, хотя Джоан была против этой идеи.
Они познакомились в лагере Рио-Виста в августе 1968 года, где отдыхали их дети. Энн Курт была близка к своему 40-летию, когда встретила Джона. Она была все так же красива, как два десятилетия назад, будучи первой красавицей кампуса Южного методистского университета. Постоянное хобби Энн Курт – быть красивой. У нее были жгучие черные волосы, как у Элизабет Тейлор и невинный мягкий голос, как у Мэрилин Монро. Энн Курт была трижды замужем, имела троих детей от разных мужей и впервые оказалась не замужем, когда встретила Джона Хилла.
Энн Курт
Хилл показался Курт симпатичным, но когда он рассказал ей о своей жизни с Джоан, ее словно обожгло. Джоан Робинсон. Он знала ее! Энн училась в том же колледже Стивенса, что и Джоан, и она ненавидела ее, считая, что все блага свалились на нее с неба, и благодаря ее папаше Эшу Робинсону. У Энн Курт проснулись инстинкты хищницы. Победа над Джоном означала бы, что на лучше, чем Джоан.
Тем временем детективы Эша Робинсона выяснили имя любовницы Хилла и его новое место проживания. Большую часть времени Джон проводил в доме Энн Курт, но также приобрел небольшую квартиру в хьюстонском районе Пост-Оук.
Узнав имя женщины, с которой ей изменял муж, Джоан многое стало понятно. Она помнила Энн Курт, и знала, что та Курт с завидовала ее красоте и богатству. Джоан поняла, что Энн Курт не отступится.
Только через две недели после отъезда Джон Хилл сам вышел на связь и предложил Джоанне встретиться на нейтральной территории. Он признался ей, что у него роман с другой женщиной. В ноябре 1968 года Джон Хилл подал документы на развод с женой. Джоан сказала отцу, что желает сохранить свой брак, несмотря на неверность мужа, и Робинсон скрепя сердце принялся помогать любимой дочери. В начале декабря 1968 года он позвонил Хиллу в дверь его квартиры в Пост-Оук.
Джоан Робинсон Хилл с отцом Эшем Робинсоном
Эш Робинсон предъявил Джону заготовленное заранее письмо, составленное от имени Джона. В письме содержались извинения и предложение примирения с Джоан. В разговоре Робинсон напомнил Джону о его долгах, которые все еще были достаточно велики и потребовал, чтобы тот подписал письмо в обмен на выплату долгов и погашение финансовых обязательств.
Джон Хилл подписал письмо и вернулся домой. Примирение Джона и Джоан состоялось незадолго до Рождества 1968 года. Но уязвленная Хиллом Энн Курт не намеревалась оставаться в стороне. Она дала о себе знать, сказав Джону, что если он останется с Джоан, то может навсегда забыть о ее существовании. Несколько раз она демонстративно попадалась на глаза Джону в обществе других мужчин, и Джон понял, что действительно не готов так просто забыть ее. Он продолжил встречаться с Энн Курт уже после воссоединения с Джоан Хилл.
Джоанна прекрасно знала о двойной жизни мужа и пыталась справляться со своими переживаниями. Она всячески угождала мужу. Обладая внешностью кинозвезды, Джоан поправила прическу и усовершенствовала свой стиль, обратившись к услугам голливудских стилистов. На какое-то время это возымело действие, и Джон стал больше внимания уделять жене. Но также это вызвало ярость со стороны Энн Курт, которая предприняла ответные действия и усилила давление на Джона Хилла.
Казалось, что Джоанна устала бороться. Она все больше замыкалась в себе, выглядела ослабленной и аппатичной. Или причина была в чем-то другом?
Внезапная болезнь
14 марта 1969 года Джон и Джоан присутствовали на ежегодном ужине в Хьюстоне, где Джон участвовал в концерте. На обратном пути в автомобиле между супругами разгорелась ссора. Джоан спросила мужа, собирается ли он провести ночь дома. Когда тот ответил, что нет, Джоан напомнила ему, что это происходит уже второй раз за неделю. Дальнейший разговор быстро перерос в спор, и Джоан сказала, что если он не останется сегодня дома, то может не беспокоиться о возвращении. Когда подъехав к дому, Джон высадил жену из машины и собирался отъезжать, Джоанна закричала: «Ты все испортил, Джон! Ты только что потерял жену, сына и свою чертову музыкальную комнату!»
На следующий день в дом Хиллов, в котором фактически проживала только Джоанна с сыном Робертом, были приглашены гости. Джон большую часть времени проводил в квартире Энн Курт, появляясь в семейном доме лишь изредка. В тот день Джон посетил с сыном парикмахерскую, а когда вернулся с мальчиком домой, застал там Джоан с подругами Дайан Сеттегаст и Юнис Вулен за игрой в бридж. Поддерживая видимость семейной жизни, Джон остался в компании женщин, но Джоан решила уязвить его и донести до сведения мужа информацию. Она вела беседу с подругами, нарочито приглушая голос или совсем замолкая, как только Джон подходил ближе. Но на самом деле она очень хотела, чтобы супруг услышал то, что она собиралась сказать. Она говорила подругам, что собирается развестись с Джоном. И, разумеется, таким образом, чтобы Джон не только не мог видеться с сыном, но и был лишен своей доли в финансах семьи.
В конце напряженного вечера Джон Хилл поставил пластинку с какой-то романтической музыкой, и Сеттегаст предложила паре потанцевать. Джон и Джоана станцевали вместе, и когда гости разошлись, Джон остался с женой.
На следующее утро Джоанна сказала Сеттегаст, что прошлой ночью Джон сделал ее очень счастливой. «Он сказал мне то, чего я не слышала от него за все годы супружества. Я думаю, что с этого момента у нас все будет хорошо».
А через день пришла болезнь. Сеттегаст и Вулен вспоминали, что Джоанна рассказала им, что внезапно почувствовала себя плохо. Джон дал ей какую-то таблетку, но ее состояние не улучшилось. Ее вырвало за завтраком, и большую часть дня она провела в постели. Стараясь быть любезным хозяином, Джон устроил для гостей дома вечеринку с музыкой, к которой Джоанна не смогла присоединиться. Ее еще несколько раз рвало. В понедельник 17 марта подруги Сеттегаст и Вулен перед возвращением в Даллас навестили Джоан в ее спальне и застали ее в удручающем состоянии. Она была обезвоженной и просила воды. Прощаясь с подругами, Джоан через силу сказала, что с ней все будет в порядке, и она выкарабкается. После отъезда друзей, горничная Эффи Грин получила от Джона Хилла строгий приказ не беспокоить Джоан ни под каким предлогом.
Утром во вторник, 18 марта, горничная пришла проведать хозяйку, в то время как Джон Хилл отправился на работу. Она нашла ее в грязной постели и несвежей ночной сорочке. Джоанна лежала в кровати испачканной испражнениями со следами крови и рвотных масс. Горничная подняла Джоан с постели и провела ее в ванную, где помогла помыться. Прямо на ее глазах Джоан стала синеть и едва не потеряла сознание. Обескураженная девушка позвала своего мужа Арчи Грина, работавшего вместе с ней в доме Хиллов. Он немедленно позвонил Джону, но не получил ответа. Тогда Арчи вызвал родителей Джоан Хилл.
Тяжесть болезни Джоан была известна только тем, кто проживал в доме Хиллов, до утра 18 марта 1969 года, когда в ее мать вошла в комнату больной дочери. Она нашла Джоан лежащей в кровати в собственных испражнениях. У изголовья стоял Джон, который сообщил Эренстине Робинсон, что у Джоанны поднялась температура и ее срочно нужно отвезти больницу. Он не стал вызывать «скорую» для жены, находившейся в тот момент уже в полубессознательном состоянии, а вместо этого настоял на том, чтобы отвезти ее самому.
В сопровождении Эрнестины Робинсон Джон повез жену не в один из известных медицинских центров Хьюстона, а в Шарпстаунскую больницу, которая находилась в сорока пяти минутах езды от дома. В этом медицинском учреждении в то время не было ни отделения неотложной помощи, ни отделения интенсивной терапии.
По пути в больницу Джоан сказала матери, что слепнет. Джон назвал это «помутнением», вызванным вирусной инфекцией. Позднее Эрнестина вспоминала, что Джон «вел машину, как улитка» и, казалось, не обращал внимания на состояние Джоан. Кроме того, Джон утверждал, что в больнице их ждут и там все готово для лечения, но по приезде выяснилось, что это не так.
Отправив жену в палату, Хилл предложил быть лечащим врачом Уолтеру Бертиноту. Хилл описал симптомы своей жены как тошноту, рвоту, диарею. Бертинот предположил, что она подхватила острую форму гриппа. Когда врач вошел в палату, Джоан, находившаяся в тот момент в сознании узнала его и даже вспомнила, что они встречались на одной из вечеринок. Осмотрев Джоанну, Бертинот изменил первоначальный диагноз. Теперь он считал, что болезнь имеет пищевое происхождение. Бертинот решил проконсультироваться еще с одним специалистом, и связался с доктором Фрэнком Ланца. Тот счел, что у Джоан септический шок.
Врачи приступили к проведению анализов крови, на что должно было уйти 72 часа, но уже через 6 часов после поступления в больницу у Джоан начали отказывать почки и наступил отек. К 8 часам вечера почки перестали работать и состояние пациентки было признано крайне тяжелым.
Для консультации вызвали доктора Бернарда Хикса. Он определил, что у Джоан почечная недостаточность и она нуждается в аппарате для диализа. Поскольку такое оборудование в Шарпстаунской больнице отсутствовало, врачи обсуждали вопрос перевода Джоан в Хьюстонскую методистскую больницу, но доктор Хикс настоял, что перевозить пациентку в таком состоянии опасно. Единственным вариантом лечения решили избрать перитонеальный диализ. Доктор Хикс хотел получить согласие Джона Хилла на проведение процедуры и позвонил ему на Кирби-Драйв около 9:15 вечера. После телефонного разговора Хилл вышел из дома, но в больницу, чтобы дать письменное согласие, в тот вечер так и не приехал. Он прибыл в только утром следующего дня, согласившись на проведение процедуры.
Бертинот проверил Джоан Хилл в 12:30 19 марта. Казалось, что диализ сработал и состояние Джоан стабилизировалось. Бертинот решил, что он может на некторое время оставить больницу, чтобы немного отдохнуть. Фрэнк Ланца сказал, что подменит его и сразу позвонит, если что-то случится. Джон Хилл также решил поспать и занял кровать в свободной палате, соседней от той, где располагалась Джоан. В 1:30 ночи покинул больницу и доктор Ланца. Джоан, накачанная снотворным время от времени приходила в себя, и просила сиделку, чтобы та проверила, удобно ли устроился ее муж.
Но в 2:30 19 марта 1969 года ситуация изменилась. Дежурная медицинская сестра заметила, что жизненные показатели Джоан Хилл указывают на внезапную сердечную недостаточность. Она сразу же выбежала в коридор и крикнула медсестрам, чтобы они немедленно вызвали дежурного ординатора с аппаратом для стимуляции сердца. В этот момент Джоанна очнулась и выдохнула имя мужа. Во время следующего выдоха из ее рта хлынула кровь. Ординатор пытался ее спасти, впрыснув адреналин в сердце, но безуспешно. Джоан Хилл скончалась.