Удивительная история преподобного Гарольда Дэвидсона

Преподобный Гарольд Фрэнсис Дэвидсон, пастор небольшого прихода в Норфолке, прославился тем, что всю свою жизнь пытался «направить на путь истинный» девушек и молодых женщин, пытался отвадить их от занятий проституцией и других недостойных занятий. И все было бы хорошо, если бы не разразился крупный скандал, стоивший Дэвидсону церковной карьеры, а финал его жизни вообще трудно вообразить для человека его положения.

«Очень трудно быть хорошим, если ты был очень плохим»
Барбара Харрис

Гарольда Фрэнсиса Дэвидсона, пастора небольшого прихода Стиффки в Норфолке, каждое воскресенье, с 1906 по 1932 г. г., с перерывом на время Первой Мировой войны, когда он присоединился к Королевскому флоту, можно было видеть на кафедре в церкви Стиффки. Он бывал там только в воскресенье. В понедельник утром он уже садился на поезд и отправлялся в Сохо в Лондоне, где проводил неделю, чтобы потом в субботу вечером снова отправиться на воскресную проповедь.

Пастор проповедует в Стиффки

Местные жители шутили, что хуже всего умереть в понедельник, ведь в таком случае отпевания пришлось бы ждать целую неделю. Но все же большинство прихожан уважали и любили его.

У Дэвидсона была страсть. В течение недели, часто без своего облачения священника, он путешествовал по улицам Сохо и приставал к молодым женщинам. Делал он это по весьма уважительной причине – он хотел спасти их от порока. Насколько он был честен и бескорыстен в этих устремлениях, вскоре станет предметом резонансного разбирательства.

Бродя по улицам Уэст-Энда, внимание пастора могли привлечь продавщицы в магазинах, официантки в ресторанах или кафе, молодые актрисы. До самой смерти Дэвидсон утверждал, что он не делал ничего, что не было бы угодно Богу, и его единственная цель – оказать помощь женским душам, заблудшим во мраке порока. А иногда и предвосхитить падение. Ведь официантки и продавщицы, получавшие скромное жалование, всегда находились в опасности неправильных решений. Многие из них начинали занятие проституцией, желая поправить материальное положение.

Однажды пастор посетовал, что если бы половина лондонского духовенства отправилась по его стопам, вместо того, чтобы проводить время, сплетничая на собраниях за чашкой чая или тратя его на бессмысленные дискуссии, количество несчастных женщин, торгующих собой, против чего церковь всегда так яростно выступала, многократно уменьшилось бы.

По собственной оценке Дэвидсона количество девушек, с которыми он был знаком, колебалось между двумя и тремя тысячами. «Я знакомился в среднем с 150 – 200 девушками в год, водил их в рестораны и чайные, где за едой убеждал сделать правильный выбор в жизни, устроиться на достойную работу», – писал он позднее.

Дэвидсон на обеде Grosvenor House Hotel в Лондоне. «Вы могли бы сниматься в кино, вы знаете об этом?»

Знакомый преподобного Дэвидсона, Роланд Сейлс рассказывал об одном инциденте, свидетелем которого он был. Сейлс обедал в обществе Дэвидсона и слушал его рассказ об одной спасенной им «заблудшей душе». Это была очень грустная история о паре бездомных, которых он встретил под изгородью одного из домов в Норфолке. Дэвидсон едва не рыдал. Но тут мимо него продефилировала юная официантка и пастор мгновенно преобразился. Он вскочил с места и помчался за ней.

– Простите, мисс! Вы должно быть сестра Джесси Мэттьюс?! Вы так на нее похожи!

Далее, расточая комплименты, Дэвидсон принялся втолковывать обескураженной официантке, что она создана для кино или театра, и он даже может устроить для нее прослушивание в новой пьесе. Он любил задавать сакраментальный вопрос: девочка, хочешь сниматься в кино? Впоследствии подобные вопросы Дэвидсона, у других людей вызвали иные вопросы, и ответы им не понравились.

Преподобный Дэвидсон испытывал особое расположение к официанткам. Здесь стоит упомянуть, что в Британии, известной своей приверженностью к традициям и церемониям, работа официантки в приличных заведениях была строго регламентирована вплоть до одежды.

С 1884 г. в стране работает, ставшая необычайно популярной, сеть ресторанов и чайных «J. Lyons & Co». На продолжительное время заведения Лайонс становятся образцом в бизнесе общественного питания, а официантки сети – олицетворением этой профессии. В «J. Lyons & Co» была разработана собственная униформа для официанток и даже придумано имя. В викторианскую эпоху их называли «Глэдис».

«Глэдис»

В 1926 году с изменениями в моде сеть «Лайонс» отказалась от старомодных «Глэдис». Был объявлен конкурс, и по итогам утверждена новая униформа и даже придумано новое имя – «Ниппи», что можно перевести как проворная, шустрая, энергичная. Говорят, что даже сегодня в Британии можно нередко услышать такое обращение к официантке.

Идеальная «Ниппи»

Разумеется, красивые элегантные девушки неизменно привлекали внимание мужчин. Издание «Picture Post» в то время сообщало, что за год 800 – 900 «Ниппи» выходит замуж за мужчин-клиентов чайных и ресторанов, для которых немаловажным фактором становилось то, что кроме внешней привлекательности, девушки «Ниппи» получили хорошую подготовку как домашние хозяйки.

Среди молодых женщин бытовало мнение – если хочешь выйти замуж, устройся на работу «Ниппи». А количество девушек, которые отвечали на ухаживания клиентов, но это не привело их к браку, подсчету вообще не поддавалось. Вот их-то и стремился спасти пастор Дэвидсон.

Деятельность пастора приобрела настолько внушительные масштабы, что в 1931 году слухи о ней достигли ушей епископа Норвича, и высокий сановник Англиканской Церкви был вынужден отреагировать. Пастору Дэвидсону предстояло отвечать по Закону о дисциплине духовенства 1892 года по обвинению в совершении преступлений против общественной нравственности.

Суд Консистории, являющийся разновидностью церковного суда, существует по сей день. Под его юрисдикцию подпадают священники рангом ниже епископа. В этом суде нет присяжных, и вершит правосудие единолично канцлер епархии. 29 марта 1932 года под председательством досточтимого Ф. Кеппела Норта в Вестминстерской церкви начался процесс по делу пастора Дэвидсона.

Досточтимый Ф. Кеппел Норт, канцлер епархии Норидж

Дело тут же стало сенсацией, обеспечив заголовками ведущие британские газеты не на один день. Дэвидсон явился на суд в облачении священника, дымя большой сигарой, охотно раздавая автографы всем, кто просил.

Гарольд и его сигара

Семья Дэвидсона за пределами церкви Дом в Вестминстере
Среди сотен свидетелей, медсестер и официанток, звездой обвинения стала молодая женщина по имени Барбара Харрис. Дэвидсон встретил ее в 1930 году в популярном пристанище проституток. При знакомстве Гарольд использовал испытанный способ – польстил ей сравнением с Гретой Гарбо.

Барбаре в то время было шестнадцать лет, и она болела гонореей. Она никогда не знала отца, а мать, страдавшая психическим заболеванием, оставила ее в младенчестве. Девушка ответила на внимание отца Дэвидсона и поведала печальную историю своей жизни, согласившись переехать в жилье, которое священник любезно предоставил в ее распоряжение. Следующие 18 месяцев они виделись очень часто и близко общались.

Рози Эллис, один из главных свидетелей на суде Дэвидсона

Звезда обвинения Барбара Харрис прибывает в церковный суд

Пастор дал Барбаре денег и нашел ей работу домашней прислуги на Вилье-стрит в Чарринг-Кросс. Но вскоре работа ей надоела, а внимание преподобного Дэвидсона Барбара стала воспринимать, как назойливость. А далее с ее слов произошло следующее.

В один из дней, около 9 часов утра пастор заявился к ней в спальню, когда Барбара спала. Из рассказа девушки, который она поведала на судебном заседании, следовало, что преподобный Дэвидсон попытался вступить с нею в интимную связь, но она отказалась. Последовали подробности, из которых следовало, что одежда Дэвидсона в этот момент находилась в «бедственном положении». В «переводе» это должно было означать, что священник был обнажен, намереваясь вступить с девушкой в интимную связь.

На вопрос судьи, сколько раз происходило подобное, последовал ответ, что такое поведение было характерно для пастора Дэвидсона, и он приходил к ней два или три раза, а однажды он попросил Барбару отдать ему свои тело и душу.

Но если если на протяжении судебного процесса у Дэвидсона еще сохранялись какие-то шансы сохранить церковную карьеру, к завершению суда они исчезли окончательно. Обвинение представило фотографию пастора с обнаженной девушкой, которой было лишь 15 лет. Ее звали Эстель Дуглас и она была дочерью знакомой пастора, которой тот помог выйти на сцену двадцать лет назад. Теперь она просила того же для своей дочери.

Пастор в обществе молодых актрис. Среди них Эстель Дуглас

Фотография была сделана в пасторских покоях в Стиффки. Дэвидсон давал маловразумительные пояснения о том, что он позволил фотографу сделать несколько снимков девушки для ее портфолио, которое необходимо для представления импресарио. В какой-то момент от внимания Дэвидсона ускользнуло, что фотограф попросил Эстель ослабить бретельки купальника, и после того как он упал на пол, девушка оказалась полностью обнажена. Пастор сразу же бросился к ней, с шалью в руках, чтобы прикрыть наготу, и в этот самый момент была сделана представленная суду фотография.

Канцлера Кеппела Норта эти объяснения не удовлетворили и исход дела был предрешен.

Гарольд Дэвидсон спешит защитить скромность молодой актрисы

Суд признал Гарольда Дэвидсона виновным по пяти пунктам обвинений в аморальном поведении, лишил его сана священника и обязал выплатить 8 205 фунтов стерлингов.
После позорного изгнания из лона церкви бывший пастор прихода Стиффки и «падре проституток», как его прозвала пресса, не скрылся от глаз общественности, как можно было ожидать. Вместо этого Гарольду Дэвидсону еще не раз удастся удивить ее и оказаться в центре внимания.

Дэвидсон полагал, что его наказали несправедливо и считал, что его должен судить суд присяжных. Пока же он обдумывал линию собственной защиты, он занялся самым невероятным делом, которое могли ждать от священника, даже бывшего. Обещая своим подопечным славу в кино и различных шоу, Дэвидсон сам сделался шоуменом.

В Блэкпуле Он построил бочку с решеткой и дымоходом для своих любимых сигар и сидя в этой бочке через решетку вещал о своей невиновности всем, кто был готов его слушать. Из нее же, в присутствии репортеров, Дэвидсон пригласил на чашку чая самого Махатму Ганди, чтобы еще и ему рассказать о своих злоключениях.

Дэвидсон со своей бочкой

Со временем Гарольд Дэвидсон все больше входил во вкус, и его трюки становились более эпатажными. Например, он публично запекал себя в духовке, а фигура механического Дьявола протыкала его зад вилами. Вероятно, этот перфоманс должен был символизировать адские муки, на которые был обречен бывший священник. Но последний трюк стоил для Гарольда Дэвидсона жизни. И вряд ли кто-либо мог предположить, что его жизнь завершится именно таким образом.

Летом 1937 года в парке развлечений Томпсона в Скегнессе Дэвидсон Дэвидсон устроил шоу по библейским мотивам «Современный Даниил в львином рве». Дэвидсон находился в клетке с двумя львами – самцом Фредди и львицей Тото. Он снова обращался к публике с рассказом о несправедливом церковном суде, лишившем его сана священника.

Гарольд Дэвидсон с львом Фредди в 1937 году

Увлекшись своими сетованиями, Дэвидсон не заметил, как случайно наступил на хвост львице, а Фредди молниеносно среагировал на неожиданное движение своей подруги и напал на человека. Несмотря на то, что на помощь к Дэвидсону тут же бросился укротитель с железным прутом, Фредди успел рассечь Гарольду шею и встряхнул его, как тряпичную куклу, подбросив к потолку клетки.

Бывшего пастора немедленно доставили в местный госпиталь, однако спасти его не удалось. Его последними словами были: «Звоните в Лондонские газеты! Мы еще успеем сделать тираж!»

И ему это удалось, но уже после смерти. Более двух тысяч человек под охраной конной полиции сопровождали его в последний путь на погост в Стиффки, где он много лет служил в приходе.

Оглядываясь назад, сегодня многие сходятся во мнении, что почти наверняка Гарольд Дэвидсон не был идеальным священником, как это представляется англиканской церковью. Он был эксцентричным, во многом наивным, чрезмерно любвеобильным, но его вина не была доказана, и что немаловажно – он таки помог сотням молодых женщин сойти с пути проституции, и заняться гораздо менее опасным делом.

Могила Гарольда Дэвидсона в Стиффки