"Что выгоднее — сделать помочь или нанять на ту же работу?" — спрашивал я у крестьянина.
— Знамо, помочь не в пример лучше. Да кого ты наймешь-то. В воскресенье в наемку не пойдут, а в будень всякому свое надоть работать. А деньги-то где на наемку? Ведь человеку с лошадью платят восемь гривен, а мне их по крайности 6 или 7 нужно. Сочти-ко какая уйма денег-то надоть! А солод, он у меня свой, хлеб-соль тоже своя; куплю на полтинник хмелю — вот и помочь».
Крестьянин волей-неволей должен прибегнуть к помочи, хотя он в состоянии был бы и нанять, но помочь, во-первых, дешевле обходится, а во-вторых, наемщиков не всегда найти можно.
При благоприятной погоде, когда идет спешная и дружная уборка хлеба, иной состоятельный крестьянин с удовольствием нанял бы жнецов, да не оказывается свободных, и поневоле выжидает воскресенье и делает пособушку.
Крестьяне идут на помочь главным образом с целью помочь соседу, чтобы и он при нужде не оставил своей помощью; но так как почти все помочи устраиваются с угощением, за исключением помочей после пожара и других больших несчастий, то конечно есть цель и выпить.
***
Опишу помочь, свидетелем которой мне довелось быть в первых числах августа прошлого лета.
Помочь была у крестьянина с. Покровского жать овес.
8 августа с утра день был ведерный. Девиц и баб пришло на помочи человек 25. Около 9 часов утра стали на небе появляться облака, прошел мелкий дождик, но не на долго. Хозяин заметался как угорелый: «Ах ты, Господи! Что-то будет? Даст ли Господь поработать?»... Он постоянно поглядывал на небо, как бы стараясь проникнуть его тайну — будет еще дождь или нет. И было из-за чего волноваться ему: жатва оттянется еще на неделю и пойдет в бросок все, что намечено и наварено человек на 30.
Пожилые бабы его успокаивали: «С утра дождь — до полдня, с полудня — до вечера». Погода установилась и работа после краткого перерыва во время дождя продолжалась. Жницы клали в кучки сжатый хлеб, а в снопы связывали хозяин и трое мужчин-помочан. Девицы работали усердно, или совсем молча, или распевая какую-нибудь общую песню, а бабы разговаривали между собою, часто прерывали работу, останавливаются и толкуют что-то. Но хозяин только
косился в их сторону, ни разу не понудил к работе, что непременно сделал бы, если бы артель работала по найму.
— Отчего не крикнешь на них, чтобы поприлежнее работали?
— Как ты, парень, кричать-то будешь? Ведь не за деньги работают, а помочь пришли, значит, сколько помогут, столько и ладно, — объяснил хозяин, — да ведь и в поденщицах бабы ленивее девок работают.
Хотя дом хозяина от места работы находится всего в 150 саж., но в полдень помочанам обед принесли на полосу: притащили две большие корзины с пирогами — в одной яшные, в другой полубелые, — 2 ведра творог и ведро «пресного» молока; принесли блюда, ложки, скатерти. Скатерти раскинули на полосе.
Все расселись на полосе и стали есть сначала яшные пироги и хлебать творог, разведенный водою; потом ели полубелые пироги с пресным молоком. К концу обеда было принесено ведро пива, которое было выпито мужчинами и замужними женщинами, девицы не пили. Часов около 5 вечера опять была принесена корзина яичных пирогов на «паужин». Кто сидя на снопе, кто стоя, съели по куску и опять принялись за работу.
Вскоре после паужина на полосу пришла артель молодых парней, по их словам, «снопы в суслоны ставить».
Завидев парней еще издали, хозяин сказал: «Ох, уж этих черт несет! Собьют они у меня девок-то с пути». Опасения хозяина не напрасны были: с приходом на полосу парней девки почаще стали оборачиваться назад, втихомолку
посмеиваться и шептаться между собою. Со стороны парней посыпались шутки, девки стали отвечать, не поддаваться.
— Марья! Не наклоняйся низко; смотри, после паужина грех может случиться
— А случиться, так ты подойди поближе, да лови, — ловко отгрызнулась за Марию бойкая подруга.
Работа пошла не так спешно и дружно. Солнце подвигается к горизонту, а полосы еще порядочный конец не дожат.
— Поприналягте, девушки, кончить надо», — крикнул хозяин.
— А ты, дядюшка Антон, подопри солнышко-то, так может еще и на другой полосе кончик отожмем, — крикнул кто-то из толпы.
Полоса дожата.
— Будет, девушки, спасибо, идите домой, сдобляйтесь, да приходите ужинать, — сказал в заключение хозяин.
Бабы пошли домой группами по 2—3, а девицы и парни подняли возню сначала, потом пошли вместе. Раздалась дружная, веселая песня. Все помочане
разошлись по домам, чтобы сдобриться, хотя на девицах и во время работы были вполне приличные костюмы.
***
В доме хозяина тем временем расставляли столы (2 своих нашлось, третий принесли от соседа), покрывали их грубыми скатертями, приставляли к ним скамейки. Хозяйка поставила на стол на деревянных дощечках 5 блюд
пирогов-рыбкиков (с сазаниной), а хозяин 2 ендовы пива и несколько жестяных стаканов, бутылку водки и рюмку. Стали подходить гости, их усаживали за стол, но ничем не угощали, пока собрались все.
Тогда хозяин взял в правую руку со стола бутылку с водкой, в левую румку и, кланяясь, говорил: «Спасибо, соседи добрые, что пособили».
Потом начал подносить водку сначала мужчинам, что снопы помогали вязать, потом замужним бабам и потом девицам. Такой порядок вести было удобно, не обнося рюмкой ни одного гостя, так как девицы сидели в переднем углу, бабы за ними, а мужчины в конце стола.
От водки отказались только две девочки-подростки, остальные без отговорок брали рюмку, крестились, держа ее в левой руке, говорили: «Со свиданьем!» и выпивали около 1/2 —3/4 рюмки: выпить досуха считается страшным невежеством и жадностью к водке. «Выпил, как выжег!» — говорят с насмешкой. Как только кто-то выпивал рюмку, хозяйка сейчас же подносила стакан пива.
Водки у хозяина больше не было. Оба с женой принялись угощать пивом, которого очевидно было изобилие, не давая гостям «ни отдыха, ни сроку.
— Нет, дядюшка Антон, я больше не стану! (в смысле, не буду) и в руки не возьму!, — отговаривается девушка от пива.
— Да ты сидя, зачем вставать, - шутит хозяин, берет своей левой рукой ее правую руку и вкладывает в нее стакан, перестав сам поддерживать его, так что нежелающая пить должна поневоле поддержать стакан, иначе пиво выльется на ее сарафан.
Вообще на помочах хозяева очень усердно угощают пивом и непременно
достигнут того, что все напьются допьяна. Угощение пивом продолжалось более двух часов. Потом хозяйка стала собирать ужинать, а хозяин во время приготовления к ужину и во время ужина не переставал угощать пивом.
Сначала хозяйка подала холодное, состоящее из квасу, картофеля, «студеня», сметаны. За холодным следовали щи с говядиной, потом «варево» (род супа с большим количеством ячменной крупы) тоже с мясом, затем жареный картофель и наконец молоко с белым пирогом.
Ставя на стол блюдо с кушаньем, хозяйка кланялась в пояс и говорила:
— Кушайте, гости дорогие!
— То и дело, то и дело, не подчивай! — отвечают некоторые из трапезующих.
За ужином лица у всех раскраснелись, оживились, все заговорили громче, каждый старался говорить, не слушая соседа. Можно было уловить отдельные фразы, но понять общий смысл разговора нельзя, да едва ли и сами участники разговора сознавали его сущность.
***
Еще в начале пира в избу стали собираться крестьяне, отцы, мужья или братья помочан — это так называемые «опивалы», за ними посылал хозяин,
приглашал их и все время пира помнил о их присутствии — подавал в артель кружки пива, предоставляя им самим угощаться. Как только кружка выпита, кто-нибудь из артели ставит ее на конец заднего стола, хозяин тотчас наполнят ее и подает в артель.
К концу ужина в избу пришла артель ребят, у некоторых в руках гармоники; им хозяин подал несколько кружек пива.
Ужин кончился; все помолились Богу, поблагодарили хозяев: «За хлеб, за соль». Говорил каждый.
— Ну, не повищуйте на угощеньи; спасибо, что подсобили, — отвечали хозяева.
Две молодые бойкие бабы вышли на середину избы, одна, обращаясь к толпе парней крикнула: «Ну, играйте, что ли!»
Гармоника заиграла, поднялся такой отчаянный пляс, что все, находящееся в избе, запрыгало. Баб сменяли девки, девок бабы... Хозяин продолжал всех угощать пивом. Помочь превратилась в праздник для всей деревни.
Наконец хозяин допоил последнюю ендову пива, поставил пустую на стол и сам сел на лавку: все поняли, что пора уходить домой, начали прощаться и благодарить хозяев, которые в свою очередь благодарили за оказанную помощь.
***
Все пошли домой навеселе за исключением холостых парней, на долю которых и пива досталось немного, да они и пришли с совершенно иною целью. Выйдя из дома, они начали играть в гармоники, девицы пустились в пляс, в нем приняли участие и парни, словом, дело было поставлено так, чтобы девиц задержать на улице, пока их семейники разойдутся по домам, а там... молодежь рассыпалась
на парочки, «и кому куды ближе»...
Некоторые из девиц пришли домой только к утру...
***
Но не каждая помочь кончается так тихо, мирно.
Когда помочанами являются исключительно мужчины, то, отпьянствовав, они еще
в доме хозяина заводят между собой ссоры, а выйдя на улицу, непременно подерутся. На шум сбегутся бабы со всей деревни и каждая тащит домой «своего». Иной рассвирепевший муж жестоко вздует ни в чем неповинную
жену за то, что она хотела спасти его от побоев.
На такой помочи хозяин не выпоит всего пива, оставит «с ведерко», зная, что утром придет большая часть помочан поправить свои больные головы, опохмелиться. «Коли испортил, так поправляй, брат», — скажет пришедший.
***
Года 2 или 3 назад 3 брата Трифановы, крестьяне с. Покровского, живущие раздельно, но имеющие общую собственную землю. Вздумали часть ее, бывшую раньше под крупным лесом, расчистить для покоса. Так как для удаления больших пней нужна была большая артель, то они сделали общую помочь на следующих условиях:
все помочане корчевали пни на полосах всех трех владельцев, «гнали все 3 полосы за раз»,
а для угощения хозяева разделили их на три части и каждый угощал доставшихся на его долю помочан отдельно в своем доме.
При дележе было принято во внимание, кто из помочан пьет много, кто мало, и те и другие разделены были по возможности поровну. На таких же условиях делают помочи, когда у двух или нескольких крестьян нужно выжать совместно посеянный в гарях хлеб...
***
Материалы Этнографического бюро кн. В.Н. Тенишева. Новгородская губерния, Череповецкий уезд, корреспондент Адриан Никитич Власов. 1899 г.
Источник:
РУССКИЕ КРЕСТЬЯНЕ. ЖИЗНЬ. БЫТ. НРАВЫ. Т. 7. НОВГОРОДСКАЯ ГУБЕРНИЯ.