«У КОГО ХРИСТОМ-БОГОМ ВЫМАЛИВАЮТ?»

«На Урале во многих, даже значительных селеньях, всё ходят под одной, много двумя фамилиями. Про одно село говорили, будто их родоначальник Ермак. Все жители в этом убеждены и считаются дальними родственниками.
У массы сел есть свои предания о предках и общем прадеде.Сторона наша заселялась не Бог весть когда…
***
Приуральская большая семья не сильно древняя. Теперь сплошь и рядом можно встретить семьи, человек в 20 -30. Это самая обыкновенная большая семья. Реже попадаются семьи в 30 — 40 чел. Еще реже живуть вместе 50 — 60 душ.
Сами крестьяне дивуются: „Дворы, говорят, у них кишмя кишат народом, ровно на именинах, али на свадьбе — до такой степени живут людно“.
***
В большесемейных селах на сход выходят одни старики. Управляют делами седобородые люди. Молодое поколение зачастую жалуется, что на сход выходит только тот, кто на ухо припадать начал, все старики полоумные…
Сходы этого рода бывают „согласными“ и тихими: „Старик со стариком в бороды не вцепятся“. Почтенный старик всеми выслушивается…
Наоборот, где молодежь одолела, там дворы малочисленны… Местами весь сход поголовно состоит из молодых ребят. Это делается там, где большие семьи отошли в вечность. Но где они есть, их могущество неоспоримо.
Во все должностные лица выбирают там также из многосемейного двора пожилых людей.
Местами „выберут сына, а волостью правит сам старик: сын-оть, хоть и волостной старшина, а пикнуть, не смеет супротив родителя, — не равно выйдет на сход, поклонится старикам и выпорет волостного-то; а то и прямо сгребет старшину со всеми знаками и цепью, да и произведет его своим судом в березовые енералы“.
Сойтись и сговориться промеж себя ничего не стоить большакам больших семей. Поэтому, голоса их на сходе отличаются замечательным единодушием. Провести какое-нибудь постановление для них легче всего, тем более, что и начальство, и староста в большинстве избран из среды таких же большесемейных и зажиточных.
***
Влияние большой семьи положительно неотразимо. Это и понятно.
У кого больше скота? У кого больше всех рабочих? Кто может обойтись без наймитов? Кто богаче? Кто больше всех сеет? Кто больше всех скупает души? У кого продовольственный вопрос не начинается с самой продажи хлеба на уплату податей? Кто всегда живет своим сеном, своей мукой и одевается одеждой, сшитой многочисленной женской половиной? Все большая семья. К кому идут занимать? Кому продають свою надельную землю из-за собственного „отощания“? К кому нанимаются в работники? У кого Христом-Богом вымаливают скотинку задрать свою лежащую полосу? Все у той же большой семьи…
***
Местами, на Урале, еще не создался кулак, истый деревенский живодер, которым славится другая сторона Волги. Роль его разыгрывает иногда большая семья, экономически сильная единица крестьянского мира. Зачастую большак начинает кулачить во всю.
Есть семьи, которые прежде были большими, как семья Вдовкиных в 70 человек, которые вывели поголовно всех истыми кулаками, разбредшимися по всей округе и кабалящими окрестное население.
Большая семья подготавливает капиталы, которые впоследствии пускаются в кулаческий оборот, иногда и в торговлю. Большая семья сплошь и рядом — лаборатория, в которой сквозь горнило ежовых рукавиц вырабатываются предприимчивые перворазрядные кулаки. Но еще и при существовании семейной организации, большак почти всегда вырождается, если и не в кулака, то в деревенского воротилу и мироеда первой руки.
Старая большая семья в отличие от новой не знала кулачества. В еще в очень недавнее время на Урале повсеместно было натуральное хозяйство, а не денежное. Накопления нынешнем смысле быть не могло: сберегать и копить массы хлеба не было ни малейшего повода, скоплять домашний обиход более того, сколько нужно, никому не представляло экономического расчета.
Поэтому и жизнь была ровнее; поэтому и помощь была широка.
***
Старики рассказывают, что в несчастные года, большесемейные растворяли свои житницы и раздавали хлеб, кому только было нужно его. Обычай этот остался в целости и до нынешнего времени.
Так в одном из наиболее бойких селений, в станице Буранной, при появлении какой-нибудь беды, или при недороде хлебов, самые крайние кулаки, выжимающие последние соки из населения, открывали свои запасы и открывают до сих пор. Иные прямо засыпают в бочку хлеба —бери, кто нуждается. Женщины занимаются широкой благотворительностью.
Одного казака, Филарета Свиридова, прозвали Филаретом — милостивым за то, что он, по обычаю, отворял свои житницы нуждающимся.
Это без сомнения остаток старого уклада зажиточных семей и натурального хозяйства. Копить не имело резона — все равно сгниет, везти некуда, надо раздать беднякам.

***
Большие семьи со значительным числом скота отдают беднякам своих коров на доение «на подоежку». Молока и без того много; эксплуатировать удои на масло и сливки не в порядке вещей; все еще держится «хозяйство для хозяйства», а не для выручки. Зачем стоять корове даром, а молоко выливать? Лучше отдать бедняку. И действительно отдают. Богачи-скотоводы отдают быков неимущим «попахаться», на пашню. В настоящее время все это стало уже простой благотворительностью, вызывающей благодарность. В старое время, при господстве натурального хозяйства это было самым обыкновенным явлением…
***
С Пономарев. Семейная община на Урале. 1887