"ПУТЬ ЭТОТ ГРОМАДЕН...".

"С давнего времени, как завязались сношения с Азией, киргиз услуживает со своим верблюдом нашей торговле. Ни лошадь, ни вол не в состоянии
перевезти клажу через сыпучие и безбрежные пески, а киргиз берется. Он знает степь. Верблюд его может выносить дальний путь без корма и воды (выносят неделю).

В старое время у киргиз было много скота, и им ничего не стоило перевозить
клажу, тем более, что они получали хорошую плату: 24 р. с верблюда, на которого полагается 18 пудов клажи; но теперь заработок пал до 60 коп. с пуда - цена поразительно дешевая, с которой не может конкурировать ни одна железная дорога (провоз хлеба по дешевому тарифу и по водным системам от Оренбурга до Ревеля стоит 51 коп., а это по воде). Так нетребователен киргиз.
Эти дешевые цены мы должны объяснить следующим оригинальным обстоятельством: при договоре киргиз получает задаток и на него прикупает верблюдов, чем он увеличивает число своего скота, а это самая главная цель киргиза в жизни.
***
Из Оренбурга, Троицка, Казалинска, Форта-Перовского и др., отовсюду киргизы развозят товары, причем из ближайших пунктов идут в степь товары русские, а из степи наваливаются партией азиатские.
Нанимаются киргизы у транспортных контор и у отдельных фирм, которые до сих пор не могут завести с киргизами непосредственно сношений. Всегда является посредник, в виде караван-баша, мусульманина по вере и выходца из степей,
откуда эти люди приходят для посреднических сношений и в извозе, и в торговле (маклер). Это оригинальная восточная черта, ни одно дело не обойдется без их вмешательства. Они живут этим и составляют капиталы. Они отыскивают клажи, а затем находят желающих наняться киргиз.
***
Обыкновенно в родовом ауле происходит соглашение. Вызываются охотники
составить партию, и артель сбивается из двадцати домохозяев, которые доставляют и людей, и верблюдов.
Чаще всего отправляется в путь или сам хозяин, или его старший сын с семейными верблюдами. На задаточные деньги (задаточные выдаются по числу верблюдов) прикупает еще верблюдов и партия составляется. Часто при этом бывает так: несколько домохозяев предлагают родовичу взять и их верблюдов в аманад (заклад, в переводе с арабского означает верность данному слову, преданность, надёжность и честность), причем за хлопоты и уход уплачивают отдельно. Когда партия составлена, артель уплачивает за посредничество караван-башу по рублю от каждого верблюда (иногда цена падает до 50 коп.), помимо обильного угощения посреднику как гостю, и помимо подарков, обычаем установленных. После этого караван-баш не вмешивается в дело, а если партия
очень велика, он доводить ее до места.
*** Артель снаряжает общую кошемную желамейку (маленькую кибитку), запасается мясом и крупой; в летнюю пору «вьючит» товар во вьюки на верблюдов, а зимой запрягает в сани и отправляется в путь. Путь этот громаден.
На тысячи верст киргизы не останавливаются в жилищах. Зимой и летом они
проводят время или на страшном солнцепека, или среди неописуемых буранов и стужи. Караваны заносятся снегом. Верблюды дохнут, а киргиз идет в маленьких сапожках, без варежек, в подбитой ветром одежонке (башкиры, впрочем, тоже ездят без шубы, в летних покрышках, без шапки, завязывая лишь лицо платком и оставляя снаружи один глаз; конечно, якут сумеет поспорить: он пропотевает на разведенном огне, затыкает уши и нос шерстью и почти голый ложится на снег в якутские морозы). Наш крестьянин отправляется станциями, пьеть чай, водку, ест сытный обед, особый «дорожный обед». Киргиз же быстро съедает запас и голодает все время; всю дорогу он не ест, как и его верблюд, которого он пускает на камыш.
Страдания артели велики и далеко не соизмеряемы с доходами. Верблюды часто падают в пути, это причиняет страшный убыток. Этим, наверное, объясняется обычай, вызываемый подобным случаем в старое время - родовичи раскупали павшую скотину по двенадцати частям, платя за каждую по барашку, который с возрастом (кормление ничего не стоит) возмещал убытки. В пути в артели, клажа, из-под павшего верблюда распределяется на других артельных
верблюдов, а потерпевшему артель покупает вскладчину нового верблюда.
***
Артель и всюду в дороге сохраняется: вместе получают задаток и окончательный расчет, вместе кормятся, артельно соблюдают очередь в верблюдах и сообща защищаются от нападающих барантовщиков, опасных в извозе (баранта - набег с целью захвата скота у тюркских кочевых народов как способ мести за обиду или вознаграждения за причиненный ущерб, барантовщики беспощадны и нападают целыми родами).
Старшинства тут нет никакого, опытных людей, живущих въ артели на особом положении тоже; да и не зачем их иметь - степь известна всем вдоль и поперек.
*** Артель принимает на себя всегда громадную ответственность; ею всегда стараются воспользоваться компании и фирмы, которые до сих пор не могут еще покончить со старым полуграбительским строем торговли в Азии. Ответственность эта не разделяется караван-башем; онъ остается в стороне; а
компании и фирмы ставят на счеты и просроченные дни, и порчу товара, и барантование (это за 60 коп.!), и штрафуют немилосердно; сплошь и рядом они описывают имущество киргиза, его верблюдов и даже имущество родовичей в ауле, которые отвечают по какой-то фиктивной поруке перед частной фирмой.
И киргизы беспрестанно ворочаются целой артелью пешком, не находя суда на среднеазиатских плантаторов. В возмездие за это артель мстит обычной барантой, из-за которой сплошь и рядом пропадают десятки тысяч рублей, взыскиваемых, в свою очередь, с новой злосчастной артели.
Таким образом, последний заработок киргизских артелей и сами они подкашиваются крайней недобросовестностью русских «вносителей культуры» в Азию".
*** С. Пономарев 1888 г.