«Город перешел в село…» 

1885 г. НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО РОССИИ ИССЛЕДОВАНИЯ В. П. БЕЗОБРАЗОВА, ДЕЙСТВИТЕЛЬНОГО ЧЛЕНА ИМПЕРАТОРСКОЙ АКАДЕМИИ НАУК.

***
I.

"Село, которое высится насупротив...".

"Макарьев давно существует, как город, только на бумаге, и даже только на официальной бумаге. Он давно превратился в деревню, а город перешел из него в село Лысково, которое высится насупротив, на правом берегу Волги, и в свою очередь, только в официальной переписке, числится селом. Это очень интересный вопрос о`столь многих у нас официальных силах, сделавшихся, силою жизни, городами, и о городах, сделавшихся селами.
Таких сел-городов у нас очень немало (например - Павлово, Кимра, Иваново и проч.)
***
Отметим самую поразительную здесь, хотя и довольно обыкновенную у нас черту этого явления: Лысково, как село, управляется волостным правлением. Посреди всех уездных властей (тут даже имеет свое постоянное пребывание жандармский полковник), и можно сказать даже над ними, является главною властью волостной старшина. Факт этот в высшей степени интересен. В одном из самых людных и бойких мест не только Волги, но и России, куда ежедневно приливает народ и всякого звания люди отовсюду, даже из-за границы, гдё иностранные конторы имеют постоянных своих агентов (для закупки хлеба), где ежеминутно сталкиваются самые разнообразные и противоположные экономические и общественные интересы, гд все сословия имеют самых крупных своих представителей (в том числе родовитых, даже титулованных дворян и первостатейных всероссийских коммерсантов-миллионеров), отчасти беспрестанно сюда наезжающих, отчасти здесь живущих — посреди всего этого и над всем этим стоить высшим администратором, распорядителем и блюстителем волостной старшина, недавний крепостной крестьянин помещицы села Лыскова, тут же живущей. Вот одно из замечательнейших своеобразий русской жизни, на котором нам приходилось часто останавливаться в нашем путешествии.
***
В то время, как мы были в Лыскове, с честью держал в своих руках власть волостного старшины Дмитрий Иванович Тяжелов, почти бессменно с освобождения крестьян остававшийся на этой должности. Он принадлежит к числу тех замечательных волостных старшин, которых нам не раз случалось встречать посреди множества людей, недостойным образом исправляющих ныне эту должность.
Самая замечательная для нас черта этого рода волостных старшин та, что, возвышаясь умственно и имущественно над общим уровнем окружающего их мира и подвластного народонаселения, они остаются и в своих занятиях, и в своем быте не оторванными от своей среды. Поэтому, даже и облеченные властью, они сохраняют характер естественных представителей этой среды.
Они только старшие между равными и поэтому имеют, при формальной власти и несмотря на нее, сильный нравственный авторитет —авторитет излюбленных людей — над подвластными, необходимый для успеха их деятельности. Таков, кажется, наш тип волостного старшины, задуманный законодателем 1861 года и искаженный впоследствии развитием типа старшины-чиновника.
Таков Д. И. Тяжелов. Подобно многим лысковцам, он ведет обширную хлебную торговлю, посредничествующую между производителями и местными мелкими торговцами и первостатейными всероссийскими и заграничными закупщиками.
Но при этом он деятельно занимается своею должностью, печется о всех нуждах народонаселения, в особенности беднейшего, и все свое жалованье жертвует на помощь ему и на благотворения. Он живет в просторном двухэтажном каменном доме, построенном еще при крепостном праве, когда уже давно процветало Лысково, поддерживает близкие дружеские связи со всеми сословиями, с помещиками, с властями, неусыпно ежедневно следит по газетам за внутренними и внешними событиями, имеющими влияние на движение торговли, но остается тавим же самородным, безъискуственным, хотя и образованным по-своему и весьма тертым лысковцем , как и все прочие его земляки. Он, конечно,не крестьянин, т. е. не сельчанин, как не сельчане и все лысковцы, и представляет собою особый у нас народный тип. Это — один из настоящих здоровых представителей местного самоуправления!я, какие нам удавалось видеть".

II.

"У нас денег куры не клюют!", - сказал нам извозчик...".

"Лысково постоянно усиливалось за счет Макарьева и его ярмарки,
и отсюда его первая известность и первое условие его богатства.
Русло Волги между Макарьевом и Лысковом стало отклоняться в новейшее время (вероятно, к северу, т. е. от правого берега к лёвому). Поэтому затопление Макарьева водою в весеннее время постоянно усиливалось, а сухое пространство на противоположном, лысковском, берегу постоянно увеличивалось.
Вследствие упомянутых физических условий Макарьев делался все более и более неудобным для склада товаров, привозившихся на ярмарку. Складочным для них местом делался противоположный берег под Лысковом, все более и более (как сказано) распространявшийся. Отсюда — первое начало торговой деятельности этого населения.
***
Лысково — одна из важнейших пристаней на всей Волге. Теперь это главная его сила и богатство. К нему близко подходит с юга хлебородная черноземная область. Кроме Волги, по нескольким сухим путям, идущим к Лыскову из этой области, с юго-востока, сюда свозятся громадные запасы земледельческих продуктов, главнейшее -хлеб (рожь и пшеница в миллионах пудов) и льняное семя, производимое не только в черноземной части Нижегородской губ., но и в других губерниях (преимущественно, Симбирской).
Здесь эти продукты складываются, заподряжаются, грузятся и отсюда отправляются во всё центральные и северные нехлебородные наши края и за границу. Здесь складочное место и биржа для этих товаров. Для хлеба это одно из важнейших мест, в котором устанавливаются цены. Таких торговых и складочных хлебных центров не мало на Волге, но Лысково — ближайшая к северу и к балтийским портам из числа низовых центров, связующих торговую сферу с хлебородною приволжскою областью. В этом заключается главное его значение. Сюда, во время навигации, скорее всего могут быть обращены все закупки, в случаях всяких неожиданных требований на хлеб в верховых частях Волжского бассейна и за границей.
В Лыскове много хлеба перемалывается и везется мукой к верховым пристаням и в Петербург. Для этого здесь 15 ветряных мельниц, но прежде их было гораздо больше. Перемалывается теперь здесь зерна меньше, потому что требования на качество муки делаются все более и более строгими, и она выходит гораздо лучше не только на механических мельницах (паровых) весьма размножающихся у нас, но даже на водяных.
Понятно, каким изобильным источником всякого рода промыслов, заработков и обогащения сделалась эта торговля и складочная деятельность Лыскова для всех его жителей и даже для тех их разрядов, которые не принимают прямого участия в этой деятельности. Исключительным своим богатством хвастаются лысковцы:"У нас денег куры не клюют", —сказал нам извозчик, на котором мы поднимались с пристани в Лысково.
Особенною наклонностью к торговле воодушевлена вся масса народонаселения. Кроме упомянутых главных земледельческих продуктов, здесь торговый центр для всякого рода товаров, которыми на базарах (два раза в неделю) снабжается обширный край на север и на юг от течения Волги.
***
Сверх всего этого, здесь развито производство разных кустарных, преимущественно металлических изделий: замков, железных шкатулок, вроде несгораемых (новейшее производство), пожарных труб, печей, крестьянского галантерейного иди "игольного" товара (пуговиц, наперстков, колец, запонок и проч.).
Все без изъятия народонаселение Лыскова безусловно не занимается хлебопашеством, и все свои земли оно сдает в аренду соседним крестьянам.
***
Так самобытно возник и усилился этот натуральный, никем не основанный город, вопреки законам писанным, признающим его до сих пор селом, и под непреложным действием естественных законов природы физической (упомянутого движения русла Волги) и таких же естественных законов народнаго хозяйства и общественной жизни.
До сих пор большая часть лысковских жителей — не только крестьяне, по своему официальному званию, но даже временнообязанные крестьяне. До окончашя выкупа, Лысково как помещичье имение (разных владельцев) не может быть обращено в город на-место Макарьева, о чем так давно уже думают. Это несоответствие официального чина этого места его дёйствительному положению в жизни имеет некоторые неудобства, однако оно не мешало его процветанию, которого недостает многим нашим городам, снабженным всеми возможными городскими учреждениями и между тем превратившимся вопреки им в деревенские захолустья.
Было не мало насаждено у нас городов, которые, никак не принялись, несмотря на всякие льготы и привилегии, им дарованные для их развития. Напротив, у нас очень много таких сел-городов, как Лысково. Может быть даже, что для этих натуральных, самородных городов еще не выработано в законодательств настоящего, соответствующего им, типа городского устройства, который бы соответствовал их натуре и жизни.

III.

"Настоящий самобытный тип русского горожанина...".

Между прочим, часто высказывается мнение, что будто бы русский человек по своей натуре сельчанин, что ему противен городской быт, и что наш коренной народный характер надо искать только в крестьянине-хлебопашце или «мужике».
Нужно еще заметить, что упомянутое мнение обусловлено отчасти и тем еще обстоятельством, что иностранцы и наши образованные люди хотят непремённо обрести в нашем мещанстве западно-европейских «‹бюргеров» и «буржуа» и, конечно, нигде их не находят, за исключением немцев и евреев на наших западных окраинах.
Но вот именно в Лысково и подобных ему самородных наших городах можно видёть настоящий самобытный тип русского горожанина.
***
Этот тип очень отличен и от нашего купца (даже и в кругу крупных лысковских торговцев), и от мещанина. Он как будто составляет дальнейшее современное развитие нашего старинного исторического, не созданного искусственно никакими законами разряда «посадских» людей.
Такими нам представились лысковцы. Они испокон веку преданы исключительно городским занятиям и ремёслам и не имеют ничего общего с землею, кромё права собственности на нее, из которого извлекают доход отдачею ее в наем. В течение нескольких веков выработался у них чисто городской быт и всё чисто-городские исторические предания. С помощью Д. И. Тяжелова мы успели довольно близко вникнуть во внутреннюю их жизнь.
Их чрезвычайная тертость и бойкость (без той наглой развязности, которою отличаются многие наши промышленные, в особенности фабричные, населения), привычка ко всяким приезжим и необыкновенное гостеприимство очень облегчили эти изыскания.
***
Жилища даже беднейших из них и вся их обстановка сходны с городскими квартирами, хотя и весьма своеобразны и ни малейшим образом не напоминают крестьянской «избы», а дома бедных мещан во многих наших официальных городах почти ничем не отличаются от изб.
Своеобразие лысковских жилищ в сравнении с городскими квартирами, заключается между прочим в том, что каждое семейство живет в отдельном доме. Почти все дома двухэтажные. В нижнем этаже мастерская, рабочие и вообще, черные помещения. В верхнем - приёмные комнаты и спальни. 3а исключением разве самых беднейших людей, имеется у всех приемная, отдельная от спален и кухни. И в своих приемных или парадных покоях лысковцы дёйствительно сами живут. А не устраивают их только для показа и парада, как это до сих пор еще водится у богатейшего нашего купечества даже в больших городах и столицах.
***
Замечательна необыкновенная даже в среде беднейшего лысковского народонаселения благовоспитанность, приветливость и деликатность обращения и манер. Чисто городские эти черты особенно впечатлительны в женском поле, который стоит здесь на подобающей ему высоте положения домовитой хозяйки и окружен уважением мужчин.
Здесь нет и следа «бабы», забитой деспотизмом главы семейства и изнемогающей от труда в нашей деревне, хотя лысковская женщина особенно деятельна и часто занимается торговлей и ремеслами наравне с мужчинами.
В физическом отношении, если лысковская женщина, как и все народонаселение, не блещет ни красотою, ни выразительностью физиономии, то отличается тонкостью, мягкостью и миловидностью всех своих форм.
Само собою разумеется, что о крестьянском наряде здёсь нет и помину ни в мужском, ни в женском народонаселении.

IV.

"Они не курят папиросов...".

Самую важную принадлежность народнаго быта в Лысково, довершающую его городской характер, составляет поголовная грамотность и школьное образоваше, превосходящее даже в беднейшем народонаселении общий уровень нашей народной школы. Такую степень умственного образования массы нельзя найти даже в большинстве наших городов. Многие дети даже из низшего класса не довольствуются своими народными училищами, из которых одно образцовое двухклассное (с 5 учителями), а учатся в гимназиях.
При этом нужно отметить самую утешительную черту этих умственных успехов: они нисколько не нарушают цёльности народнаго характера, не открывают от семьи и его наследственных занятий и ее искажаются всёми теми уродливыми «прогрессивными явлениями», какими так часто испещрено новейшее образование нашего простолюдина.
Мы нашли здесь настоящее умственное развитие, которое поднимает народный быть, а не ту болезненную «развитость», которая возбуждает в простолюдине только сомнение в своем заповеданном бытие и потрясает его до корня. Это особенно приятно было видеть на молодых женщинах, которые, несмотря на школу, остаются «простыми». Как они не курят папиросов, так мужская молодежь не отвлекается от своего дела к «идеям». Точно также лысковское народонаселение, несмотря на бойкость своей жизни, в которую ежедневно вторгаются самые разнообразные чужеземные элементы, не разлучается со своим историческим усердием к православию. Богатство и благолепие девяти церквей, хранящих в себе многие замечательные древности, продолжают возрастать. Наконец, на всем лысковском быте лежит отпечаток той симпатичной патриархальности, «домашности» (если позволено так выразиться), которая так рёдко встречается на подобных коммерческих перепутьях и в особенности в городских и промышленных центрах. Ко всему этому не можем не прибавить одной характеристической черты: дети не только богатых, но даже средних лысковцев уже учатся в классической гимназии (в Нижнем). «Только долго мы их там не продержим, — говорили нам отцы, — а то отобьются от рук (то есть от дела)».
***
В самородных городах-селах административное и хозяйственное устройство покоится на началах «сельского» мира (хотя бы он здесь и не быль сельский или крестьянский), общины, которой давно простыл и след в официальных городах и которого даже и не существовало никогда во вновь основанных наших городах. В этих селах-города уцелело наше самобытное свободное народное самоуправление, которого не коснулись бюрократия, ее полицейская опека и чуждая народному духу регламентация.
Свобода этого натурального, не предписанного, самоуправления удержалась даже всего боле в помещичьих наших имениях, в особенности в больших оброчных, к числу которых принадлежит в Великороссии большинство знаменитейших наших сел-городов (Лысково, Павлово, Иваново, Городец и проч.). В них помещичья власть, ограничивавшаяся получением доходов, охраняла миръ и его самоуправление даже от тех вторжений полиции и бюрократической опеки, которые коснулись наших «свободных» поселян, хотя и гораздо меньше, чем официальных горожан. Не следует ли всем этим историческим фактом объяснить многое в той цельности народнаго характера, крепости и благосостояния быта, стройности самоуправления, внутренней связи и взаимности личных интересов членов общины, — во всем томъ, чем отличаются наши села-города от официальных городов, в которых прозябают наши
мещане, вполнё разъединенные съ другими городскими сословиями, и в которой нет даже и тени никакой самоуправляющейся общины? Не воскресило еще и не насадило эту общину и новое «Городовое Положение», нисколько не выработавшееся у нас исторически. Этим, между прочим, объясняется вероятно и то, что в общественном хозяйстве наших сел-городов несравненно более порядка, когда во главе волостного управления стоят достойные люди как в Лыскове, чем в официальных городах, хотя в последних и несравненно более людей с высшим образованием, но без всякого навыка к самоуправлению и его хозяйству.
*** Самую положительную черту, отличающую горожан от сельчан, в особенности в наше время, составляют городские занятия и промыслы, категорически отличные от хлебопашества и сельского хозяйства и обуславливающие собою все направление не только всего экономического, но и нравственного городского быта. Городские занятия — торговля, ремесла и промышленные заведения, сперва кустарные, позже фабричные — и были главною причиной, превратившею у нас села в города.
Вследствие этих городских занятий, которым были исключительно, в течение веков, преданы жители этих сел-городов, они гораздо боле истые горожане, чем низкий рабочий класс многих наших официальных городов, занимающийся или хлебопашеством, или, по принуждению, ремеслами, и даже чем высший их класс, состоящий из чиновников и помещиков, не имеющих никаких интересов в городе, кроме его увеселений.

V.

"Ничего подобного мы до сих пор на Руси не видали".

Много любопытных вопросов и о давно прошедшей к современной исторической жизни великороссийского племени возбуждается в мыслях путешественника при посещении Лыскова. Но господствующий над всем остальным интерес этого места для нас заключается в необычайной степени народного благосостояния. Ничего подобного мы до сих пор на Руси не видали. Богатых, и даже более богатых чем Лысково торговых и промышленных центров у нас не мало и между ними таких же точно сел-городов. Но здесь поразили нас зажиточность, «сытость» довольство всей массы народонаселения, и именно рабочего, живущего преимущественно на счет своего труда, а не капитала. Нигде мы не видали такого, как здесь, отсутствия противоположностей богатства, роскоши и нищеты, а от таких противоположностей всего более страдают новейшие промышленные центры не только в западной Европе, но отчасти уже и у нас.
Признаков совершенно голой нищеты мы даже почти вовсе не нашли в Лыскове, за исключением особых бедственных случаев в некоторых семействах (например, вследствие пьянства, которым, однако, масса народонаселения не заражена.
***
Все сообщаемые нами сведения основаны на наших личных наблюдениях, а не на рассказах. Мы входили в дома лысковских жителей и знакомились с ними, когда они вовсе нас не ожидали и не делали ни малейших приготовлений для приема гостя. Только эта повседневная жизнь людей, захватываемая, так сказать, врасплох, без всякого наряда, и интересна для изучения. Так, например, обращает на себя внимание опрятность повседневной рабочей одежды в каждом лысковском семействе, от стариков до ребятишек. При этом всего приятнее видеть даже у наибеднейших людей кровати и постельное белье для каждого члена семейства, — эту чрезвычайную редкость в нашем великороссийском быте, даже в высших коммерческих его сферах. В каждом, даже самом скудном, доме посетителя, даже неожиданного, непременно ожидает угощение. Оно составляет, конечно, принадлежность гостеприимства, на которое так тороваты лысковцы, но свидетельствует также об изобилии быта.
Имеет важное экономическое и социальное значение для обеспеченности быта слишком известное условие этих сел, чуждое нашим официальным городам: наибеднейший домохозяин имеет недвижимую собственность — дом, усадьбу и, если желает, землю. В общинной земле, которою сами лысковцы не пользуются, заключается запас для наделения личною собственностью (усадьбою) будущих поколений. Ничего подобного беднейшее мещанское народонаселение наших официальных городов для себя не имеет.
*** Мы лично исследовали положение хозяйства в нескольких домах, могущих служить, по достоверным указаниям местных знающих лиц, образцами трех ступеней благосостояния:
средней (большинства домохозяев),
высшей (в среде того же рабочего народонаселения, живущего на счет личного своего труда)
и низшей (т.е. ступени, называемой в данном месте нищетою).
Так действовали мы всегда в наших путевых исследованиях.
*** 1. Среднее хозяйство.
Семейство занимается выделыванием металлических (медныхъ) наперстков и пуговиц.
Работают только члены семейства, без найма рабочих. Продают по 5 руб. за 1.000 наперстков скупщикам, доставляющим материал, которые сами продают по 6 руб.
Дом (собственный) двух-этажный. В таких домах и в такой домашней обстановке живут мелкие купцы в наших уездных городах. Пища — ежедневно мясо два раза в день. Женщины помогают в работе (чистят наперстки и пуговки).
Это производство падает, вследствие конкуренции иностранного товара. Иностранные, посеребренные наперстки лучше и не дороже лысковских желтых медных. Их лысковцам до сих пор не удается выделывать, хотя они и пробовали. Из этого видно, как наше кустарное производство нуждается в усовершенствовании своей техники, чтоб удержаться, и это общее у нас явление.
*** В этом главном кустарном производстве в Лыскове несколько форм:
чисто семейная, к которой принадлежит посещенное нами семейство;
затем другая форма — семейство принимает рабочих;
наконец — крупное производство, основанное в основном на найме рабочих. Эта последняя форма — уже фабрика (такая — только одна в Лысково).
Всв указанные условия весьма обыкновенны во всяком нашем кустарном деле. Но что составляет здесь явление, редко встречающееся у нас в этом деле и соотвётствующее общей гармонии экономических интересов в Лысково - это то, что скупщики не эксплуатируют кустарных производителей. Первые дают последним справедливые цены, как это видно из вышеприведенных цифр. Известно, что эта эксплуатация составляет язву не только экономическую, но и социальную в нашем кустарном мире. В Лысково мы ничего не слыхали о вражде кустарников к скупщикам, о которой так много слышали в других местах.
*** 2. Беднейшие хозяйство.
Семейство впало в нищету вследствие болезни отца, который больше не может продолжать своего судового промысла (ходить рабочим по Волге на дощаниках).
Семейство тоже занимается производством пуговиц. Но взрослого мужчины, кроме отца, для поддержки семьи нет. Небольшой домик обвалился и запустел. Волостной старшина обещал при нас дать пособие из общественных сумм на поправку дома. Несмотря на очевидную бедность, хуже которой мы не видали в Лыскове, мы нашли детей чисто одетыми и нас угощали чаем, который не выводится даже и в этом расстроившимся хозяйстве.
***
3. Наиболее богатое хозяйство.
Хозяин - мелкий торговец. Он торгует (по части одежды) разным крестьянским товаром, закупаемым «на верху», то-есть в верховых приволжских местах и на Нижегородской ярмарке.
Продает здесь и посылает в другие места. Ему помогает в торговле жена. Семейство это, особенно хозяйка (средних лет) и порядок в доме производит необыкновенно приятное, гармоническое впечатление. Детей старательно учат и воспитывают. Но дочь учится у пономаря, а не въ училище, хотя оно в Лысвове весьма благоустроено, — потому, сказала намъ мать, что «в училище девочка избаловалась бы». Когда мы хвалили порядок в доме, она нам объяснила: «потому у нас хорошо, что живем с мужем крепко (т. е. в согласии). Он не пьет».
***
В заключение всего нашего очерка села Лыскова, мы должны указать на одну из главных, по нашему мнению, причин его богатства и в особенности необыкновенного умственного, или лучше, культурного развития его народонаселения, сверх многих других причин, уже упомянутых нами выше.
Это старое (как было сказано), издавна насиженное промышленностью, торговлею и всею историческою жизнью, место. Древность культуры есть сила сама по себе действующая, в особенности для промышленного и коммерческого воспитания народа независимо от всяких других благоприятных для него условий. Здесь, в самом центре течения Волги, между Окой и Камою, весь дальнейший в течение веков ход истории только усиливал благоприятное торговое значение этого места и развивал мощь духа первобытных его насильников.
Сверх всего, нужно также упомянуть о благодетельной личной деятельности владельцев Лыскова, которая до сих пор живо сохраняется в памяти его народонаселения.
Оно долго принадлежало князьям Грузинским; теперь главная помещица гр.Толстая, до сих пор пекущаяся о нуждах своих бывших крепостных и, между прочим, в особенности о школе, которая была устроена Толстыми уже давно при крепостном праве.
К указанным выше выгодным для народнаго быта условиям обширных помещичьих оброчных имений, во множестве превратившихся у нас в цвётущие города, здёсь еще присоединялся личный попечительный, народолюбивый глаз помещиков. Этого глаза недоставало в других таких же богатых имениях (например — в Павлове и Иванове). Они находились в неограниченном распоряжении управляющих, злоупотреблявших своею властью. Поэтому в Лыскове мы не нашли в народе ни малейшей горечи в воспоминаниях о крепостном праве, хотя упразднением его лысковцы все-таки очень довольны.
С освобождением Лысково значительно усилилось, ибо, как нам объясняли, прежде помещики, хотя бы с благодетельною целью, раскладывали оброк по своему усмотрению, облегчая бедных и обременяя богатых (до 200 рублей с тягла). Богатые скрывали свои капиталы и потому не могли широко развернуть свои торговые и промысловые операции.