Новела люби аромат члена-конец
Единственное, что вырывалось из его уст, было:
— Ты из-за баллов за групповой проект так себя ведешь?
Это было самое логичное предположение, но Джунсон лишь скривился. Сжав челюсти, он зло рявкнул:
— Ты что, меня за дурака держишь? Это было на прошлой неделе, всё уже закончилось!
У Ён не стал продолжать и резко развернулся. У него и так не было желания разговаривать, а если Джунсон ведет себя так, то тратить на него время просто жалко. Еще минуту назад он чувствовал себя так, будто шел по облакам, но стоило увидеть Джунсона — и он рухнул вниз.
Джунсон снова преградил ему путь. Похоже, после нескольких попыток вырваться он перестал хватать его за руку или за сумку. Если бы он снова попытался удержать его, У Ён бы точно не сдержался. В каком-то смысле это даже разочаровывало.
— Мне нечего тебе сказать. Отойди.
У Ён раздраженно нахмурился. Он хотел как можно быстрее добраться до кружка, но этот парень, с которым, казалось, всё уже было кончено, снова появился и отнимал его время.
Джунсон почесал затылок и отвернулся.
— Я… Эх. Мне жаль, что я тебя доставал.
— Тогда я был глупым. Мне завидовал, что твоя семья богатая. И ты будто специально меня игнорировал…
— И что ты хочешь, чтобы я сделал?
Ему не хотелось это слушать. Он не интересовался внезапным изменением настроения Джунсона и у него не было времени выслушивать его оправдания. У Ён прервал его и указал на самое непонятное:
— Если бы я не вычеркнул тебя из группового проекта, ты бы извинился?
Джунсон сразу замолчал. Если бы У Ён сдался и простил его так легко, он бы точно не стал так унижаться. Вместо извинений он бы, наоборот, начал что-то требовать и продолжал бы издеваться, как раньше.
— Нет. Если бы мы больше не встретились, ты бы вообще меня помнил?
У Ён не верил, что он действительно раскаивается. Если бы они не столкнулись снова, для Джунсона он был бы просто жалким воспоминанием. В лучшем случае — глупой выходкой подросткового возраста.
— Ты извиняешься только потому, что теперь я не такой, как раньше. Хочешь почувствовать себя лучше.
— Эй, когда люди извиняются, так не разговаривают…
Чем больше он говорил, тем больше злился. Вместо облегчения он чувствовал только раздражение. Даже вид покрасневшего от стыда Джунсона не приносил ему удовлетворения.
— Делай что хочешь, это твое дело. Но я не обязан это принимать.
Он усвоил это после извинений Гарам и слов До Хёна. Это было так очевидно, но такие, как Джунсон, всегда об этом забывали.
— …Я был слишком молод, это была ошибка. Я действительно сожалею.
У Ён фыркнул. Ошибка? Это была отговорка, которую постоянно использовали альфы, пытавшиеся к нему приставать.
— Кто совершает «ошибку» три года подряд?
Ошибка — это что-то случайное, непреднамеренное. Уроненный телефон, неправильный ответ на экзамене — что-то в этом роде. А Джунсон три года подряд издевался над ним.
К тому же, если бы он действительно был способен раскаяться, он бы вообще так не поступал. Исправиться было возможно, но У Ён не верил, что это про Чунсона.
— Кажется, я уже говорил… Тебе не нужно извиняться, давай просто будем делать вид, что не знаем друг друга. Меня от тебя тошнит.
Лицо У Ёна действительно побелело, будто его вот-вот вырвет. Его феромоны тоже явно выражали отвращение. Джунсон инстинктивно отпрянул, но когда У Ён сделал шаг, снова последовал за ним.
— Эй, что мне сделать, чтобы ты простил? Встать на колени? Или, может, дать денег?
Оба варианта были неприятны. Он не хотел видеть, как Джунсон стоит на колени (хотя тот вряд ли бы это сделал), а денег у него и так было более чем достаточно. Ему ничего от него не нужно — лишь бы он отстал.
— Я же не прошу ничего невозможного. Давай просто будем общаться, как все…
У Ён холодно позвал его. Хотя он был ниже, Джунсон казался подавленным его напором. У Ён, стараясь не привлекать внимание окружающих, сдержал свои феромоны.
В его жизни и без Джунсона хватало людей, с которыми невозможно было договориться