Царскосельский лицей
Если вы собрались в Царскосельский лицей, то потрудитесь, чтобы время, проведенное там, осталось в сердце на годы, наберите номер экскурсионного бюро (+ 7 (812) 476-64-11) и запишитесь визитером к Александру Курочкину! С ним ваше путешествие по самым настоящим ступеням того первого года – 1811, когда 12-летний Александр Пушкин, привезенный дядей, вошел в стены Лицея, будет лучшим.
Почему дядей: да, не любили Сашу родители – они радели о младшеньком Левушке.
Каким бы был Пушкин, если бы из 38 претендентов не попал на казенные лицеистские 30 мест, как водится, история умалчивает)
Александр отличником не был, но отличался:
- способностью любить и мыслить свободно;
- каллиграфическим и очень жестким, по линейке выверенным почерком («Чистописание – наше лицо», –считалось в Лицее).
Именно смелости взглядов, отметающим рабство и деспотизм, учили в Лицее. Сразу при поступлении Пушкин узнал своего кумира. Не бюрократического бонзу, главу Лицея Малиновского, а учителя души – Куницина (на то время ему всего 27 лет).
Александру запомнится его приветственная речь, которой он наполнит каждое свое слово в стихах: «Высший сан – сан гражданина!»
В Лицее мальчиков учили всему: языкам, особо латыни, рисованию, игре на фортепиано и скрипке, фехтованию, танцам и физике с математикой. Правда, за недолгое время существования Лицея (до 1843 года) из него так и не вышел ни один сколько-нибудь заметный последователь естественных наук. А вот стихоплетов и светских львов выпустилось достаточно.
По свидетельству учителей, Пушкин точные науки знал на «ноль».
Зато умел страдать или придумывать себе такое: то ожидая свою первую любовь (девочки приходили на бал), Катеньку Бакунину («Я не видел её 18 часов», – писал он в дневнике), то читая свои первые стихи перед теми, кого почитал. Державин хотел обнять его. «Но стремительно умчался, и меня не нашли», – ликовало сердечко.
Талантливо или нет, но лицеисты все писали стихи. Даже обожаемый Кюхля. Пушкин говаривал ему на ночь: «Вильгельм, прочти стихи свои, чтобы скорее мне заснуть».
Правила учебного заведения соблюдались неукоснительно. И несмотря на всю свободу, в Лицее имелся карцер, в который лицеисты, так гласит история, если и попадали, то больше не от зла, а для общения с директором, господином Малиновским, чтоб поговорить о мирском.
Пушкин любил ссориться. И в своей каморке на четвертом этаже под номером 14, отчаянно метался, пока не припадал к своему любимому «громоотводу» – Ивану Пущину. Под номером 15.
Здесь, где жили лицейские дети, в строгих комнатах с железной кроватью, одноместной, комодом-умывальником, письменным столом, наш волшебный экскурсовод заканчивает поход пением.
Александр Курочкин, мы остались на вашей планете. Низкий поклон!
