лонгриды
February 9, 2020

Письмо другу из города, которого нет

Здравствуйте, дорогой Мартин Алексеевич.

Как и обещал, пишу вам по итогам поездки в Самару. Заранее прошу прощения, если сквозь сухие строки будет пробиваться ручеек плохой поэзии. Но вы меня поймете, когда дойдете до конца письма.

Неприятное прибытие

Выйдя из аэровокзала, я поймал машину и назвал адрес: «Мчим на площадь Славы». Таксист заломил три счётчика и нервно огляделся. Я снисходительно улыбнулся и уже скоро был на мосту через Сок. Огни Красной Глинки и отблески на воде походили на танец и флирт.

Управленческий проехали спокойно. Только меня смутили заборы, что остались с чемпионата. Они подросли и стало их больше. Неладное я стал чуять, когда не увидел приветливых огней ИКЕИ. Вместо неё был большой куб с редкими искрами то ли костров, то ли отражений звезд.

Кошелев

Скоро дорогу нам преградила баррикада. В ней я узнал икеевские стулья и вывеску с фрикадельками. Над моим окном наклонился угрюмый человек и настоятельно попросил пройти с ним. Совсем скоро я оказался в небольшой комнате внутри бывшего торгового центра. Вошёл высокий атлетичный мужчина лет пятидесяти. На нём были камуфляжные штаны, тельняшка и длинный кожаный плащ. Мужчина радушно представился: «Кошель-аша».

Потом в комнату принесли большой термос кофе. Кошель-аша долго и обстоятельно расспрашивал меня о делах и новостях в мире. Я понял, что убивать не будут. Вскоре повисло молчание, которое нарушил сам Кошель-аша. Словно он долго готовил номер, но не было публики, которая могла бы оценить всю глубину сюжета и подачу. Вам, Мартин Алексеевич, я раскажу только главное.

Сергей жил в историческом центре и был крайне доволен работой и пейзажем. В один день его дом попал под программу сноса, но Сергей стал сопротивляться и отказался переезжать на край города. Тогда ему сделали серьёзное предложение — либо ты соглашаешься, либо не получаешь ничего. Так Сергей оказался на окраине не только города, но и кошелевского пригорода. Его дом стоял посреди поля, рядом даже была остановка. Но вот автобусов там никогда не было.

Скоро выяснилось, что школа не может принять всех детей, а построить новую пока невозможно. Детей начали возить в Волжский, а Сергей стал водителем школьного автобуса. Спустя пару лет он заметил странное: знакомых лиц становилось всё меньше и не только потому что они старели. Они просто исчезали вместе с детьми. Их всех стали заменять совсем другие люди, которых Сергей, покручивая пальцами, назвал «мутными».

Кошелев

Потом случился фестиваль шашлыка с массовой дракой, которой не было в программе. И специальные службы не очень торопились на помощь. Пару человек не удалось спасти. И когда один из старейших жителей пошёл собирать деньги на мемориальную доску, то тоже исчез. Но вскоре обнаружился с проломленным черепом. Прорывы сетей стали чиниться долго, продукты в магазинах всё чаще становились просроченными. Затем в одну неделю вся МЕГА съехала под вооруженным конвоем. Стало понятно, что Большая Самара с удовольствием душит пригород.

Тогда Сергей вспомнил армейскую службу и с помощью слов, кулаков и куска трубы собрал отряд патрульных. По вечерам в поселке стало спокойней. Но чашу терпения переполнили электрички — они просто перестали останавливаться, а скоро снесли и саму станцию.

Тогда Сергей принял важное решение. Он взял новое имя Кошель-аша, а и его отряд начал грабить проезжающие фуры и поезда. Вскоре небольшая армия набила руку и Сергей вспомнил как возил детей. Он решился пойти войной на «Южный город», славный богатствами. На старый школьный автобус навесили броню из труб и гофрированной жести, прикрепили костыли, снятые с железной дороги. А потом на всякий случай измазали нечистотами и грязью, благо их было в достатке. Операция прошла блистательно. Первый отряд занял мост через Самарку, два других блокировали «Амбар» и кольцо на Рубежку. Спасения не было. Автобус гнева ворвался в «Южный город» и отряды Кошель-аши сутки грабили магазины и электронные библиотеки. Набег оказался настолько удачным, что Сергей даже начал планировать поход на Красный Яр.

Южный город

Тут приехало посольство из Большой Самары и предложило пакт о ненападении и дружбе. По его условиям, Кошель-аша встаёт на защиту границ города в обмен на электричество и продукты. Удивительно, но казачество изобрели заново. Воцарился мир.

Сергей выпил ещё кофе, достал из кармана плаща блокнот, что-то написал, вырвал листок и прицепил на мой пиджак. Там было только три слова: «Проверено. Всюду. Подпись». Мы обнялись на прощание.

Таксист не выключал счётчик, но обрадовался моему возвращению. Мы поехали дальше.

Кошелев

Самара Арена горела огнями. Я спросил у таксиста, неужели там проводят массовые расстрелы? Тот усмехнулся и рассказал, что расстрелы проходят только 4 ноября, а в остальное время он затоплен подземными водами. Там жители отряди Кошель-аши и Солнечного городка проводят мореходные учения, потому что нужно вернуть под власть Самары Рождествено. Тогда я попросил показать мне, что стало с домами на Солнечной.

Городок Солнца

Мы свернули к онкоцентр и скорое за его блеском началась глухая стена, по которой ходили мрачные тени. Помню, помню те времена, когда там невозможно было проехать на машине простой, про пожарную я уж молчу. Теперь же башен стало ещё больше, между ними устроили крытые переходы, а огромные прожекторы похищали звёздное небо.

Подобное я видел только в старом документальном фильме «Звездные войны» или в истории про город Коулун. Был такой в Гонконге — самый настоящий город стена, где был свой звериный закон, а ещё школы, свои врачи и прочие признаки цивилизации. Но если Коулун снесли ещё в 1993 году, то в Самаре его только начали строить в благословенных нулевых.

Коулун

Над нами пролетел черный вертолет и сел на крышу одной из высоток. Таксист ухмыльнулся, поглядел на приколотый пропуск Кошель-аши и рассказал следующее.

Однажды на Солнечной решили строить школу на 1200 учеников, потом снизили до 600, а потом оказалось, что вместо школы будет небольшой гипермолл. Жители взбунтовались, захватили НФС и стали требовать не только школу, но и пару детских садов и больницу. Переговоры с ними шли целый год, но успехом не увенчались.

Тогда местные, под руководством управляющей компании «Томазо» (подозреваю, что это была дурная аббревиатура), захватили пару домов, готовых к сдаче и объявили себя территорией особого развития.

В первой захваченной высотке устроили школу, во второй больницу широкого профиля. Надо сказать, что люди там были побогаче, потому могли позволить себе такие проекты. В учреждения стали зазывать работников со всей области. Предложение было заманчивым: солнечные надбавки, квартира и близость к Волге. И надо сказать у них получилось. Какое-то время учиться в местной школе было делом престижным, но скоро солнечные прикрыли лавочку и возвели огромную стену.

Потом появились силы самообороны, которым однажды пришлось столкнуться с кошелевскими. До драки не дошло, договорились мирно — кошелевские выступают военными советниками, а из Городка Солнца к ним раз в неделю приезжает флюорографический и стоматологический кабинет, пара терапевтов и окулистов.

Пятая просека. Солнечная

Вы знаете, Мартин Алексеевич, как я ценю просторы и чистые виды. Но стены и переходы, что возвели жители, вызвали у меня истинное восхищение. Они были скорее похоже на вены и нервы, которые обрастали вокруг бетона и делали его чуть более живым. Я бы назвал и пульсирующим камнем. Но вот попасть внутрь не захотелось. Да и не вышло бы. Некоторыми вещами нужно восхищаться издалека.

Мы выехали на Ново-Садовую и скоро я заметил неладное. Где-то там, вдалеке, в небе мерцало нечто непривычное, инородное, но разглядеть я ничего не мог. Дом «Трансгруза» в Овраге подпольщиков (уж простите мою старомодность) был пугающе ярким. Словно там перестали экономить свет и вкрутили старые лампочки. Или жители теперь жили под софитами.

Скоро я оказался на площади Славы. Волга была всё-также хороша. Её тысячелетние течение не могли поколебать цари, ГЭС, города. Только породившее её время могло найти на Волгу подходящую сбрую. И только тут я смог разглядеть что же блестело в отдалении — центр оказался плотно застроен перьями и клыками небоскребов, которые протыкали наше высокое степное небо. Потом, я узнаю, что это район теперь называется Самара-Сити, по аналогии со столицей Московских эмиратов.

Исторический центр Самары

Волга утекала, но не могла унести мою печаль. На счастье скоро я заметил своего старого приятеля Аркашу, и без долгих раздумий мы отправились в небольшой бар на границе Самара-Сити.

Долгий разговор

Бар располагался в подвале старого купеческого дома. Именно в подвале, потому что от самого дома осталось очень мало. За стильно-грубыми столами сидели молодые бородачи в синтетических косоворотках и вели тихие беседы.

Приятель подмигнул бармену и скоро за нашим столиком были не только свежие Жигулевское крафты, но и бутылочка мутной жидкости. Аркаша наполнил стопки и походя заметил, что это не просто мутная жидкость, а настоящий контрабандный кошелевский дистиллят. Я вспомнил историю про автобус и потому только пригубил. Дистиллят, впрочем, оказался отменным, но я быстро понял, что контрабандного в нём только легенда, а сам напиток приобрести проще, чем носки.

Я не буду утомлять вас, Мартин Алексеевич, подробным пересказом нашей беседы, а поведаю только о главном — что же стало с Родиной и с нами.

Как выяснилось, Аркаша сам когда-то купил квартиру в одном из домов «Трансгруза». Ныне эта компания называется «Транспланетгруз, потому как однажды они взяли хороший подряд на постройку лунной базы. Всё у Аркаши было хорошо, пока он не влюбился (да-да, беды человеческие начинаются от любви). Но чувство оказалось взаимным. Потом свадьба, 280 недель ожидания и вот Аркаша из веселого ночного гонщика стал степенным отцом. Дочка родилась здоровой, но проблемы начались, когда пришла пора прививок, осмотров и прочих атрибутов взрослеющего гражданина.

Ни одна больница в округе не могла принять Аркашу — места оказались расписаны на месяцы вперед. Тогда мой приятель восстановил навыки экстремального вождения и стал возить дочку в Новокуйбышевск. Так оказалось быстрее. О детском саде даже и мыслей не было. Благо жители его дома собрались, выкупили часть квартир на одном из этажей и организовали детский сад сами. На это посмотрели сквозь пальцы. Потом выкупили ещё пару этажей вместе с техническим этажом и устроили начальную школу.

Аркаша понимал, что история точь-в-точь повторяет Городок Солнца, потому влез в огромные долги и купил двушку в хрущёвке неподалеку. Теперь ему, как жителю элитного жилья, полагалась особая прописка, места в муниципальных учреждениях и пропуск без очереди в общественный транспорт. Тут Аркаша достал паспорт и показал старицу с пропиской, где был огромный красный штамп «Проверено. Всюду», а ниже адрес.

Сами же дома «Трансгруза» стали постепенно пустеть, квартиры падать в цене и скоро ушлые стартаперы придумали разводить в этих домах фермы. На верхних этажах устроили технологичные хлевы и курятники, а ниже стали растить всяческие овощи, ягоды и пряные травы. Их продукцию покупали люди обеспеченные, которые смогли позволить себе проживание в хрущевках, брежневках и небоскрёбах «Самара-Сити». Услышанное потрясло меня до глубины души и даже кошелевский дистиллят не мог вернуть в благостное расположение духа.

А вот Аркаша оказался слабей и скоро разродился тирадой, настолько гневной и честной, что я запомнил её почти слово в слово. Думаю, Мартин Алексеевич, вы должны прочитать её, потому что давно буквы не предавали столько горечи.

«Вот знаешь, мы очень долго боролись со своей историей. Эти крепостных держали, а эти ГУЛАГ устроили. И всё нам было плохо, всё нам было не так. А потому что смотреть по верхам удобно. А ты спустись, спустись пониже-то, погляди что происходит, ты посмотри какие шестерни это всё вращают.
И окажется, что не так оно всегда было, а иногда было и очень правильно. Вот ты помнишь, как мы над хрущёвками смеялись?
А когда хрущевку строили, то знали, знали, что жилье не очень хорошее. Но зато дешевое. И вот чтобы ты не расстраивался, сразу тебе больница, школа, сад этот детский, магазины. Кино даже под боком. Для человека строили, а не для покупателей. И ты в своем районе живешь и никуда тебе больше не надо ездить. Вышел из дома и пришёл сразу куда надо. Потом вот это всё началось, что надо из бабушатников бежать.
На Южке-то правильно делать стали, конечно, потому они сейчас от Большой Самары особо и не зависят, даже за продуктами не приезжают. И на нас через губу смотрят. Хоть у них вода плохая, конечно, говорят кто-то уже жабрами обзавелся.
Даже когда на них Кошель-аша напал, они особо не заметили, хоть и удивились сильно. И ничего. Сейчас нанимают его архаровцев для охраны от кряжцев. Даже новый автобус ему купили.
Вовремя ты свалил, вовремя. Да и мне повезло тогда квартиру купить, иначе бы пришлось тоже думать куда бежать. А бежать-то некуда, потому что куда ни приеду — всюду эти коробки, коробки, коробки. И ты как кот в них забираешься и больше ничего не видишь. А я не кот. Жена моя не кот. И дочка не кот. Мы люди. Хотя кому это нужно».

Аркаша замолчал, разлил по последней и мы отправились гулять по тому месту, что называлось Самарой. Это было похоже на встречу со своей прежней любовью. У вас много общего прошлого, даже хорошего, но вы теперь чужие и это общее уже не повод для общения. Только что поздравить из вежливости с днем рождения. А когда день рождения у моей любимой Самары я даже и не знаю.

Трансгруз. Слева

Я поймал такси и попросил увезти меня обратно в аэропорт. Прежние районы почти не изменились и проносились мимо меня. Но я знал, что внутри там уже всё нет так. И люди там зарабатывают такие деньги, что можно купить небольшую страну. Так оно и вышло в сущности. Только страна маленькая и чтобы попасть заграницу нужен трамвай.

В зале ожидания от скуки скрутил журавлика из пропуска Кошель-аши. Говорят, надо сделать ещё 999 таких же и желание исполниться. Не буду проверять, пусть останется легендой. Как и Самара, в которой я вырос.

На этом, Мартин Алексеевич, я завершаю письмо. Вы просили меня рассказать о поездке и я поведал вам всё, что смог унести в голове и сердце. Надеюсь, вы остались довольны.

Искренне ваш, Рома Ежевичкин. Чойбалсан, Монголия, 2049 год.